Зарубежная фантастика - Силверберг Р.

Ночные крылья (повесть)

            Р О Б Е Р Т   С И Л В Е Р Б Е Р Г.






                Н О Ч Н Ы Е   К Р Ы Л Ь Я.



































          1.



      Рам - город на семи холмах. Говорят, что в  одном
из ранних циклов он был столицей. Я не знаю,ибо мое ре-
месло - Наблюдать, а не запоминать, но когда я  впервые
бросил взгляд на Рам, подходя к нему в сумерках с юга,я
понял, что в былые времена он  действительно мог  иметь
громадное значение. Даже теперь это был огромный  город
с многотысячным населением.
      Его прекрасные башни резко выделялись на фоне су-
мерек. Подобно маленьким взрывам  мигали  огоньки. Небо
слева полыхало немыслимым великолепием: солнце покидало
свои владения. Развевающиеся лазурные, фиолетовые и ма-
линовые полотнища сталкивались и смешивались друг с дру-
гом в ночном танце, который предвещает темноту.  Справа
от меня ночь уже пришла. Я попытался отыскать семь хол-
мов и сбился, но все же я знал, что это великий  Рам, к
которому ведут все дороги, и я почувствовал благоговение
и глубокое уважение к творению наших ушедших отцов.
      Мы остановились возле длинной прямой дороги,глядя
на Рам. Я сказал:
      - Это хороший город. Мы найдем там работу.
      Рядом вздрогнули ажурные крылья Эвлуэлы.
      - И пищу? - спросила она высоким, похожим на звук
флейты голосом. - И кров? И вино?
      - И пищу, и кров, и вино, - сказал  я. - Все, что
пожелаем.
      - Сколько нам еще идти,Наблюдатель?- спросила она.
      - Два дня. Три ночи.
      - Если бы я полетела, это было бы намного быстрей.
      - Для тебя,- сказал я. -Ты оставила бы нас далеко
позади и никогда бы больше не увидела. Ты хочешь этого?
                                                     3

      Она подошла ко мне и погладила грубую ткань  мое-
го рукава, а потом прижалась ко мне,как ласкающийся ко-
тенок. Крылья ее развернулись двумя  большими  газовыми
полотнищами, сквозь которые был виден закат  и вечерние
огни: размытые, дрожащие, зовущие.Я почувствовал аромат
ее полуночных волос. Я положил руку на ее плечи и  при-
жал к себе ее тонкое мальчишеское тело.
      Она произнесла:
      - Ты знаешь мое желание - следовать за тобой всю-
ду, Наблюдатель. Всюду!
      - Я знаю, Эвлуэла. Мы все-таки будем счастливыми,-
сказал я и обнял ее.
      - Мы пойдем в Рам прямо сейчас?
      - Я думаю,надо подождать Гормона,- ответил я, по-
качав головой. - Он скоро кончит свои изыскания. - Я не
хотел говорить ей о своих тревогах. Она была  ребенком,
ей было всего лишь семнадцать весен. Что  знала  она  о
тревогах и годах? А я стар. Не так, конечно, как Рам,но
все же достаточно стар.
      - Пока мы ждем,- сказала она,- можно мне полетать?
      - Ну, конечно.





      Я присел возле тележки и погрел руки у пульсирую-
щего генератора, пока Эвлуэла готовилась летать. Прежде
всего она скинула одежду, ибо крылья  ее  были  слишком
слабы, и она не могла поднять этот дополнительный  вес.
Она быстро сбросила с ног стеклянные пузыри,  освободи-
лась от малинового жакета и мягких меховых туфелек.Уга-
сающий свет на западе чиркнул по ее изящной фигурке.Как
и у всех Воздухоплавателей, у нее не было излишних  вы-
пуклостей: ее груди были небольшими бугорками,ягодицы -
- плоскими, а бедра - такими узкими, что когда она сто-
яла, казалось, что ширина ее всего несколько дюймов. Ве-
сила ли она больше квинтала? Сомневаюсь. Глядя на нее,я
чувствовал себя вызывающим отвращение великаном, а ведь
я не такой уж и крупный мужчина.
      Она опустилась на колени у края дороги и склонила
голову к земле, произнося ритуальные слова, которые го-
ворят все Воздухоплаватели  перед  тем, как лететь. Она
стояла спиной ко мне. Ее тонкие крылья трепетали,напол-
4

няясь жизнью, вздымались, словно развевающийся на ветру
плащ. Я не мог понять, как эти крылья могли поднять да-
же такое легонькое тело, как тело Эвлуэлы. Они не  были
крыльями ястреба, они были крыльями бабочки, все в тон-
ких прожилках, прозрачные, испещренные тут и там эбено-
выми, бирюзовыми и алыми пятнами пигмента. Прочные свя-
зки соединяли их с плоскими пучками мускулов ниже  ост-
рых лопаток, но вот чего у нее не было, так это массив-
ной килевой кости, присущей всем крылатым существам,  и
необходимых для полета мощных мускулов. Да, я знал, что
Воздухоплаватели используют для полета не только муску-
лы, что в их обучение входят и мистические  дисциплины.
Пусть  так, но я, входящий в Союз Наблюдателей, скепти-
чески относился к более таинственным союзам.
     Эвлуэла умолкла. Она поднялась; она поймала крыль-
ями ветер; она взмыла  на несколько футов. Осталась  на
этой высоте между  небом  и землей, а крылья  ее бешено
колотили воздух. Ночь еще  не совсем наступила, а  кры-
лья Эвлуэлы были ночными  крыльями. Днем она вообще  не
смогла бы полететь,  ибо чудовищное давление  солнечных
лучей моментально швырнуло бы ее наземь. Сейчас, посре-
дине между вечером и ночью, было не самое лучшее  время
для полета. Я видел, как остатки света отбросили ее  на
восток. Ее руки молотили воздух, словно помогая  крыль-
ям.  Ее  маленькое  заострившееся личико сосредоточенно
застыло: на ее  тонких губах были  слова ее союза.  Она
сложилась пополам, потом резко выпрямилась, стала  мед-
ленно поворачиваться и вдруг сразу взлетела в  горизон-
тальном положении, лицом вниз, а крылья ее молотили во-
здух. Ну же, Эвлуэла! Ну!
     Она вдруг оказалась в вышине, словно одной  только
своей волей победила блистающий еще в небе свет.



