заросшего тонкими деревьями и кустарником оврага, ярко освещенного
утренним солнцем, с быстрым чистым ручьем внизу. Куда девалась собака,
Сальвадор не заметил, а когда он оглянулся, то успел уловить последнее
движение тяжелой ржавой двери с заклепками и штурвалом, которая
втягивалась в проем в стене оврага, прямо в уходящем вверх травяном
склоне. Сальвадор шагнул вперед и ощупал дверь: она была старой и ржавой,
и в щели по краям давным-давно набилась земля. Сальвадор знал это место.
Осмотревшись вокруг, он прошел немного вверх по течению ручья и
вскарабкался на земляной откос, по которому проходило асфальтированное
шоссе с чистенькими ограничительными столбиками.
69
На шоссе Сальвадор повернул направо, перейдя на другую сторону.
Впереди совсем близко - платформа Усово, а на противоположной стороне
осталось Зубалово-1, дача Ворошилова, бывший дом нефтепромышленника
Зубалова. Дом расположен на холме над оврагом, выстроен в начале века в
романтическом стиле и обнесен кирпичной стеной. Сальвадору приходилось
здесь бывать в студенчестве. Знал он и заброшенную ржавую дверь в овраге,
заросшем черемухой, и аккуратные асфальтированные шоссе, ведущие к
госдачам, со стеклянными будками милиционеров на лесных перекрестках. Эти
места любимы пригородными московскими туристами, лыжниками и просто
любителями пикников. Отдыхающих терпят, к ним привыкли, хотя за заборами
находятся совсем не простые люди. Уж очень живописные здесь леса. Маршрут
выходного дня "Усово-Перхушково". Садимся на Белорусском вокзале в
электричку, которая за Кунцевом уходит вбок от основной железнодорожной
трассы, переезжает окружную дорогу и останавливается возле розовой
кирпичной церковки с колокольней. Потом еще две-три остановки. Слева леса,
справа дачи, Рублевское шоссе, потом Москва-река. Усово - конечная
остановка. Тупик, тишина. Электричка ходит редко. Выходим к шоссе, и идем
вперед. Слева поднимается холм с красной кирпичной дачей Ворошилова. Нам
налево. Хорошо осмотревшись (собьют), переходим шоссе и движемся вдоль
оврага под самой стеной ворошиловской дачи. Здесь и находится старая
ненужная дверь в холм, ржавая, с заклепками по краям и штурвалом. Тропинка
ведет дальше по оврагу. Овраг становится все глубже, а черемухи все
больше, пока она совсем не заполняет овраг, от ручья на дне до маленькой
деревни вверху, а справа начинается роскошная березовая роща с
лимонно-желтыми сыроежками в траве. Еще немного проходим по левому краю
оврага и вступаем в другой лес. Около старых мокрых деревьев растет
кислица, или заячья капуста, и нужно идти по извилистым лесным дорогам до
дорожки из растрескавшихся бетонных плит. В конце дорожки пионерлагерь, а
где-то слева в лесу остался еще один бункер: штаб противовоздушной обороны
Москвы. Иногда можно видеть в лесной чаще выпивающих солдат, на время
ускользнувших от работ и от начальства. Бетонная дорожка выходит на
перекресток. Налево въезд в штаб, прямо - дорога на платформу Перхушково,
вправо - на госдачи. Кругом все зеленеет, капает, лужи под ногами и ни с
чем не сравнимый дождевой запах подмосковного леса. И ощущение комфорта:
лес, обжитой и исхоженный насквозь, от кольцевой дороги до Звенигорода, и
окрашенные свежей краской церквушки, река и ручьи, и годы истории, и
молодой студенческой жизни, и электричка через пять минут - за сорок
копеек, вторая зона Белорусского вокзала, дома тепло, сухо, на полке
книжки о революционерах, на столе пресловутая яичница с ветчиной.
Довольство малым, покой и чай.
70
- Что, и в самом деле одни бункера?
