Руки Имилце все еще цеплялись за волосы Хеланки, и по сердитому
выражению Ланнона Хай понял, что детей ждет наказание и что их пухлые
мягкие задики скоро покраснеют. Он хотел бы помешать этому.
Хай ускользнул в толпу. По пути в храм он поторговался с продавцом
цыплят и дешево купил их. Потом принес их в жертву и пошел в свой дом в
районе, отведенном для жрецов, между внешней и внутренней стенами храма.
Вся его дворня высыпала ему навстречу. Все эти впавшие в детство и
трясущиеся старики, качающие седыми головами и обнажающие беззубые десны.
Все в возбуждении от его последних приключений, ждущие рассказа об охоте,
пока они купали и кормили его.
Когда наконец он ушел в спальню отдохнуть, тон не успел даже лечь,
когда прибыли четыре старшие принцессы в возрасте от шести до десяти лет.
Прорвав слабое сопротивление рабов, они по праву вторглись в его комнату.
Хай со вздохом отказался от отдыха и послал за своей лютней. Когда он
запел, рабы один за другим начали пробираться в комнату и тихо садиться
вдоль стены. Хай Бен-Амон снова дома.
В 533 году от основания Опета, шесть месяцев спустя после того, как
он взял великого льва и доказал свое право на царство, Ланнон Хиканус,
глава дома Барка, оставил город Опет и начал марш вдоль границ -
исполнение этого обычая сделает его полноправным царем. Весной ему
исполнилось двадцать девять лет, он был на год старше своего верховного
жреца.
Он выступил, взяв с собой четырех еще бездетных жен, надеясь за время
двухлетнего путешествия изменить это положение. Он взял с собой два
легиона, в каждом по шесть тысяч гоплитов, легкой пехоты, топорников и
лучников. Легионы состояли главным образом из вольноотпущенников юе с
офицерами из благородных семейств Опета. Легионы органозиваны по римскому
обычаю, заимствованному Ганнибалом во время войны в Италии. В каждом
легионе десять когорт, в каждой когорте шесть центурий. У всех легионеров
кожаные нагрудники, конические железные шлемы и круглые кожаные щиты,
усаженные бронзовыми розетками. На ногах кожаные поножи и сандалии.
Маршируя, легионеры пели.
Офицеры выглядят величественнее, как и требует их благородное
происхождение. Доспехи у них бронзовые, плащи из тонкой ткани пурпурные и
красные, они шли во главе своих отрядов.
Кавалерии не было. За 500 лет ни одна попытка привезти с севера
лошадей не увенчалась успехом. Большинство животных не выдерживало
морского пути, а те, что выживали, вскоре после прибытия в Опет погибали
от загадочной болезни, от которой у них становилась жесткой шкура, а глаза
превращались в кровавое желе.
Вместо кавалерии были слоны. Огромные злобные звери, вселявшие ужас в
сердца врагов Опета, когда они обрушивались на них, а лучники, сидящие в
башнях на их спинах, посылали волныстрел. Но слоны в боевой ярости могли
внести не меньшее смятение и в собственные ряды, и их погонщики были
вооружены деревянными молотками и пиками, которые загоняли в мозг
взбесившегося животного. Ланнон взял с собой двадцать пять боевых слонов.
С ним отправился верховный жрец, с десяток жрецов низших разрядов, а
также инженеры, врачи, оружейники, повары, рабы и большая толпа
сопровождающих: старатели, игроки, заговорщики зубов, продавцы напитков и
проститутки. Караван волов, везущих палатки и продовольствие, растянулся
на семь миль, а вся громоздкая колонна занимала не меньше пятнадцати миль.
Это не создает проблем, пока они движутся по большим незаселенным травяным
равнинам, где достаточно воды и травы. Но Хай Бен-Амон, стоя на невысоком
холме рядом с царем и глядя на бесконечную колонну, движущуюся с севера,
подумал о том времени, когда они вновь повернут на север, сделав огромный
круг, и двинутся вдоль большой реки. Такое сосредоточение богатств будет
сильным искушением для отрядов воинственных язычников с неведомых земель
за рекой. Он сказал Ланнону о своих опасениях, и Ланнон рассмеялся,
сощурив бледно-голубые глаза на солнце.
