одинокая, напуганная, и там я встретила тебя, Наблюда-
тель. - Она застенчиво улыбнулась мне. - Покажи нам ме-
сто, где ты был молодым, Наблюдатель.
40
Через силу, словно у меня вдруг закостенели суста-
вы, я пдошел к другой стороне глобуса. Эвлуэла встала
рядом, а Гормон отошел в сторону, словно ему было ни
капельки не интересно. Я показал на изрезанные остров-
ки, поднимавшиеся двумя длинными лентами из Земного
Океана: остатки исчезнувших Континентов.
- Здесь, - показал я на остров на западе. - Здесь
я родился.
- Так далеко! - воскликнула Эвлуэла.
- И так давно, - сказал я. - В середине Второго
Цикла, так иногда мне кажется.
- Нет! Этого не может быть! - Но взглянула она на
меня так, словно и вправду мне могло быть несколько ты-
сяч лет.
Я улыбнулся и погладил ее по бархатной щеке.
- Это мне только так кажется, - сказал я.
- А когда ты ушел из дому?
- Когда я был вдвое старше тебя, - ответил я. -Дю-
жину лет я был Наблюдателем в Палеше. Потом Воля пове-
лела мне отправиться за океан, в Анфрику. Я пошел. Жил
немного в жарких странах. Отправился дальше, в Эгапт.
Там я встретил одну молоденькую Воздухоплавательницу. -
Повисло молчание. Я долго глядел на острова, бывшие мо-
им домом, и в моем воображении исчез неуклюжий, потре-
панный жизнью старик, которым я был сейчас, и я увидел
себя молодым и сильным, взбиравшимся на зеленые горы и
плывущим в студеном море, проводящим Наблюдения на краю
белого берега, в который неустанно бьет прибой.
Я вспоминал, а Эвлуэла тем временем подошла к Го-
рмону и попросила:
- А ты? Покажи нам, откуда ты, Измененный?
Гормон пожал плечами.
- На этом глобусе это место не показано.
- Но это н е в о з м о ж н о !
- Разве?
Она прижалась к нему, но он отстранил ее, и мы
прошли в боковой выход, оказавшись на улице.
41
8.
Я начал уставать, но Эвлуэла тянула меня вперед,
желая до полудня осмотреть весь город, и мы шли сквозь
сплетение улиц, мимо сверкающих особняков Магистров и
Торговцев, мимо вонючих нор Слуг и Разносчиков, перехо-
дящих в катакомбы, мимо прибежищ Клоунов и Музыкантов,
через квартал Сомнамбул, чьи обитатели умоляли нас вой-
ти и купить правду, являвшуюся им в трансе. Эвлуэла
взглянула было на нас, но Гормон отрицательно покачал
головой, а я только улыбнулся, и мы прошли мимо. Теперь
мы были на краю парка, совсем рядом с городским цент-
ром. Здесь прогуливались жители Рама, двигаясь с редкой
для жаркого климата энергией, и мы присоединились к
этим пехотинцам на марше.
- Погляди! - сказала Эвлуэла. - Какая яркая!
Она показывала на сияющую арку громадной полусферы,
накрывающей какое-то старое здание. Я прищурил глаза и
смог увидеть внутри выветрившуюся каменную стену и тол-
пу людей. Гормон сказал:
- Это Рот Правды.
- Что? - спросила Эвлуэла.
- Идем. Увидишь.
Под полусферу тянулась очередь. Мы встали в ее ко-
нец и вскоре подошли ко входу, разглядывая начинающуюся
за порогом страну остановившегося времени. Почему это
здание и еще несколько рядом были оборудованы специаль-
ной защитой, я не знал и спросил Гормона, чьи познания
были столь же неимоверно глубокими, как и познания Ле-
тописца. Он ответил:
- Потому что это царство определенности, где то,
что кто-то говорит, абсолютно совпадает с тем, что есть
на самом деле.
42
- Я не понимаю, - сказала Эвлуэла.
- В этом месте невозможно солгать, - объяснил Гор-
мон. - Можно ли представить себе памятник старины, бо-
лее нуждающийся в защите? - Он шагнул в узкмй проход,
фигура его сделалась размытой, и я поспешил за ним. Эв-
луэла колебалась. Прошло некоторое время, прежде, чем
она решилась войти. Она останавливалась перед каждым
порогом, словно ее сносило ветром, который дул вдоль
линии, разделяющей большой мир и карманную вселенную, в
которой мы стояли.
