- Космониты сами могут повести дело, - заметил детектив.
- Не торопитесь, Лайдж, - продолжал комиссар. - Не подгоняйте меня.
Давайте обсудим все по-дружески. Войдите в мое положение. Когда это
произошло, я был там. Я должен был встретиться с ними... с Роем Немменни
Сартоном.
- С жертвой?
- С жертвой. - Комиссар тяжело вздохнул. - Окажись я там пятью
минутами раньше, я бы первым обнаружил труп. Представляете, какой ужас? До
чего жестоко и отвратительно! Меня встретили и рассказали о случившемся.
Лайдж, этот кошмар продолжался целых три дня. А тут еще все расплывается
перед глазами и некогда заменить очки. Но это больше не повторится: я
заказал себе сразу три пары.
Бейли сразу представил себе, как все происходило. Вот высокие,
стройные космониты подходят к комиссару и бесстрастно, ничего не
приукрашивая, сообщают ему об убийстве. Джулиус снимает очки и начинает их
протирать. Взволнованный событием, он роняет очки и растерянно смотрит
вниз на осколки стекол. Его мягкие, полные губы нервно подрагивают. Можно
не сомневаться, что по меньшей мере минут пять комиссара больше беспокоили
разбитые очки, чем убийство.
Комиссар продолжал:
- Положение чертовски скверное. Вы правы, у космонитов
экстерриториальные права. Захотят - расследуют сами и доложат своим
правительствам, что им вздумается. Внешние Миры воспользуются этим, чтобы
потребовать с нас непомерную компенсацию. Вы представляете, как отнесется
к этому население?
- Согласиться платить было бы для Белого дома равносильно
политическому самоубийству.
- А не согласиться - тоже самоубийство, только другого рода.
- Можете мне не объяснять, - сказал Бейли.
Он был еще маленьким мальчиком, когда сверкающие космопланы высадили
своих солдат в Вашингтоне, Нью-Йорке и Москве, чтобы получить с Земли то,
что якобы причиталось космонитам.
- Как видите, уплатим мы или нет, неприятностей не избежать.
Единственный выход - самим разыскать убийцу и выдать его космонитам. Все
зависит от нас.
- Почему бы не передать дело в ВБР? Допустим, что с юридической точки
зрения мы обязаны им заняться, но вопрос о межпланетных отношениях...
- ВБР не хочет вмешиваться. Расхлебывать все это придется нам. - Он
поднял голову и внимательно посмотрел на своего подчиненного. - Плохи наши
дела, Лайдж. Мы все рискуем остаться без работы.
- Ерунда! А кем они нас заменят? Ни у кого нет достаточной
подготовки, - возразил Бейли.
- Кем? - повторил комиссар. - Вы забыли о роботах.
- Что?
- Р.Сэмми - только начало. Пока он выполняет мелкие поручения. Но
подобные ему могут, например, патрулировать скоростные дороги. Черт
побери, Лайдж, я лучше вас знаю космонитов и представляю, чем они сейчас
занимаются. У них есть роботы, способные заменить и вас и меня. Нас могут
деклассировать. Я говорю вполне серьезно. Не очень-то приятно в нашем
возрасте оказаться за бортом...
- Согласен, - проворчал Бейли.
- Простите, Лайдж, - смутился комиссар.
Бейли кивнул, стараясь не думать о своем отце. Комиссару, конечно,
известно, как неудачно сложилась его судьба.
- А когда заварилась эта каша с заменой? - спросил он.
- Слушайте, не будьте наивным человеком, Лайдж. Это грозит нам каждый
день вот уже в течение двадцати пяти лет, с тех пор как на Земле появились
первые космониты. Вы это знаете. Просто сейчас обстановка ухудшается, вот
и все. Если мы проморгаем расследование, то быстро, слишком быстро
окажемся там, где не радует мысль о пенсионной книжке. И наоборот, Лайдж,
стоит нам хорошо его провернуть, и тогда это может случиться очень
нескоро. А больше всего может повезти вам.
- Мне? - удивился Бейли.
- Вы поведете расследование, Лайдж.
- Но я не подхожу по классу. Ведь у меня всего С-5.
- Вы бы не отказались от С-6, не так ли?