     Я с удовольствием глядел на ее обнаженную  фигуру,
белеющую в ночном небе. Я видел ее отчетливо, ибо глаза
Наблюдателя зорки. Она уже была на высоте пяти ее  рос-
тов, и крылья ее распахнулись во всю ширь, затмевая ба-
шни Рама. Она помахала мне. Я послал ей поцелуй и слова
любви. Наблюдатели не женятся, не бывает у них и искус-
ственно выращенных  детей, но  Эвлуэла была  мне словно
дочь, и я гордился ее полетом. Мы странствовали  вместе
всего лишь год с тех пор, как встретились в Эгапте,  но
                                                      5

у меня было такое чувство, что я знал ее всю мою долгую
жизнь. От нее ко мне переходили новые силы. Я не  знаю,
что переходило от меня к ней. Спокойствие? Знание?  Че-
реда тех дней,  когда ее не  было на свете?  Я надеялся
только, что она любит меня так же, как я люблю ее.
     Она была уже высоко в небе, она кружилась, парила,
планировала, выделывала пируэты, танцевала... Ее  длин-
ные черные волосы готовы были оторваться от головы.  Ее
тело казалось случайным придатком к этим огромным  кры-
льям, которые переливались, блестели и трепетали в  но-
чи. Она взмыла еще выше, наслаждаясь тем, что вырвалась
из плена  земного тяготения,  заставляя меня  все более
чувствовать мою прикованность  к земле, и  вдруг резко,
как тоненькая ракета, метнулась в сторону Рама. Я видел
ее босые ноги, кончики крыльев; и вот я уже не мог раз-
глядеть ничего.
     Я вздохнул, засунул руки под мышки, чтобы согреть-
ся. Как так получилось, что я чувствовал зимний  холод,
а девчонка Эвлуэла  могла совершенно раздетой  парить в
воздухе?
     Шел двенадцатый из двадцати час, и это было  время
для моего Наблюдения. Я подошел к тележке, открыл  фут-
ляры и приготовил инструменты. Некоторые цифры пожелте-
ли и поблекли; стрелки индикаторов потеряли люминесцен-
тное покрытие; пятна морской соли покрывали футляры из-
нутри - память о том времени, когда в Земном океане  на
меня напали пираты.  Истертые и потрескавшиеся  рычажки
и переключатели привычно поворачивались под моими рука-
ми, когда я начал подготовку. Первые молитвы - о свобо-
дном от посторонних мыслей и готовом воспринимать  моз-
ге; затем - о родстве со всеми инструментами; еще одна-
о внимательном наблюдении, поиске врагов человека среди
звездного неба. Таково мое умение, мое ремесло. Я пово-
рачивал пукоятки и нажимал кнопки, выбрасывая из головы
все мысли, готовя себя к превращению в продолжение моих
инструментов.
     Я почти переступил порог и находился в первой Фазе
Наблюдения, когда  глубокий звучный  голос позади  меня
спросил:
     - Ну, Наблюдатель, как дела?




6











          2.


     Я привалился к тележке. Нельзя так резко отвлекать
человека от работы. Это всегда болезненно. На мгновение
в мое сердце впились  когти. Лицо стало горячим;  глаза
ничего не видели, рот наполнился слюной. Я со всей воз-
можной поспешностью предпринял защитные меры, чтобы за-
медлить метаболизм и отключиться от своих инструментов.
Я обернулся, насколько можно скрывая дрожь.
     Гормон, третий член нашей маленькой компании, сто-
ял, весело скалясь, и смотрел на мое недовольство. Я не
мог сердиться на него. Не следует сердиться на  несоюз-
ных, что бы ни произошло.
     Я с усилием произнес сквозь сжатые губы:
     - Твои изыскания увенчались успехом?
     - И большим. Где Эвлуэла?
     Я показал вверх. Гормон кивнул.
     - Ну, что ты обнаружил? - спросил я.
     - Этот город, несомненно, Рам.
     - Никто в этом и не сомневался.
     - Я сомневался. Но теперь у меня есть  подтвержде-
ния.
     - Да?
     - В кошеле. Погляди.
     Он извлек из-под туники свой кошель, поставил  его
на землю рядом со мной, раскрыл широко, чтобы туда мог-
ла пролезть рука. Бормоча что-то себе под нос, он начал
вытаскивать нечто тяжелое  из его нутра,  нечто тяжелое
из белого камня: длинный  мраморный цилиндр, как я  те-
перь видел, длинный и изъеденный временем.
     - Их храма императорского Рама! - восхищенно воск-
ликнул он.
     - Не надо было брать его оттуда.
                                                      7

     - Погоди! - закричал он  и снова сунул руку в  ко-
шель. Он выташил полную пригоршню круглых металлических
пластинок и со звоном высыпал их к моим ногам. -  Моне-
ты! Деньги! Погляди на них, Наблюдатель! Лица царей!
     - Кого?
     - Древних завоевателей. Разве ты не знаешь историю
минувших веков?
     Я с удивлением взглянул на него.
     - Ты всюду говоришь, что  ты не входишь ни в  один
союз, Гормон. А не может  быть так, что ты -  Летописец
и скрываешь это от меня?
     - Погляди на мое лицо, Наблюдатель. Могу ли я при-
надлежать к какому-нибудь союзу? Разве Измененного туда
возьмут?
     - Пожалуй, - сказал я, - оглядывая его  золотистые
волосы, толстую  восковую кожу,  багрово-красные глаза,
щербатый рот. Гормон был вскормлен  гератогенетическими
лекарствами. Это был урод, прекрасный в своем роде,  но
все-таки урод. Измененный,  вне человеческих законов  и
обычаев Третьего Цикла Цивилизации. У Измененных не бы-
ло даже своего союза.
     - Тут  есть кое-что,  - сказал  Гормон. Кошель был
невероятно вместительным; в  его серый морщинистый  зев
мог при необходимости войти целый мир, и в то же  время
он был размером с руку, не больше. Гормон достал оттуда
части механизмов, катушки с записями, угловатые предме-
ты из коричневого металла, которые могли быть старинны-
ми  инструментами,  три  квадратика сверкающего стекла,
пять обрывков бумаги (БУМАГИ!) и еще целую кучу  разных
старинных вещей.
     - Видишь,  - сказал  он. -  Плодотворная прогулка,
Наблюдатель. И  все это  собрано не  просто так. Каждая
вещица  записана,  снабжена  этикеткой: пласт, возраст,
местоположение. Здесь у нас десять тесячелетий Рама.
     - А стоило ли бpать эти вещи? - спросил я с сомне-
нием.
     - Почему  бы и  нет? Кто  их хватится?  Кто в наше
время заботится о прошлом?
     - Летописцы.
     - Для их работы не нужны предметы.
     - Но зачем тебе нужны все эти вещи?
     - Меня интересует прошлое, Наблюдатель. Я  несоюз-
ный, и я увлекаюсь наукой. Что  тут  такого? Разве урод
не может искать знания?
8

     -  Конечно,  конечно.  Ищи,  если хочешь. Заполняй
свое время. Это Рам. На восходе мы отправимся. Я  наде-
юсь найти там работу.
     - У тебя могут быть затруднения.
     - Почему это?
     - В Раме сейчас полно Наблюдателей, можешь не сом-
неваться. Вряд ли будет большая нужда в твоих услугах.
     - Я буду искать милости Принца Рама, - сказал я.
     - Принц Рама - холодный, тяжелый и жестокий  чело-
век.
     - Ты его знаешь?
     Гормон пожал плечами.
     - Слыхал кое-что. - он начал затискивать свои  со-
кровища  обратно  в кошель. - Попытай счастья, Наблюда-
тель. Разве у тебя есть выбор?
     - Никакого, - сказал я, и Гормон рассмеялся, а я -
нет.
     Он засовывал свою добычу обратно. Я обнаружил, что
глубоко задет его словами. Он казался слишком уверенным
в себе  в этом  непостоянном мире,  этот несоюзный тип,
уродливый мутант, человек с нечеловеческим обличьем.Как
он мог быть таким  холодным, таким меняющимся? Он  жил,
ни капельки не интересуясь бедственностью своего  поло-
жения, и задирал  всякого, кто выказывал  страх. Гормон
странствовал с нами девятый день, мы повстречали его  в
древнем городе у подножья вулкана, к югу от берега  мо-
ря. Я и не предполагал, что он присоединится к нам.  Он
пригласил себя  сам, с  согласия Эвлуэлы,  как я думаю.
Дороги темны  и холодны  в это  время года,  леса кишат
всевозможным зверьем, и старый человек,  путешествующий
с девочкой, должен благодарить судьбу, если с ними  хо-
чет идти мускулистый парень вроде Гормона. Хотя  иногда
бывают мгновения, когда я желал бы, чтобы его не было с
нами. Как сейчас, например.
     Я медленно вернулся к своей тележке.
     Гормон произнес, словно только сейчас заметил:
     - Я оторвал тебя от Наблюдения?
     Я мягко произнес:
     - Да.
     - Извини.  Продолжай свое  дело, я  оставлю тебя с
миром, -  и он  подарил мне  свою ослепительную  кривую
улыбку, настолько полную очарования, что она совершенно
сгладила высокомерие его слов.