- Ты рассуждаешь как солдат, а не как жрец.
- Я и то, и другое.
- Конечно. - Ланнон положил руку ему на плечо. - Иначе ты не
командовал бы Шестым легионом. Что ж, Хай, я много думал об этом марше. В
прошлом он всегда приносил только траты времени и сокровищ Опета. Мой марш
будет другим. Я намерен извлечь из него прибыль.
Хай улыбнулся при этом волшебном слове, которое одинаково хорошо
понимают в Опете все: аристократы и простолюдины, цари и жрецы.
- Я намерен сделать марш другим. В южном королевстве мы будем
охотиться. Такой охоты еще не бывало. Мясо прокоптим, высушим, засолим и
продадим жителям и в шахты, чтобы кормить рабов. Будем также охотиться на
слонов. Мне хочется довести число этих зверей в армии до двухсот, чтобы не
опасаться угрозы с севера, о которой ты мне напомнил.
- А я гадал, зачем нам столько пустых повозок.
- Они наполнятся, прежде чем мы снова повернем на север, - пообещал
Ланнон. - А когда будем проходить через сады Зенга, я сменю там гарнизоны,
оставив этих людей. Войска, слишком долго стоящие в одном месте на постое,
становятся ленивыми и разлагаются. В Зенге я встречусь с послами дравов с
востока и возобновлю с ними договор.
- Но как же север? - Хай вернулся к волновавшему его вопросу.
- Из Зенга на север мы пойдем боевым строем. Женщины и дети
отправятся домой в Опет по дорогам срединного царства. Мы придем к большой
реке двумя легионами полного состава и укрепим уже имеющиеся там два
легиона, вместе пересечем реку и проведем такой рейд за рабами, что все
племена будут знать: в Опете новый царь.
Ланнон повернулся и посмотрел на север, его грива золотых и рыжих
волос и борода блестели на солнце.
- Свыше ста лет они тревожат нас, и мы были с ними слишком мягкими. С
каждым годом они становятся все многочисленнее, все смелее. Я покажу им
железо своей руки, Птица Солнца. Я покажу им, что реку удерживает стальная
защита, и им дорого будут стоить нападки на нее.
- Интересно, откуда они приходят и сколько их, - негромко сказал Хай.
- Это войско тьмы, они черны, они не похожи на бога солнца Баала, как
мы. Они рождены во тьме лесов, в вечной тьме севера, и если ты сможешь
пересчитать жадную саранчу, то сможешь пересчитать и их.
- Ты боишься, Ланнон? - спросил Хай, и царь с гневом повернулся к
нему.
- Ты слишком многое позволяешь себе, жрец! - рявкнул он.
- Зови меня другом, а не жрецом - и я осмеливаюсь показать тебе, что
беспричинная ненависть основана на страхе.
Гнев Ланнона стих, он играл рукоятью своего меча, поглядывая по
сторонам, чтобы убедиться, что никто из приближенных не слышит.
- У меня есть основания для страха, - сказал он наконец.
- Я знаю, - ответил Хай.
На рассвете Хай спел приветствие Баалу, но пел негромко, чтобы не
встревожить ближайшие стада, потом он попросил богов послать хорошую
охоту, обещав, что часть добычи будет оставлена птицам солнца, чтобы они
отнесли ее богам. Затем Хай и Ланнон выпили по чаше вина и поели сухого
просяного хлеба, ожидая, пока все участвующие в охоте займут свои места.
Мурсил, начальник охоты на юге, выбрал район тщательно и хитро. Со
своего места на невысоком холме Ланнон и Хай видели уходящую вдаль равнину
туннелеобразной формы, по обе стороны огражденную холмами. На вершинах
холмов горели сигнальные костры: там стояли в ожидании воины, готовые
отогнать всякую дичь, которая попытается уйти в стороны.
В отдалении, не видные глазу, по равнине растянулись два легиона. Они
уже двинулись, 10 000 человек, накатываясь на травяную равнину, как волна
на берег. Пыль, поднятая ими, уже поднялась в голубое небо, а под покровом
этой пыли изредка мелькало отражение солнца на шлеме или копье.
