что так безоглядно доверилась мне. И я встаю и начинаю пробираться в
хвост очереди.
Энея наконец-то заметила меня и быстро подняла руки, ладонями ко
мне. "Нет, Рауль, не сейчас. Еще рано". Какое-то мгновение я стою в
нерешительности, глядя на остальных: они, чужие ей люди, удостоены
близости с моей любимой, а я нет. Потом, с лихорадочно колотящимся
сердцем и пылающим лицом, иду обратно на свою циновку.
Официально вечер никто не закрывал. Люди просто начали расходиться
по двое-трое. Одна пара - женщина пила вино, мужчина нет - ушла в
обнимку, будто ничего не изменилось. Возможно, ничего и не изменилось.
Возможно, ритуал причастия был всего-навсего метафорой и символом или
самовнушением и самогипнозом. Возможно, те, кто приложит достаточно
усилий, чтобы ощутить нечто, называемое Связующей Бездной, обретут некий
внутренний опыт и поверят в то, что все было на самом деле. Возможно,
все это чушь собачья.
Я потер лоб: у меня вдруг разболелась голова. Хорошо, что я не пил
вина. От вина у меня мигрени. Я почувствовал себя больным, опустошенным
и всеми покинутым.
- Не забудьте, - громко сказала Рахиль, - завтра в полдень будет
уложен последний камень галереи. На верхней медитационной террасе
состоится праздник! Приносите напитки с собой.
На том вечер и закончился. Я двинулся вверх по лестнице,
обуреваемый смешанными чувствами - восторгом, предвкушением, сожалением,
смущением, возбуждением и пульсирующей болью. Признаюсь, половины
объяснений Энеи я не понял, но у меня осталось разочарование и ощущение
неловкости... К примеру, я просто уверен, что та тайная вечеря никак не
могла завершиться напоминанием о том, чтобы завтра все пришли на
праздник на верхней террасе.
Я хмыкнул и тут же проглотил смешок. Тайная вечеря... Хорошенькое
сравнение. Голова разболелась еще сильнее. Не лучшее состояние для
занятий любовью.
От студеного ветра на галерее верхней террасы в голове у меня
немного прояснилось. Тонкий серп Оракула висел на востоке над темными
кучевыми облаками. Звезды холодно взирали с небес.
Я уже ступил на порог нашей комнаты и как раз собирался зажечь
фонарь, когда небеса вдруг раскололись.
21
Энея и А.Беттик, Рахиль и Тео, Джордж и Джигме, молодой далай-лама
и Дорже Пхамо и еще многие-многие другие - все поднялись на верхнюю
террасу и в ужасе смотрели на небо. Энея подошла ко мне и взяла меня за
руку. Удивительно, что мы не ослепли от светового шоу, разыгравшегося в
вышине, - белые сполохи, распускающиеся, словно гигантские цветы;
лимонно-желтые вспышки; немыслимо яркие алые росчерки, пересекающиеся
синими, белыми и желтыми штрихами, - прямые и четкие, как след алмаза на
стекле. Оранжевые шары, вспухающие в беззвучном взрыве; снова белые
сполохи и алые росчерки. Все это - в полной тишине, но от неистовой
интенсивности света очень хочется зажать уши и забиться куда-нибудь
подальше.
- Что это еще такое, сто чертей с упырями?! - воскликнул Лхомо
Дондруб.
- Космический бой, - устало отозвалась Энея.
- Не понимаю, - сказал далай-лама. В его голосе не было страха,
только любопытство. - Имперские власти заверили нас, что у них на орбите
только один корабль - по-моему, "Джебраил", - да и тот с дипломатической
миссией, а не военной. Регент Ретинь Токра тоже уверял меня в этом.
Громомечущая Мать-свинья как-то неприлично всхрюкнула.
- Ваше Святейшество, регент получает мзду от имперских ублюдков.
Юноша повернулся к ней.
- Полагаю, это правда, Ваше Святейшество, - подхватил Эйхедзи, его
телохранитель. - Дворец полнится слухами.
Почерневшее было небо снова полыхнуло в двух десятках мест
одновременно. Скалу озарили алые, зеленые и желтые отблески.