                                                      9

     Я нажимал кнопки, поворачивал веньеры, наблюдал за
циферблатами. Но я  не впадал в  транс, ибо мне  мешало
присутствие Гормона и страх,  что он снова нарушит  мою
сосредоточенность в самый важный момент, вопреки своему
обещанию. Я все-таки не выдержал и отвел взгляд от сво-
ей аппаратуры. Гормон стоял на той стороне дороги,  вы-
тягивая шею,  чтобы разглядеть  хоть какой-нибудь  след
Эвлуэлы. Когда я повернулся  к нему, он это  почувство-
вал.
     - Что-нибудь не так, Наблюдатель?
     - Нет.  Просто момент  для работы  неподходящий. Я
подожду.
     - Скажи  мне, -  спросил он,  - когда  Враги Земли
придут со своих звезд, твои машины действительно смогут
узнать об этом?
     - Уверен, что так.
     - А потом?
     - Потом я дам знать Защитникам.
     - После  чего твоя  работа будет  больше никому не
нужна?
     - Наверное, - сказал я.
     - А почему вас полный союз? Почему не один специа-
лизированный центр, где проводится Наблюдение? Для чего
нужна сеть странствующих Наблюдателей, бесконечно куда-
то идущих?
     - Больше  векторов  детекции, - сказал я. - Больше
вероятность раннего обнаружения вторжения.
     -  Тогда  отдельный  Наблюдатель может старательно
проводить свои  Наблюдения и  ничего не  замечать, если
оккупанты будут рядом.
     - Так могло бы быть. Поэтому мы и используем боль-
шое число Наблюдателей.
     - Я думаю, вы доводите дело до крайности, - засме-
ялся Гормон. - Ты действительно веришь во вторжение?
     - Да, - сказал я жестко, - иначе моя жизнь  прошла
бы впустую.
     - А зачем  людям со звезд  нужна Земля? Что  у нее
тут есть, кроме осколков древних империй? Что они будут
делать  с  захудалым  Рамом?  С Парришем? С Иорсалемом?
Прогнившие  города!  Полусумасшедшие  принцы! Послушай,
Наблюдатель,  признайся:  вторжение  -  миф, и трижды в
день ты совершаешь совершенно бессмысленные действия,а?
     - Мое ремесло, моя наука - Наблюдать. Твое -ржать.
У каждого свои склонности, Гормон.
10

     - Ну, извини, - сказал он с ужасающей насмешкой. -
Иди и наблюдай.
     - Иду.
     Я в бешенстве повернулся к своим инструментам, ре-
шив теперь игнорировать любое его вмешательство,  каким
бы  жестоким  оно  ни  было.  Звезды глядели на меня; я
всматривался в сверкающие созвездия, и мозг мой автома-
тически регистрировал многочисленные миры. "Будем  Наб-
людать, - думал я. - Будем бодрствовать, вопреки шутни-
кам".
     Я впал в транс.
     Я вцепился в рукоятки и разрешил рвущемуся  потоку
энергии мчаться  сквозь меня.  Я разрешил  своему мозгу
занять всю Вселенную и стал выискивать проявления враж-
дебности. Какой экстаз! Какое невыразимое  наслаждение!
Я, который никогда не покидал своей маленькой планетки,
скитался по  черным пространствам  Вселенной, несся  от
полыхающей звезды к  полыхающей звезде, видел  планеты,
крутящиеся подобно волчкам. Лица поворачивались ко мне,
когда я  пролетал мимо,  лица без  глаз и  с множеством
глаз, вся доступная мне населенная множеством рас Гала-
ктика. Я искал малейшее сосредоточение враждебной силы.
Я исследовал  подземные шахты  и военные  укрепления. Я
искал, как ищу  четырежды в день  в течение всей  своей
долгой жизни,  обещанных нам  оккупантов, завоевателей,
которым на склоне дней предназначено захватить наш  из-
рядно потасканный мир.
     Я не нашел ничего, а когда я вышел из транса, пот-
ный и выдохшийся, я увидел Эвлуэлу.





   Она опустилась пером райской птицы. Гормон окликнул
ее, и она подбежала к нему, босая, с подрагивающими ма-
ленькими грудями, и он раскинул сильные руки  навстречу
ее хрупкости, и они обнялись, не страстно, но радостно.
Когда он отпустил ее, она повернулась ко мне.
      - Рам! - воскликнула она. - Рам!
      - Ты его видела?
      - Весь! Тысячи людей! Огни! Бульвары! Рынок! Раз-
валины зданий прошлых циклов! Ах, Наблюдатель, до  чего
же прекрасен Рам!
                                                     11

      - Тогда твой полет был удачным, - сказал я.
      - Чудо!
      - Завтра мы отправимся в путь и остановимся в Ра-
ме.
      - Нет,Наблюдатель, вечером, сейчас же! - она сло-
вно упрямая девчонка, лицо ее светилось возбуждением. -
- Нам осталось совсем чуть-чуть! Гляди, это же   совсем
рядом!
      - Нам лучше сперва отдохнуть, - сказал я. - Не хо-
тим же мы появиться  в Раме совсем усталыми.
      - Мы сможем отдохнуть, когда будем там,- возрази-
ла Эвлуэла. - Идем! Собирай все вещи!Ты ведь уже провел
Наблюдение, да?
      - Да,да.
      - Тогда идем. В Рам! В Рам!
      Я оглянулся на Гормона, ища поддержки. Уже насту-
пила ночь, пришло время разбивать лагерь, чтобы немного
поспать.
      На этот раз Гормон присоединился ко мне.Он сказал
девушке:
      - Нам всем надо отдохнуть. Мы отправимся на расс-
вете.
      Эвлуэла надула губы. Сейчас она более чем   когда
либо походила на ребенка. Крылья ее опали,несформирова-
вшееся тело ее поникло. Она обидчиво  свернула  крылья,
превратившиеся в два размером с кулак комочка на спине,
собрала разбросанную по дороге одежду. Пока мы разбива-
ли лагерь, она одевалась. Я разделил пищевые  таблетки.
Мы залезли в спальные мешки; я заснул с трудом, и   мне
снилась Эвлуэла на огненном фоне разваливающейся на ку-
ски Луны, и летящий рядом с ней Гормон. За два часа  до
рассвета я поднялся и провел первое  Наблюдение  нового
дня, пока они еще спали. Потом я поднял их, и мы напра-
вились прямиком к сказочному городу Империи,направились
прямо к Раму.









