подготовленности, а не в возрасте. Элидат же заверил нас, что юноша вполне
готов.
- Разве мы когда-нибудь возводили в принцы человека из простонародья?
- спросил герцог Галанский. - Умоляю вас, только вдумайтесь: кто такой
этот новый принц? Дитя улиц Лабиринта, мальчик-попрошайка или, может быть,
даже карманный воришка...
- У вас нет достоверных сведений на этот счет, - сказал Стасилейн. -
То, что вы говорите, - просто клевета, как мне кажется.
- А разве неправда, что он был попрошайкой в Лабиринте, когда
Валентин впервые встретил его?
- Тогда он был всего лишь ребенком, - сказал Элзандир. - И истина
состоит в том, что он нанимался в качестве гида и добросовестно
отрабатывал свои деньги, хотя тогда ему было всего десять лет. Но все это
к делу не относится. Нас не должно волновать его прошлое. Мы обязаны
принять во внимание настоящее и попытаться предугадать будущее. Коронал
попросил нас сделать его принцем, когда, по мнению Элидата, наступит
подходящий момент. Элидат говорит нам, что такой момент наступил. Отсюда
следует, что всякие споры лишены смысла.
- Нет, - отрезал Диввис. - Мнение Валентина - еще не закон. Ему не
обойтись без нашего согласия.
- Ага, значит вы хотите переиначить волю Коронала? - спросил герцог
Хоргский.
После некоторой паузы Диввис ответил:
- Если так велит мне совесть, то да, так я и поступлю. Непогрешимость
Валентина имеет пределы. Иногда я совершенно с ним не согласен. Сейчас как
раз такой случай.
- С тех пор, как он переменил тело, - заговорил принц Манганот
Банглекодский, - я замечаю перемены в его характере, склонность к
романтике, к фантазиям, что, возможно, присутствовало в нем и до
узурпации, но никогда не бросалось в глаза, а теперь проявляется во
всем...
- Достаточно! - раздраженно прервал Элидат. - Нам следовало обсудить
назначение, что мы и сделали. Я заканчиваю дебаты. Коронал предлагает нам
возвести рыцаря Хиссуне, сына Эльсиномы, в принципат со всеми привилегиями
титула. Как Высокий советник и Регент, я представляю на ваш суд это
назначение со своим голосом в поддержку. Если нет возражений, предлагаю
записать, что он возведен в ранг единодушно.
- Я против, - сказал Диввис.
- Против, - поддержал его принц Манганот Банглекодский.
- Против, - присоединился герцог Галанский.
- Есть ли еще такие, - медленно спросил Элидат, - кто желает
оказаться среди выступающих против воли Коронала?
Молчавший до сих пор принц Нимиан Дундилмирский теперь объявил:
- В ваших словах, Элидат, содержится скрытая угроза, против чего я
возражаю.
- Ваше возражение принимается к сведению, хотя никакой угрозы не
подразумевалось. Как вы распорядитесь своим голосом, Нимиан?
- Против.
- Да будет так. Против четверо, чего явно не хватает для
отрицательного решения. Стасилейн, пригласите, пожалуйста, принца Хиссуне
в зал совещаний. - Окинув взглядом помещение, Элидат добавил: - Не желает
ли кто-либо из тех, кто голосовал против, изменить свое решение? Сейчас
подходящий момент.
- Пусть останется как есть, - сразу же заявил герцог Галанский.
Принц Банглекодский и Нимиан Дундилмирский тоже отказались
присоединиться к большинству.
- А что скажет сын Лорда Вориакса? - спросил Элидат.
Диввис улыбнулся.
- Я меняю свое решение. Дело сделано: пускай же оно пользуется моей
поддержкой.
При этих словах Манганот привстал с места. Его взгляд выражал
изумление, лицо налилось кровью. Он хотел что-то сказать, но Диввис
оборвал его жестом и суровым взглядом. Манганот нахмурился, озадаченно
покачал головой, но вновь опустился в кресло. Герцог Галанский шепнул
что-то принцу Нимиану, который пожал плечами и ничего не ответил.