- А почему мы видим лазерные лучи? Ведь в космосе нет ни пыли, ни
коллоидных частиц, способных рассеивать свет? - поинтересовался
далай-лама, сверкнув темными глазами. Очевидно, весть о предательстве
регента его не удивила - во всяком случае, заинтересовала гораздо
меньше, чем сражение, разыгравшееся в тысячах километров от нас.
- Видимо, некоторые корабли подбиты или уже уничтожены. Ваше
Святейшество, - ответил телохранитель. - Когерентные пучки света
оставляют след в облаках молекулярной пыли, замерзшего кислорода и
прочих газов.
Это объяснение заставило всех на минутку приумолкнуть.
- Мой отец однажды видел такое на Гиперионе, - прошептала Рахиль и
принялась растирать руки, словно ей холодно.
Я моргнул и удивленно уставился на нее. Да, Энея говорила, что отца
ее подруги звали Сол... И "Песни" Силена я хорошо знаю. Я догадывался,
что Рахиль - та самая малышка, что участвовала в легендарном
гиперионском паломничестве, дочь Сола Вайнтрауба... Только вот никак не
мог до конца в это поверить. В "Песнях" девочка Рахиль стала почти
мифической женщиной. Монетой, той, что путешествовала со Шрайком в
прошлое сквозь Гробницы Времени. Как, каким образом эта Рахиль оказалась
здесь и сейчас?!
Энея обняла подругу за плечи.
- И моя мама такое видела, - тихо сказала она. - Только тогда
считали, что войска Гегемонии сражаются с Бродягами.
- А кто сражается сейчас? И с кем? - спросил далай-лама. - Бродяги
с Церковью? И почему Священная Империя без нашего позволения ввела в
нашу систему эскадру?!
В небесах разом полыхнуло с полдюжины белых сфер. Они
запульсировали, вспухли, померкли и угасли, оставив на сетчатке яркий
отпечаток. Все невольно заморгали.
- Полагаю, Ваше Святейшество, имперская эскадра находится тут с
момента прибытия их первого корабля, - сказала Энея. - Но вряд ли они
сражаются с Бродягами.
- Тогда с кем? - снова спросил юноша.
Энея подняла голову.
- С одним из своих.
Внезапно прокатилась серия взрывов, совсем непохожих на прежние, -
более близких, более ярких... Небо прочертили три пылающих метеора. Один
почти сразу взорвался в верхних слоях атмосферы, развалившись на десятки
стремительно догоревших осколков. Второй унесся на запад, раскаляясь
докрасна, до желтизны, до ослепительной белизны, распался в двадцати
градусах над горизонтом и раскидал по черному небу сотни мелких
метеоров. Третий сорвался чуть западнее зенита и устремился на восток с
тонким свистом, который перерос в жуткий громовой рев и столь же
стремительно стих, - и наконец развалился на несколько пылающих
фрагментов, и лишь один из них не сгорел в атмосфере. В последний момент
осколок завилял из стороны в сторону, выстрелив вспышками желтого
пламени, замедлившими его падение, и пропал из виду.
Мы прождали еще с полчаса, но, кроме десятков плазменных выхлопов -
я сразу понял, что это разгоняются звездолеты, устремляющиеся прочь от
Тянь-Шаня, - смотреть было уже не на что. Мало-помалу звезды снова стали
самыми яркими объектами на небосводе, и собравшиеся начали расходиться -
далай-лама отправился спать в монашескую келью, а остальные разбрелись
по своим временным или постоянным квартирам на более низких ярусах.
Меня, Рахиль, Тео, А.Беттика и Лхомо Дондруба Энея попросила
остаться.
- Это и есть знак, которого я ждала, - очень тихо сказала она,
когда все остальные спустились с террасы. - Завтра мы должны уйти.
- Уйти? - переспросил я. - Куда? Зачем? В ответ Энея лишь сжала мою
руку. "Объясню позже", - понял я и замолчал.
- Крылья готовы. Учительница, - сообщил Лхомо.
- Пока вы были в отлучке, я позволил себе проверить
гермокомбинезоны и респираторы месье Эндимиона, - сказал А.Беттик. - Они
в полном порядке.
- Завтра завершаем работы и устраиваем церемонию, - вступила в
разговор Тео.
- Мне бы хотелось уйти с вами, - проговорила Рахиль.
