нему. А когда наклоняется, фидаи сует ему нож в живот
Все застывает на мгновение. Старик мухтасиб в согнутом состоянии
тычется головой в пыль. А Большегубый лезет на дувал. Подскочивший стражник
сбивает его копьем на землю, и тот бежит вдоль улицы, стремясь найти выход.
Навстречу ему уже бегут люди. Большегубый мечется между ними, а его бьют с
разных сторон палками.
Громко, болезненно вскрикивает каждый раз Большегубый. Он пытается
увернуться, но палки достают до него. Ногу перебивают ему, потом руку, и он
ползает в пыли, крутясь на одном месте. И вдруг затихает, увидев его среди
толпы.
328
Безмерное страдание во взгляде умирающего фидаи. Что-то шепчут
вымазанные грязью губы Все палки сразу поднимаются в небо Отчаянный вопль
раздается в наставшей тишине
За ноги волокут по базарной пыли то, что осталось от Большегубого
Надвое расколота голова у него, и что-то белое вываливается кусками Вверх
его подтягивают арканами, надевают задом на оструганный столб.
Все пятится он среди толпы, не в силах отвернуться На чью-то ногу
наступает он и опять видит ученого имама в халате со звездами Зачем ходит за
ним этот человек?
И вдруг некая мысль заставляет его содрогнуться. Жив до сих пор ученый
имам, потому что не захотел устад его смерти А приехавший с гор дай, который
лежит сейчас с женщиной, посмотрел тогда в лицо устаду.
V. ОТКРОВЕНИЕ ШАГИРДА (Продолжение)
Какие-то люди стоят у знакомой калитки в рабаде огородников Они
расступаются, и он заходит во двор. На тахте среди винограда сидит старый
мастер, прислонившись спиной к дереву.
Ближе подходит он. Покойно, как обычно, лицо уста-да, ровно опущены
веки. Приветствие дому произносит он, потому что люди вокруг И потом только
видит нож в груди устада.
О корни спотыкается он в незнакомом саду, падает лицом в траву. Следует
прикрыть голову руками, чтобы ничего больше не видеть и не слышать. Но как
только делает он это, то возвращается вдруг на подворье гябров Женщина из
другого мира лежит там Дейлемский имам развалился с ней, и мерзко движется
его жирное тело ..
И тут же крутится в пыли Большегубый. Со стуком ударяют по нему палки,
и мольба в его глазах Устад сидит в своем саду, покойно положив руки.
Он вскакивает, оглядывается по сторонам. Луна и звезды движутся среди
дувалов. Всепонимающий имам идет следом, не отставая. Ничего больше не
остается в этом мире. А ему куда-то нужно пойти и что-то сделать...
329
VI. ОТКРОВЕНИЕ ШАГИРДА (Продолжение)
В<л они уже, ворота, куда он шел всю жизнь. Холодные руки ищут под
одеждой, у пояса, в рукавах. Но не здесь у него нож. Куча дерна сложена в
саду и накрыта кошмой.
Там ждет его высокий прямой старик с круглыми глазами. Явственней
делается запах хлеба, и с каждым шагом все больше сжимается горло. Лицом к
лицу теперь они стоят. Кружится голова от сытости, и переворачивается мир.
Рука старика опускается на его горячую голову...
Страшно рычат убегающие собаки. Тот же самьш старик склоняется к нему,
маленькому и беззащитному. Все загораживает протянутый кусок. Он силится
затолкать его в себя весь без остатка, и 'камнем останавливается хлеб в
горле..
В недоумении смотрит он на свою руку, зарывшуюся среди травы Красные
колокольчики подрагивают совсем рядом. А старик все гладит его голову, не
ведая ни о чем.
На место становится мир. Медленно убирает он пальцы с холодного дерна,
поправляет кошму. Смертная тоска отступает от горла, слабые, глухие звуки
пробиваются наружу. Потом склоняется он и целует добрую, спасительную руку,
опять возвратившую ему жизнь.