12











           3.


      Утренний свет был ярок и резок, словно мы шли  по
молодому, только что созданному миру.Дорога была совер-
шенно пуста. В последнее время люди не так уж много пу-
тешествуют, если только они не Пешеходы по обычаю   или
профессии, как я, например.
      Лишь изредка мы уступали дорогу обгоняющей нас ко-
леснице какого-нибудь члена союза Магистров,влекомой дю-
жиной равнодушных животных-ньютеров, впряженных в   три-
-четыре ряда. Четыре таких экипажа обогнали нас в первые
два часа нового дня. Каждый был тщательно  занавешен  и
закупорен, чтобы скрывать  гордые  черты  Магистра   от
взглядов простого люда вроде нас. Еще мимо нас  промча-
лось несколько колесных экипажей, загруженных чем-то до-
веpху,да проплыла над головами группа флотеров. В основ-
ном же дорога была предоставлена нам.
      В окрестностях Рама виднелись многочисленные сле-
ды прошлого: одиноко стоящие колонны, остатки акведуков,
транспортирующих ничто ниоткуда и в никуда, порталы ис-
чезнувших храмов. Это был древнейший Рам,но и здесь был
вклад более поздних веков: хижины крестьян, купола  на-
сосных станций, пустые жилые башни.Изредка мы встречали
обгоревший корпус какого-нибудь древнего   летательного
аппарата. Гормон все это исследовал, иногда отбирал об-
разцы. Эвлуэла глядела ,широко открыв глаза и не говоря
ни слова. Мы шли и шли,пока перед нами не поднялись го-
родские стены.
      Они были сложены из синего глянцевитого камня и в
восемь раз превышали  человеческий  рост. Наша   дорога
уходила под арку с выступающим вперед козырьком. Ворота
были открыты. Когда мы  подошли  к  ним, навстречу  нам
приблизилась фигура в капюшоне и маске. Человек необык-
                                                     13

новенного роста, одетый в темную одежду союза  Пилигри-
мов. Никто не может приближаться к Пилигриму по  собст-
венному желанию, но  должен понимать, если  тот кивнет.
Пилигрим кивнул.
     Он произнес сквозь металлическую решетку у рта:
     - Откуда?
     - С юга. Я немного пожил в Эгапте, потом перебрал-
ся в Талию по Земному Мосту, - ответил я.
     - Куда теперь?
     - В Рам, но ненадолго.
     - Как Наблюдение?
     - Как обычно.
     - У тебя есть, где остановиться  в Раме? - спросил
Пилигрим.
     Я покачал головой.
     - Мы надеемся на доброту Воли.
     - Воля не всегда добра, - произнес Пилигрим отсут-
ствующим тоном. - В Раме невелика нужда в Наблюдателях.
Зачем ты идешь с Воздухоплавательницей?
     - За компанию. И потому, что она молода и нуждает-
ся в защите.
     - А кто тот, другой?
     - Он несоюзный. Измененный.
     - Это я и сам вижу. Но почему он с тобой?
     - Он силен, а я стар,и потому мы путешествуем вме-
сте. Куда ты направляешься, Пилигрим?
     - В Иорсалем.Разве есть для Пилигрима другой путь?
     Я пожал плечами. Пилигрим сказал:
     - Почему бы тебе не пойти со мной в Иорсалем?
     - Моя дорога лежит на север, а Иорсалем на юге,ря-
дом с Эгаптом.
     - Ты был в Эгапте и не был в Иорсалеме? -  спросил
он ошеломленно.
     - Да. Просто было не времени идти в Иорсалем.
     - Идем сейчас. Мы пойдем по этой дороге вместе,На-
блюдатель, и мы  будем говорить о  старых временах и  о
временах, которым быть, и я буду помогать тебе в  твоем
Наблюдении; и ты будешь  помогать мне в моем  общении с
Волей. Согласен?



     Это было искушением. Перед моими глазами вспыхнуло
видение золотого Иорсалема, его священные здания, гроб-
14

ницы, места возрождения, где старые становились молоды-
ми, его шпили, его молитвенные дома. И хотя я был чело-
веком, идущим по своей дороге, на мгновение мне захоте-
лось повернуться и пойти с Пилигримом в Иорсалем.
     Я заколебался.
     - Но мои товарищи...
     - Оставь их. Мне запрещено странствовать с несоюз-
ными, и я совсем не хочу странствовать с женщиной. Ты и
я, Наблюдатель, пойдем в Иорсалем вместе.
     Эвлуэла, стоящая к нам боком и хмурившаяся в  про-
должение всего разговора, бросила на меня полный испуга
взгляд.
     - Я не оставлю их, - сказал я.
     - Тогда я пойду в Иорсалем один, - сказал Пилигрим.
Из его одежд высунулась рука с длинными, белыми, прижа-
тыми друг к другу пальцами. Я почтительно  коснулся  их
кончиков, и Пилигрим сказал:
     - Да будет над  тобой милость Воли, друг  Наблюда-
тель. И когда ты будешь в Иорсалеме, разыщи меня.
     Он двинулся дальше, не произнося больше ни слова.
     Гормон сказал мне:
     - Тебе ведь хотелось пойти с ним. Хотелось?
     - Я думал об этом.
     - Что ты нашел в Иорсалеме такого, чего не найдешь
здесь?Тот священный город и этот тоже. Здесь ты сможешь
отдохнуть. Не похоже, что ты готов сейчас к долгому пу-
тешествию.
     - Может, ты и прав, - согласился я  и, собрав  по-
следние силы, широким шагом подошел к воротам Рама.
     Изучающие глаза обследовали  нас сквозь прорези  в
стене. Когда мы наполовину прошли ворота, нас остановил
толстый рябой  Стражник с  отвислыми щеками  и спросил,
какие у нас дела в Раме. Я назвал свой союз и цель при-
бытия, и на его лице мелькнула гримаса неудовольствия.
     - Отправляйся куда-нибудь в другое место, Наблюда-
тель. Нам нужны только те, кто приносит пользу.
     - Наблюдение  тоже приносит  пользу, -  произнес я
взбешенно.
     - Не сомневаюсь, не сомневаюсь, - он покосился  на
Эвлуэлу. - Это кто? Наблюдатели не женятся. Нет?
     - Она всего лишь моя спутница.
     Стражник хрипло заржал.
     - Готов поспорить, по этой дороге ты путешествуешь
часто. Не  думаю, чтобы  ей этого  хватало. Сколько ей,
                                                     15