- Куда? - снова не выдержал я.
- Ты приглашен, - сказала Энея. Вряд ли это можно было считать
ответом. - Лхомо и А.Беттик - тоже... если не передумали.
Лхомо Дондруб расплылся в улыбке. Андроид кивнул. Я начал
склоняться к мысли, что только я один ничего не понимаю в происходящем.
- Всем спокойной ночи, - завершила Энея. - Выходим на рассвете.
Провожать не обязательно.
- Вот еще! - встрепенулась Рахиль. - Мы придем попрощаться.
Энея кивнула и пожала ей руку.
Мы с Энеей остались одни на верхней террасе. После сражения небо
казалось совсем темным, и я не сразу осознал, что это тучи перевалили
через гребень и стирают звезду за звездой, как мокрая тряпка - мел со
школьной доски. Открыв дверь своей спальни, Энея вошла, зажгла фонарь и
снова появилась на пороге.
- Рауль, ты идешь?
Мы поговорили. Но не сразу.
Любые описания близости - нелепы, но сама близость нелепой быть не
может, если ты близок с тем, кого действительно любишь. В ту ночь я это
понял.
А потом мы с Энеей накинули кимоно и перешли к открытым седзи. Энея
вскипятила на маленькой спиртовке чай, мы взяли чашки и сели друг против
друга, прислонившись к раме, соприкасаясь босыми подошвами, прямо над
бездонной пропастью. Было холодно и пахло дождем. Вершину Хэн-Шаня
закрыли облака, вдали фейерверком сверкали молнии.
- Неужели Рахиль - та самая, из "Песен"? - спросил я. Мне хотелось
задать совсем другой, главный вопрос, но я не решался.
- Да, та самая. Дочь Сола Вайнтрауба, которая заболела на Гиперионе
болезнью Мерлина и двадцать семь лет с каждым днем становилась все
моложе и моложе. Сол взял ее в паломничество грудным младенцем.
- А еще ее звали Монетой, - добавил я. - И Мнемосиной...
- Советницей, - прошептала Энея. - И Памятью. Подходящие имена для
той роли, которую она тогда играла.
- Двести восемьдесят лет назад! В десятках световых лет отсюда...
на Гиперионе. Как она сюда попала?!
Энея улыбнулась. Теплый чай дышал паром, тонкими струйками
поднимавшимся к ее взъерошенным волосам.
- Я родилась больше чем двести восемьдесят лет назад. И в десятках
световых лет отсюда... на Гиперионе.
- Так она попала сюда так же, как и ты? Через Гробницы Времени?
- И да, и нет. - Энея подняла ладонь, упреждая мои протесты. -
Знаю, Рауль, ты хочешь разговора начистоту... Никаких притч, никаких
аналогий, никаких иносказаний. Согласна. Время для такого разговора
пришло. Но истина в том, что Сфинкс - лишь часть ее странствия.
Я ждал.
- Ты помнишь "Песни"... - начала Энея.
- Я помню, что паломник по имени Сол взял с собой дочь... а потом
кибрид Китса каким-то образом спас ее от Шрайка, а потом она начала
взрослеть нормально... Он унес ее в Сфинкс и перенес в будущее... - Я
осекся. - В это будущее?
- Нет. Рахиль снова выросла и стала молодой женщиной в очень
далеком будущем. Ее отец вырастил ее во второй раз. Их история... она
чудесная, Рауль. В буквальном смысле слова чудесная.
Я потер лоб. Утихшая было головная боль норовила вернуться.
- И она пришла сюда через Гробницы Времени? Вернулась с ними в
прошлое?
- И через Гробницы - тоже. Но она и сама способна перемещаться во
времени.
Я вытаращил глаза. Это похоже на полное безумие.
Энея улыбнулась, словно прочла мои мысли. А может, и правда прочла.
- Я понимаю, Рауль, это похоже на безумие. Многое из того, с чем
нам предстоит столкнуться, кажется весьма странным.
- Мягко говоря... - фыркнул я. И тут в мозгу щелкнул еще один
переключатель. - Тео Бернар!
- Да?
- Ведь в "Песнях" был Тео, верно? Мужчина...
Существует много различных версий "Песен": устные пересказы,
баллады, и в этих сокращенных версиях малосущественные подробности
