отрывка, прочитанного Энеей.
- Значит, вот как твой отец представлял себе счастье? - спросил я
наконец, нарушив молчание.
Энея тряхнула головой.
- Вовсе нет, - ответила она. - Это всего лишь первая ступень. Чтобы
достичь счастья, надо преодолеть две других.
Девочка закрыла глаза и принялась декламировать ровным мелодичным
голосом, но не нараспев, как то в обычае у людей, чья манера читать
стихи губит поэзию.
- Но и так
Бывает, что ведут за шагом шаг
К овеществленью призраков ночных
Две страсти, два стремленья роковых.
Любовь и дружба - вот их имена,
Им власть над человечеством дана.
[Дж. Китс "Эндимион". Песнь первая.]
Я поглядел на громадный диск луны, исчерченный вихревыми потоками.
По оранжевому диску ползли буро-желтые облака.
- Вот как? - Признаться, я был слегка разочарован. - Сначала
природа, потом дружба с любовью и все?
- Не совсем. Отец считал, что настоящая дружба между людьми больше,
чем умение слышать природу. Но выше всего он ставил любовь.
Я кивнул:
- Церковь учит тому же самому. Возлюби Господа и ближнего своего...
- Угу, - пробормотала Энея, допивая чай. - Отец разумел плотскую
любовь. Секс. - Она снова закрыла глаза.
Познал я сладость тайников души.
И страсти, что когда-то сердце жгли,
Все в почву удобреньями легли,
Питая корни древа, чтобы ввысь,
В благоуханье неба вознеслись
Мои плоды.
[Дж. Китс "Эндимион". Песнь первая.]
Я не сразу нашелся, что ответить. Допил кофе, прокашлялся, бросил
взгляд на громадную луну и на по-прежнему видимый Млечный Путь и наконец
произнес:
- Ты хочешь сказать, что он... э... был в курсе? - Мне тут же
захотелось дать себе подзатыльник. Девочка наверняка не понимает, о чем
речь: она цитирует древнюю поэзию, но с тем же успехом и столь же
невинно могла бы цитировать какой-нибудь эротический трактат.
Глаза Энеи сверкали в лунном свете.
- Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось моему отцу с
его философией.
[Гораций, в мире много кой-чего,
Что вашей философии не снилось.
У.Шекспир. "Гамлет", акт 1, сцена 5 (пер. Б. Пастернака).]
- Понятно. - Черт возьми, кто такой Горацио?
- Мой отец написал эти строки в молодости. Первая, неудачная
поэма... Он хотел описать - точнее, хотел, чтобы узнал его герой-пастух,
- сколько всего таится в поэзии, природе, мудрости, в голосах друзей,
храбрых поступках, очаровании неведомого и притяжении противоположного
пола. Но остановился, так и не добравшись до сути.
- До какой сути? - не понял я. Плот продолжал мерно раскачиваться
на волнах.
- Познает смысл вещей и хоть чуть-чуть субстанций, звуков, форм
постигнет суть... - прошептала девочка.
Почему эти слова кажутся знакомыми? Какое-то время спустя я
вспомнил.
Наш плот медленно плыл сквозь ночь под аккомпанемент волн,
плескавшихся об его борта.
Мы проснулись на рассвете. После завтрака я проверил оружие.
Философская поэзия - замечательное развлечение при лунном свете, а
исправное и заряженное оружие - суровая необходимость.
До сих пор у меня не было возможности пристрелять винтовки, поэтому
я, честно говоря, слегка беспокоился. Армейская служба и работа
проводником научили Рауля Эндимиона одной простой вещи: чем лучше ты
умеешь обращаться со своим оружием, тем больше у тебя шансов уцелеть.
В небе по-прежнему виднелась самая крупная из трех лун, успевшая
изрядно потускнеть; теперь к ней добавились два солнца - сначала
ослепительная бета, затмившая собой Млечный Путь, а затем альфа,
уступавшая размерами звезде Гипериона, но очень яркая. Небо приобрело
оттенок ультрамарина, потом сделалось кобальтово-синим. В свете солнц
лунная атмосфера превратилась в этакую дымку, скрывшую поверхность
спутника. Палило нещадно, мы не знали, куда деваться от жары.