тринадцать, четырнадцать? Подойди сюда, детка.  Разреши
мне обыскать тебя.  Нет ли у  тебя контрабанды? -  и он
стал быстро ощупывать ее, нахмурился, когда добрался до
ее грудей, и поднял  брови, когда наткнулся на  холмики
крыльев под  лопатками. -  Что такое?  Что такое? Сзади
больше, чем  спереди? Воздухоплавательница,  а? Грязное
это  дельце,  Воздухоплавательницы,  путешествующие  со
старыми вонючими Наблюдателями. - Он закудахтал и сунул
руку еще дальше.  Гормон с яростью  шагнул к нему,  и в
его глазах сверкнула смерть.  Я вовремя схватил его  за
руку и со всей силой оттащил его назад, пока он не  по-
губил всех нас. Он рванулся, чуть не повалив меня,  по-
том вдруг  присмирел, стих и сохранял ледяное спокойст-
вие, пока толстый Стражник не закончил поиски  "контра-
банды".
     Прошло некоторое время, после чего Стражник повер-
нулся к Гормону и спросил:
     - А ты что такое?
     - Несоюзный,  ваша милость,  - ответил  тот резким
тоном. - Смиренный и никчемный продукт  тератогенетики,
но все же тем не менее, свободный человек, желающий во-
йти в Рам.
     - Будто у нас мало уродов.
     - Я мало ем и много работаю.
     - Ты работал бы еще больше, если бы был ньютером,-
сказал Стражник.
     Гормон вспыхнул. Я спросил:
     - Можно нам пройти?
     - Один момент. - Стражник надвинул на голову  шлем
мыслепередатчика, и глаза его сузились, когда он  пере-
давал сообщение  в хранилище  памяти. Лицо  его напряг-
лось,  потом  расслабилось,  и  спустя несколько секунд
пришел ответ. Он был  нам не слышен, но  появившееся на
лице Стражника растерянное выражение с очевидностью го-
ворило, что  не было  найдено ни  единой причины, чтобы
закрыть нам доступ в Рам.
     - Проходите, - сказал он. - Все. Быстро!
     Мы прошли в ворота.



     Гормон сказал:
     - Я мог оставить от него мокрое место.
     - А вечером тебя бы ньютировали. А так  -  немного
16

терпения, и мы в Раме.
     - Но то, как он лапал ее...
     - Тебя слишком притягивает Эвлуэла, - сказал я.  -
Вспомни, что она- Воздухоплавательница и сексуально не-
совместима с несоюзными. Гормон проигнорировал эту шпи-
льку.
     - Она хочет меня не больше, чем ты, Наблюдатель.Но
мне больно видеть, как ее обхаживают подобным образом.Я
бы убил его, не оттащи ты меня.
     Эвлуэла сказала:
     - Теперь, когда мы в Раме, где же мы остановимся?
     - Сперва дай мне найти квартиру моего союза, - от-
ветил я. - Я зарегистрируюсь в гостинице Наблюдателей.А
потом, пожалуй, мы пойдем в ложу  Воздухоплавателей  за
едой.
     - А потом, - сказал Гормон сухо, - мы пойдем к не-
союзным - на Сточную Канаву - за медяками.
     - Мне жалко тебя, потому что ты Измененный, - ска-
зал я ему, - но мне кажется, что жалеть себя - некраси-
во. Идем.
     Мы шли по вымощенной булыжником, продуваемой  вет-
ром улице, шли по Раму. Мы были сейчас внутри наружного
кольца города, где были низкие приземистые здания, уве-
нчанные громоздкими корпусами защитных установок. Внут-
ри возвышались  сверкающие башни,  которые мы  видели с
полей прошлой  ночью. Остатки  старого Рама,  тщательно
сохраняемые в течение десяти тысяч лет, а то и  больше;
рынок, заводская зона, горбы станций связи, храмы Воли,
хранилища памяти, убежища Спящих, братства инопланетян,
правительственные  здания,  штаб-квартиры  всевозможных
союзов.
     На углу, рядом со зданием второго цикла со стенами
из какой-то резиноподобной массы, я обнаружил обществе-
нный шлем мыслепередачи и надел его на голову. В тот же
момент мои мысли рванулись вниз по кабелю, достигли мы-
слераспределителя, откуда идут отводы к  мозгам-накопи-
телям хранилищ памяти. Я миновал распределитель и  уви-
дел сам мозг, морщинистый, бледно-серый на фоне  зелени
его обиталища. Один  Летописец как-то говорил  мне, что
в прошлые циклы люди делали машины, чтобы те думали  за
них, хотя эти машины были ужасно дороги, занимали много
места и пожирали огромное количество энергии. И это бы-
ло не самое смешное чудачество предков; но зачем  стро-
ить искусственный мозг, когда смерть каждый день  дарит
                                                     17

столько великолепных натуральных мозгов, которые  можно
поместить в хранилище памяти? Может, они не знали,  как
это делается? В это трудно поверить.



     Я назвал мозгу свой союз и спросил координаты  на-
шей гостиницы. Ответ пришел сразу же, и мы  отправились
дальше: Эвлуэла с одной  стороны, Гормон - с  другой, а
я, как  всегда, катил  тележку, на  которой размещались
мои инструменты.
     Город был запружен людьми. Ни в Эгапте, ни в любом
другом месте во время  моих северных странствий мне  не
приходилось видеть таких толп. Улицы были полны  Пилиг-
римов - таинственных, прячущих лица под масками. Их то-
лкали озабоченные  Летописцы и  мрачные Торговцы.  И то
тут, то там - вкрапления Магистров. Эвлуэла увидела уже
нескольких Воздухоплавателей, но догмы ее союза не поз-
волили ей приветствовать их, пока она не прошла  ритуа-
льного очищения. Горько говорить, что мне повстречалось
много Наблюдателей, и все они смотрели на меня с  недо-
вольством и без дружелюбия. Еще я заметил множество За-
щитников и значительное число членов малых союзов: Раз-
носчиков, Слуг, Производственников, Писцов, Связистов и
Транспортников. И,  конечно же,  бесчисленное множество
ньютеров, молчаливо  и смиренно  делающих свои  дела, и
кучу инопланетян всевозможного  вида, бредущих по  ули-
цам. Большинство из них, видимо, были туристами,  неко-
торые же прилетели по делам, которые они имели с  угрю-
мыми, подтачиваемыми болезнями людьми Земли. Я  заметил
много Измененных, осторожно пробирающихся сквозь толпу.
И никто из них не выглядел так гордо, как идущий  рядом
со мной Гормон. Среди себе подобных он был просто  уни-
кумом; все прочие,  пятнистые, пегие и  искривленные, с
недостатком или  избытком конечностей,  деформированные
на тысячу ладов, были настороженными, носящимися,  шар-
кающими, шепчущими, заискивающими существами; это  были
владельцы тощих кошельков  и высохших мозгов,  торговцы
печалью и перекупщики надежды, и никто из них не держа-
лся с  подобным достоинством,  даже если  и считал себя
человеком.
     Указания мозга были точны. Мы добрались до  гости-
ницы Наблюдателей меньше, чем за час. Я оставил Эвлуэлу
и Гормона на улице, а сам вкатил тележку во двор.
18

     В холле слонялись около дюжины членов моего союза.
Я сделал наш обычный приветственный знак, и они  лениво
ответили мне.  И это  те, на  ком зиждется безопасность
Земли! Раззявы и слюнтяи!
     - Где можно отметиться? - спросил я.
     - Новенький? Откуда?
     - Последний раз отмечался в Эгапте.
     - Там бы и оставался. Здесь нет нужды в Наблюдате-
лях.
     - Где можно отметиться?



