- Бродяга, - сказал я, - ты лучше нас знаешь природу пространства.
Послушай внимательно. На "Таране" вышла из строя МУМ. На нее не
действовали внешние силы, никаких сил не возникало внутри. Иначе говоря, в
пространстве, через которое вместе с кораблем мчалась МУМ, не произошло
ничего. Ты меня понимаешь, Бродяга? Не могло ли воздействовать на
корабельный мозг само пространство? Не могло ли всегда пассивное
пространство, носитель полей, волн и частиц, вдруг стать активным?
- Я не могу ответить на твой вопрос, - признался дракон. - Я имел
дело с пассивным пространством. Я его скручивал и выпрямлял, сгущал и
разрежал. Оно способно порождать собственные волны, которые вы называете
волнами пространства, его можно превратить в вещественную материю,
вещественную материю можно преобразовать в пространство. Все это так. И
все-таки пространство пассивно. Оно воздействует на тела только
посредством возникающих в нем сил.
- И я так думаю. Теперь посоветуемся с Оаном. Двенадцатиногий
мыслитель глубже нашего проник в тайны местного мира, пусть он поделится с
нами.
Оан явился вместе с Орланом и Грацием. И демиургу, и галакту тоже
захотелось посоветоваться с араном.
Я не успел задать своих вопросов: к дракону пришли Эллон и Олег.
Эллон показал диаграмму испытаний МУМ.
- Адмирал, ручаюсь, что тебе еще не приходилось встречаться с
чем-нибудь похожим! МУМ на "Таране" разладилась не физически, а логически.
Она переставляет причины и следствия. Следствие у нее идет раньше причины.
Убедись сам.
С тяжелым чувством я рассматривал диаграмму. Следствие не могло
возникнуть до причины. Дождь не прольется до того, как соберутся тучи.
Ребенок не родится раньше, чем встретятся будущие отец и мать. Шишка на
лбу не вскочит до удара. А здесь была именно такая картина. Здесь дождь
шел без туч, ребенок появлялся без матери и отца, шишка вскакивала на лбу
до удара. Эллон послал извне импульс, МУМ отвечала замыканием цепи - так
это происходило реально. А МУМ регистрировала другую картину - раньше
замыкала цепи, потом принимала импульс извне. Можно было лишь удивляться,
что свихнувшаяся машина не взорвала корабль. В трюмах галактического
грузовика хранилось достаточно активного вещества, при неправильной
команде все оно могло превратиться в подожженную взрывчатку.
Я спросил Оана:
- Ты можешь разъяснить эту чертовщину?
- Никакой чертовщины, - быстро ответил он каждому мыслью. - Ваша
машина заболела. У нее рак времени.
- Заболела? Рак времени?
- Да, заболела. Время разорвалось внутри машины. Одни ее ячейки в
прошлом, друге в настоящем, а третьи вынеслись в будущее. Она не сумеет
выполнить никакой программы. Рак времени - самая тяжелая болезнь нашего
мира.
- Не может ли эта болезнь поразить и нас? - спросил Орлан. Он так
вжал голову в плечи, что одни глаза выступали наружу.
- Поразит и вас, если того пожелают Жестокие боги! - уверенно
предсказал Оан. - Вот почему я пытался найти выход в иное время. Вы
могущественны, вам может повезти больше, чем мне. Но лучше вам уходить
отсюда. Жестокие боги долго не замечали вас. Но сейчас они взглянули на
вас. У них недоброе око.
Он говорил о том, что Жестокие боги наконец воззрились на нас
недобрым оком, а я - в который раз - рассматривал его самого. Мне вдруг
почудилось, что вижу его впервые. Я, вероятно, до сих пор недостаточно
вдумывался в его облик. Оан тихо покачивался на двенадцати мощных,
быстрых, легких ногах, каждая содержала восемь сочленений... А на
бронированном жесткой кожей тельце возвышалась небольшая голова со
странными волосами - не то волосами, не то змеями, не то руками: он мог не
только хватать, но и рвать, и присасываться ими. Два нижних глаза просто
глядели, обыкновенные глаза, темные, с поволокой, такие же, как у меня, у
Труба, у дракона, даже у Орлана с Грацием. А третий глаз, над ними, не
глядел, а пронзал глубоким сиянием, он излучал, а не принимал чужие лучи,
этим глазом Оан и внедрял в наши головы свои мысли, - и я невольно сжался,
так его мысли были грозны! У Оана было недоброе око...