Волны стали выше, однако накатывали равномерно, поэтому мы не
испытывали особых неудобств, да и плоту никакие неприятности не
угрожали. Как и обещал "Путеводитель", вода сделалась фиолетовой; гребни
волн были иссиня-черными, иногда среди них мелькали желтые водоросли, в
воздухе летали лиловые пенные брызги. Плот двигался в ту сторону, откуда
появились луны и солнца (мы считали, что на восток); оставалось лишь
надеяться, что сильное течение в конце концов принесет нас к порталу.
Порой начинало казаться, что мы стоим на месте. Тогда кто-нибудь из нас
бросал в воду обрывок бумаги или что-либо еще, и все наблюдали, как
ветер пытается отобрать добычу у течения. Волны шли с юга на север, а
мы, как я уже сказал, старались придерживаться направления на восток.
Сперва я опробовал свой револьвер сорок пятого калибра,
предварительно убедившись, что патроны в барабане (не забыть бы
перезарядить эту древнюю штуковину, а то в самый неподходящий момент
выяснится, что магазин пуст). В качестве мишени я после
непродолжительных поисков выбрал пустой пищевой контейнер, который и
швырнул в воду.
Когда расстояние между плотом и контейнером составило около
пятнадцати метров, я выстрелил. Над плотом словно прогремел гром. Я
знал, что подобные револьверы стреляют громко (ими были вооружены многие
повстанцы с Ледяного Когтя), но такого грохота никак не ожидал, а потому
чуть не выронил оружие. Энея, сидевшая на носу и размышлявшая о чем-то
своем, испуганно вскочила; даже всегда невозмутимый андроид и тот
подпрыгнул от неожиданности.
- Прошу прощения. - Я стиснул револьвер в ладонях и выстрелил во
второй раз.
Расстреляв приблизительно две драгоценные обоймы, я удостоверился,
что с пятнадцати метров уж как-нибудь не промахнусь. На большем
расстоянии... Будем надеяться, что тот, в кого я выстрелю, испугается
грохота и поспешит ретироваться, не дожидаясь, пока я приближусь.
Опустив оружие, я вновь упомянул о том, что оно могло принадлежать
Ламии Брон.
- Я уже говорила, что никогда не видела маминого пистолета, -
отозвалась Энея.
- Быть может, она одолжила его Консулу, когда тот решил вернуться в
Сеть, - предположил я, продувая ствол.
- Нет, - возразил А.Беттик, стоявший у руля.
- Что значит "нет"? - поинтересовался я.
- Я видел оружие мадам Брон на борту "Бенареса", - ответил андроид.
- Это был древний пистолет, принадлежавший, по-моему, ее отцу - с
перламутровой рукоятью и лазерным прицелом. Стрелял он иглами.
- Понятно. - Жаль, конечно, что мои предположения не оправдались,
но ничего страшного. - Надо признать, эта штуковина хорошо сохранилась.
- По всей видимости, револьвер хранили в стазисе, иначе он бы
просто-напросто развалился от старости. А может, это не настоящий
револьвер, а всего лишь точная копия, сделанная по заказу Консула.
Впрочем, какая разница? Для кого как; я всегда ощущал, если можно так
выразиться, запах истории, исходивший от старинного оружия.
Следом за револьвером я проверил игломет. Чтобы удостовериться, что
с ним все в порядке, хватило одного-единственного выстрела. Качавшийся
на волнах пищевой контейнер исчез в мгновение ока, осколки разлетелись
метров на тридцать. Гребень волны словно срезало. Да, из такого оружия
трудно промахнуться, вдобавок оно бьет наповал, почему я его и выбрал. Я
поставил игломет на предохранитель и сунул обратно в вещмешок.