Вернулся Стасилейн. Рядом с ним шел Хиссуне, одетый с простое белое
платье с золотым пятном на левом плече. Его лицо слегка порозовело, глаза
возбужденно сверкали, но во всем остальном он выглядел спокойно и
собранно.
Элидат провозгласил:
- По представлению Коронала Лорда Валентина и при одобрении
собравшихся здесь высоких лордов, мы включаем вас в принципат Маджипура с
соответствующими титулами и привилегиями.
Хиссуне склонил голову.
- Я несказанно тронут, мои лорды. Невозможно выразить словами всю мою
признательность вам за оказанную мне высочайшую честь.
Потом он оглядел всех присутствующих, задержавшись на какой-то миг на
Нимиане, Манганоте, на герцоге Галанском, а потом - уже подольше - на
Диввисе, который встретил его взгляд с легкой улыбкой.
6
Одинокий морской дракон, столь необычно бивший крыльями по воде на
закате, оказался предвестником еще более странных явлений. На третьей
неделе плавания от Алайсора к Острову Снов справа по борту "Леди Тиин"
неожиданно появилась целая стая гигантских чудовищ.
Лоцман Панделюма, скандарша с темно-синей шерстью, которая когда-то
охотилась на морских драконов, чтобы добыть средства к пропитанию, первой
заметила их, когда делала астрономические измерения на наблюдательной
палубе. Она доложила об этом Верховному Адмиралу Асенхарту, тот поделился
новостью с Аутифоном Делиамбром, а последний взял на себя труд разбудить
Коронала.
Валентин быстро вышел на палубу. К этому времени солнце уже взошло
над Алханроелем и отбрасывало на воду длинные тени. Лоцман подала ему
подзорную трубу, он приложил ее к глазу, а Панделюма навела трубу на
видневшиеся вдали фигуры.
Поначалу он не увидел ничего, кроме легкой зыби в открытом море, а
потом, поведя трубой к северу и напрягая зрение, разглядел морских
драконов: очертания темных горбатых туш, что с необычайной
целеустремленностью плыли куда-то сомкнутым строем. Время от времени над
поверхностью показывалась длинная шея или распрямлялись и трепетали
обширные крылья.
- Их, должно быть, не меньше сотни, - изумленно воскликнул Валентин.
- Больше, мой лорд, - отозвалась Панделюма. - Ни разу за все время
промысла я не сталкивалась с такой стаей. Видите королей? Их пять, по
меньшей мере. И еще с полдюжины почти таких же крупных. И десятки коров и
молодняка, невозможно сосчитать...
- Вижу, - сказал Валентин. Посреди группы передвигалась небольшая
фаланга из животных исполинского размера, полностью погруженных в воду, за
исключением рассекавших воду спинных гребней. - Их шесть, на мой взгляд.
Какие громадины - даже больше, чем тот, который пустил ко дну "Брангалин",
когда я на нем плыл! Да они еще и не в своих водах. Что они здесь делают?
Асенхарт, вы слышали когда-нибудь, чтобы стаи морских драконов подходили с
этой стороны к Острову?
- Ни разу, мой лорд, - сумрачно ответил хьорт. - Я уже тридцать лет
плаваю между Нуминором и Алайсором и ни разу не видел ни одного дракона.
Ни разу! А тут - целая стая...
- Хвала Леди, они плывут в стороне от нас, - заметил Слит.
- Но как они вообще здесь очутились? - спросил Валентин.
