него траву бессмертия. Через несколько лет Чан нашел лекарство в Байен
Шане, но когда он испытал его, остальные растения исчезли. Стыдясь
вернуться с пустыми руками, он бросился с обрыва, где аист подхватил в
воздухе и отнес на Небеса. Если бы только и Кваны были такими
благородными, когда им не удалось выполнить приказ!
Когда дорога перешла в Джифанг Бэйлу, впереди появились Сад Орхидей и
парк Юксю.
- Тяньшаньская резня произошла сорок лет назад, - сказал Цинк. -
Откуда этот внезапный интерес со стороны Гон Ан Чжу?
- Этот интерес - мой личный, инспектор. Гон Ан Чжу не имеет к этому
отношения. Младший сын Квана был убит во время бегства в 1945 году. После
Революции я обвинил отсутствующую семью в резне и других преступлениях.
Кван Кок-су был приговорен к смерти. С тех пор я стал средоточием его
ненависти. Он обвиняет меня в потере обоих своих сыновей.
- Это вы подложили бомбу Стивену в 1963 году?
- Нет, но он думает, что это сделал я.
Ки вытащил фотографию из кармана своего пиджака, фото в морге двух
тел на тележках для вскрытия. Оба черепа были вскрыты и лишены мозга.
- Женщина - моя жена. Мальчик - мой младший сын. Надругательство над
их телами сказало мне, кто их убил.
Моему старшему сыну потребовалось несколько лет, чтобы проникнуть на
фабрику Кванов. Там он встретил женщину и влюбился. Недавно Кван вызвал ее
в свой Зал Предков, феодальное внутреннее святилище в самом сердце его
компании. Кван вел себя странно, непроизвольно смеялся. Очевидно, он тоже
страдает болезнью куру. Он попросил ее родить ребенка путем искусственного
осеменения, за что ей бы щедро заплатили. Во время этого посещения она
похитила карту, которую мой сын прислал мне, ту самую, которую позже я
переслал вам. Кван находился в невменяемом состоянии из-за болезни и
позволил просочиться информации о том факте, что у него имеется два внука.
Старший причинял хлопоты и не гарантировал, что у него будет наследник.
- Имя упоминалось?
- Эван, - сказал Ки.
Машина приближалась к парку Юксю, когда заработало радио. Водитель
что-то докладывал, пока мужчины на заднем сидении разговаривали.
- Кван Кок-су - скользкий угорь. Кто знает, что происходило во
Внутреннем Святилище после смерти Стивена? Может, там был и третий внук,
скрытый из-за страха за него. Факт наличия наследника держался в секрете,
чтобы убийцы не могли напасть на его след.
- Должна быть запись о рождении в колонии.
- Гонконгской полиции платят, чтобы она оберегала Кванов. Любые
документы исчезают за соответствующую плату.
- Кван принуждал женщину, чтобы она родила ему сына?
- Похоже на то.
- Путем искусственного осеменения? Он что - импотент?
- Вероятно, побочный эффект заболевания. Семья передает власть от
поколения к поколению через старшего сына. Этот сын - Головорез -
исполняет приказы Главы, проходя период ученичества, которое готовит его к
управлению. Кван Кок-су был Головорезом во время резни элм. Он принял
правление во время бегства в Гонконг, когда был убит его отец. Со смертью
Стивена новым Головорезом стал его старший сын. Кван должен желать замены
Эвана.
Ки подал Цинку еще одну фотографию. Она показывала тело, насаженное
на кол. И снова мозг отсутствовал - визитная карточка Кванов.
- Мой сын и его любовница были схвачены на прошлой неделе. Головорез
Квана сделал с ним это. Затем тело было отправлено ко мне домой.
- Слова на стене? Что они означают?
- "Был человек, у которого было два сына..." - сказал Ки.
После Панфу Лу машина свернула налево. Министр что-то сказал водителю
по-китайски. Они остановились у здания общественной безопасности,
выходящего фасадом на парк.
- Вам пришел срочный звонок из Канады, - сказал Ки.