С плазменной винтовкой пришлось повозиться. Оптический прицел
позволял навести винтовку на что угодно, от очередного пищевого
контейнера метрах в тридцати от плота до горизонта, расстояние до
которого составляло километров двадцать пять, но если в эффективности
оружия в ближнем бою сомневаться не приходилось - я утопил контейнер с
первого же выстрела, - то относительно поражения удаленных целей
сомнения оставались, и разрешить их не представлялось возможным,
поскольку стрелять было не по чему. Теоретически импульсный заряд
способен поразить любую цель (не надо делать никаких поправок на ветер
или падение пули); в прицел я видел, как выпущенный из винтовки заряд
проделал дырку в волне на расстоянии в двадцать километров от плота. Но
волны волнами, а цели целями... Я навел оружие на луну, на поверхности
которой виднелась увенчанная снежной шапкой гора - скорее это не снег, а
замерзший углекислый газ, - и, сам не знаю почему, нажал на спусковой
крючок. По сравнению с древним пистолетом винтовка стреляла практически
бесшумно: так, обычное негромкое "кхе-кхе". В прицел, естественно, было
не разглядеть, попал я или нет, да и следовало принять во внимание
вращение небесных тел, но меня удивило бы, если бы выяснилось, что я
промахнулся. Бойцы гиперионских сил самообороны на все лады
пересказывали историю, случившуюся со швейцарскими гвардейцами: по
слухам, те ухитрились однажды сбить вражеских коммандос с расстояния в
несколько тысяч километров. Главное, как подтверждает тысячелетний опыт,
- первым заметить врага.
Ухватившись за эту мысль, я сказал, после того как проверил
напоследок дробовик:
- Нам не мешало бы провести разведку.
- Боишься, что портала может не оказаться на месте? - спросила
Энея. Я пожал плечами:
- В "Путеводителе" сказано, что расстояние между порталами всего
пять километров. А мы проделали уже сотню, если не больше.
- Мы полетим на ковре? - Свет местных солнц золотил кожу девочки.
- Вообще-то я собирался воспользоваться левитатором. - Ковер с
большей вероятностью засекут на радаре, прибавил я мысленно, а вслух
сказал: - И полечу один. Ты останешься с А.Беттиком.
Я достал левитатор, застегнул ремни, стиснул в одной руке
плазменную винтовку, а другой прикоснулся к рукояти управления. Ничего
не произошло. Неужели местное электромагнитное поле вытворяет такие же
штучки, как и гиперионское? Тут мне бросилось в глаза, что индикатор
батареи мигает красным. Аккумулятор сел. Замечательно. Очень вовремя.
- Черт! - Я расстегнул ремни и принялся проверять контакты.
Спутники молча наблюдали за моими действиями. - Я ведь зарядил его,
перед тем как покинуть корабль. Причем зарядил вместе с ковром.
А.Беттик попытался запустить диагностическую программу, но мощности
не хватило даже на такую малость.
- Может, попробовать комлог? В него встроена похожая программа.
- Правда? - глупо спросил я.
- Разрешите. - Андроид протянул руку. Я вручил ему браслет.
А.Беттик открыл крошечное отделение, которое я только что заметил,
вытащил бусинку-индикатор, за которой тянулся тонюсенький провод, и
подсоединил ее к левитатору. Замигали разноцветные огоньки.
- Левитатор поврежден, - сообщил механический голос. - Аккумулятор
разрядился приблизительно на двадцать семь часов раньше расчетного
времени. Вероятно, повреждены накопительные элементы.
- Здорово! - с горечью проговорил я. - А можно его починить или
хотя бы снова зарядить?
- Батарею починить невозможно, - отозвался комлог. - Но в трюме
корабля находятся три запасных элемента.
- Какое счастье! - С этими словами я поднял левитатор и швырнул за
борт. Он мгновенно исчез под водой.
- Все готово, - сказала Энея, сидевшая скрестив ноги на
ковре-самолете, который парил сантиметрах в двадцати над плотом. - Не
желаешь прокатиться?
Я не стал спорить - молча сел позади девочки, которая тут же
прикоснулась к нитям управления.
С высоты приблизительно пять тысяч метров - мы жадно хватали воздух
