Айзек АЗИМОВ
СТАЛЬНЫЕ ПЕЩЕРЫ
1. РАЗГОВОР С КОМИССАРОМ ПОЛИЦИИ
Едва Лайдж Бейли уселся за стол, как почувствовал на себе пристальный
взгляд Р.Сэмми. Строгое вытянутое лицо Бейли застыло.
- В чем дело?
- Вы нужны боссу, Лайдж. Немедленно. Велел вам явиться, как только
придете.
- Хорошо.
Р.Сэмми не двинулся с места.
- Я сказал, хорошо. Убирайся!
Р.Сэмми круто повернулся и пошел выполнять другие поручения.
"Будто человек не может делать все это!" - возмутился про себя Бейли.
Он стал не торопясь изучать содержимое своего кисета и прикинул, что
если будет выкуривать по две трубки в день, то ему удастся дотянуть до
выдачи новой порции.
Затем он вышел из-за перегородки - он уже два года имел право на
отгороженный угол - и через общую комнату направился к выходу. Его
окликнул оператор ртутного запоминающего устройства Симпсон.
- Вас ждет босс, Лайдж.
- Знаю. Р.Сэмми уже приходил.
Испещренная кодом лента струилась из миниатюрного прибора. Он находил
и анализировал данные своей памяти в поисках сведений, хранящихся в
крохотных ячейках мерцающей внутри ртути.
- Я дал бы Р.Сэмми коленкой под зад, если бы не боялся сломать себе
ногу, - сказал Симпсон. - На днях приходил Винс Бэррет.
- Ну и как?
- Хотел бы вернуться на старое место. Говорит, готов на любую работу
у нас в управлении. Бедняга в отчаянии, но я ничем не мог его порадовать.
Его место занял Р.Сэмми, и все тут. Парнишка нанялся на дрожжевую ферму. А
ведь способный был малый и всем нравился.
Бейли пожал плечами и сказал строже, чем хотел на самом деле:
- Нам всем предстоит пройти через это.
Босс по своему положению имеет отдельный кабинет. На матовом дверном
стекле вытравлена красивая надпись: "ДЖУЛИУС ЭНДЕРБИ. Комиссар полиции
города Нью-Йорка".
Бейли вошел в кабинет:
- Вы звали меня, комиссар?
Эндерби посмотрел на него. Он носил старомодные очки, так как его
глаза не переносили контактных линз. Только привыкнув к очкам, можно было
разглядеть черты его заурядного, невыразительного лица. По твердому
убеждению Бейли, комиссар отвергал контактные линзы только затем, чтобы
выделяться среди других, а вовсе не из-за своих чувствительных глаз.
Комиссар был явно чем-то встревожен. Он поправил манжеты рубашки,
откинулся на спинку кресла и сказал как-то уж слишком тепло:
- Садитесь, Лайдж. Присядьте, пожалуйста.
Бейли сел и ждал в напряженной позе.
- Как Джесси? Как сын?
- Хорошо, - ответил Бейли невыразительно. - Вполне нормально. А ваши
как?
- Хорошо, - отозвался Эндерби. - Тоже нормально.
Начало было неудачным.
"Какое-то у него сегодня странное лицо", - подумал Бейли, а вслух
сказал:
- Комиссар, я могу просить не посылать за мной Р.Сэмми?
- Вы знаете мое мнение на этот счет, Лайдж. Но раз он есть, должен же
я как-то его использовать.
- С ним неприятно иметь дело, комиссар. Пришел сегодня, передал вашу
просьбу и стоит как истукан. Так и будет стоять, пока не отошлешь.
- О, это моя вина, Лайдж. Я велел ему позвать вас, но забыл точно
указать, что делать дальше.
Бейли вздохнул. Мелкие морщинки у его темно-карих глаз стали более
отчетливыми.
- Ну ладно. Так вы хотели меня видеть?
- Да, Лайдж, - сказал комиссар, - и по весьма важному делу.
Он встал, подошел к стене позади стола, нажал какую-то кнопку - и
тотчас же часть стены стала прозрачной. Бейли зажмурился от неожиданно
хлынувшего потока сероватого света.
Комиссар улыбнулся:
- Это сделано по моему заказу в прошлом году. Я вам, кажется, еще не
показывал. Подойдите поближе, Лайдж. В старые времена во всех комнатах
были подобные штуки. Их называли окнами. Вы слышали об этом?
