внук Асмуна, старого аристократа. Храбрый красивый юноша, и все его
оплакивали, хотя это хорошая и почетная смерть. Тело его сожгли, потому
что он умер в поле, и Хай принес жертву, чтобы его душа благополучно
прибыла к солнцу.
Утром одиннадцатого дня, когда Хай уже приветствовал Баала, все
позавтракали и готовились к очередной охоте, Хай заметил возбуждение и
беспокойство маленького хозяина охоты бушмена Ксаи.
- Что тебя тревожит, Ксаи? - спросил он на его языке, которым теперь
бегло владел.
- Мой народ здесь, - ответил бушмен.
- Откуда ты знаешь?
- Знаю! - просто ответил бушмен, и Хай заторопился по лагерю к
палатке Ланнона.
- Пришли, мой господин, - сказал он.
- Хорошо. - Ланнон отложил львиное копье и начал снимать охотничьи
доспехи. - Позови искателей камней. - На зов торопливо явились царские
геологи и металлурги.
Место встречи находилось у подножия гор, где густой лес резко
обрывался, образуя широкую поляну.
Ланнон повел свой отряд вниз меж скал, на краю поляны они
остановились и выставили защитный заслон из лучников. В центре поляны,
там, куда не долетит стрела ни из леса, ни от скал, в мягкую землю был
вкопан столб, и к нему, как флаг, подвесили хвост дикой утки. Это был
знак, что торговля может начаться.
Ланнон кивнул старшему исткателю камней Азиру и хранителю
сокровищницы Рид-Аддаи. Эти двое безоружные прошли к середине поляны, за
ними шли два раба. Каждый раб нес кожаный мешок.
У основания столба лежала бутылка из тыквы, а в ней пригоршня ярких
камней разных цветов от прозрачных до ярко-алых.
Двое чиновников тщательно осмотрели камни, некоторые отвергли, сложив
их аккуратной грудой на земле, другие приняли, уложив их обратно в тыкву.
Затем из кожаных мешков они скупо выделили стеклянные бусы, положив их в
стеклянный кувшин, который поставили около тыквы. И ушли за скалы, где
ждали Ланнон и его лучники.
Они видели, как десяток маленьких фигурок вышел из леса и приблизился
к столбу. Бушмены присели на корточки возле тыквы и кувшина, последовал
длительный горячий спор, после чего они опять исчезли в лесу. Тогда на
поляну снова вышли два чиновника и обнаружили тыкву и кувшин нетронутыми.
Их предложение отвергнуто. Они добавили десяток железных наконечников
стрел.
При третьей попытке договор был заключен: бушмены унеслибусы,
наконечники стрел и медные браслеты, оставив камни.
Затем у столба была оставлена еще одна партия камней, и торговля
началась заново. Скучные переговоры заняли целых четыре дня, и пока они
ждали, Хай значительно расширил свои познания в геологии.
- Откуда эти солнечные камни? - спрашивал он Азиру, рассматривая
желтый алмаз величиной с желудь, который был куплен за несколько фунтов
стеклянных бусин.
- Когда солнце и луна вместе видны на небе, может случиться так, что
их лучи встречаются и становятся горячими и тяжелыми. Они падают на землю,
и если встречаются с водой, застывают и превращаются в один из таких
солнечных камней. - Хай нашел это объяснение вполне убедительным.
- Любовные выделения Астарты и Баала, - прошептал он с почтением. -
Неудивительно, что они так прекрасны. - Он посмотрел на Азиру. - А где
пигмеи их находят?
- Говорят, они ищут их в гравийных руслах рек и на берегах озер, -
объяснил Азиру. - Но они не умеют отличать подлинные солнечные камни, и
среди их предложений много обычных камней.
Распродав все алмазы, бушмены предложили купить нескольких детей
племени. Маленькие желтые существа были оставлены связанными у столба.
Глаза их были полны ужаса. Надсмотрщики рабов, специалисты в оценке
человеческого товара, пошли осматривать их и предложить плату. На
рабов-пигмеев большой спрос, они послушны, верны и нетребовательны. Из них
получаются великолепные охотники, проводники, шуты и, как ни странно,
воспитатели маленьких детей.