Рот Правды находился за второй линией защиты. Туда
тянулась очередь, и важный Указатель контролировал чис-
ло входящих в святилище. Прошло некоторое время, прежде
чем нам было разрешено войти. Мы оказались перед свире-
пой уродливой головой, изъеденной временем. Ужасные че-
люсти широко раскрыты. Разверзтый рот - темное и злове-
щее отверстие. Гормон кивнул, окинув эту голову взгля-
дом, словно удовлетворенный тем, что все оказалось та-
ким, как он и думал.
- И что теперь надо делать? - спросила Эвлуэла.
Гормон сказал:
- Наблюдатель, положи правую руку в Рот Правды.
Я нахмурился, но подчинился.
- Теперь, - сказал Гормон, - один из нас задаст
вопрос. Ты должен ответить. Если ты скажешь неправду,
челюсти сомкнутся и откусят тебе руку.
- Нет! - воскликнула Эвлуэла.
Я осторожно взглянул на челюсти, сжимавшие мое за-
пястье. Наблюдатель без руки - человек не у дела. Во
времена Второго Цикла можно было заказать себе протез
получше собственной руки, но Второй Цикл остался далеко
в прошлом, и подобную роскошь теперь уже не найти.
- Но как это делается? - спросил я.
- В пределах этого помещения необычайно сильна Во-
ля, - ответил Гормон. - Она неумолимо отделяет правду
от неправды. За углом этой стены спят три Сомнамбулы,
через которых говорит Воля, и они управляют Ртом. Ты
боишься Воли, Наблюдатель?
- Я боюсь своего собственного языка.
- Смелее. Перед этой стеной никогда не произноси-
лась ложь. Никто не терял здесь руки!
- Тогда вперед, - сказал я. - Кто будет спрашивать?
- Я, - сказал Гормон. - Ответь мне, Наблюдатель,
без уверток, можно ли сказать, что жизнь, проведенная в
43
Наблюдении, - жизнь, проведенная с пользой?
Я долго молчал, собираясь с мыслями и глядя на че-
люсти.
Наконец, я сказал:
- Стоять на страже во имя человека - это, наверно,
самая благородная задача, которой можно себя посвятить.
- Осторожно! - закричал встревоженный Гормон.
- Я еще не кончил, - сказал я.
- Тогда давай дальше.
- Но посвящать себя поиску врага, который всего
лишь плод чьего-то воображения, - глупо. Превозносить
того, кто долго и добросовестно ищет недруга, который
никогда не придет, - неумно и грешно. Моя жизнь прошла
впустую.
Челюсти Рта Правды не дрогнули.
Я вытащил руку, я смотрел на ладонь так, словно
она только что выросла из моего запястья. Я вдруг почу-
вствовал себя постаревшим сразу на несколько циклов.
Эвлуэла - глаза широко раскрыты, ладонь прижата к губам
- была потрясена тем, что я сказал. Мои слова, каза-
лось, еще звучали перед ужасным идолом.
- Сказано откровенно, - произнес Гормон, - хотя и
без особой жалости к себе. Ты слишком жестоко судишь
себя, Наблюдатель.
- Я говорил, чтобы спасти руку, - ответил я. - Ты
хотел, чтобы я солгал?
Он улыбнулся и повернулся к Эвлуэле:
- Теперь твоя очередь.
Маленькая Воздухоплавательница осторожно приблизи-
лась ко Рту Правды, и было заметно, что она боится. Ее
тонкая рука задрожала, когда она положила ее на холод-
ный камень челюстей. Я с трудом поборол желание броси-
ться и оттащить ее от искаженной в дьявольской гримасе
головы.
- Кто будет задавать вопрос? - спросил я.
- Я, - ответил Гормон.
Крылья Эвлуэлы слабо дрогнули. Лицо побледнело,
ноздри затрепетали, верхняя губа поднялась. Она стояла,
прислонившись к стене, с ужасом глядя на то место, где
лежала ее рука. Из-за линии защиты на нас глядели раз-
мытые лица, губы произносили слова которые, без сомне-
44
ния, значили недовольство нашим долгим визитом, но ни-
чего не было слышно. Воздух был теплым, влажным и затх-
лым, словно поднимался из колодца, пробитого в пластах
времени.