Бейли прекрасно об этом знал, так как читал не один исторический
роман.
- Разумеется, - сказал он.
- Подойдите сюда.
Бейли слегка поежился, но все-таки подошел. Было даже что-то
неприличное в том, что уединенность комнаты выставлялась напоказ внешнему
миру. Комиссар временами доводил до крайности свое увлечение
медиевистикой.
"Эти очки, например", - подумал Бейли.
Так вот в чем дело! Вот почему у него такое странное лицо!
- Простите за любопытность, комиссар, - сказал Бейли, - но у вас,
кажется, новая оправа?
Комиссар взглянул на него с удивлением, снял очки, посмотрел на них,
потом снова на Бейли. Сейчас его круглое лицо казалось еще более круглым,
а подбородок - более заметным. И взгляд у него стал беспомощным, потому
что все расплывалось перед его глазами.
- Да, новая, - подтвердил он. Он снова надел очки и добавил с
злостью: - Старые я разбил три дня назад. Дел было по горло, так что новые
получил только сегодня утром. Лайдж, эти три дня были сущим адом.
- Из-за очков?
- Да. И по другим причинам. Но об этом потом.
Он повернулся к окну. Бейли последовал его примеру и был слегка
поражен, обнаружив, что снаружи идет дождь. С минуту он молча наблюдал,
как сверху лились потоки воды, в то время как комиссар горделиво взирал на
это явление природы, будто в этом была его личная заслуга.
- За этот месяц я третий раз смотрю, как идет дождь. Интересное
зрелище, верно?
Бейли был вынужден согласиться, что зрелище действительно интересное.
В свои сорок два года он почти не видел дождя и вообще никакого другого
явления природы.
- По-моему, неразумно, что вода вот так, без всякой пользы, поливает
город, - заметил он. - Ее место в резервуарах.
- Лайдж, - ответил ему комиссар, - вы модернист. Вот в чем беда. В
медиевальные века люди жили на открытом воздухе, и не только на фермах.
Даже в городах. Даже в Нью-Йорке. Когда шел дождь, им это не казалось
неразумным. Они радовались этому, потому что жили близко к природе. Это и
здоровее, и лучшее. Все наши беды от того, что мы оторваны от природы.
Почитайте-ка на досуге об угольном веке.
Бейли довелось читать и об этом. Он слышал, как многие сетовали по
поводу изобретения атомного реактора. Он и сам был не прочь поныть, когда
что-нибудь не ладилось или когда одолевала усталость. Человек всегда
чем-то недоволен. В угольном веке люди жаловались на паровую машину. А
герой одной из пьес Шекспира возмущался тем, что кто-то изобрел порох. Лет
через тысячу кому-нибудь не понравится создание позитронного мозга. К
черту все!
- Слушайте, Джулиус... - сказал он мрачно. (На работе он предпочитал
держаться с комиссаром официально, даже если тот то и дело звал его
по-приятельски Лайджем. Сейчас что-то подсказало ему поступить иначе.) -
Слушайте, Джулиус, вы говорите здесь о чем угодно, только не о том, зачем
вы меня звали. Меня это беспокоит. В чем все-таки дело?
- Я дойду до этого, Лайдж, - ответил комиссар. - Не подгоняйте меня.
У нас неприятность, Лайдж.
- Еще бы! Здесь иначе и быть не может. Опять что-то с роботами?
- В каком-то смысле да, Лайдж. Я вот стою здесь и думаю, что еще
выпадет на долю нашей старушке Земле... Я сделал это окно не только чтобы
иногда любоваться небом, но чтобы видеть город. Смотрю я на него и думаю,
каким он будет через сотню-другую лет?
Бейли не был сентиментальным, но и он поддался очарованию
открывшегося перед ним вида. Несмотря на окутавшую его серую дымку, город
представлял изумительное зрелище. Полицейское управление размещалось на
одном из верхних этажей здания муниципалитета, который господствовал над
всем. Окно комиссара находилось над крышами соседних башен, устремившихся
вверх, подобно растопыренным пальцам чьей-то гигантской руки. Стены этих
башен были совершенно гладкими и слепыми - наружные оболочки огромных
человеческих ульев.
- Жаль, что идет дождь, - заметил комиссар. - Не виден Космотаун.