VII. СУД ИМАМА ОМАРА
Теряется знак агая в сумятице звуков. С протяжным криком об убийстве
подлетает к воротам кушка стражник мухтасиба. Но старый вазир не слышит.
Опустив руки, смотрит он на идущего к нему шагирда...
В утреннем сне набежал на него этот шагирд, уходящий от гябров.
Сомнение появилось наконец у него в глазах. Что-то шептали губы, и острый
запах крови ощутился вдруг в полную силу. Отбросив кувшин, пошел он следом
за шагирд ом...
Человеческий вопль не умолкал в розовом небе. Окровавленная плоть
падала в базарный прах, и шагирд отступал, наталкиваясь на людей. Кого-то
другого вздевали на столб...
И опять увидел он шагирда в рабаде огородников. Бедный устад нашел свой
конец от взращенного им же
330
семени. Это дабиры снова выхватили факел из рук правдолюбцев, и ни к
чему стали им свидетели...
В сады метнулся шагирд. Словно у слепого были выставлены вперед его
руки. И вдруг понял он, куда тот побежал.
Поздно было уже что-нибудь делать. Неверными шагами шел шагирд к агаю.
Старый вазир ждал, ничего не подозревая...
В траве, подойдя, начал искать шагирд и вдруг пошатнулся. Агай протянул
руку. Что-то неясное произошло между ними. А шагирд вдруг наклонился, припал
к руке агая, затрясся от плача.
Он приблизился, стараясь рассмотреть, что же случилось с агаем. Прямой
и строгий, стоял великий вазир, прижимая к себе голову юноши. В круглых
глазах его было торжество.
* ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ *
I. ВАЗИР
О пребывании за чожников и содержании войска разных народов при
дворе...О необходимости иметь на службе туркмен т положении гуламов...О неутруждении служащих во время службы и распорядке их дел. .Относительно государевых приемов...О распорядке собрания для питья вина и правилах при этом...О порядке стояния служащих во время службы...О нуждах и требованиях войска, о службе свиты...Об устройстве внешнего вида, оружия и снаряжения, боевого и
походного...О выговорах сановникам в случае ошибок и проступков... Тем, кого
удостаивают высоких мест в государстве, кого возвеличивают, приходится
переносить много невзгод в наше время. Если выговаривать им открыто --
получится нечестие и подрыв власти. Предпочтительнее действовать другим
образом...\
1 Сиасет-намэ, с 108-110, 124, 126, 128-131
331
Не меняя положения, повернул он голову к окну и посмотрел, что делает
шагирд. Тот укладывал назад на арбу привезенный накануне дерн.
Да, не для себя пишет он книгу, но в пользу таких, как этот шагирд. Им,
простым и богобоязненным, в первую очередь нужен порядок в государстве.
Когда все на своем месте, то садовник растит цветы, райят идет за плугом,
кузнец выковывает орудия труда, купец усердствует в торговле, воин побеждает
в сражениях, а да-биры смотрят, чтобы все делалось по закону. Разве плохо,
когда все это так?
В труде суть человека, и хлеб в основе всего. Какие еще чувства могут
обуревать людей, коль сыты они? Это -- естественное поведение простого
человека. Им дают хлеб, и они благодарны за него. Лишь всяким умствующим
имамам и лукавым иудеям присуще беспокойство. И женщинам с их нетвердым
естеством все хочется чего-то необыкновенного, призрачного...
На глазах у некоего имама вчера произошло это. К нему пришел шагирд и
поцеловал руку за хлеб, протянутый некогда. Значит, все в мире делается
правильно. Тверда его рука -- рука дабира, и в дым обратились пустые
видения...
О пребывании заложников при дворе сказано во всех старых книгах
Эраншахра. Не так важны они в качестве прямых заложников, ибо и сына своего
не пожалеет задумавший измену правитель. Но если в столице при дворе
постоянно находятся три-четыре высокородных сановника от какой-то страны, да
и к тому же смещенных там со своих постов, то обязательно станут они
докладывать о происходящих там непорядках. А тамошний правитель будет знать,
что есть кем заменить его.