Еще бы! Бейли знал, какие привилегии даст класс С-6. Кресло в
экспрессе в часы пик, а не только с десяти до четырех, как сейчас. Лучшее
меню в столовой сектора. Может быть, даже удастся получить новую квартиру
и абонемент на место для Джесси в солярии.
- Вы еще спрашиваете. Конечно, нет! - сказал Бейли. - А что будет,
если я не справлюсь?
- Справитесь, Лайдж, я в этом уверен, - льстиво ответил комиссар. -
Ведь вы один из наших лучших сотрудников.
- У нас в отделе немало ребят с более высокими данными. Почему бы не
поручить это дело кому-нибудь из них?
Хотя Бейли не сказал этого вслух, по его лицу было видно, что он
думает: только самый крайний случай может заставить комиссара нарушить
установленный порядок.
- На это есть две причины. - Комиссар сложил руки. - Во-первых, вы
для меня не просто один из детективов, Лайдж. Мы ведь друзья. Я не забыл,
что мы учились вместе в колледже. Если я и бывал с вами чересчур строг, то
виной в этом разница в положении. Я - комиссар, а вы знаете, что это
значит. Тем не менее я считаю себя вашим другом и не хотел бы, чтобы вы
упустили такую блестящую возможность проявить себя.
- Это одна из причин, - отозвался Бейли без теплоты в голосе.
- Вторая заключается в том, что, как мне кажется, вы тоже питаете ко
мне дружеские чувства... Я прошу об одолжении.
- Об одолжении?
- Вам придется взять в помощники космонита. Таково их условие. Они
согласны пока не сообщать об убийстве и передать расследование нам. За это
они требуют, чтобы их агент принял в нем участие от начала и до конца.
- Похоже, что нам не доверяют?
- Вы правы, Лайдж. В случае неудачи многим из них придется нести
ответ перед своими правительствами. Поверим им на слово. Хочется думать,
что у них хорошие намерения.
- Я убежден в этом комиссар. В том-то и вся беда.
Комиссар пропустил это мимо ушей.
- Итак. Лайдж, вы согласны, чтобы вашим партнером был космонит?
- Вы просили меня об одолжении, не так ли?
- Да, я прошу вас заняться этим делом на условиях, выдвинутых
космонитами.
- Я согласен, комиссар.
- Спасибо, Лайдж. Но... ему придется жить у вас.
- Позвольте, позвольте...
- Я все понимаю, Лайдж. У вас ведь просторная квартира. Три комнаты.
Всего один ребенок, место найдется. Он не доставит вам много хлопот,
поверьте мне. Потом, это необходимо.
- Джесси будет недовольна, я уверен.
- Скажите Джесси, - убеждал его комиссар с таким старанием, что
казалось, будто его напряженный взгляд просверлит отверстие в заслоняющих
глаза стеклах, - скажите ей, что если вы это сделаете для меня, я
постараюсь присвоить вам С-7, понимаете?
- Хорошо, комиссар, договорились.
Бейли привстал было со стула, но, заметив взгляд Эндерби, снова
опустился.
- Что-нибудь еще?
- Еще один вопрос. - Комиссар медленно кивнул головой.
- Какой?
- Имя вашего партнера.
- Какое это имеет значение?
- Космониты, - начал комиссар, - довольно странный народ. Вашим
партнером будет не... В общем, он не...
Глаза Бейли широко раскрылись.
- Постойте, комиссар!
- Это необходимо, Лайдж. Просто необходимо. Другого выхода нет.
- В одной квартире? С этой штукой?
- Прошу вас, как друга прошу, - убеждал его комиссар. - Неужто вам
надо все это разжевывать? Мы должны с ним работать. Мы должны выиграть,
если хотим избежать новых контрибуций. А выиграть, пользуясь старыми
методами, невозможно. Вашим партнером будет робот. Стоит ему самому
раскрыть убийство, стоит ему сообщить своим о нашей беспомощности, и мы
погибли. Я имею в виду наш отдел. Вам это ясно, Лайдж, не так ли?
Положение очень щекотливое. Вы будете с ним сотрудничать, но нужно, чтобы
дело раскрыли вы, а не он. Понятно?
- То есть полностью с ним сотрудничать и в то же время стараться
перерезать ему глотку? Хлопать его по плечу одной рукой, а в другой
держать нож?
