приключений. Лхомо вручил мне длинный нейлоновых сверток. Ужасно
тяжелый. Я молча взвалил его на плечо, подхватил снаряжение и подошел к
Энее. На ее вопросительный взгляд я только кивнул: "Все в порядке.
Пойдем. Поговорим обо всем после".
Тео плакала. Я смутно сознавал, что происходит нечто важное, что мы
можем больше никогда не увидеться, пусть Энея и утверждает, что мы все
соберемся вместе до наступления сумерек, но от дикой усталости
восприятие мое притупилось. Я несколько раз глубоко вздохнул и заставил
себя сосредоточиться. В ближайшие часы мне понадобятся вся моя
сообразительность и быстрота реакции. Иначе не выжить. Главный
недостаток безумной любви в том, что она напрочь лишает тебя сна.
Мы спустились с террасы, быстрым шагом прошли по обледеневшему
карнизу, миновали веревки, по которым я карабкался ночью, и без
происшествий добрались до расщелины. В клубах студеного тумана
карликовые деревца и тундровые поляны казались какими-то нереальными, с
темных веток и сучьев срывались ледяные капли, ручьи и водопады, громко
журча, мощным потоком обрушивались в пропасть.
С восточной стены ущелья свисали старые, истрепанные веревки. Лхомо
решительно направился туда. За ним следовала Энея, а за ней А.Беттик. Я
шел замыкающим. Андроид карабкался, как всегда, уверенно и быстро.
Наверху, на узенькой тропе с южной стороны гребня, нас ждали уже
настоящие трудности - осыпающиеся карнизы, преграждающие дорогу выступы,
небольшие ледники и каменные осыпи. С гребня пришлось спуститься - он
превратился в непроходимое жидкое месиво, а под мокрым снегом скрывался
лед. Мы шли молча, с величайшей осторожностью делая каждый следующий
шаг, - достаточно малейшего шороха, чтобы спустить лавину, и тогда нам
конец. Когда идти стало совсем трудно, мы связались, пропустив сложенную
вдвое веревку через карабины и пристегнув их к обвязке, - теперь, если
кто-то сорвется в пропасть, остальные удержат его... или упадут вместе с
ним. Лхомо шагал уверенно, без колебаний переступая через прикрытые
льдом расщелины, обрывающиеся в туманную бездну. Я бы так не смог.
Пожалуй, в связке идти спокойнее.
Я по-прежнему не представлял, куда мы направляемся. Через несколько
километров исполинский гребень должен был резко пойти вниз, к морю
ядовитых облаков. Весной бывает короткий период, когда ядовитые
испарения опускаются ниже, открывая тропу, и тогда торговые караваны,
паломники, монахи и просто любопытствующие могут пройти на восток, к
Тай-Шаню, Великой горе Срединного Царства, самому недоступному месту на
планете. Говорят, тай-шаньские монахи никогда не возвращаются в
Срединное Царство: их жизнь посвящена служению в таинственных гробницах,
дацанах и храмах самой священной из всех священных гор. Я вдруг подумал,
что в такую погоду, начав спускаться, мы вряд ли заметим, как клубящиеся
грозовые тучи сменятся клубящимися ядовитыми облаками. А когда заметим,
будет слишком поздно.
Мы не стали спускаться. Через несколько часов мы вышли к обрыву у
восточных границ Срединного Царства. Конечно, никакого Тай-Шаня мы
впереди не увидели - только мокрые скалы, клубы тумана да кипень
облаков.
Карниз оказался довольно широким, и мы с наслаждением уселись,
выуживая из рюкзаков пакеты с бутербродами и фляги с водой. Крохотные
мясистые растения, плотным ковром устилавшие тундру, жадно вбирали влагу
первых муссонов, раздуваясь, как маленькие бурдюки.
Когда мы отдохнули и перекусили, Лхомо с А.Беттиком принялись
распаковывать тяжелые свертки. Энея открыла рюкзак. Я нисколько не
удивился, увидев во всех трех свертках нейлон, растяжки, дюралевые
распорки и рамы, а в рюкзаке Энеи - гермокомбинезоны и респираторы, те
самые, что я захватил с корабля.
Я вздохнул:
- Значит, мы попробуем добраться до Тай-Шаня.