Никто не мог ответить. Казалось, невозможно найти объяснение тому,
что побудило морских драконов столь неожиданно изменить древнему обычаю -
ведь на протяжении тысячелетий их стаи с завидным постоянством следовали
проторенными морскими путями. Каждая стая беспечно выбирала для своих
долгих странствий вокруг света один и тот же маршрут, что приводило к
большим потерям среди драконов, потому что драконобои из Пилиплока,
знавшие, где их искать, ежегодно нападали на них в соответствующее время
года и производили среди них страшные опустошения, устраивали настоящую
бойню, поскольку на рынках всего мира можно было с выгодой продать и
драконье мясо, и драконий жир, и молоко, и кости, и много-много всяких
других, добытых из драконов, продуктов. И все же драконы не изменяли своим
привычкам. Иногда перемены ветров, течений или температур могли заставить
их отклониться на пару сотен миль к югу или северу от испытанных
маршрутов, возможно, из-за того, что туда перемещались служившие им пищей
морские существа, но сейчас происходило нечто, доселе не виданное: целая
стая драконов огибала восточное побережье Острова Снов и направлялась,
очевидно, в полярные районы вместо того, чтобы обогнуть с юга Остров и
берега Алханроеля и проследовать в воды Великого Моря.
Кроме того, та стая была не единственной. Через пять дней заметили
еще одну, поменьше, особей из тридцати. Гигантов среди них не было, и
проплыли они милях в двух от эскадры. В опасной близости, по словам
адмирала Асенхарта: ведь на судах, переправлявших на Остров Коронала со
свитой, не имелось никакого мало-мальски серьезного оружия, а морские
драконы отличались своенравным характером и недюжинной силой, которую
испытали на себе многие злополучные суда, случайно оказавшиеся на их пути
в неподходящий момент.
Плыть оставалось шесть недель. В кишащем драконами море они
представлялись весьма продолжительными.
- Может быть, нам лучше повернуть назад и предпринять плавание в
более подходящее время года, - предложил Тунигорн, никогда до этого не
бывавший в море. Еще до встречи с драконами вода не слишком-то радовала
его.
Слит тоже проявлял беспокойство по поводу продолжения путешествия;
Асенхарт имел озабоченный вид; Карабелла подолгу мрачно всматривалась в
море, будто ожидая появления дракона прямо под носом "Леди Тиин". Но
Валентин, самым невероятным приключением которого в годы изгнания был
случай, когда ему довелось познать на себе всесокрушающую ярость дракона и
не только оказаться на борту потопленного чудовищем корабля, но и попасть
к дракону в пещерообразное чрево, не хотел и слышать об изменении планов.
Он должен посоветоваться с Леди; он должен посетить пораженный эпидемией
растений Цимроель: он чувствовал, что возвращение на Алханроель стало бы
отречением от всей возложенной на него ответственности. Да и вообще, какие
имелись основания считать, будто заблудившиеся чудища собираются нанести
какой-либо урон эскадре? Они выглядели целиком поглощенными своими
таинственными делами и не обращали никакого внимания на проплывавшие мимо
них суда.
Примерно через неделю после второй появилась третья группа драконов,
в составе которой было около пятидесяти особей с тремя исполинами среди
них.
- Кажется, вся годовая миграция движется к северу, - заметила
Панделюма. Она объяснила, что существует примерно с десяток отдельных
драконьих стай, странствующих вокруг света в разное время. Никто не может
сказать точно, сколько продолжается их кругосветное плавание, но,
вероятно, оно занимает несколько десятилетий. Каждая стая по пути
разбивается на несколько меньших по размеру, но все они выдерживают общее
направление; вот и теперь большая стая, по всей видимости, решила
проторить новую тропу в северном направлении.
Отозвав Делиамбра, Валентин спросил у вроона, что тот чувствует.
Бесчисленные щупальца маленького колдуна начали причудливо извиваться,
что, как Валентин уже давно догадался, служило признаком крайнего
возбуждения; но сказал Делиамбр немного:
- Я ощущаю их силу, огромную, могучую. Вы знаете, они отнюдь не
глупые животные.
- Я понимаю, что такое тело вполне может обладать и соответствующих
размеров мозгом.
- Так оно и есть. Проникая еще дальше, я чувствую их присутствие,
величайшую решимость, сильнейшую сплоченность. Но куда они направляются,
мой лорд, я вам сказать не могу.
Валентин, как мог, старался преуменьшить грозящую им опасность.