- Одни бункера. Бункера начинаются на востоке Москвы, за
Преображенкой и даже за кольцевой автодорогой. Говорят, что штаб ПВО
Москвы именно там, но точно я не знаю - какой-то штаб. Линия метро идет
оттуда к министерству обороны на Арбате, параллельно настоящему метро.
Другая ветка метро выходит из-под Кремля и тянется далеко на юг, до самого
аэропорта Домодедово. Это очень далеко, но это правда. Настоящее метро
проводят туда только сейчас, параллельно секретной линии. Секретная линия
ведет к резервным взлетным полосам, предназначенным для экстренной, скажем
так, эвакуации. Эти две ветки идут параллельно настоящим, и снаружи
отличить их трудно - тот же стук поездов под землей, слышный ночами, те же
зарешеченные тумбы вентиляционных шахт. Есть еще третья ветка. Она тоже
начинается в Кремле и ведет на запад, к Университету, институтам и
пустырю, где расположен подземный город. Под Мичуринским проспектом нет
метро для людей, но вентиляционные шахты может видеть каждый желающий.
Оттуда дует такой же теплый, пахнущий потом воздух, как и везде в метро.
Все тоннели, секретные и настоящие, соединены между собой. Слева от
платформы "Матвеевское" военная часть, один из въездов в подземный город.
Этот въезд раньше использовали для строительства, теперь здесь расположены
ракеты ПВО - последний эшелон обороны главного бункера. Как можно было
построить все это в такой стране? Вопрос интересный, но не такой уж
сложный, как кажется на первый взгляд. Грунт в Москве и Подмосковье легок
для проходки, там нет скал.
Как летит ракета? В основном она летит сама по себе, по орбите, и при
этом она не требует никакого вмешательства и может летать очень долго. Но
сначала ее нужно вывести на орбиту. Двигателями и рулями ракеты управляют
маленькие моторчики, которые включаются по радиокомандам с Земли.
Подчеркиваю: ракета летит на самом деле, и на самом деле с Земли подаются
радиокоманды. Некоторые думают, что ракеты не летают, а просто в
телестудии стоят их макеты. Но это уж слишком. Во всяком случае, метро и
самолеты тоже следовало бы считать иллюзией, но, по-видимому, вопрос об их
реальности должен быть решен положительно. И ракеты, и бункера на самом
деле есть, другой вопрос - какие. Итак, моторчики (они называются
"сервомоторы") приводятся в действие командами с Земли, из бункера в
районе Голицино, между Москвой и Перхушково. Там находится настоящий центр
управления полетом (сокращенно "ЦУП"). Тот, что показывают по телевизору,
с огромным полутемным залом, экраном во всю стену и дисплеями, только для
отвода глаз. В бункере много заставленных радиоаппаратурой маленьких
комнат. К каждой комнатушке приписан свой набор космических аппаратов.
Когда вы входите в комнату, вас обдает крепким запахом лейтенантских
подмышек. Военные сидят в потных, пожелтевших майках, потому что там очень
жарко. Особенно жарко во время так называемых сеансов. Сеанс - это когда
ракета стартует или когда в зону видимости антенн попадает спутник,
требующий коррекции орбиты. Каждый лейтенант управляет одним сервомотором,
уткнувшись красными глазами в круглый экран осциллографа и стараясь не
упустить кривую за ограничительные линии, нарисованные прямо на стекле
карандашом начальника. Непослушная кривая дергается, извивается, и рука
потного человека в майке тоже совершает конвульсивные движения, двигая
рукоятку, похожую на рычаг скорости в автомобиле. Итак, бункера начинаются
на востоке, но никто не знает, как далеко они протянулись на запад.
