Лорен осветил ее дуговой лампой.
- Что тут написано? - спросил он.
Я медленно прочел надпись. Даже при всей своей практике я читал
медленно, потому что в пуническом письме нет букв, обозначающих гласные
звуки, и о них нужно догадываться по контексту слова.
- Давай, - нетерпеливо прошептал Лорен.
- Вы, пришедшие потревожить сон царей Опета и осквернить их склеп,
рискуете, делая это, и пусть проклятие Астарты и великого Баала преследует
вас до самой могилы.
- Прочти снова, - приказал Лорен, и я послушался. Он кивнул.
- Да, - сказал он и подошел к каменной двери. Он начал отыскивать
поворотный пункт, который, как мы знали, должен привести в движение
механизм. Здесь нам не так повезло, как у стены с изображеним солнца.
Прошло два часа, а непреклонная каменная плита по-прежнему преграждала нам
путь.
- Я эту проклятую штуку подорву, - предупредил Лорен, но я знал, что
он не совершит такого святотатства в этом священном месте. Мы отдохнули и
обсудили проблему, прежде чем вернуться к двери. Тут должна существовать
простая система рычагов, но надо знать, куда надавить и под каким углом.
Когда мы наконец нашли, я выругал себя за тупость. Надо было угадать
с первой же попытки. Символ бога солнца Баала снова был тем местом, куда
нужно нажимать.
Дверь медленно и громоздко повернулась, и мы прошли через нее в
усыпальницу царей Опета.
Мне известно только еще одно место с такой же атмосферой.
Вестминстерское аббатство, где находятся могилы королей Англии. Там то же
чувство возрождения времени и истории.
Мы молчали, идя по середине длинной узкой сводчатой усыпальницы.
Тишина физически давила мне на барабанные перепонки. Тишина такая полная,
что становилась зловещей и угрожающей. Воздух здесь давно не обменивался,
но в нем не было затхлости. Мне показалось, что я уловил слабый запах пыли
и грибов.
Вдоль обеих стен параллельно им стояли саркофаги царей Опета. Они
были вырезаны из массивного гранита. Прочные, угловатые, серые. Крышки
удерживались на месте собственным огромным весом, их поверхность
отполирована и на ней вырезаны имя и титул лежавшего внутри. Могучие
имена, звучащие на станицах золотых книг Хая. Я узнавал их: Гамилькар,
Ганнибал, Хиканус. Сорок семь больших гробов, но последний пустой, крышка
стоит рядом, прислоненная к саркофагу. Внутренность гроба вырублена в
форме человеческой фигуры, готовой поглотить последнего царя Опета.
У большого каменного гроба на полу лежит на спине вытянувшись
человек. Шлема у него нет, и ярко-рыжие волосы и борода образуют
своеобразный ореол вокруг сморщенного мумифицированного лица. Нагрудник
снят, видна сухая пергаментная кожа, обтягивающая мощную грудную клетку.
Обломанная стрела торчит из давно мертвой груди. На человеке кожаный
передник, украшенный бронзовыми розетками, на ногах бронзовые поножи и
легкие сандалии.
Руки по сторонам, ноги сведены. Мертвое тело уложено с заботой и
любовью.
Над ним, как в молитве, склонилась другая фигура. В полном
вооружении, лишь шлем и нагрудник сняты и лежат рядом на полу у пустого
саркофага. Длинные черные волосы скрывают лицо. Руки прижаты к груди на
уровне диафрагмы. Из груди торчит стальное лезвие, лезвие, обращенное к
хозяину, рукоять меча надежно зажата меж каменных плит пола, острый конец
глубоко погрузился в тело.
Человек в позе последнего бегства от позора поражения, человек, в
отчаянии упавший на острие собственного меча. Оружие поддерживало его вес
многие столетия, и он оставался в коленопреклоненном положении.
Приблизившись к этой сцене древней трагедии, ни Лорен, ни я не могли
сказать ни слова. Для меня не было сомнений в установлении личностей этих
высохших фигур.
На холодном каменном полу, вытянувшись, лежал Ланнон Хиканус,
последний царь Опета. Над ним склонился его друг и верховный жрец Хай
Бен-Амон.
Я задохнулся от ощущения рока, от холодного ужаса: Хай Бен-Амон,
Топорник богов, был горбуном.
