видел то, что готов увидеть, из того, что здесь есть. Какие-то монахи
искали мудрости - и с ними вели ученые беседы. Советские жлобы доросли до
космического корабля и получили его. Дальше был запущен механизм
непонятной космической дипломатии. Странный галактический закон: привезли
бомбу, и никто не возражает, а даже, как тот выразился, "подыгрывают". И
покорность судьбе, выбравшей первого разгильдяя, прочитавшего журнал и
позвонившего в редакцию. Нужно было немедленно попасть в монастырь
Нанганарбат, и во что бы то ни стало найти конец той нити, которая
кончалась человеком по имени Шин. Похоже, что особисты не заметили
Сальвадора, и он стал отползать за перегиб холма, а потом вскочил и
скрылся в лабиринте кустов и скал.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. МОРЕ
90
Учитель уже проснулся и стоял у открытого окна. В комнате было
холодно: наверное, окно было открыто всю ночь. Он был стар, любой старик в
Европе закрыл бы окно - но не этот человек в льняной рубашке. Другой сидел
на стуле, одетый в зеленый брезентовый комбинезон. Учитель пристально
всматривался в горы и обернулся не сразу. Но, обернувшись, он начал
разговор в несвойственной ему манере.
- У нас мало времени. Пятьдесят лет назад русская экспедиция нашла в
горах базу пришельцев. Их люди улетели на космическом корабле. Наш агент
был убит, другим агентом был я. Я не всегда был ученым. Сейчас корабль
возвращается, в корабле какое-то оружие.
Это было совсем не в том стиле, в каком мы обычно разговаривали.
Учитель был стар, но не глуп и не склонен к дешевым эффектам. Я молчал и
внимательно смотрел на учителя и того, другого. Учитель изменился: обычно
рассеянный взгляд его стал твердым, жесты быстрыми. Я привык, что возраст
учителя трудно определить: ему можно было дать и двадцать лет, и
семьдесят. На самом деле ему было больше девяноста лет. Он продолжал:
- Тайны гор содержатся не только в бумагах. Вы неплохой мастер игры в
бисер, но сейчас вам придется участвовать в другой игре. Для этого я
слишком стар. Это русский, который шел по следу. Вы вместе с ним должны
сделать все, что сможете, а сейчас срочно уберите его отсюда, например, в
Пакистан. Вы говорили, что служили в армии?
- Да. Правительство оплачивает мое обучение. Десантные войска флота.
- Внизу вас ждет машина. В ней много оружия и горючего.
Он повернулся боком к окну. Я сомневался. Странно, но меня убедила
какая-то схожесть этих двоих: старика у окна с буграми мышц на прямой
спине и сосредоточенного русского в зеленом комбинезоне, похожего на
затравленного и готового прыгнуть зверя. Учитель произнес совсем уже
несвойственным индийскому гуру издевательским тоном:
- Русский расскажет вам подробности. По-русски. Убирайтесь быстрее. К
старым книгам мы вернемся потом.
Я не стал возвращаться к себе и оставил и магнитофон, и документы.
Мне не понравились слишком частые взгляды в окно. И когда я это понял,
опять почувствовал себя в старой тарелке: рядовой Людвиг Витгенштейн готов
к выполнению задания. Только ехать пришлось без музыки.