8
Если бы от меня потребовали выразить одной фразой наше желание, я
сказал бы только: "Клочок чистого неба!" Неведомые противники запретили
расчищать межпланетный простор. Неожиданное сопротивление породило порыв.
Это у каждого в крови. Наши предки были борцы-богоборцы, освободители,
ревнители своей чести и достоинства, - мы не были трусливей предков.
Олег пришел ко мне посоветоваться.
- Эли, одним из самых замечательных событий первого похода в Персей
было уничтожение Золотой планеты, с такой решительностью и мастерством
совершенное Ольгой Трондайк. Я хочу предложить примерно то самое, что вы
проделали тогда.
Я попросил разъяснений, он дал их. Ольга, взорвав Золотую планету,
создала огромный объем новосотворенного пространства и вывела сквозь него
попавший в западню звездолет. Разрушителям пришлось потрудиться, пока они
снова ввели этот свободный простор в насильственную структуру своего
звездного мирка. В скоплении Гибнущих миров господствуют существа, которые
для чего-то заставляют звезды медленно исходить пылью. Открытое
противодействие они пресекают. Но не обмануть ли их? Не поставить ли их
перед совершившимся фактом? Не вызвать ли взрывное новообразование
пространства? В существующем просторе бороться с рамирами - будем пока так
называть их - нам непосильно. Но для запыления нового пространства им
понадобится какое-то время - столетия или тысячелетия по земному счету.
Все это время на Арании будут видеть ясные дневные дали, араны получат
хоть на несколько поколений обещанный клочок чистого неба.
- Главная проблема в твоем плане - скрыть его от рамиров, - сказал я.
Олег согласился, что нужен надежный метод маскировки.
План понравился всем капитанам кораблей. Аннигилировать планету сумел
"Пожиратель пространства", а наши современные звездолеты мощней. И
подобрать космическое тело для аннигиляции просто: вокруг Трех Пыльных
Солнц вращался с десяток безжизненных планет. Лишь проблема маскировки
вызвала споры. Рамиры, если это они Жестокие боги, могут легко
воспрепятствовать уничтожению планеты в момент, когда на нее устремится
звездолет с включенными боевыми аннигиляторами. Прямой удар, какой Ольга
нанесла по Золотой планете, в Гибнущих мирах вряд ли удастся.
- Сделаем операцию двухстадийной, - предложила Ольга. - Если Жестокие
боги и воспротивятся уничтожению целой планеты, то вряд ли их возмутит
аннигиляция одного звездолета, свободного пространства ведь добавится
немного. Но это будет то пространство, которое на время выпадает из их
власти. И его как маскировочный туннель сможет использовать звездолет,
наносящий главный удар.
Камагин попросил назначить его "Змееносец" для маскировочной
аннигиляции. Но ему поручили охрану звездолета, наносящего главный удар:
там требовалась решительность и быстрота - решительностью и быстротой
Камагин превосходил всех.
- Ваш "Телец" произведет маскировочную аннигиляцию, - сказал Олег
невозмутимому Петри. - А основной удар наносит "Овен". Ольга единственная
среди нас имеет опыт аннигиляции планет.
Ольга сказала:
- Я согласна выполнить приказ командующего эскадрой, но поставлю одно
условие. Эли, в момент нападения на Золотую планету ты сидел в
командирском кресле рядом со мной. Твое присутствие придало мне
решительности. Я хотела бы, чтобы ты на время операции переселился на
"Овен".
- Ты намерена снова довести меня до полусмерти, чтобы мой ужасный вид
вдохновил тебя? - Мы все с удовольствием посмеялись.