     Хлыщеватый парнишка показал на экран в углу. Я по-
дошел к нему, положил на него пальцы, дождался  вопроса
и сказал свое имя, которое Наблюдатель имеет право  го-
ворить только другому Наблюдателю и только внутри  гос-
тиницы. Зкран засветился, и человек с выпученными  гла-
зами, с эмблемой Наблюдателя  на правой, а не  на левой
руке, что свидетельствовало  о его высоком  положении в
союзе, повторил мое имя и сказал:
     - Тебе следовало бы разузнать все получше, прежде,
чем идти в Рам. Гостиница переполнена.
     - Я ищу лишь крова и работы.
     - Человек с твоим чувством юмора должен входить  в
союз Клоунов, - сказал он.
     - Я не вижу тут ничего смешного.
     - Согласно законам, принятым большинством  голосов
на нашей последней сессии, гостиница не обязана  прини-
мать новых постояльцев, если не имеет такой  возможнос-
ти. Мы не имеем такой возможности. Всего хорошего, дру-
жище.
     Я был ошеломлен.
     - Я ничего не знаю о таком ограничении! Это невоз-
можно! Чтобы союз вышвыривал своего члена из  собствен-
ной гостиницы... когда  он является с  оббитыми ногами,
еле живой от  усталости, человека моих  лет, пришедшего
из Эгапта  по Земному  Мосту, голодного,  чужого в этом
городе...
     - Почему ты сперва не связался с нами?
     - Мне и в голову не приходило, что это необходимо.
     - Новые ограничения...
     - Разве может Воля допускать такие ограничения?  -
закричал я. - Я требую права! Вышвыривать на улицу того,
                                                      19

кто Наблюдал, еще до того, как вы родились...
     - Потише, братец, потише.
     - Но у вас же  есть какой-нибудь угол, где я  могу
спать... и объедки, чтобы накормить меня...
     Голос мой  из угрожающего  стал умоляющим,  и лицо
его смягчилось, из равнодушного стало сочувствующим.
     - У нас нет места,  у нас нет еды. Теперь  настали
тяжелые времена для нашего союза, сам знаешь. Ходят ра-
зговоры, что нас вовсе распустят, как бесполезную  рос-
кошь, как прореху в кармане Воли. Мы очень ограничены в
своих возможностях. В Рам все прибывают Наблюдатели,  у
нас сейчас очень скудный рацион, и если мы пустим тебя,
наши рационы станут еще скуднее.
     - Но куда же мне идти? Что делать?
     - Мой совет, - произнес он тихо, - проси милости у
принца Рама.




























20











          4.


     Я сказал об этом Гормону, когда вышел, и тот,  хо-
хоча так,  что моршинки  на его  впалых щеках  налились
кровью, словно рубцы, повторил:
     - Милости Принца Рама... Милости Принца Рама...
     - Таков обычай: те, кому не повезло, всегда просят
покровительства у местного законодателя, - холодно про-
изнес я.
     - Принц Рама не знает, что такое милость, - сказал
мне Гормон. -  Принц Рама отрежет  тебе руку или  ногу,
чтобы ты не помер с голоду.
     - Может, - вмешалась Эвлуэла, - мы попробуем найти
гостиницу Воздухоплавателей? Там нас покормят.
     - Только не Гормона, -  возразил я. - А мы  должны
думать друг о друге.
     - Мы можем вынести ему еды, - сказала она.
     - Лучше  сперва отыщем  дворец, -  предложил я.  -
Пусть нам объяснят  наше положение, а  потом сообразим,
как нам жить дальше.
     Она, соглашаясь, кивнула, и мы отправились ко дво-
рцу Принца Рамы, возвышающемуся на том берегу рассекаю-
щей  город реки массивному зданию, выходящему на колос-
сальную площадь, окруженную  колоннами. На площади  нас
сразу же  обступили попрошайки  всех сортов.  Некоторые
были даже не землянами. Ко мне бросился некто с клейки-
ми усиками и сморщенным  безносым лицом и принялся  вы-
прашивать милостыню,  пока Гормон  не оттолкнул  его, а
через минуту еще одно существо, такое же странное,  как
и первое, - его кожа была покрыта люминесцирующими  яз-
вами, а  конечности усеяны  глазами, -  приникло к моим
коленям и стало именем Воли умолять меня о милостыни.
     - Я всего лишь бедный Наблюдатель, - сказал я и по-
                                                      21

казал на тележку, - и сам пришел сюда за милостью.
     Но существо не уходило, рыдало, неразборчиво пере-
числяло все свои несчастья, и в конце концов, к  огром-
ному неудовольствию Гормона, я бросил несколько пищевых
таблеток в похожую на  полку сумку, висевшую у  него на
груди. Потом мы направились к дверям дворца. У  портика
нам предстояло еще более неприятное зрелище: искалечен-
ный Воздухоплаватель. Хилые конечности вывернуты,  одно
крыло полуоторвано и короче обычного, другого крыла нет
совсем. Воздухоплаватель  обратился к  Эвлуэле, называя
ее чужим именем и увлажняя ее туфельки такими  крупными
слезами, что там, где  они падали, мех слипался  и тем-
нел.
     - Поручись за меня в гостинице, - взмолился он.  -
Они выгнали меня потому, что я калека. Но если ты пору-
чишься за меня...
     Эвлуэла объяснила, что она ничего не может сделать,
что она не живет в этой гостинице, но искалеченный Воз-
духоплаватель не хотел отпускать ее. Тогда Гормон с ве-
личайшей  осторожностью  поднял его, словно мешок сухих
костей ( чем он, собственно, и был ), и поставил в сто-
ронку. Мы поднялись по ступеням и оказались лицом к ли-
цу с тройкой вежливых ньюторов, которые спросили нас  о
наших намерениях и направили нас к следующему  барьеру,
за которым стояли двое высоких Указателей. Они в унисон
велели нам остановиться.



     - Мы просим аудиенции, - сказал я. - Мы просим ми-
лости Принца.
     - Аудиенция была четыре дня назад, - сказал Указа-
тель справа. - Мы запишем вашу просьбу на ролик.
     - Нам негде  спать! - не  выдержала Эвлуэла. -  Мы
голодны! Мы...
     Я одернул ее. Гормон тем временем залез в зев сво-
его  кошеля. В его руке сверкнуло что-то яркое: кусочки
золота, вечного  металла, с  оттисками бородатых  лиц с
ястребиными носами. Он нашел их, роясь в развалинах. Он
бросил монету Указателю, который не пускал нас. Тот по-
ймал ее на лету, провел большим пальцем по  сверкающему
аверсу, и монета исчезла в складках его одежды.  Второй
Указатель терпеливо  ждал. Гормон,  засмеявшись, бросил
монету и ему.
22