Гормон медленно произнес:
- Этой ночью ты позволила своему телу услаждать
Принца Рама. Перед этим ты дарила себя Измененному Гор-
мону, хотя такие свзи запрещены обычаем и законом. Еще
раньше ты была подругой Воздухоплавателя, ныне покойно-
го. У тебя могли быть и другие мужчины, но я ничего о
них не знаю, да это и неважно для моего вопроса. Скажи
мне вот что, Эвлуэла: который из трех дал тебе наиболь-
шее физическое удовольствие, который из трех сумел
всколыхнуть твое чувство, которого из трех ты выбрала
бы своим другом, если бы у тебя была возможность выби-
рать?
Я хотел запротестовать, ибо Измененный задал три
вопроса, а не один, воспользовавшись подходящим момен-
том. Но я не успел, потому что Эвлуэла ответила без ма-
лейшей запинки, погрузив руку по локоть в гримасничаю-
щий Рот:
- Принц Рама дал мне величайшее наслаждение, рав-
ного которому я еще не знала, но он холоден и жесток, и
я боюсь его. Моего умершего Воздухоплавателя я любила
сильнее, чем кого-либо до или после него, но он был
слаб, а я не хотела бы иметь слабого друга. Ты, Гормон,
кажешься мне чужим даже сейчас, и я чувствую, что мне
незнакомы ни твое тело, ни твоя душа, и все же, хотя
пропасть между нами так велика, только с тобой я согла-
силась бы проводить свои дни.
Она вынула руку изо Рта Правды.
- Хорошо сказано! - воскликнул Гормон, хотя искре-
нность ее слов и ранила его, но была ему и приятна в
равной степени. - Ты вдруг обрела красноречие, когда
этого потребовали обстоятельства. Ну, теперь мой черед
рисковать рукой.
Он подошел ко Рту. Я сказал:
- Ты задал первые два вопроса, не хочешь ли довер-
шить начатое и задать третий?
- Да нет, - сказал он. Свободной рукой он сделал
жест, словно отметал это предложение. - Лучше посовещай-
45
тесь и задайте общий вопрос.
Мы отошли в сторонку. Она с несвойственной ей го-
рячностью проеложила свой вопрос, и, поскольку он был
тем самым, который хотел предложить и я, я согласился
и сказал, чтобы она спрашивала.
Она спросила:
- Когда мы стояли перед глобусом, Гормон, я попро-
сила показать мне место, где ты родился, и ты сказал,
что его невозможно найти на карте. Это очень странно.
Скажи мне, тот ли ты, за кого себя выдаешь, действи-
тельно ли ты Измененный, скитающийся по Земле?
Он ответил:
- Нет.
Формально он ответил на вопрос в том виде, как
сформулировала его Эвлуэла, но и без слов было ясно,
что его ответ неравноценен нашим, и он, не вынимая руки
изо Рта Правды, продолжил:
- Я не показал своей родины, потому что ее нет на
этом глобусе, потому что я родился под звездой, которую
не должен называть. Я не Измененный в вашем смысле это-
го слова, но в некоторой степени - да, потому что в мо-
ем мире у меня другое тело. А здесь я живу десятый год.
- Что ты делаешь на Земле? - спросил я.
- Я обязан отвечать лишь на один вопрос, - сказал
Гормон, но потом улыбнулся. - Я все же отвечу: меня по-
слали на Землю в качестве военного наблюдателя для под-
готовки вторжения, которого ты ждешь так долго и кото-
рое начнется в ближайшие часы.
- Врешь! - вырвалось у меня. - Все в р е ш ь!
Гормон расхохотался. И вынул руку изо Рта Правды в
целости и сохранности.
46
9.
Я ушел от силовой полусферы, ошеломленный и расте-
рянный, толкая перед собой свою тележку, и попал на
улицу, неожиданно темную и холодную. Ночь пришла со
стремительностью ветра. Было почти девять, близилось
время Наблюдения.
В моем мозгу гремели слова Гормона. Это он все по-
дстроил, привел нас ко Рту Правды, вырвал признание о
моем неверии, признание другого сорта - у Эвлуэлы, не
задумываясь, выдал сведения, которые должен был держать
при себе, рассчитывая, что я буду потрясен до глубины