- Да, - кивнула Энея и начала раздеваться.
А.Беттик и Лхомо отвернулись, но я все равно здорово разозлился.
Стараясь держать себя в руках, я разложил второй гермокомбинезон и начал
стаскивать с себя одежду, сворачивая ее и укладывая в рюкзак. Воздух был
морозный, и туман капельками конденсировался на коже.
Гермокомбинезон слишком уж облегает тело, но обвязка и лямки
респираторов обеспечивают хотя бы видимость приличий. Тугой капюшон
прижал мои уши к голове, и теперь все звуки доходили до меня только
через наушники; когда воздух станет слишком разреженным, они будут
транслировать радиосигналы от вплетенных в ткань ларингофонных нитей.
Пока мы переодевались, Лхомо с А.Беттиком быстро собрали четыре
дельтаплана. Будто в ответ на мой безмолвный вопрос Лхомо сообщил:
- Я могу лишь показать вам восходящие потоки и убедиться, что вы
попали в струйное течение. На такой высоте мне не выжить. А лететь на
Тай-Шань, чтобы застрять там Будда знает на сколько, мне как-то не
светит.
- У меня нет слов, чтобы выразить нашу благодарность, - коснулась
его руки Энея.
- А как же А.Беттик? - спросил я и тут же сообразил, что говорю о
нем, как об отсутствующем. Я повернулся к андроиду. - Как же ты? У тебя
ведь нет ни гермокомбинезона, ни респиратора.
А.Беттик улыбнулся:
- Вы забыли, месье Эндимион, что я сконструирован с расчетом на
несколько большую выносливость, чем средний человек.
- Но расстояние... - До Тай-Шаня более ста километров по прямой, и
даже если мы попадем в струйное течение, нам почти час придется лететь в
разреженном воздухе.
Андроид пристегнул последнюю растяжку своего синего дельтаплана с
почти десятиметровым размахом крыльев.
- Если нам повезет и мы это расстояние преодолеем, я выживу.
Я кивнул и занялся собственным снаряжением, не глядя на Энею, не
спрашивая ее, зачем нам всем так рисковать. Она подошла незаметно.
- Спасибо, Рауль, - сказала она громко, чтобы слышали все. - Ты
делаешь это ради меня. Спасибо тебе.
Я махнул рукой, внезапно, лишившись дара речи, смутившись оттого,
что она благодарит именно меня, когда и Лхомо, и А.Беттик тоже готовы
ради нее пролететь над бездной. Но она еще не договорила.
- Я люблю тебя, Рауль. - Энея приподнялась на цыпочки и поцеловала
меня в губы. Потом отступила на шаг и посмотрела на меня своими темными,
бездонными глазами. - Я люблю тебя, Рауль Эндимион. Всегда любила. И
всегда буду любить.
Я стоял совершенно ошалевший и растерянный на самом краю бездны.
Тем временем Лхомо, переходя от А.Беттика к Энее, от Энеи ко мне,
тщательно проверил наше снаряжение - каждую гайку, шплинт, растяжку,
каждый экспресс-шов. Удовлетворившись результатами осмотра, он
уважительно кивнул А.Беттику, с привычной ловкостью пристегнул подвеску
и шагнул к обрыву. Скалы у края обрыва были совершенно голые, казалось,
даже живучие растения-суккуленты боятся приблизиться к бездне. По
крайней мере я боялся - боялся спускаться по скользкой от дождя
каменистой тропе. Да и туман опять сгустился.
- В этой каше нелегко будет уследить друг за другом, - сказал
Лхомо. - Держите направление влево. Дистанция - пять метров. Идем тем же
порядком, сначала я, за мной Энея на желтом крыле, за ней синий человек
на синем крыле, последний - ты, Рауль, на зеленом. Самое опасное -
растерять друг друга в тумане.
- Я буду держаться за тобой, - энергично кивнула Энея.
Лхомо повернулся ко мне:
- Вы с Энеей сможете переговариваться по ларингам, но это не
поможет вам найти друг друга. Мы с А.Беттиком будем общаться жестами.