Ксаи стоял за своим высоким желтоволосым царем и следил за торговлей;
именно так когда-то и его продали ребенком.
К концу четвертого дня в сокровищнице Опета прибавилось пять большиз
глиняных кувшинов с алмазами. Торговля этими драгоценными камнями являлась
тщательно охраняемой монополией дома Барка. Вдобавок были куплены
восемьдесят шесть детей бушменов в возрасте от пяти до пятнадцати лет. Это
дикие рабы, и их приходилось связывать, пока они не приручатся.
Во время возвращения через горы Хай почти все свое время посвятил
заботе о них. С помощью Ксаи и других прирученных бушменов он смог спасти
большую часть детей. Только двенадцать маленьких существ умерло от ужаса и
разрыва сердца, прежде чем их передали рабыням в главном лагере.
Лагерь у подножия южных гор свернули и отправились на северо-восток и
снова пересекли реку, видя на горизонте горы Бар-Зенг (горы Чайнимани. -
Прим. автора). Потом прошли через заселенное восточное царство, где
крестьяне юе возделывали поля вдоль Львиной реки (река Саби. - Прим.
автора).
В каждом поселке их встречали вольноотпущенники и приветствовали
нового царя. Толпы встречающих были настроены доброжелательно, поселки
выглядели процветающими и чистыми. Даже рабы на полях казались упитанными
и здоровыми: только глупец станет причинять вред ценному имуществу. Рабы в
основном черные, захваченные на севере, но были и смешанной крови, дети
своих собственных хозяев или избранных рабов-производителей. Они были не
связаны и по одежде и украшениям мало чем отличались от хозяев.
Среди хозяев много легионеров, закончивших службу, оставивших отряды
и вернувшихся в свои деревни. Их место заняли молодые рекруты.
Ночи проводили в укрепленных, окруженных стеной гарнизонах,
расположенных на всем пути к горам Зенга. Теперь колонна двигалась по краю
обширного пояса, проходящего через все срединное царство. На этом поясе
основано богатство Опета, и царские искатели камней выработали почти
сверхъестественную чувствительность в поиске богатой золотом руды.
Результатом их усилий были многочисленные шахты, где отряды черных рабов,
работающие обнаженными в глубинах узких забоев, добывали руду. На
поверхности руда размельчалась, образовавшийся порошок промывался, и зерна
золота оставались в специально придуманных медных сосудах.
Ланнон по пути инспектировал многие из этих шахт, и на Хая произвела
впечатление изобретательность инженеров, которые преодолевали проблемы,
сзязанные с извлечением золота из разных видов руды.
Там, где золотоносная жила была узкой, забой делали как можно более
низким, используя для работы женщин и детей.
Использовали слонов для подъема руды и для подвоза воды, если шахты
располагались в безводных местностях.
Разработали способ подкопа под жилу, после чего она обрушивалась под
собственной тяжестью. Это была опасная процедура, и в одной из таких шахт
Ланнон и Хай всю ночь не спали из-за воя, доносившегося из лагеря рабов.
Накануне жила обрушилась преждевременно и похоронила под собой свыше ста
рабов и несколько надсмотрщиков. Хай подумал, плачет ли кто-нибудь по
надсмотрщикам.
Подгоняемый ненасытным любопытством, Хай приказал опустить себя в
одной из корзин для руды на нижний уровень разработок. Адское место, с
душным воздухом, жарой, потом, освещенное мерцающими масляными лампами.
Обнаженные рабы врубались в руду. Хай следил, как вкрапления более твердой
породы убирались способом, который сотни лет назад Ганнибал использовал,
чтобы расчистить проходы в Альпах. На скале разжигали костер и
поддерживали его, пока скала не раскалялась докрасна. Затем на нее
выливали ведра жидкости, смеси воды с кислым вином, которая взрывалась в
облаке пара, скала раскалывалась, и куски ее рабы вырубали и уносили в
корзинах. Хай прошел к скале, где в руде блестели золотые крупицы, и
задумался о цене, которую приходится платить за их извлечение.