Кулаки Чандлера побелели, пока он слушал де Клерка. Набухшие вены на
обоих его висках посинели и запульсировали. Дрожа от ярости, он передал
телефонную трубку Ки и, не говоря ни слова, со смертельно бледным лицом
покинул здание.
Снаружи нахмурившееся небо грозило дождем. Побуждаемый иррациональным
стремлением слепо хлестать всех подряд, Цинк побежал через дорогу к южным
воротам парка. С колотящимся сердцем, обливаясь потом, он обежал вокруг
памятника Сунь Ят-сену с его гранитным обелиском, когда-то бывшим
фундаментом храма богини Куан Йинь. Он стремительно пробежал на
северо-восток мимо Народного Стадиона, мимо Шанхайской башни, захваченной
британцами во время Опиумных Войн, миновал двенадцать орудий перед
Пятиярусной Пагодой.
От стены Старого Города династии Минь он сделал круг вдоль озера
Нанксю, так что удивленные родители поскорее старались убрать детей с его
дороги. Только когда он выбился из сил и его требующая выхода ярость
схлынула, он остановился у подножия скульптуры Пяти Баранов. Поглядывая на
него с беспокойством, люди спешили уйти.
Когда Цинку было семнадцать лет, он купил свою первую машину.
Через неделю ее занесло на льду, и она разбилась об ограду их фермы.
Его мать вышла из дому, чтобы успокоить его.
"Никогда не плачь ни о чем, что не станет плакать по тебе".
Она бы плакала по нему.
Он зарылся лицом в ладони.
Он услышал, как вдалеке постукивает трость.
Прошло много времени, пока стук приблизился к нему.
Бутылка в бумажном кульке появилась перед его лицом.
"Джонни Уокер", судя по пробке.
- У меня тоже была мать, - сказал Ки. - Расскажите мне о своей.
ХИТРЫЙ КОП
Коулун. 5:20 пополудни
Чандлер был полупьян, когда его самолет приземлился в колонии. Из
аэропорта Кай Так он взял такси до отеля "Блекфрайерс", собираясь
рассчитаться и вернуться в Канаду. Он как раз рассчитывался с кассиром,
когда портье вручил ему несколько сообщений.
Глянув на верхнее, он понял, что прошлое настигло его и схватило за
горло.
- Твою мать, - пробормотал он.
- Нет, - ответил служащий.
Цинк столько раз заново переживал ту ночь в "Рэд Серж Болл", что
больше не мог представить ее как единое целое. Вместо этого одна и та же
картина повторялась бесконечно, словно пленка в проекторе, склеенная
кольцом.
Картина увядания в "Рэд Серж Болл".
Сцена происходит на застекленном балконе отеля "Хьятт". Над головой
мерцают звезды, а из-за французских дверей доносятся звуки музыки из
расположенного рядом бального зала. Цинк одет в парадную форму инспектора
КККП: приталенную куртку из красного сукна поверх голубой сорочки, белые
кружевные манжеты с черными запонками, синие с желтыми полосками брюки и
черные веллингтоновские полуботинки со звякающими шпорами. Золотые венчики
поблескивают на его эполетах. Золотые наградные кресты сияют на лацканах.
Озабоченные морщины на его лице.
Дебора Лэйн также одета в наряд для приемов. Длинное черное платье,
пресекаясь на груди, завязано сзади на шее, оставляя спину обнаженной.
Когда она всхлипывает, развевающиеся пряди ее медового цвета волос
слипаются от слез.
- Дебора, пожалуйста. Я должен был знать. Мы не могли просто...
- Ладно, есть кое-что еще, что ты должен знать, - говорит она, ее
голубые глаза очерчены черточками туши. - Я беременна на втором месяце...
...беременна...
...беременна...
Петля крутится снова и снова.
- Мы? - говорит он, захваченный врасплох.
- Той ночью, в берлоге Вурдалака.
- Дебора, я...
- Прощай, Цинк.
...прощай...
...прощай...
...прощай...
Когда ее обнаженная спина скрывается за французскими дверями, оттуда
доносится "Последний срок" Флойда Крэмера.
Воспоминания блекнут и исчезают.
