кто-то нападает на мертвое светило? А разве люди не штурмовали мертвый
камень вражеских фортов и крепостей, не разрушали города и посевы, леса и
воды, чтобы лишить противника убежищ и источников питания? Мы не знаем
целей войны, не знаем, кто ее ведет, не знаем, какую пользу кому-то
приносит уничтожение Красной, но что это война - сомнений быть не может. И
результаты ее мы видим ясно - деградация главного светила, гибель
уникальных форм жизни!
- Если война, то надо определить, на чьей мы стороне, - объявил
Осима. - Кто сеет зло, кто страдает от зла? Что до меня, то мне больно за
странные существа, населявшие планету. Удар направлен против них, а они
были бессильны ответить контрударом. Жизнь их странна, но это жизнь, и она
взывает о защите.
На совете капитанов всегда присутствуют Орлан и Граций. Олег попросил
высказаться и их. Им не хватало данных для решения. Сам Олег сказал, что
мы не вправе ошибиться, ошибка непоправима. Если мы встретились с актом
войны, не будем торопиться вмешаться в нее. Надо разведать силы и цели
противника. А если в космосе разыгрались неведомые стихии, тем более
следует остерегаться, чтобы ненароком не попасть в какое-нибудь чудовищное
горнило.
- Нас интересует твое мнение, Эли. Ты научный руководитель
экспедиции, твое слово решающее.
- Мое слово ничего не решает, ибо я согласен со всеми, - объявил я. -
Все мнения обоснованны. Ближе всех мне анализ Камагина и желание Осимы. Но
я бы не рискнул действовать по их программе. Я поддерживаю командующего.
Изучение продолжается, категорические решения откладываются.
- Тогда продолжаем движение к ядру, - подвел итоги Олег. - И ко всему
только присматриваемся.
После совета Камагин упрекнул меня:
- Эли, раньше вы были решительней! И имели решения такие смелые, что
голова кружилась. Вы постарели, адмирал!
Я с нежностью смотрел на Эдуарда. Он не постарел. Он ровно вшестеро
старше любого из нас - и моложе всех. Маленький, быстрый, широкоплечий, с
красивым лицом, с темной шевелюрой, темными живыми глазами, он сохранил ту
смелую душу, что некогда повела его в космос на примитивных досветовых
звездолетах, дала возможность пройти испытания трехсотлетней космической
одиссеи. Он был все так же по-юному отважен, все так же неизменно рвался в
сгущение событий. Его имя, высеченное золотыми буквами в Пантеоне,
начинает длинный список великих галактических капитанов, в отличие от него
давно, давно умерших. Среди нас, участников второй экспедиции к ядру, он
самый выдающийся. Я ласково положил руку на его плечо:
- Дорогой Эдуард, я и вправду всего боюсь. Мы вышли на поиски
рамиров, таинственного народа, о котором известно, что он могущественнее
нас. Что, если события, свидетелями которых мы стали, являются формой их
деятельности в районах, прилегающих к ядру? А почему она такая, не
спрашивайте, знаю одно - действие по могуществу действующего...
- Хорошо, будем действовать по нашему собственному могуществу - всего
пока побаиваться, - сказал, прощаясь, Камагин и дружески мне улыбнулся,
чтобы я не счел его возражения за обиду.
Ольга задержалась у Ирины, потом прошла к Мэри.
- Ты доволен моей дочерью, Эли?
- Надо спрашивать, довольна ли она мной, - отшутился я. - Она не
очень-то меня жалует, но ссор у нас нет. Ты бы лучше спросила Олега.
- Я спрашивала. Нареканий на Ирину у Олега нет. Но сказал он это
очень сухо. Меня тревожит, что между Олегом и Ириной пробежала черная
кошка.
- Не черная кошка, а Эллон, - вмешалась Мэри. - А этот демиург
страшнее любых кошек.
- Ирина увлечена работой в лаборатории, - уклончиво сказал я. -
Вероятно, она не может уделять Олегу столько внимания, сколько раньше.
Олег приказал запустить аннигиляторы. Мы вынеслись в сверхсветовое
пространство. Красная с ее гибнущей планетой осталась позади.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ГИБНУЩИЕ МИРЫ
Отлетавшие - останутся.
Дальше - высь.
В час последнего беспамятства
Не очнись.
У лунатика и гения
Нет друзей.
В час последнего прозрения -
Не прозрей!
Я глаза твои. Совиное
Око крыш.
Будут звать тебя по имени -
Не расслышь.
Я душа твоя: Урания -
В боги - дверь.
В час последнего сияния -
Не проверь!
М.Цветаева
Бог на красные кнопки жмет.
Пламя райские кущи жнет.
Бог на пульте включил реле -
Больше рая нет на Земле.
В.Шефнер
1
Олег вызвал меня в командирский зал. Корабль вел Осима, Олег
разговаривал с Эллоном. Что-то важное должно было произойти, чтобы Олег
захотел вызвать Эллона к себе и чтобы тот захотел покинуть лабораторию.
На звездных экранах смутно очерчивалось ядро, до него оставалось не
более двух тысяч светолет. Сбоку мерцало пятнышко шарового звездного
скопления.
- Впереди по курсу - яма в пространстве, - сказал Олег. - Прямая на
ядро - длинней обхода по кривой. Мы попали в какой-то провал в метрике.
О провалах в пространстве я слыхал и раньше, теорию их излагали в
курсе астронавигации. Что пространство Евклидово лишь в абстракции,
известно каждому. Но никто из звездопроходцев еще не встречался с
подобными "провалами в провалах". Было предположение, что в один из них
угодило созвездие Гиад, оно удалялось от всего окружающего.