О туркменах... С ними нужно поступать, как некогда с персами. Они --
главный народ этой державы, храбры в сражениях и неприхотливы. Но хоть
числятся ныне туркмены первыми в государстве, а беднее всех прочих, коих
сами завоевали. Даже коня имеет не всякий, и пусто в их шатрах. Посему
следует громко хвалить их, почаще называть великим народом. Им по простоте
большего не надо.
О неутруждении служащих во время службы... ле-дует запретить вызывать
всякий раз ко двору всех, кто служит, ибо мешает это повседневному делу.
Каждый
332
чин должен знать свое место и час прихода, и не будет тогда пустого
времяпрепровождения.
Тем не менее нет лучшего средства для укрепления власти, чем частые
приемы. Когда не происходит их долгое время, начинают говорить о слабости
или болезни государя. Сановники становятся подозрительны, начинают
злоумышлять, смутьяны наглеют, и все государство впадает в тревогу.
О правилах при винопитии... Отнюдь не противопоказаны государю
непринужденные удовольствия. Следует лишь делать такие вещи не на глазах
народа, а в должном кругу приближенных и надимов. Лучше всего пить вино в
загородных кушках, кои строятся для этого в разных красивых местностях
державы. Там пусть будут сар-добы, цветники, фонтаны и все необходимое для
увеселения.
По времени полезно устраивать более широкий прием с питьем вина, на
который приглашаются разные служащие люди государства, в том числе из
областей. Так они не будут завидовать более высоким сановникам и станут
чувствовать себя тоже причастными к правлению. Всего от богатств государства
должно хватать на таких приемах, и не нужно задерживать, если уносят с них
что-нибудь в полах халатов.
Каждому при подобных мероприятиях раз и навсегда определено свое место.
Коль восходит на помост государь для наблюдения за парадом войска, то
сначала идет он один. Потом только всходят сановники, а если забежит кто не
по чину впереди другого, должен быть наказан.
Так же и в войске -- не смеет младший обращаться с просьбой через
голову старшего, ибо подорвано станет тогда уважение к службе.
Соответственно положению должно выделять каждого убранство, красивое оружие
и прочее. Всякому положено свое.
Что необходимо, написано и о выговорах высокопоставленным сановникам.
Никто не должен слышать этого, пока не будут они смещены со своих постов.
Тогда уже можно в достойной форме рассказать о некоторых их проступках, но
так, чтобы не поколебать основы. Ибо скажут: что это за государство, где
возможны подобные беззакония...
333
II. ВАЗИР (Продолжение)
Магриби приподнялся в своем углу, лишь только поставил он точку. Бьы
незыблем на середине стола золотой куб. Все делалось в установленном
порядке, и уверенность обрел калам. Разъяснив, какие следует внести
дополнения к написанному, встал он на молитву.
Ничто не мешало сегодня. Выбрав сунну о пчелах созидающих, шептал он
установленные слова. Сами собой подгибались колени, соединялись руки, лоб
касался саджжада. Встав с молитвы, он подумал: а не те же ли пчелы --
кружащиеся по земле люди? Бог послал в пример порядок в улье, и изгоняются
оттуда беспокойные.
Да, в подлинном государстве, что строится по образцу Эраншахра,
противопоказаны те, кои одержимы талантом. Во всем друг на друга должны
походить люди, ибо -- как и у пчел -- одно у них предназначение. Кто же
выделится в чем-нибудь -- не найдет тут себе ни дома, ни корма...
Прямая линия деревьев уходила к дальней стене, и он принялся считать
их, четко отделяя одно от другого. Ша-гирд ехал к воротам со старым дерном,
но, как и положено, не стал привлекать внимание поклоном. Великая
преданность была в его чистых глазах.
Где-то за стеной кричали дети. Все же некому присмотреть за ними в этом