Соблюдай осторожность. Не теряй крыло синего человека. Если отобьешься
от него, кружи против часовой стрелки, пока не поднимешься над облаками,
а потом постарайся нагнать нас. В облаках старайся описывать круги
поменьше, если слишком размахнешься, можешь врезаться в скалы. - Я
кивнул. Во рту почему-то пересохло. - Ладно, до встречи над облаками. Я
найду восходящие потоки, определю профиль ветров и выведу вас на
струйное течение. Когда подам вот такой сигнал, - он сжал кулак и дважды
протаранил им воздух, - значит, я отваливаю. Продолжайте подъем по
спирали. Войдите в поток как можно глубже. Не прекращайте подъем, пока
вам не покажется, что ветер вот-вот изорвет крыло в клочья. Может, так
оно и будет. Только если не втиснетесь в самую середину потока, вам
нипочем не добраться до Тай-Шаня. До ближайшего отрога Великой Вершины
сто одиннадцать километров. Там уже снова можно будет дышать. Мы дружно
кивнули.
- И пусть Будда улыбнется нашему безрассудству! - Казалось, Лхомо
был просто счастлив.
- Аминь, - сказала Энея.
Ни слова больше не говоря, Лхомо повернулся и прыгнул с обрыва.
Секундой позже за ним последовала Энея. А.Беттик ногами оттолкнулся от
карниза и тоже исчез в клубящемся тумане. Пора! Опора резко ушла у меня
из-под ног, и я наклонился вперед, горизонтально вытянувшись на
подвеске. Я потерял из виду дельтаплан, облака запутали меня, сбили с
толку, я утратил всякую ориентацию. Потянув за левую рукоятку, я положил
дельтаплан в вираж и пристально вглядывался в туман. Никого. И ничего. И
тут я запоздало сообразил, что слишком задержался на вираже. Или
наоборот, слишком рано из него вышел? Я выровнял дельтаплан, ощутив, как
натянулась ткань в восходящем потоке. Я не знал, поднимаюсь я или нет,
потому что практически ослеп. Я закричал в надежде, что кто-нибудь
отзовется и я сориентируюсь. И в ответ услышал человеческий голос всего
в нескольких метрах впереди.
Это был мой собственный голос, эхом отразившейся от отвесной скалы,
и меня несло прямо на нее.
Немез, Скиллаи Бриарей шагали на юг от анклава Священной Империи
близ Фаллоса Шивы. Солнце стояло высоко, на востоке громоздились тяжелые
тучи. Специально для имперских посланников старый Вышний Путь вдоль
хребта Кукунор привели в порядок и построили специальную канатку до
самого Зимнего дворца. Над террасой канатки висел дипломатический
паланкин. Немез протолкнулась к канатке и уселась в паланкин, игнорируя
любопытные взгляды коротышек в толстых халатах, толкущихся на лестницах
и террасе. Как только ее клоны забрались в экипаж, Немез отпустила
тормоза, и паланкин, набирая скорость, заскользил над пропастью. Над
дворцовой горой собирались грозовые тучи.
На Ступенях Большой Террасы их встретили два десятка дворцовых
стражников, вооруженных алебардами и примитивными энергометами. Капитан
стражи держался весьма почтительно.
- Вам следует обождать здесь, пока не прибудет почетный караул,
который сопроводит вас во дворец, почтеннейшие гости, - поклонившись,
произнес он.
- Мы предпочитаем путешествовать без сопровождающих, - отрезала
Немез.
Все двадцать стражников мгновенно выставили пики.
- Простите недостойного, почтеннейшие гости, но в Зимний дворец
непозволительно входить без приглашения и без почетного караула. Не
будете ли вы добры подождать здесь в тени под кровлей пагоды,
почтеннейшие гости? Особа соответствующего ранга вот-вот подойдет, чтобы
поприветствовать вас.
Немез кивнула.
- Убейте их, - велела она Скилле и Бриарею и направилась во дворец,
даже не оглянувшись на клонов, перешедших в боевой режим.
В долгом пути по многоярусным коридором дворца они сохраняли
обычный облик, переходя в боевой режим, только когда требовалось убить
очередного стражника или слугу. Спустившись по парадной лестнице, они
приблизились к Парго-Калинь, громадным Западным вратам. Там путь им
преградил регент Ретинь Токра с пятью сотнями отборных воинов дворцовой
стражи. Мечами и пиками вооружились лишь считанные единицы, остальные