- Значит ли это, что сохранив курс, мы не доберемся к ядру? - спросил
я.
- Свет от ядра через яму проходит. Но пройдем ли мы в сверхсветовой
области? Что, если там не найдется физического пространства, которое
смогло бы аннигилировать в генераторах Танева? Мы тогда будем падать и
падать в бездонной бездне!
- Сколько помню теорию Нгоро, провал в метрике может объясняться и
замедлением времени в этих местах.
Мне ответил демиург:
- Это было бы еще хуже, адмирал. Замедление времени - та же яма,
только из нее еще трудней выбраться, чем из пространственной. Я против
спуска в провал!
- Курс в обход пролегает через шаровое скопление, иной дороги нет, -
задумчиво сказал Олег.
Я показал на звездные экраны. Космос нигде не заколочен досками.
Почему не идти левее шарового скопления, выше, ниже его? Разве что-нибудь
там тоже грозит?
- В том-то и дело, что грозит. Космос нигде не заколочен досками, ты
прав, Эли. Но МУМ указывает, что окрестности ядра изобилуют такими же
ямами метрики, как и та, что разверзлась впереди. Мы прокладываем курс по
всей совокупности звезд, а не по одной, произвольно выбранной. И вот все
звезды, что были справа и слева по курсу, вдруг стали очень быстро
отдаляться. Разбегание достигает тысячи световых лет в неделю. Звезды не
корабли, они не могут вырваться из оптического пространства. И красного
смещения света нет, значит, нет и реального разбегания. Вывод один - свет
в этих районах попадает в провалы метрики, где инерциальные линии
колоссально удлиняются.
- А те звезды, что мы оставляем за собой?
- Там все нормально, Эли. Мы ведь не оставляем за собой провалов в
метрике! Нет, надежный путь только через шаровое скопление!
- Мне можно уйти? - спросил демиург. - Я свое мнение высказал.
Он удалился, а мы с Олегом молча всматривались в звездную полусферу.
Шаровое скопление появилось на экранах недели две назад, за это время мы
сблизились с ним почти на сто светолет. Это был шарообразный звездный рой
- около пяти миллионов звезд, мчавшихся от ядра, перпендикулярно к
плоскости Галактики, со скоростью 50 километров в секунду. Скорость
невелика, но если помножить ее на давность существования роя? За двести
миллионов лет - срок по космическим масштабам небольшой - скопление вообще
покинет Галактику! Оно не просто двигалось в пространстве - оно убегало!
И еще одно отметили корабельные МУМ. Убийственный луч, поразивший
Красную, шел, всего вероятней, из этого скопления. На трассе луча не было
других светил, которые смогли бы его прогенерировать. И вот, оказывается,
скопление было также единственными доступными воротами к ядру.
- Пробка, затыкающая горлышко бутылки, - с досадой сказал Олег. - Или
акулий рот, усеянный светящимися звездными зубами и готовый проглотить
непрошеного пришельца.
- Другого выхода у нас нет, Олег?
- Другого выхода нет.
Эскадра повернула на шаровое звездное скопление.
Я много раз описывал звездное небо в рассеянных скоплениях Плеяд и
Персея. Я хотел бы, не боясь повторений, снова в подробностях рассказать о
новом звездном пейзаже. И если не делаю этого, то лишь потому, что
картина, развернувшаяся на экранах, относится к тем, о каких говорят:
"Прекрасно невыразимо". Шаровые скопления - теперь я это хорошо знаю -
несравнимы с рассеянными. Вообразите себе небосвод, на котором две сотни
земных лун, тысяча Венер, сто тысяч Сириусов да еще отчетливо светятся
остальные пять миллионов звезд, ибо ни одна не дальше десяти световых лет,
- и вы поймете, что описать красоту этого звездного мирка невозможно.
Но на одной детали я остановиться обязан. Внутренний простор здесь
совершенно прозрачен, настолько прозрачен, что пустые районы космоса
кажутся пылевыми облаками в сравнении с ним. Нам, вырвавшимся из бездны
тумана, особенно была радостна даль, лишенная пыли и газа. Если
когда-нибудь "Козерог" вернется на базу, там смогут полюбоваться
стереофильмами, запечатлевшими величественную красоту, поразительную
чистоту этою убегающего из Галактики звездного мира. Даже тем, кто не
желал и слышать о каких-то музыках звездных сфер, невольно приходили на ум
именно такие сравнения: звездная гармония, симфония светил - настолько
равнозначно пленительной музыке было это пленительное царство света и
чистоты.
У многих звезд были планеты, мы фиксировали каждую. На планетах
имелись идеальные условия для белковой жизни: умеренно жаркие солнца -
звезды здесь в основном поздних классов, желто-оранжевые, красноватые, -
прозрачность космоса, атмосферы, похожие на земные, вода, суша. Но ни на
одной не было и простейших проявлений жизни. Миры прекрасные и
безжизненные - такими они проходили мимо нас. Мэри хотела посетить
какую-нибудь из планет, чтобы заразить ее жизнью, но было не до прививок
жизни великолепным планетам: никто не забывал, что мы идем звездными
воротами в иной мир. Парадные ворота превосходны, но что за ними?
- Рай, до того как его заселили, - сказала Мэри.
- Рай на экспорт, - мрачно пошутил я, намекая на то, что скопление
выдирается из недр Галактики.
- Если ты приписываешь бегство скопления действию каких-то разумных
сил, то не слишком ли большим могуществом наделяешь их?