- А что делать? Другого выхода у нас нет.
Бейли нерешительно встал:
- Не знаю, как отнесется к этому Джесси...
- Если хотите, я поговорю с ней.
- Не надо, комиссар. - Он тяжело вздохнул. - Как его зовут?
- Р.Дэниел Оливо.
- К чему эти увертки, комиссар, - произнес Бейли грустно. - Я берусь
за расследование, так что давайте называть этого типа полным именем: Робот
Дэниел Оливо.
2. ПОЕЗДКА НА ЭКСПРЕССЕ
Как всегда, свободных мест на экспресс-транспорте было немного: ни
внизу, где ехать можно было только стоя, ни на верхней площадке с креслами
для привилегированных пассажиров.
Непрерывный людской поток струился по обе стороны экспресса по
замедляющимся дорожкам тротуаров к межсекторным линиям и неподвижным
тротуарам, которые, ныряя под арки и взбираясь на мосты, вели в
бесконечный лабиринт жилых кварталов-секторов. А с противоположной стороны
к экспрессу стремился точно такой же поток пассажиров, пересекающих
дорожки в обратном направлении - от медленных к быстрым.
Кругом сияло море огней; стены и потолки излучали холодный
фосфоресцирующий свет; всплески рекламы требовали к себе внимания; яркие
цветные указатели не давали сбиться с пути: "К СЕКТОРАМ ДЖЕРСИ",
"НАПРАВЛЕНИЕ К МАРШРУТНОЙ СЛУЖБЕ ИСТ-РИВЕР", "ВЕРХНИЙ ГОРИЗОНТ - ВСЕ
НАПРАВЛЕНИЯ К СЕКТОРАМ ЛОНГ-АЙЛЕНДА". А над все этим царил неясный шум, не
отделимый от жизни стального города: говор, смех, кашель, выкрики, пение,
дыхание миллионов людей.
"Ни одного указателя к Космотауну", - подумал Бейли. Он переходил с
дорожки с непринужденностью человека, привыкшего делать это всю жизнь.
Едва начав ходить, дети учились "скакать по лентам". Бейли почти не
замечал увеличения скорости каждой новой дорожки. Через тридцать секунд он
добрался до последнего тротуара, скорость которого достигала шестидесяти
миль в час, и теперь мог перешагнуть на огражденную перилами и остекленную
платформу экспресса.
"Ни одного указателя к Космотауну, - размышлял он. - Да они и не
нужны. Тот, кто едет туда по делу, знает, как до него добраться. Если же
он этого не знает, значит, делать ему там нечего." Когда двадцать пять лет
назад возник этот поселок, толпы зевак осаждали его.
Космониты положили этому конец. Вежливо (они всегда отличались
вежливостью), но решительно, они отгородились от Нью-Йорка силовым
барьером и учредили нечто среднее между пограничными постами и таможней.
Убедившись, что вы идете по делу, они подвергали вас обыску и направляли
на медицинский осмотр и дезинфекцию.
Среди землян росло недовольство. Что вполне естественно. Однако оно
приняло неоправданно широкий размах. А это, в свою очередь, сказалось на
программе модернизации. Бейли вспомнил барьерные бунты. Он был среди толпы
недовольных, которые висли на перилах экспресса; не считаясь с
привилегиями, занимали кресла на верхней площадке; рискуя жизнью, носились
по тротуарам и два дня осаждали Космотаун, выкрикивая лозунги и круша
городскую собственность.
При желании Бейли мог вспомнить песенки того времени. Вот, например,
"Человек родился на Земле, ты слышишь?" на мотив старой народной песни с
тарабарским припевом "Хинки-динки-парле-ву".
Человек родился на Земле, ты слышишь?
Мать-Земля дала ему жизнь, ты слышишь?
Космонит, прочь с лица Земли
В свой космос.
Грязный космонит, ты слышишь?
Куплетов насчитывалось сотни. Некоторые из них были остроумными, но
гораздо больше было куплетов глупых, а то и непристойных. И каждый
оканчивался словами: "Грязный космонит, ты слышишь?" Грязный. Грязный...
Это была тщетная попытка землян отплатить космонитам за то, что они упорно
считали жителей Земли болезненными до отвращения.
Разумеется, космониты не покинули Землю. Им даже не понадобилось