Я должен увидеть его лицо. Должен! Я подбежал и склонился рядом с
ним.
Я коснулся высохшего костлявого плеча, прикрытого одеждой из хрупкой
желтой ткани. Прикосновение легчайшее, как дыхание, но его оказалось
достаточно, чтобы нарушить положение равновесия.
Тело Хая Бен-Амона упало вперед и разбилось, коснувшись тела царя.
Сталь и бронза прозвенели на каменном полу и эхом отдались в усыпальнице
Опета.
От удара обе фигуры превратились в пыль, мягкий взрыв серо-желтой
пыли, вьющейся, как дым, в свете дуговой лампы. Ничего не осталось от них,
кроме металла вооружения и меча, да еще золотых и черных волос в груде
мягкой пыли.
Я встал, задыхаясь от желтой пыли. Глаза мои наполнились слезами,
пыль начала их жечь. Пыль пахла грибами.
Лорен Стервесант и я молча смотрели друг на друга. Мы стали
свидетелями чуда.
Я с криком проснулся от кошмарного сна, от крови, пламени и дыма, от
ужаса блестящих черных лиц и залитых потом тел, освещенных ревущим
пламенем, от криков умирающих и воплей пьяных от крови убийц. Проснулся,
тяжело дыша и задыхаясь от этих воспоминаний, и ужас долго не оставлял
меня, хотя я уже понял, что нахожусь в спокойствии своей комнаты.
Я включил свет около кровати и посмотрел на часы. Еще рано, чуть
больше одиннадцати. Я отбросил простыню и встал, с удивлением обнаружив,
что ноги у меня дрожат, а дыхание по-прежнему прерывается. Каждый вдох
вызывал приступ боли, глаза тупо болели. Тело казалось горячим, горячим,
как в лихорадке. Я прошел к умывальнику и проглотил три таблетки аспирина.
Запил их глотком воды, но тут боль в легких стала сильнее. Я закашлялся,
как будто выкуриваю 60 сигарет в день, и это усилие стоило мне пота и
дрожи. Кожа, казалось, горит.
Не зная почему, я снял с вешалки халат, натянул его и вышел во двор.
Рогатая желтая половина луны висела в небе. Тени под деревьями и среди
зданий казались черными и страшными. Я все еще чувствовал ужас своего
кошмара и заторопился к кабинету, все время нервно оглядываясь по
сторонам. Я чувствовал в ночном воздухе запах дыма, и он тоже тревожил
меня. Я принюхался, запах глубоко проник в легкие.
Я протянул руку к двери, но в тени у здания что-то ждало меня. Краем
глаза я заметил, как оно бросилось ко мне, большое черное существо,
круглое, бесформенное и смертельно молчаливое. Я повернулся лицом к нему,
прислонившись к стене, слабый от ужаса. Крик замер у меня в горле: передо
мной никого не было. Я все это себе вообразил. Теперь боль в голове
стучала, как молот по наковальне.
Я распахнул дверь и почти упал в свой кабинет, захлопнув дверь за
собой. Закрыл ее на ключ, тяжело дыша от безымянного и безосновательного
страха. Кто-то снаружи скребся в дверь, ужасный звук царапающих звериный
когтей, который разрывал мои дрожащие нервы.
Я попятился от двери к столу, скорчился, дрожа, потрясенный и слабый.
Звук послышался снова, но на этот раз от стены рядом со мной. Я
повернулся туда и услышал собственное всхлипывание.
Мне нужно оружие. Я в отчаянии огляделся: на стене над моим столом
висел большой боевой топор Хая. Я сорвал его и прижался в углу, держа
перед собой топор. Закашлялся.
На моем столе лежала тостая стопка белых листов бумаги. Она
зашевелилась, и я почувствовал, как мурашки поползли по моему горячему
телу. Белый лист бумаги задрожал, изменил форму, пополз по столу и
отрастил белые крылья летучей мыши. Неожиданно он взлетел, широко
расправив крылья, и устремился мне в лицо. Я увидел широко раскрытый рот с
кольцом острых, как иглы, зубов вампира, услышал пронзительный писк,
закричал от ужаса и ударил топором. Злобное существо с визгом билось о мое
лицо и шею, а я отбивался, кричал, сбросл его на пол, где оно начало
отвратительно извиваться. Я ударил его острием топора, чернильно-черная
кровь залила пол кабинета.