     - Может,  - сказал  я, -  подвернется какая-нибудь
специальная аудиенция?
     - Может, и подвернется, - ответил один из Указате-
лей. - Проходите.
     И мы прошли во дворец и остановились внутри огром-
ного резонирующего  пространства, глядя  на центральный
проход, ведущий к  окруженному защитой тронному  залу в
апсиде. Здесь было  еще больше нищих  - привилегирован-
ных, с переходящими по  наследству грамотами - и  толпы
Пилигримов, Связистов, Летописцев, Музыкантов, Писцов и
Указателей. Я  слышал невнятные  молитвы; я  чувствовал
запах ладана;  я ощущал  колебания подземных  гонгов. В
прошлые циклы это  здание было молитвенным  домом одной
из старейших  религий -  христианства (  как мне сказал
Гормон, заставив меня опять подозревать, что он - Лето-
писец, переодетый Измененным ), и оно до сих пор сохра-
няло некоторую святость,  хотя использовалось сейчас  в
качестве резиденции рамского  правительства. Но как  же
нам попасть к Принцу?
     Я увидел слева маленькую узорчатую часовенку, к
которой тянулась очередь преуспевающих Торговцев и Зем-
левладельцев. Приглядевшись, я заметил три  черепа  над
информационным устройством - знак хранилищ   памяти - а
рядом дородного Писца. Сказав Гормону и Эвлуэле,  чтобы
они подождали, я встал в очередь.
      Она непрерывно двигалась, и спустя примерно час я
стоял у информатора. Черепа без глаз смотрели на  меня;
внутри этих закупоренных коробок булькала   питательная
жидкость, поддерживающая деятельность мертвого, но  все
еще функционирующего мозга, чьи биллионы биллионов  си-
пансов теперь служили несравненными ячейками памяти.Пи-
сец, казалось, был ошеломлен тем, что в очереди оказал-
ся Наблюдатель, но прежде, чем он раскрыл рот, я быстро
проговорил:
      - Я пришел просить милости   Принца Рама. Я и мои
друзья не имеем крова. Мой собственный союз не   принял
меня. Что мне делать? Как я могу получить аудиенцию?
      - Приходите через четыре дня.
      - Я уже много дней ночевал на дороге.Теперь я ну-
ждаюсь в отдыхе.
      - Общественная гостиница...
      - Но я же союзный! - запротестовал я. -Пока суще-
ствует гостиница моего союза, меня не пустят в  общест-
венную, а мой союз отказал мне из-за каких-то новых ог-
                                                     23

раничений и...Войдите в мое положение!



      Писец устало сказал:
      - Вы можете подать прошение о специальной аудиен-
ции. Его отклонят. Вы можете попытаться.
      - Где это?
      - Здесь. Сформулируйте свою просьбу.
      Я назвал себя черепам  информационного устройства,
назвал имена своих товарищей и их статус и об'яснил си-
туацию. Все это было выслушано и отправлено в хранилища
памяти, куда-то глубоко под землю, и когда все было сде-
лано, Писец сказал:
      - Если прошение будет принято, вас известят.
      - Где я должен буду находиться?
      - Поближе к дворцу, я полагаю.
      Я понял. Я должен буду присоединиться  к  легиону
неудачников, забивших площадь. Сколько их надеялись на
благосклонность Принца Рама и до сих   пор   находились
здесь месяцы, годы, ожидая,что им разрешат представить-
ся? Ночуя на камнях, выпрашивая объедки, живя  бессмыс-
ленной надеждой...
      Я исчерпал все средства. Я вернулся к   Эвлуэле и
Гормону; разъяснил им ситуацию и предложил приспосабли-
ваться к жизни в этом городе, кто как сможет.  Гормона,
несоюзного, пустят в любую ночлежку для  ихней  братии.
Эвлуэла, наверное, найдет кров в своем союзе.Только мне
придется ночевать на улице, впрочем, не впервой.   Но я
все же надеялся, что нам не придется разделяться. Я на-
чал думать о нашей компании, словно о семье.   Странная
это мысль для Наблюдателя.
      Мы двинулись к выходу, и в это время мой внутрен-
ний голос напомнил мне, что наступил час Наблюдения.Это
моя обязанность и моя привилегия.: как только  настанет
время,проводить наблюдение там,где я нахожусь,независи-
мо от обстоятельств. Поэтому я остановился, раскрыл те-
лежку и приготовил инструменты.Гормон и Эвлуэла остано-
вились рядом.
      Я видел косые взгляды и откровенную   насмешку на
лицах тех,кто проходил мимо.К Наблюдателю перестали от-
носиться с уважением, ибо Наблюдаем мы долго, а обещан-
ный враг так и не пришел. Но у каждого свое дело, пусть
даже смешное с точки зрения другого. То, что для  одних
24

бессмысленный ритуал,для других - дело всей   жизни.  Я
упрямо принудил себя впасть в транс.Мир метнулся назад,
и я рванулся в небо.Знакомая радость наполнила  меня, я
рассматривал знакомые места и не совсем   знакомые, мой
мозг гигантскими прыжками мчался сквозь   галактики. Не
прячется ли где армада?Не стягиваются ли где войска для
покорения Земли? Я вел Наблюдение четыре раза в день, и
то же делали остальные члены союза, каждый  немного   в
иное время, так что в любую минуту на страже был чей-то
недремлющий мозг. Не думаю, что это было пустой затеей.



      Когда я вышел из транса,вдалеке слышался отдающий
металом голос:
      - Дорогу Принцу Рама! Дорогу Принцу Рама!
      Я заморгал, у меня перехватило дыхание, и я с уси-
лием стряхнул с себя последние остатки транса. От  угла
дворца ко мне приближался золоченый паланкин,сопровожда-
емый четырьмя шеренгами ньюторов.Рядом с каждой шеренгой
шел человек в богато украшенной одежде и блестящей мас-
ке Магистра, а возглавляла процессию тройка Измененных,
коренастых и широкогрудых, чьи глотки копировали  резо-
наторы лягушек-быков. При появлении они испустили вели-
чественный трубный рев.
      Меня сильно поразило то, что Принц прибегал к ус-
лугам Измененных, пусть даже и обладающих таким даром.
      Моя тележка стояла на пути  этой   величественной
процессии, и я поспешно начал убирать инструменты,чтобы
откатить ее раньше, чем все это великолепие  надвинется
на меня.
      Голод и страх заставляли мои пальцы дрожать, и  я
никак не мог правильно поставить уплотнения. Чем больше
я торопился, тем больше все валилось у меня из   рук, а
Измененные были уже так близко, что их рев   оглушал, и
Гормон бросился помогать мне, а я шикнул на   него, ибо
тому, кто не входит в мой союз, запрещено касаться моих
инструментов. Я оттолкнул его, и в тот же момент  аван-
гард ньютеров был рядом,и они готовы были пустить в ход
сверкающие кнуты.
      - Ради Воли! - воскликнул я. - Я Наблюдатель!
      И услышал в ответ тихий, спокойный голос:
      - Оставьте его. Это Наблюдатель.
      Все движение прекратилось:Принц Рама заговорил.
                                                     25

