горы. На севере, юге, западе и востоке лежали пространства заносимых
песками пустынь сонных стран. Пусть спят. Может быть, в самом деле где-то
есть убежище мудрецов, которые бодрствуют и мыслят вместо всех спящих?
Сальвадор думал о том, какой сон соннее - сон равнин в форме автоматных
очередей или сон сонных гималайских монастырей. Но потом он решил, что
лучше тоже поспать и набраться сил. И он заснул среди камней, пропастей и
свежего горного воздуха.
85
- Чхота, - донеслось до Сальвадора сквозь сон.
Он открыл глаза. Машина, накренившись, стояла в тишине среди мелких
камней и травы, шевелящейся от ветра.
- Так быстро доехали? - спросил Сальвадор сонным голосом.
Спутники стояли у открытой дверцы, молча смотря на Сальвадора с
ожиданием и, как показалось ему, с презрением. Никакого признака жилья не
было видно, только вверх и в сторону уходил длинный коричневый склон,
усеянный мелкими камнями.
- Ну что, пойдем, - произнес товарищ Херзон.
- Где село? - спросил Сальвадор.
- Там тоже нет никакого села, - ответил тот. - Села уже давно нет.
Ветер усилился, и трава зашелестела. Индиец закрыл дверцы машины и
указал рукой вверх по склону:
- Туда надо идти.
Склон поднимался к самому небу и был гораздо длиннее, чем выглядел от
машины.
- Надо через гору - сказал индиец.
Склон становился то круче, то ровнее, но все никак не кончался.
Спутники Сальвадора разошлись немного в стороны - так легче было идти по
камням. Сальвадор посмотрел назад и увидел картину, знакомую по отчету
Альтшуллера: пустая долина и неподвижный жучок машины внизу. Маленькие
облака в небе рассеялись, и солнце засветило в полную силу. Только свет
его здесь, на высоте, был слишком ярким, а воздух оставался прохладным.
Монотонный ритм пути вызывал сонное состояние. Три человека шли под
ослепительным светом звезды по белому озаренному склону на расстоянии,
обходя камни, опустив головы и как бы задумавшись. Свет все больше походил
на электросварку, в нем тонули очертания дальних гор, и бело-голубое
сияние подбиралось к трем черным одиноком фигурам. Солнце разгоралось все
ярче, и Сальвадор почувствовал, что растворяется в этом нестерпимо ярком
свете. И он снова очутился в Перхушково.
86
Только вдали за полем виднелся лес, которого раньше не было.
Сальвадор стоял на краю поля, над ним висели ветви старых берез. В этой
роще обычно собирали грибы. Похоже, что начиналась осень, было мокро и
прохладно. На том конце поля раньше была жиденькая лесополоса, по которой
проходила дорога и где ездил автобус. Теперь там был виден лес, среди
которого торчали острые деревянные крыши нескольких дач, над одной из
которых возвышался тонкий шпиль или громоотвод. Сальвадор вышел из-под
деревьев на поле и направился к лесу напрямик, застревая в мокрой траве.
Лес начинал уже желтеть. Слева виднелось что-то вроде гор, очертания
которых тонули в дождливом зеленоватом тумане. Надо было идти вперед через
пустое поле. Сальвадор шел несколько минут, и знал, что идет правильно,
что, может быть, цель достигнута и спешить некуда. Деревянная дача с
громоотводом приближалась. Дача была новой, некрашеные стены дощатого
домика с островерхой крышей еще не потемнели от времени, но были мокрыми
от дождя или тумана. Сальвадор миновал загородку из жердей, какие бывают
на лесных пастбищах, и увидел, что дом стоит среди высокой нетронутой
травы, а дверь открыта.