После совета капитанов Ольга зашла к нам. Мэри уже знала, что я
временно покидаю "Козерог". Возможно, ей это не понравилось, но она не
выказала недовольства.
- Надеюсь, ты не будешь ревновать, если я на несколько дней заберу
твоего мужа к себе? - спросила Ольга так серьезно и с таким волнением, что
Мэри расхохоталась.
- Я ревную мужа только к нему, Ольга. Ибо единственный человек,
который забирает у меня бесцеремонно моего Эли, это Эли...
Мэри крепко обняла меня, когда я покидал "Козерог".
Подходящую планетку нашли скоро. Граций установил, что жизни на ней
никогда не было, и гарантировал, что и в будущем возникновение какой-либо
формы жизни исключено, - с таким планетным ублюдком можно было не
церемониться!
Враждебные внешние силы, по-видимому, были равнодушны к перетасовке
планетных орбит. Три грузовых звездолета влекли за собой планету. Она по
крутому витку спирали плавно заскользила во внутреннее пространство между
Аранией и Тремя Пыльными Солнцами.
Я сидел в кресле рядом с Ольгой. Ольга готовилась ко второму этапу
операции, я всматривался, вслушивался, вдумывался в космос. Все вокруг
оставалось безмятежно спокойным. "Змееносец", "Телец" и "Козерог"
держались в стороне, чтобы не попасть в фокус внезапного противодействия,
если оно разразится. Сменой орбиты руководил Эллон. Однажды он уже помог
вышибить планету-разбойника в какие-то неведомые тартарары, сейчас по
такой же гравитационной улитке очень плавно, очень уверенно выводил вторую
планету на новую орбиту, где ее ждала гибель. В улитку ввинчивались -
собственно, они и создавали ее - три автоматических корабля, крохотных
сравнительно со своей добычей, за ними мчалась их огромная жертва.
- Орбита взрыва достигнута, Эли, - сказала Ольга. - Петри выдвигается
на дистанцию прямой аннигиляции. Скоро настанет и наш черед - рваться в
свободный туннель.
Наш черед не настал. Настал черед враждебных сил. Ужас того, что
произошло на наших глазах, будет жить в моей памяти, пока не умру.
Планета находилась теперь на внутренней орбите, точно между Тремя
Солнцами и Аранией. Впереди мчались компактной группкой три автоматических
звездолета, позади такой же группой двигались остальные галактические
грузовики, а один, обреченный на аннигиляцию, несся рядом с планетой.
"Овен" занял дистанцию вторжения на линии, соединявшей Аранию и Три
Солнца. "Телец" появился со стороны. Он должен был нанести мгновенный
боевой удар по обреченному звездолету и, так же мгновенно выключив
аннигиляторы, отлететь назад в вихре новосотворенного пространства, а в
самый центр бури, по прямой на планету, экранированные от внешних
воздействий, ворвемся мы на "Овне". Таков был план. И, видя в умножителе
летящего "Тельца", я видел одновременно - мысленно, конечно, - самого
Петри. Спокойный капитан "Тельца" всматривался в вырастающий на экране
обреченный звездолет, он поднял руку, еще секунда - и он опустит ее с
возгласом: "Удар!". Но удар нанес не он.
Это был все тот же луч, тот же проклятый луч, терзавший Красную
звезду! На этот раз он был поменьше - вынесся из дымной дали и мгновенно
иссяк. И ударил не в планету, не в буксирные звездолеты позади, даже не в
назначенный для раскрытия космических ворот корабль рядом с планетой, а
точно в "Тельца"!
Взрыв, сине-огненный шар, облачко накаленной добела пыли - вот что мы
увидели на месте, где только что мчался грозный корабль, оборудованный
совершенными машинами, имевший среди членов экипажа и людей, и демиургов.
Не было больше корабля, не было больше людей, не было демиургов - даже
трупов не осталось! Была одна пыль, сияющая, разлетающаяся, погасающая
пыль. И еще мы увидели, как передние и задние звездолеты, спутав
