довольно часто опускаются. Бабушка заставила меня выучить почти всю
поэму, но скучные места никогда не вызывали у меня особого интереса.
- Тео Лэйн, - подсказала Энея. - Одно время он был референтом
Консула на Гиперионе, а впоследствии стал первым генерал-губернатором от
Гегемонии. Я как-то раз видела его, когда была маленькая. Воспитанный
такой. Спокойный. Носил очень забавные архаичные очки...
- А эта Тео... - Я все пытался разобраться, что к чему. - Может, он
поменял пол?
Энея покачала головой.
- Длинный, но не сигара, как сказал бы Фрейд.
- А кто?
- Тео Бернар - пра-пра-пра-и-так-далее-пра-внучка Тео Лэйна. Ее
история - сама по себе приключение. Но родилась она в наше время...
бежала из имперских колоний на Мауи-Обетованную и присоединилась к
повстанцам... Но она так поступила из-за слов, сказанных мною первому
Тео почти триста лет назад. Эти слова передавали из поколения в
поколение. Тео знала, что я буду на Мауи-Обетованной, и знала когда...
- Это как это?
- А именно это я и сказала Тео Лэйну, - невозмутимо ответила Энея.
- Сказала, когда буду там. Память о моих словах жила в его семье, так же
как память о паломничестве к Ш райку жила в "Песнях".
- Значит, ты способна видеть будущее, - очень спокойно сказал я.
- Не будущее. Будущие, - поправила меня Энея. - Я же говорила, что
способна. И ты слушал меня сегодня вечером.
- Ты видела собственную смерть?
- Да.
- Расскажешь, что ты видела?
- Не сейчас, Рауль. Пожалуйста. Потом. В свое время.
- Но если будущих несколько, - чуть не простонал я, - почему же ты
видела только одну свою смерть? И если ты ее видела, почему ты не можешь
ее избежать?
- Я могла бы ее избежать, - тихо сказала она, - но это был бы
неправильный выбор.
- То есть как это? Разве можно предпочесть жизни смерть?! - Я
невольно сорвался на крик, крепко сжав кулаки. Энея взяла меня за руку.
- В том-то все и дело, - прошептала она так тихо, что мне пришлось
склониться к ней, иначе бы я не расслышал. Молнии продолжали свою пляску
над отрогами Хэн-Шаня. - Смерть невозможно предпочесть жизни, Рауль, но
порой это необходимо.
Я тряхнул головой. Должно быть, в ту минуту я выглядел очень
угрюмо, но мне было наплевать.
- А не расскажешь ли ты, когда умру я? Она посмотрела на меня
своими бездонными глазами и сказала:
- Не знаю.
Я обиженно заморгал. Ее что, совсем не заботит мое будущее?
- Конечно же, заботит, - шепнула она. - Я просто предпочла не
смотреть эти волны вероятности. Видеть свою смерть... трудно. Увидеть
твою... - Энея сдавленно всхлипнула, и только тут я понял, что она
плачет. Я передвинулся поближе и обнял ее. Энея положила голову мне на
грудь.
- Прости, детка, - пробормотал я, сам толком не понимая, за что
прошу прощения. Меня переполняли странные чувства, смесь счастья и
горечи. При мысли о предстоящей утрате мне хотелось выть, швырять камни,
молотить скалы кулаками. И словно в ответ, на севере прокатился раскат
грома.
Я осушал ее слезы поцелуями, и солоноватый привкус слез мешался с
теплом ее дыхания. И снова мы любили друг друга - но на этот раз
медленно, трепетно, забыв о времени, совсем не так, как прежде.
После, когда мы лежали щека к щеке и прохладный ветерок остужал
наши разгоряченные тела, Энея спросила, положив ладонь мне на грудь:
- Ты хочешь о чем-то спросить. Я чувствую. Ну?
Я вспомнил все вопросы, роившиеся у меня в голове во время ее
вечерней беседы, все пропущенные мной темы, все то, без чего мне не
понять, зачем оно нужно, это причастие. Что такое крестоформ? Что
устроил Орден на внезапно обезлюдевших планетах? Какую выгоду надеется
извлечь из этого Центр? Что за черт этот Шрайк - монстр или
телохранитель? Откуда он взялся? Что будет с нами? Что она видела в
нашем будущем такое, что мне необходимо знать, чтобы мы смогли выжить...