- Началось, - с удовлетворением сказал Ланнон.
Хай взглянул на десятки тысяч животных, пасущихся стадами на равнине.
Десятая большая охота за пятьдесят дней, и от убийств его начинало
тошнить.
Он посмотрел туда, где равнина сужалась и где ее пересекала река. В
конце долины между крутыми холмами виднелось отверстие в пятьсот шагов
шириной, которое давало возможность уйти в бесконечные травянистые равнины
за рекой. Вся поверхность заросла редкими акациями с плоской кроной.
Со своего места Хай с трудом различал тройную линию ям,
перегородившую выход их долины. Здесь в засаде ждала тысяча лучников
Ланнона, у каждого триста стрел и запасной лук.
А за ними двойная линия сетей, тяжелых плетеных сетей на непрочных
кольях, которые упадут, когда в сеть влетит бегущее животное. Оно
запутается в сети, и тогда лежащие в укрытии гоплиты подбегут с копьями
наготове, прикончат животное и снова поставят сеть. Этого в готовности
ждет тысяча копейщиков.
- Пора спускаться. - Ланнон допил вино и стряхнул крошки с плаща.
- Подождем еще немного, - предложил Хай. - Мне хочется посмотреть.
Стада на равнине начали беспокоиться. Беспокойство распространялось
от тех животных, которые ближе всего к линии загонщиков. Гну начали бегать
бесцельными кругами, почти упираясь носами в землю, их длинные черные тела
с летящими гривами легко проносились в воздухе. Стада зебр собирались
плотными массами по 200 - 300 животных и с любопытством смотрели на
приближающихся загонщиков. Их близкие родственники квагга, приземистые и
плотные, собирались меньшими стадами; у них шкура темнее, чем у зебры. С
ними смешивались стада ярко-желтых и рыжих бубалов, пурпурные сассаби и
топи и большие, похожие на быков антилопы канна, величественные, с мощными
гривами. И все это огромное множество животных зашевелилось и начало
двигаться, медленно отступать в сторону выхода, и вокруг поднялись столбы
пыли.
- Ах, - сказал Ланнон. - Какая добыча!
- Большей никогда не было в истории охоты, - согласился Хай.
- Сколько, как ты думаешь? - спросил Ланнон.
- Не знаю... пятьдесят, сто тысяч... их невозможно пересчитать.
Теперь нарастающая тревога передалась длинношеим жирафам, они
покинули убежища среди акаций и присоединились к общему движению, их
телята бежали за ними. Среди стад кое-где виднелись одиночные носороги,
большие и неуклюжие, фыркающие и высоко поднимающие массивные ноги.
Как течение, удерживающее всю массу вместе, двигались большие стада
дымчато-коричневых антилоп-прыгунов. Эти газели, двигаясь быстрее других,
как воды наводнения, запрудили долину, и пыль поднялась выше, завиваясь
удушливыми облаками. Холмы заставляли животных сжиматься теснее, а когда
бубалы и сассаби попытались убежать через холмы, на вершинах возникли
линии кричащих, потрясающих оружием людей. И животные устремились вниз с
холмов, распространяя панику среди тесно сбившихся стад.
Стада устремились вперед, и топот их копыт поднялся, как звук бури,
прибоя и ветра. Земля задрожала. "Пошли!" - крикнул Ланнон и побежал вниз
по склону. Хай еще несколько мгновений смотрел на невероятно огромное
скопление живых существ, с громом несущихся к выходу из долины, затем
подхватил свой топор и побежал вслед за Ланноном. За ним летели длинные
черные пряди, он бежал легко, как коза, быстро, как кролик, так что на
равнину они с Ланноном выбежали вместе, и Хай первым добрался до центра
сужения, где для них была выкопана яма и лежали наготове десятки копий.
Ланнон спрыгнул вслед за ним. "У забега не было золотого приза", -
рассмеялся он.
- Надо было назначить, - ответил Хай, и они устремились к переднему
краю ямы и выглянули в долину. Зрелище было ужасающее. Вся долина от края
до края заполнилась живыми существами, над ними поднималась стена пыли,