91
Машина была подходящая: на плитах чистого маленького дворика у самых
ворот стоял зеленый открытый джип. Никого вокруг не было - и ладно, меня
не интересовало, кто занимается экипировкой. Внутри лежали два ручных
пулемета, автоматы, гранаты и магазины. Похоже, что в монастыре держали
целый арсенал. Двор, освещенный утренним солнцем, пересекали густые черные
тени. Было тихо. Можно было ехать. Русского я посадил, вернее, уложил на
заднее сиденье, чтобы его поменьше видели - неизвестно, кому он тут был
знаком. Хорошо отрегулированный мотор работал бесшумно. И некоторое время
я окончательно просыпался, обдуваемый холодным воздухом гор, с такой
бесцеремонностью вытолкнутый из монастырских библиотек. Очень, очень резко
пришлось просыпаться: вдали уже слышался звук мотора. Я знал, что скоро
дорога выйдет с карниза на ровное место, где есть заросли кустарника - но
пока наш джип был виден как на ладони со следующего витка серпантина. Еще
каких-нибудь двести метров. Мы успели. Я как мог аккуратно свернул и
заехал подальше за кусты и камни. Там было довольно ровно, но все-таки
ехать было некуда, уйти можно было только пешком. Я взял один пулемет и,
пригнувшись, вылез вместе с русским к кустам над дорогой. Русский без
приглашения захватил автомат. На другой стороне ущелья из-за скал выезжали
три зеленые грузовика, крытые брезентом. "Не стрелять" - сказал я
русскому, и кажется, тот понял. Через некоторое время эти машины проехали
мимо нас; позади брезент был завернут. Грузовики битком были набиты людьми
неизвестной мне народности или касты, похожие на европейцев. Они сидели на
лавках и подскакивали на ухабах, мотая плечами и головами, как резиновые
куклы. Все они были какими-то худосочными, с белыми или, наоборот,
красными лицами, и держали между колен автоматы Калашникова. Вся Азия
наводнена этими дрянными автоматами. "Vagnky", - тихо с ненавистью
проговорил русский. Машины проехали, но я остался лежать неподвижно, и
русский тоже. Некоторое время было тихо: шум моторов заглушала стена, за
которой начинался ведущий к монастырю карниз. Облаву надо было начинать
гораздо дальше от монастыря, нам уже почти повезло. Потом на дороге
появилась еще одна такая же машина, и мы решили больше не глазеть, а
прижались к земле у самых корней. Эти тоже проехали мимо. Я подождал еще
пять минут, и мы продолжили путь. Теперь нужно было как можно дальше
уехать на машине, тем более что мне жалко было бросать такой арсенал.
Русский утащил к себе на заднее сиденье второй пулемет, хотя я сомневался,
что он умеет им пользоваться. Пока мы ехали, он внимательно его
рассматривал, а потом наконец отложил, видимо, изучив и удовлетворившись.
Мне было легче: моя подготовка предусматривала владение всеми видами
оружия, кроме, может быть, самых экзотических. "What Your name?" - со
скверным произношением спросил русский. Я назвал имя и фамилию, и русский
весело рассмеялся. Может быть, он тоже был игроком в бисер? "True Liudwig
Wittgenstеin" - с обидой произнес я. Не хватало еще показывать документы,
хотя они все равно остались там. Русский тоже назвался, как-то длинно и
непонятно. Я стал называть его по-французски: "Nicolas", и его это
устроило. Кроме всего прочего, еще надо было где-то найти время и тихое
место, чтобы поговорить! А сейчас говорить было некогда.
92
Мы отъехали уже далеко от монастыря и даже проехали два поселка. Было
слишком рано, и нас мало кто мог видеть - но мог. Русский никак не хотел
быть ниже бортиков и все время высовывался. В конце концов я решил: черт с
ним, он может увидеть что-то, чего я сам бы не понял. Так и получилось. Мы
выехали на развилку. Налево уходила хорошая асфальтовая дорога - на юг, в
сторону Шимлы. Прямо - дорога на Лахор. По асфальту двигалась какая-то
машина, и на перекрестке мы оказались совсем рядом. Русский был
оригинален: он расстрелял содержимое этой машины в упор. Я даже
затормозил, чтобы он мог полнее завершить процесс. Мне оставалось
надеяться, что он не ошибся, тем более, что деревня была совсем недалеко.
Впрочем, в этих горах привыкли к стрельбе. Русский с довольным видом
заменил магазин - магазин на двести патронов - и поднял большой палец.
Все-таки плохо, что он не знал английского языка. Дальше все шло тихо. На
дороге стали появляться погонщики с козами и ослами, и даже автомобили. Я
надеялся, что расстегнутая джинсовая куртка сойдет за военную форму.