С тех пор прошел год без единого слова от нее, что убедило его в том,
и это она солгала ему о своей беременности, выдвинув этот аргумент под
влиянием мимолетного чувства в пылу их спора. Что ж, в семье Деборы
наблюдалась шизофрения. Несколько раз он пытался найти ее на Род-Айленде,
но каждый раз только убеждался, что она оставила свою работу и переехала
куда-то в другое место.
Он потерял Кэрол.
Он потерял Дебору.
И поделом ему.
Теперь Кэрол вернулась.
То же сделала Дебора.
Вместе с его сыном.
Коулун - Мауи, Гавайи.
Среда, 25 марта, 5:35 пополудни -
вторник, 24 марта, 11:35 пополудни
- Хелло.
Голос напряженный.
Слышно, как плачет ребенок.
- Это Цинк. Я должен успеть на самолет. Что случилось, Дебора?
Теперь плачет она.
Как и их сын.
- Дебора...
- Помоги мне, Цинк. Я так напугана.
- Ты на Гавайях? Что ты там делаешь?
- Скрываюсь от нее.
- Кого?
- Она хочет навредить нашему сыну.
- Кто, Дебора?
- Мать. Она собирается смыть мой грех.
Иисусе, подумал он, вздыхая.
Мать Деборы умерла год назад, сойдя с ума.
Гонолулу. Среда, 25 марта, 7:05 пополудни
Головорез осматривал свой рот в зеркале.
Ему улыбались зубы Чандлера.
Для того, чтобы укрепить сломанный коренной зуб Цинка коронкой,
дантист Кванов в понедельник изготовил слепок с его зубов.
Смешав соответствующий порошок с водой и получив розовую вязкую
массу, он заполнил ею дугообразную посудину и приложил ее к верхним зубам
Цинка. Когда смесь загустела и превратилась в резиноподобную массу, он
убрал посудину и проделал ту же операцию с нижними зубами. Затем он
заполнил оба отпечатка зубным цементом.
Итог: великолепная копия прикуса Цинка.
Сегодня дантист использовал эти модели, чтобы изготовить еще одну
челюсть, прижав пластиковые зубы Чандлера к силикону, чтобы получить новый
отпечаток. Частично заполнив силиконовую форму быстро твердеющим акрилом,
он вонзил модель зубов Головореза в застывающую резину.
Итог: накладка, которая подходит к зубам убийцы и оставляет следы
укуса Цинка.
Теперь можно было испробовать их на Деборе Лэйн.
Четверг, 26 марта, 7:02 утра
Чандлер был в изнеможении.
Единственный рейс из Гонконга на Гавайи проходил через Японию, где
комендантский час в аэропорту и угроза взрыва совсем доконали его.
Всю ночь, пересекая Тихий океан, выпившие японцы распевали песни,
аккомпанируя себе на караоке, поэтому на встречу с Деборой он ехал
совершенно изнуренным.
Эмоционально он был опустошен.
Цинк стоял в очереди, чтобы приобрести билет до Мауи, когда
перехватил взгляд дантиста Онга, садящегося на азиатский рейс.
Короткий отпуск, подумал он.
Мауи, Гавайи. 8:11 утра
Прохаживаясь по берегу, Головорез наблюдал, как она подошла к
телефону. По тому, как она теребила свои волосы, он понял, что звонил
Чандлер. Секундой позже его крошечный микрофон подтвердил этот факт.
Дебора повесила трубку и проверила ребенка в его люльке, распахнув
дверь веранды, чтобы проветрить помещение. Направляясь в ванную, она
распахнула свой халат.
Дверь ванной закрывалась, когда Головорез покинул берег и направился
к домику.
8:29 утра
Чтобы проведать свою маму в Роузтауне, Цинк нанял машину. Только с
его везением могло случиться так, что нагреватель в машине был сломан.
Чтобы приехать к своему сыну в Мауи, он нанял другую машину. На этот
раз не работал кондиционер.
Из аэропорта Кахалаи он поехал на юг к Кихеи вдоль долины, отделяющей
Пуу Кукуи от кратера Халекала. Машина миновала двойные стожки пууэннской
сахарной фабрики; порывы ветра раскачивали заросли тростника