87
Внутри сидели трое, и было много разных вещей. Люди сидели неподвижно
в спокойных, непринужденных позах: слева мужчина лет тридцати в клетчатой
рубашке, сжимающий в руке чашку с чаем или кофе, от которой шел легкий
дымок; справа ближе ко входу другой, постарше; у дальнего края стола возле
самого окна, выходящего в мокрый зеленый лес, черноволосая смуглая девушка
почти без одежды. Она смотрела на Сальвадора в упор, и если во взгляде
остальных было спокойствие и даже безразличие, то взгляд девушки был
прямым и недовольным. Вся комната была заполнена вещами. Вещи эти были
тоже какими-то спокойными, дождливыми и коричневыми, некоторые -
старинными, как потертые деревянные кресла, в которых сидели трое,
некоторые - непонятными. Стол был покрыт старой зеленой тканью, на которой
стояла квадратная хрустальная чернильница с серебряной крышкой, лежали
перья, пожелтевшие бумаги и блестящие электронные часы. Там же был
небольшой подносик, на котором располагался чайный прибор. Возле окна
стоял фикус в деревянном ящике Слева высокий старый книжный шкаф, справа -
книжные полки, но там были в основном не книги (книги в старинных кожаных
переплетах), а какие-то приборы, образцы минералов, сухие букеты, реторты,
колбы и другие химические сосуды, кажется, даже пожелтевший череп.
Некоторые вещи не помещались в шкафах, они стояли прямо на полу вдоль
стен, доходя до самого входа. Дом был буквально завален хламом. Трое молча
смотрели на Сальвадора. Наконец тот, что справа, спросил:
- Кто вы?
- Представитель, - ответил Сальвадор, чувствуя, что говорит
правильно.
- Чем вы это докажете? - спросил сидящий справа.
Все оставались в тех же позах, не шевелясь и не отводя взгляда от
Сальвадора. Сальвадор только теперь заметил, что рука его собеседника,
спокойно лежащая на столе, держит что-то вроде длинной блестящей трубки с
черной рукояткой. Девушка так же яростно и возмущенно смотрела на
Сальвадора в упор, глаза ее блестели под мокрыми волосами. Сальвадор вынул
из кармана талисман от покоя и подал его сидящему справа.
- Может быть, это подойдет?
Тот взял камень и не торопясь поднялся с кресла. Остальные все так же
были неподвижны. Собеседник подошел ближе к Сальвадору и открыл дверцу
какого-то прибора, стоящего на полу у самого входа. Прибор походил на
высокотемпературную печь, в виде короткого круглого корпуса, горизонтально
стоящего на ножках. Человек закрутил винты на толстой круглой дверце со
стеклом, и сразу внутри прибора загудело, как при зажигании газа в
духовке, и вспыхнуло оранжевое пламя. Потом гул неожиданно затих, и на
стекле заслонки появилась картина. Сальвадор подошел ближе. Там была
желто-коричневая степь с холмами на горизонте. Холмы были пологими и
высокими, и трава на них качалась от ветра волнами, которые пробегали по
подножиям холмов. В желтоватом небе светило мутное солнце. И вдруг
Сальвадор увидел, что это не трава качается волнами от ветра, а стада
каких-то огромных желтых животных проносятся по холмам и по равнине.
- Что это? - спросил Сальвадор.
- Архей, - ответил собеседник. - Этот камень очень, очень стар. Ему
нельзя здесь быть, и, думаю, он вам больше не нужен.
- В сущности, мир непроходимо сложен, - вступил в разговор тот, что
сидел слева с чашкой в руке. - И единственное, что помогает хоть как-то с
ним сладить, это не мораль, не разум и не знание, а дипломатический
протокол. Протокол не требует никакого обоснования, никакого объяснения,
никакого усилия. Мы с вами можем поговорить, прежде, чем сформулируем наш
ответ.
- Кто вы? - спросил Сальвадор.
- Здесь специальное оборудование, - ответил человек с чашкой. - Оно
сделано для дипломатических контактов. Машина дает нам равные возможности
видеть друг в друге то, что соответствует понятиям каждой из сторон. Вы
видите людей, и это значит, что в нас есть то, что соответствует людям в
вашем понимании. На самом деле мы имеем совсем другую форму и сущность, но
среди прочего мы еще и люди. Так и вы. Если бы мы имели вид, скажем,
цветных кругов, мы видели бы вас в виде такого же существа, а вы нас - в
виде людей. В нас есть общее, значит, мы можем разговаривать. Скорее
всего, у нас нет возможности видеть друг друга в истинном облике. Только с
помощью машин.