чтобы она избежала судьбы, о неизбежности которой знала еще до своего
рождения? Что за страшные тайны укрыты в Связующей Бездне и почему так
важно подключиться к ней? Как мы собираемся удрать с этой планеты, если
Орден и впрямь затопил портал потоком лавы, а путь кораблю Консула
преграждает их эскадра? Кто такие эти ее "наблюдатели", шпионящие за
человечеством не одно столетие? К чему это изучение языка мертвых и все
такое прочее? Почему Немез со своими дурацкими клонами до сих пор еще не
прикончила нас?
- У тебя был еще кто-нибудь? - спросил я. - Ты любила кого-нибудь
до меня?
Идиотизм полнейший. Что я сую нос, куда не следует?! Ей почти
двадцать два стандартных года. Я ж ведь спал с женщинами до нее... даже
не помню, как их звали, но это ж когда было, еще в силах самообороны и
когда я работал в казино Девяти хвостов... Какое мне дело?! Пусть
даже... Какая разница, если и... Я должен это знать!
Она колебалась лишь мгновение.
- Первый раз, когда мы были вместе... не был для меня первым.
Я кивнул, чувствуя себя свиньей и ублюдком, испытывающим оргазм от
подглядывания в замочную скважину. Да разве о таких вещах спрашивают? В
груди мучительно заныло, будто между ребрами кол вогнали. Но меня уже
понесло.
- А ты любила... его? - "А почему обязательно "его"? Тео...
Рахиль... Она окружает себя женщинами". Мне самому тошно стало от
собственных мыслей.
- Я люблю тебя, Рауль, - выдохнула она. Она это сказала второй раз
- впервые я услышал от нее эти слова на Старой Земле, когда мы
прощались, более пяти с половиной лет назад. Моему бы сердцу запеть от
этих слов, но оно слишком болело. Я столкнулся с чем-то важным, чего я
не понимал.
- Но мужчина все-таки был. Ты любила его...
"Только одного? Скольких?!" Я готов был заорать на собственные
мысли, чтобы они заткнулись.
Энея приложила палец к моим губам.
- Я люблю тебя, Рауль, помни это. Все... очень запутано. Из-за
того, кто я. Из-за того, какая я. Из-за того, что я должна совершить. Но
я люблю тебя... Я полюбила тебя еще тогда, когда ты впервые появился в
моих смутных видениях о будущем. Я уже любила тебя, когда мы впервые
встретились во время песчаной бури на Гиперионе, среди полного хаоса и
смятения, со Шрайком и ковром-самолетом. Помнишь, как я обнимала тебя,
когда мы улетали на ковре? Я любила тебя уже тогда...
Я молча ждал. Энея провела пальцем по моей щеке и вздохнула так,
будто бремя всех миров Вселенной легло на ее плечи.
- Ладно, - тихо сказала она. - Кто-то - уже был. Я уже была с
мужчиной. Мы...
- Это было серьезно? - спросил я каким-то странным неестественным
голосом, совсем как корабль Консула.
- Мы были женаты.
Однажды, на гиперионской реке Кэнс, я ввязался в драку с пожилым
моряком, весившим вдвое больше меня и куда более опытным в кулачных
боях. Без всякого предупреждения он врезал мне в челюсть, вырубив меня с
одного удара; в глазах у меня потемнело, колени подкосились, и,
перевалившись через перила, я плюхнулся в реку. Моряк был незлопамятен и
самолично нырнул за мной в воду. Я пришел в сознание через
минуту-другую, но еще несколько часов в ушах у меня звенело и перед
глазами все плыло.
Сейчас было еще хуже. Я неподвижно лежал, глядя на нее, на мою
Энею, а ее пальцы у моей щеки казались чужыми и холодными. Она убрала
руку.
Но и это было еще не все.
- Вот они, недостающие двадцать три месяца, одна неделя и шесть
часов, - проговорила она.
- С ним?
- Да.
- Женаты... - начал я и не смог продолжить.
Энея улыбнулась. Более печальной улыбки я не видел ни разу в жизни.
- Нас венчал священник. Брак будет законным в глазах Священной
Империи и Церкви.