Бейли посмотрел на запад. Комиссар был прав. Горизонта не было видно;
башни Нью-Йорка тонули в серо-белой пелене дождя.
- Я знаю как он выглядит, - отозвался Бейли.
- Мне нравится вид на него отсюда, - сказал комиссар. - Его можно
разглядеть между двумя секторами Брунсвика. Эти приземистые купола
космонитов... В этом все различие между нами и ими: мы тянемся к верху и
живем скучно, а у них каждая семья живет отдельно. На семью - по дому. А
между ними земля. Вам доводилось когда-нибудь беседовать с космонитами,
Лайдж?
- Несколько раз. Месяц назад я разговаривал с одним по вашему
селектору, - ответил Лайдж сдержанно.
- Да, да. Помню. Мне просто хочется пофилософствовать. Мы и они...
Разные образы жизни...
У Бейли засосало под ложечкой. "Чем больше комиссар ходит вокруг да
около, - подумал он, - тем ужаснее может оказаться известие".
- Это верно, - сказал он. - Но что в этом удивительного? На Земле
невозможно расселить восемь миллиардов людей в маленьких куполах. А
космониты привыкли к простору. Так что пусть живут, как им нравится.
Комиссар подошел к столу и сел. Его глаза, искаженные выпуклыми
стеклами очков, не мигая смотрели на Бейли.
- Не все так терпимы к различиям в образе жизни. Ни у нас, ни у них.
- Согласен. Ну и что?
- А то, что три дня назад умер один космонит.
Наконец-то дело сдвинулось с места. На узком, печальном лице Бейли не
было и следа охватившего его волнения. Лишь едва дрогнули уголки тонкого
рта.
- Скверно, - только и сказал он. - Что-нибудь заразное, вероятно.
Какой-нибудь вирус или простуда?
Комиссар недоуменно взглянул на него.
- Вы понимаете, что говорите?
Бейли не стал объяснять. Всем хорошо известно, что космониты
совершенно искоренили болезни в своем обществе. Еще лучше известно, как
тщательно они стараются избегать контакта с заразными землянами. Что
поделаешь, до комиссара сарказм вообще не доходит.
- Так, ничего... - сказал Бейли и отвернулся к окну. - Отчего же он
умер?
- Оттого, что кто-то разворотил ему грудь. Бластером.
Бейли напрягся всем телом. Не оборачиваясь он спросил:
- А вы понимаете, что говорите?
- Я говорю об убийстве, - мягко сказал комиссар. - Вы ведь детектив,
и вам известно, что такое убийство.
- Но убит космонит! - повернулся к нему Бейли. - Три дня назад,
говорите?
- Да.
- Кто это сделал? И как?
- Космониты считают, что кто-то из землян.
- Этого не может быть.
- Почему не может? Они не нравятся ни вам, ни мне и вообще никому на
Земле. А кто-то их просто ненавидит, вот и все.
- Это так, но...
- На заводах Лос-Анджелеса возник пожар. В Берлине громили роботов. В
Шанхае вспыхнули беспорядки.
- Верно.
- Все это говорит о растущем недовольстве. Возможно, об
организованном недовольстве.
- Комиссар, - проворчал Бейли, - до меня это не доходит. Вы что,
проверить меня хотите?
- Проверить? Вас? - с искренним недоумением повторил комиссар.
Бейли не сводил с него глаз.
- Три дня назад совершено убийство космонита, и они винят в этом
землян. До сих пор, - Бейли постукал пальцем по столу, - еще ничего не
выяснено. Я вас правильно понял? Невероятно, комиссар! Да если бы это
действительно произошло, они стерли бы Нью-Йорк с лица земли.
Комиссар покачал головой.
- Все это не так просто. Слушайте, Лайдж. Я отсутствовал три дня. За
это время я поговорил с мэром, побывал в Космотауне, съездил в Вашингтон.
Я разговаривал с чиновниками из Всепланетного бюро расследований.
- Вот как! Ну и что эти чинуши?
- Говорят, что нам самим придется расхлебывать кашу. Мол, космониты
живут в границах Нью-Йорка.
- Но они же пользуются правом экстерриториальности.
- Я знаю. Об этом потом. - Комиссар не выдержал сверлящего взгляда
Бейли и отвел глаза в сторону. Он вел себя так, будто его внезапно
разжаловали и он стал всего лишь помощником Бейли.