- Протокол принят всеми? - спросил Сальвадор.
- Да. Это не обычный протокол, он не такой жесткий, как у ваших
дипломатов, и он регулирует более широкую сферу отношений. Некоторые не
хотят вступать в прямой контакт, как мы, но никто не враждебен дипломатам.
Например, у вас на Земле одна из цивилизаций не вступает с нами в контакт,
но, так сказать, иногда подыгрывает нам в нашей дипломатии. Это более
могущественная цивилизация, чем наша, они свободны от власти причин и
расстояний. Мы пока даже не преодолели световой барьер. Наши машины были
привезены сюда на космическом корабле, с большим трудом.
- Еще одна цивилизация?
- По крайней мере еще две. С вашими людьми мы встречаемся уже тысячи
лет.
- Почему тогда так сложно? Почему обрывается и не соблюдается
последовательность, единая линия контакта?
- Вы не поняли. Мы не хотим управлять. Стороны остаются свободны в
своих действиях - в рамках дипломатического протокола.
- Значит, все свободны только в этих рамках?
- Тем не менее протокол принят всеми.
Позы хозяев дома стали свободнее. Они продолжили прерванное
появлением Сальвадора чаепитие, но ему чая никто не предложил. Девушка у
окна все так же смотрела на Сальвадора в упор, но теперь она наклонила
голову, и прядь волос упала ей на лоб. Сальвадор отчетливо увидел, что она
красива.
- Я тоже хочу, - сказала она. - Но мы должны ответить.
- Но корабль возвращается с ответом!
- Нет, - ответила девушка у окна. - Там нет никого. Только бомба.
Этого Сальвадор не мог понять и замолчал, обдумывая сказанное.
- Зачем тогда эти разговоры? - спросил он наконец.
- Никто не говорит, что бомба должна взорваться, - пояснил человек,
сидящий справа. - Просто с самого начала было решено, что здесь должен
находиться космический корабль. А теперь здесь должна находиться еще и
бомба.
- Для уничтожения людей? А вы и те, другие? Или вы не живые существа,
а тоже машины? Бомба может уничтожить всю Землю?
- Все цивилизации. Всю эту... как вы ее называете... брамфатуру.
88
Собеседники опять застыли в спокойных, но слишком уж неподвижных
позах. Комната, только что наполненная влажным осенним воздухом, на глазах
теряла свежесть красок, и лес за окном походил теперь на театральную
декорацию. Волосы девушки стали как будто нарисованными грубыми мазками
густой масляной краски. Комната становилась меньше, наконец стала плоской
и превратилась в картину - картину, выполненную в зеленовато-коричневых
тонах, на которой было изображено трое спокойных людей среди уютного
интеллигентского хлама. Какое-то мгновение картина представляла собой
целый триптих: слева пустой пейзаж с лесом и дачами у горизонта, в центре
комната, а справа тот же пейзаж, но с ярко горящей на громоотводе звездой
электросварки. Потом картина покрылась сеткой трещин, краски стремительно
поблекли, потускнели, и перед Сальвадором осталась только покрытая
трещинами поверхность большого плоского камня, а сам Сальвадор стоял возле
этого камня в какой-то яме среди каменных обломков. Дно ямы поднималось
вверх, а большой камень уменьшался, и вот уже кругом был все тот же склон
холма, а в стороне двое сидящих на земле людей.
89
И не было никакого оружия. Сальвадор стремительно и бесшумно лег на
землю среди камней. Наверное, когда он шел по полю, то он шел и по этому
склону, и теперь у него был шанс продолжить дипломатию отдельно от своих
спутников. Он лежал, уткнувшись лицом в камни. Какой-то из этих камешков
мог быть домом пришельцев. Теперь все было понятно. Каждый, попавший сюда,