Когда Хая подняли на поверхность, он весь промок от пота и был покрыт
сажей и грязью.
Ланнон покачал головой. "Зачем ты это сделал? Птицы выклевали твой
мозг, что ты забрался под землю?"
В одной из шахт жилу выработали до уровня подземной воды. Ниже этого
уровня работать невозможно, потому что не был создан метод для того, чтобы
убрать воду из разработок. Рабы ведрами отчерпывали воду, но редко могли
углубить забой больше чем на несколько дюймов. Шахту следовало возвращать
Астарте, матери земли и луны. Она проявила свою щедрость и должна получить
ответный подарок.
Ланнон, в соответствии со своим правом, сам отобрал вестников,
посовещавшись с надсмотрщиками и решив, что пятнадцать рабов не станут
серьезной потерей рабочей силы. Боги не заботятся о качестве предлагаемых
вестников. Для них любая жизнь - жизнь, и потому приемлема.
Сердце Хая разрывалось, когда рабов повели в разработки в последний
раз. На них были символические цепи жертвоприношения, и они шли,
спотыкаясь, ковыляя и кашляя - обычная болезнь шахтеров.
Хай передал одному из жрецов присмотр за отправкой вестников, и когда
его помощник вернулся из черной глубины шахты, Хай провозгласил хвалу
Астарте. После этого началась работа по заполнению шахты. Она продлится
много недель, потому что необходимо вернуть в шахту большое количество
отработанной руды.
Заполнение необходимо, чтобы умиротворить мать-землю и дать ей
возможность производить новое золото.
Азиру объяснил необходимость этого. "Это щедрая земля, пригодная для
произрастания золота. Мы снова поместим руду под землю, и под действием
солнца со временем тут вырастет новый драгоценный металл".
- Вся жизнь принадлежит Баалу, - требуемой фразой отозвался Хай.
- Дети наших детей когда-нибудь поблагодарят нас за этот посев, -
самоуверенно предсказал Азиру, и на Хая его предвидение произвело
впечатление. Он записал все подробности этого события в своем новом
свитке.
Через триста дней после выхода из Опета колонна поднялась на
предгорья Зенгских гор [горы Игьянга]. После жары низин воздух стал
прохладным и свежим, по ночам на склонах висел туман, пробуждая лихорадку
в костях, и люди дрожали и кутались в плащи у костров.
Эти холмы - сады Опета, здесь десятки тысяч акров склонов превращены
в террасы и возделаны, и десятки тысяч рабов трудятся в оливковых рощах и
на виноградниках. Центром и цитаделью этих садов был расположенный на
холме укрепленный город, названыый в честь двенадцатого Великого Льва
Опета Зенг-Ханно. Здесь, в религиозном центре восточного царства, где
находились храмы Баала и Астарты, Хай провел двадцать дней в синоде с
жрецами и жрицами. Он также происнспектировал собственный легион - Шестой
легион Бен-Амон, единственный из восьми легонов Опета формировавшийся
исключительно из солдат чистой крови. Его штандартом был золотой гриф на
шесте из полированного черного дерева.
Эта деятельность была прервана, когда Ланнон пригласил Хая
сопровождать его в коротком путешествии на восток: было получено известие,
что дравы ждут Ланнона, чтобы на пять лет продлить договор.
Дравские шейхи встретили их, когда они спустились с Зенгских гор к
восточному морю. Это были высокие смуглые люди с орлиными лицами и темными
блестящими глазами. Черные волосы они скрывали под белыми головными
уборами, одевались в длинную, до пят, одежду, перевязанную поясами с
филигранью и полудрагоценными камнями. У каждого на поясе прекрасный
широкий кинжал, на всех туфли с заостренными носками.
Их воины одеты по-другому, в мешковатые панталоны, на головах шлемы в
форме луковицы, нагрудники из блестящего металла; круглые железные щиты и