Я попятился от этого существа и прислонился спиной к стене. Я ослаб и
страшно испугался. Начал кашлять. От кашля дрожало все тело, я
раскачивался, сгибаясь вдвое у стены. Кашлял, пока зрение у меня не
прояснилось, во рту появился соленый вкус крови.
Я опустился на колени у стены, во рту полно соленой влаги, выплюнул
толстый клубок алой крови на пол. Я смотрел на него, не понимая, что со
мной происходит. Поднял руку ко рту и вытер губы. Рука в крови.
И тут я понял, что это. Мы с Лореном прошли сквозь запечатанную две
тысячи лет дверь в глубины усыпальницы - и вдохнули воздух, насыщенный
спорами cryptococcus neuromyces, проклятия фараонов.
Теперь слишком поздно бранить себя за пренебрежение
предосторожностями. Я считал, что поскольку архив безопасен, то безопасно
и все остальное. В возбуждении и страсти я не подумал об опасности грибка,
даже когда мы с Лореном говорили о прочности двери и даже когда я ощутил
запах грибов в могиле царей.
Теперь в моих легких разрастается колония живых грибков, они живут во
мне, питаются мягкими тканями моего тела, выливают в мою кровь свои яды, а
кровь уносит их в мозг.
- Лечение, - выдохнул я, - нужно найти средство ленчения. - И я
побрел к нкижным полкам. Пытался прочесть буквы на корешках книг, но они
превратились в маленьких черных насекомых и расползлись. И вдруг на
верхней полке развернулась большая крапчатая змея и свесилась к моему
лицу, толстая раздувшаяся гадюка с мелькающим черным языком. Я попятился,
потом повернулся и выбежал в ночь.
Вокруг меня вился густой дым, я задыхался и сильно раскашлялся. Пламя
вокруг осветило все сатанинским блеском. Видны были странные тени, слышны
странные звуки. Я увидел дом Лорена и побежал к нему.
- Лорен, - закричал я, врываясь в комнату. - Лорен! - с кашлем и
отдуваясь.
Зажегся свет. Салли одна в постели Лорена, села, сонная, нагая, и
посмотрела на меня несфокусированным взглядом.
- Где он? - крикнул я ей. Она выглядела смущенно, не понимала.
- Бен, что с тобой? Ты в крови!
- Где Ло? - Это чрезвычайно срочно. Я должен его найти. Он слишком
долго дшал воздухом с грибками. Надо его найти.
Салли посмотрела на постель рядом с собой. В подушке виднелась
вмятина: тут лежал Лорен.
- Не знаю, - удивленно ответила она, широко раскрыв глаза. - Был
здесь. Наверно, вышел.
Я закашлялся, затрясся, ощущая свежую кровь во рту. Салли теперь
полностью проснулась. Она смотрела на меня.
- Бен, что это?
- Нейромицес, - ответил я, и она вскрикнула, видя, как кровь течет у
меня по подбородку.
- Мы с Лореном обнаружили тайный проход за изображением солнца в
архиве. Он заражен спорами. Мы не приняли мер предосторожности. И теперь
заразились. Я уверен, он там. Иду к нему. - Я остановился, чтобы
передохнуть. Салли выскользнула из постели, надела халат, подошла ко мне.
- Подними Рала Дэвидсона. Респираторы. Не рискуйте. Идите за нами. Я
оставлю дверь открытой. Ступени вниз. Внизу поверните налево. У Лорена это
тоже есть, сводит с ума. Ужасные существа. Действуйте быстро - ты поняла?
- Да, Бен.
- Зови Рала, - сказал я и повернулся. Побежал в дыму, пламени и тьме,
побежал к холмам и пещере. Большие стены храма возвышались надо мной,
давно исчезнувшие стены. Большие фаллические башни Баала устермились к
небу в пламени горящего города. Башни, снова воздвигнувшиеся после такого
долгого времени. Кричали женщины, сгоравшие заживо вместе с детьми. Вдоль
моего пути лежали мертвые мужчины, срубленные в жатве дьявола, их мертвые