- Будет?
- Есть.
- Так ты еще замужем? - Я хотел подползти к краю террасы, чтобы
меня вырвало, но не мог пошевелиться. И снова Энея смутилась, не зная,
что ответить.
- Да... - В ее глазах блеснули слезы. - То есть нет... Сейчас я не
замужем... Ты... Проклятие, если б я только могла...
- Но он все еще жив? - Я говорил холодно и бесстрастно, как
инквизитор Священной Канцелярии.
- Да. - Энея прижала ладонь к щеке. Пальцы ее дрожали.
- Ты его любишь, детка?
- Я люблю тебя, Рауль.
Я слегка отстранился - не сознательно, не намеренно, просто во
время этого разговора я не мог находиться с ней в физическом контакте.
- Еще одно... - сказала Энея.
Я ждал.
- У нас был... у меня будет... у меня был ребенок. - Она пристально
смотрела, словно пытаясь передать что-то одной лишь силой взгляда. Но у
нее ничего не вышло.
- Ребенок, - тупо повторил я. Моя любимая... моя девочка стала
женщиной, стала чьей-то любовницей... стала матерью. - Сколько ему? - На
редкость банальный вопрос. Почему-то эта банальность самого меня
ошеломила.
И опять Энея смутилась, будто и сама толком не знала.
- Ребенок... сейчас не живет, - наконец выдавила она.
- Ох, детка, - выдохнул я, забыв обо всем, кроме ее боли. Она снова
заплакала, и тогда я обнял ее. - Мне так жаль, детка... так жаль, -
повторял я, гладя ее по голове.
Энея отстранилась, утирая слезы.
- Нет, Рауль, ты не понял. Все в порядке... это не... тут как раз
все в порядке...
Отодвинувшись, я пристально посмотрел на нее. Она была какая-то
печальная и потерянная.
- Понимаю, - солгал я.
- Рауль... - Она потянулась ко мне.
Я погладил ее руку, встал, оделся и взял рюкзак со скалолазным
снаряжением.
- Рауль...
- Вернусь к рассвету, - бросил я, не глядя на нее. - Пойду
прогуляюсь.
- Можно, я с тобой? - Она стояла, завернувшись в простыню, а за ее
спиной полыхали молнии. Надвигалась гроза.
- Вернусь к рассвету, - повторил я и вышел, пока она не успела
одеться.
Шел дождь - холодный, противный дождь со снегом. Все вокруг
облепило жидкой, скользкой кашей. Слетев по веревочным лестницам, я
рысью припустил по тряским ступенькам, высматривая путь при вспышках
молний. Я бежал, не останавливаясь, пока не спустился на несколько сотен
метров. Передо мной был восточный карниз, ведущий к расселине, где я
сажал корабль. Туда мне идти не хотелось.
А метрах в пятистах свисали с вершин гребня закрепленные веревки.
Дождь лил вовсю, на черно-красных скалах образовалась наледь. Я
пристегнулся карабином, вытащил из рюкзака жумары и, не проверяя
надежности креплений, начал карабкаться по обледеневшей веревке.
Ветер норовил сорвать с меня куртку, мотал на веревке, относя от
скалы. Снежная крупа секла лицо и руки. Но мне было все равно. Я упорно
лез выше и выше, то и дело соскальзывая и вновь отыгрывая высоту. Метрах
в десяти от острой как нож вершины я вынырнул из облаков, как пловец из
воды. В вышине все так же сияли холодные звезды. Внизу, у северного
склона, тучи бурлили и вздымались, как пенный прибой.
А я упорно карабкался все выше и выше, пока не достиг относительно
ровной площадки. И только тут заметил, что не пристегнул страховку.
- Ну и в задницу, - буркнул я и зашагал по узкому - сантиметров
пятнадцать - гребню. На севере бушевала гроза, с южной стороны зияла
черная бездна, под ногами был лед, сверху падал колючий снег.
Я сорвался на трусцу и побежал на восток, перескакивая через
трещины и наплевав на все на свете.
x x x
Пока я упивался собственными страданиями, в человеческой вселенной
происходило много интересного. Когда я был мальчишкой, на Гиперионе
новости от межзвездной Империи Пасема до наших кочующих в пустошах