Зеленый комбинезон русского меня в этом смысле устраивал. Наконец мы
въехали в довольно большое село, где было полно народу и стояло несколько
машин и повозок. Я поставил машину в переулок возле какого-то бара и купил
в этом баре еды. Дорога и площадь хорошо отсюда просматривались, а двое
аппетитно завтракающих на виду у всех военных не привлекали внимание. Там
я и попытался объясниться, и главное вроде понял. Теперь мне нужен был
надежный контакт с ЦРУ, и для этого лучше всего было убраться из Индии.
Чертовы горы, и оставшиеся в монастыре документы. Впрочем, брать их было
бесполезно: там куча всяких других бумаг обо мне, рекомендации из
университета, переписка, свидетели... Я был настроен решительно и готов
был идти на прорыв границы - тем более с такой экипировкой.
93
Для этого надо было двигаться быстро. Каких-нибудь триста километров
по прямой - но горы... И все же все было спокойно. Я про себя благодарил
монахов - наверное, про этот автомобиль мало кто знал и ничего никому не
сказал. Из бормотанья русского я понял, что в расстрелянной машине были
идеологи всей операции - значит, руководить и стремиться к цели некому.
Те, что ехали в монастырь, выполнят приказ и успокоятся, а нового приказа,
скорее всего, никто не получит. Кроме пограничников и служб безопасности.
Может быть, стоило переодеться? Но я решил, что нет - тогда будет слишком
заметный контраст с военным джипом. Я даже вытащил наружу пулемет, и
управлять машиной сразу стало легче. Я интуитивно чувствовал, что здесь мы
проскочим. Горы становились ниже, и вот мы уже были на каменистой равнине.
Несколько раз попадались другие военные машины, и от предчувствия пуль
холодела даже моя джинсовая куртка. Но все обошлось. В одном из
придорожных баров - даже не знаю, как их правильнее называть - нашлась
туристическая карта. Не знаю, правда, каких туристов мог привлечь такой
неспокойный район. И мы ехали уже по карте, как настоящие туристы.
Русский, во всяком случае, усердно вертел головой по сторонам, хотя все,
что нужно, он уже расстрелял. Я не знал, понимает ли он, что бесполезно
думать о смерти. Я думал только о границе, и все больше убеждался, что без
этой машины шансов у нас никаких нет. Американец совсем лишний в этом
азиатском углу, тем более русский. К тому же, похоже, еще и дело у этого
русского было срочным, и не стоило терять время. Но все-таки мы должны
были остаться целыми. Я не думал, что граница окажется сложной. Все-таки
это не граница с Россией. Но после шума должна была начаться погоня,
причем как индийская, так и пакистанская, русская и еще непонятно какая.
94
Значит, не нужно было шума. В узком ущелье торчала какая-то будка с
огородом. Как раз было много машин и повозок. Гораздо хуже, если бы здесь
оказался оборудованный по всем правилам таможенный пункт - с большими
зданиями, заграждениями, кондиционерами, машинами и прочей дрянью. А так
все прошло тихо - просто мы вытащили на вид оба пулемета, да перед этим я
набросил на плечи найденную в деревне рогожу. Пограничник даже не моргнул
глазом, и даже не сразу пошел звонить, но я знал, что он это сделает.
Дальнейшее зависело от качества туристской карты. И мы вовремя бросили
машину недалеко от въезда в деревню - когда мы не торопясь шли по дороге
обратно, к другой деревне, со стороны Пакистана над нами пролетел
вертолет.
95
Теперь мы совсем походили на оборванцев. Роскошный комбинезон
русского пришлось разделить на части и вымазать их в масле. Свою джинсовую
куртку я выбросил, взяв взамен часть комбинезона, а русский остался в
усердно драной рубашке. Все равно у нас было мало времени. Дело было
немногим лучше, чем до границы. Только уменьшилась вероятность встречи с