71
Сальвадор, не торопясь, шел по лесу и размышлял. Может быть, и можно
пройти сюда под землей от самых Ленинских гор - от бункера до бункера, но
Сальвадор понимал, что решение должно быть другим. Возможно и такое: он
как-то задремал на ходу или слегка поехал, пока шел сюда от Перхушково, а
вот теперь перед самым концом пути, на ровной асфальтовой дорожке, ведущей
к платформе, очнулся от холода и свежего ветра. Сальвадор прислушался к
своим ощущениям - все, вроде, было в порядке, и даже появилось что-то
интересное, новое - то новое знание, которое вошло в Сальвадора в каменных
коридорах. Сальвадор поднялся по бетонной лестнице, ведущей на пустую
платформу, прошел в самый конец и сел на деревянную скамейку с изогнутой
спинкой. Позади высокой платформы проходила тихая асфальтированная улица,
за путями медленно качались сосны. Сальвадору было хорошо, он не знал,
когда будет электричка - сейчас или потом, но решил отдохнуть и
разобраться в свежих новостях.
72
У машины дисплей белого цвета, с белой клавиатурой и проводом,
скрученным в тонкие кольца, как у телефонной трубки. Сальвадор привык к
тяжелым клавиатурам синего цвета, с черными клавишами и белыми надписями.
Здесь клавиатура тонкая, белая, надписи на клавишах черные, часть клавиш
серые, смысл некоторых кнопок непонятен. Буквы только латинские, клавиши
расположены не так, как обычно. Экран стоит на фигурной ножке, а под ней
корпус дисплея - тоже серовато-белого цвета, с тремя кнопками на передней
панели. Сальвадор знает, что этот дисплей называется "компьютер", и вдруг
вспоминает, что никакой другой машины в машинном зале нет, что весь
компьютер здесь, в подставке дисплея, и имеет огромный размер памяти и еще
много другого, от чего холодеет внутри. Экран светится чистым, ярким
голубым цветом, на нем белые буквы. Это отличная игрушка. Красный
прямоугольничек - Сальвадор знает, что он называется "указатель мыши" -
стоит на слове "Doom-2", но Сальвадору не хочется возвращаться в
подземелье, даже в игре.
Лай митингов и вой собак. Как в детстве, когда Жучок, услышав музыку
от проходящей по улице демонстрации, забивался в дальний конец огорода и
выл там, пока не прекращались звуки труб, так и сейчас: длинная улица с
деревянными, серебристыми от времени и дождей домами, мощеная булыжником,
и лающие звуки мегафона вдалеке вместе с обрывками какого-то марша, и вой
собак за заборами. На перекрестках митинг слышен лучше: дома не заслоняют
звук, и доносятся обрывки речей. Сальвадор останавливается и
прислушивается. "...жидовскую сволочь!" - доносится до него, а потом
неясный звук множества голосов, что-то вроде "Ура". Сальвадор идет дальше,
и на одном из перекрестков видит небольшую демонстрацию, состоящую из
мужчин в серых куртках и ватниках, молча идущую в сторону митинга,
почему-то с французским флагом.
Огромная бетонная стена, по верхней кромке которой проходит
асфальтовая дорога. На дороге разделительная полоса, по краям черно-белые
защитные бортики и колючая проволока. Медленно поворачиваются антенны.
Сальвадор находится где-то в воздухе, выше стены. Совсем рядом пролетает
легкий вертолет со стеклянной кабиной. Пилот в серой форме не замечает
Сальвадора. Такие же серые фигуры в сетчатых касках стоят у колючей
проволоки и смотрят в бинокль. На плечах у них странно маленькие автоматы.
По пешеходной дорожке маршируют еще шесть человек. Вдали ползет танк. С
площадки на краю срывается другой вертолет, ныряет вниз и исчезает на
востоке. Сальвадор знает, что стена начинается в Греции и тянется на
север, до самых льдов. Стена непроходима, но для тех, кто нужен, вход
открыт.
Желто-коричневая степь под жарким солнцем в чистом голубом небе.
Непривычно высокая трава, в рост человека. Сальвадор прячется в траве.
Вокруг стоит душный запах цветочной пыльцы и высыхающих трав, очень жарко,
и дорога плохо видна. На дороге босые чумаки с мешками, закутанные в
цветные тряпки. На дороге пыль. Неумолчный треск кузнечиков. Потом новый
звук: рокот мотора. Паника, разбегаются в стороны, но они не успели:
вертолет вылетает из-за травы над самой головой. У вертолета корпус из