      Ньютеры отступили. Измененные умолкли. Носильщики
поставили паланкин на землю. Толпа подалась назад, лишь
Гормон, Эвлуэла и я остались на месте. Занавеска из под-
рагивающих цепочек раздвинулась.Двое Магистров поспешно
бросились к паланкину и протянули руки сквозь  звуковой
барьер.
      И появился Принц Рама.
      Он был так юн! Он был совсем мальчишкой,   волосы
его были темными и прямыми, лицо -  несформировавшимся.
Но он был рожден повелевать, и, несмотря на всю его мо-
лодость, он был властителем, подобного которому я не ви-
дел. Его тонкие губы былы плотно сжаты, орлиный нос был
узок; его глаза, глубокие и холодные, были   бездонными
колодцами. Он был одет в богатые одежды союза  Правите-
лей, но на щеке его была насечка: двойной крест  Защит-
ников, а на плечи наброшена шаль Летописцев.  Правитель
может войти в любой союз,  в  который  пожелает,  а для
Правителя странно не быть Защитником, но меня  поразило
то, что Принц был еще и Летописцем. Это не тот союз,где
нужна жестокость.
      Он со слабым интересом поглядел на меня и сказал:
      - Ты выбрал странное место для наблюдения,старик.
      - Час выбирает место, сир, - ответил   я. - Я был
здесь, и я выполнил свой долг. Я не мог знать, что   вы
пожелаете пройти по этому месту.
      - Твое Наблюдение не обнаружило врагов?
      - Никаких, сир.
      Я был готов испытать свою судьбу, ухватиться   за
неожиданное появление Принца и попросить его покровите-
льства, но его интерес ко мне таял, словно   догорающая
свеча, а я не осмеливался заговорить, когда он  смотрел
в сторону. Он довольно долго разглядывал Гормона,  хму-
рясь и потирая пальцем подбородок.Потом его взгляд упал
на Эвлуэлу. Глаза его посветлели. Лицевые мускулы дрог-
нули, тонкий нос затрепетал.
      - Подойди сюда, маленькая Воздухоплавательница, -
- сказал он, кивнув. - Ты пришла с этим Наблюдателем?
      Она испуганно кивнула.
      Принц протянул к ней руку и сжал ее в кулак;  она
взмыла в воздух и опустилась перед паланкином, и с  ус-
мешкой,настолько неприятной,что она походила на злобную
гримасу, юный Правитель втащил Эвлуэлу за занавес.В тот
же момент двое Магистров восстановили звуковой  барьер,
но процессия не двинулась с места. Я оцепенел. Рядом со
26

мной замер Гормон. Его сильное тело застыло,   словно в
столбняке.Я откатил тележку на свободное место.Шли бес-
конечные минуты. Придворные сохраняли молчание,рассеянно
поглядывая по сторонам.
      Наконец занавеска снова раздвинулась.Эвлуэла шаг-
нула наружу и пошатнулась. Лицо ее было бледно,   глаза
часто мигали. Она выглядела ошеломленной. На щеках   ее
поблескивали струйки пота.Она чуть не упала,ньютер под-
хватил ее и опустил на землю. Крылья ее топорщились под
одеждой, делая из нее горбунью и говоря мне,что она ис-
пытывает сильнейшее нервное потрясение. Она   безмолвно
подошла  к нам неуверенной, шаркающей походкой, метнула
на меня быстрый взгляд, бросилась к Гормону и прижалась
к нему.
      Носильщики подняли паланкин. Принц Рама   покинул
дворец.
      Когда он исчез из виду,Эвлуэла хрипло бросила:
      - Принц даровал нам место в королевском приюте.


























                                                     27











          5.


      Управляющий,конечно же, не поверил нам.
      Гости Принца размещаются в королевском приюте,ко-
торый расположен рядом с углом дворца,в небольшом саду,
полном цветов и душистого кустарника. Обычные обитатели
этого приюта - Магистры и случайный Правитель.   Иногда
здесь находит себе тепленькое местечко особо важный Ле-
тописец, которому поручено какое-нибудь   исследование,
или занимающий высокое положение Защитник,  прибывший с
тайным стратегическим планом. Поселить в приюте Воздухо-
плавательницу было бы делом  чрезвычайно странным; пус-
тить Наблюдателя - явно нежелательным; разместить    же
Измененного или любого другого несоюзного - вообще  вы-
ходящим за рамки допустимого. Когда мы явились, то были
встречены Слугами, которые отнеслись к нам сперва весе-
ло, ибо приняли нас за шутников, потом - раздраженно, а
после - презрительно.
      - Убирайтесь! - сказали они нам в конце концов. -
Подонки! Нечисть!
      Эвлуэла серьезно ответила:
      - Принц предоставил нам здесь места,и вы не може-
те нас прогнать.
      - Убирайтесь! Убирайтесь!
      Гнилозубый Слуга вытащил нейродубинку и ткнул  ею
Гормона в лицо,отпустив при этом грязную шуточку насчет
его несоюзности.Гормон вырвал у него дубинку,не обращая
внимания на болезненный ожог, и ударил его ногой в  жи-
вот так, что тот согнулся и, блюя, повалился на пол.  В
то же мгновение на помощь Слуге бросилась толпа ньютеров.
Гормон схватил другого Слугу и толкнул его навстречу бе-
гущим: образовалась свалка. Дикие вопли и яростная  ру-
гань привлекли внимание почтенного Писца,который  враз-
28

валку подошел к дверям,приказал всем молчать и расспро-
сил нас.
      - Это легко проверить, - сказал он, когда Эвлуэла
все ему рассказала. - Пошли-ка запрос Указателю, да по-
живей! - приказал он Слуге.
      Через несколько секунд затруднение было устранено,
и нас пропустили. Нам дали отдельные, но   сообщающиеся
комнаты. Я никогда не имел такой роскоши и,наверное,ни-
когда больше не буду иметь. Комнаты были обширны и высо-
ки.Пройти в них можно было через раздвижные двери,  на-
строенные на присущий каждому человеку    температурный
спектр, что обеспечивало неприкосновенность жилища.Лам-
пы вспыхивали по малейшему желанию хозяина, ибо свисаю-
щие с потолка шары и спрятанные в нишах стен светильни-
ки были светлячками одного из миров Огненной,обученными
выполнять подобные команды. Окна открывались и закрыва-
лись по первому желанию. Когда они не были нужны,то за-
навешивались полупрозрачными,привезенными с других  ми-
ров квазишторами,которые играли не только  декоративную
роль,но и источали восхитительный аромат в соответствии
с тем, что было на них изображено. Были в комнатах    и
шлемы мыслепередачи,связанные с главными мозговыми цент-
рами. У шлемов  были ответвления для вызова Слуг,Писцов,
Указателей или Музыкантов.Конечно же,человеку моего со-
юза и в голову бы не пришло пользоваться услугами  этих
людей из боязни навлечь на себя их гнев.  Да и в  любом
случае у меня не было в них нужды.
      Я не спрашивал Эвлуэлу о том, что произошло в па-
ланкине, чем мы заслужили такую щедрость.Я  легко   мог
себе представить себе это, и то же самое мог сделать  и
Гормон, чья плохо скрываемая ярость порождалась  проти-
возаконной любовью к моей тонкой,хрупкой,маленькой Эвлу-
эле.


      Мы вошли.Я поставил тележку у окна,прикрыл ее што-
рой и оставил в готовности для следующего Наблюдения. Я
смывал с тела въевшуюся грязь, и спрятанные в стенах ус-
тройства пели мне о мире и покое. Позднее я поел. Потом
ко мне пришла Эвлуэла,посвежевшая и расслабленная.  Она
сидела рядом со мной, и мы говорили о том, что с   нами
было  раньше.
      Проходили часы, я Гормона все не было. Я подумал,
что  он  ушел из приюта, атмосфера которого   была  ему
                                                     29

слишком непривычна, и нашел друзей среди подобных  себе
несоюзных. Но когда в сумерки мы с Эвлуэлой вышли на мо-
настырский двор и подошли к парапету,  чтобы  поглядеть
на появляющиеся в небе Рама звезды, Гормон уже был там.
с ним был долговязый сухопарый человек в шали Летописца.
Они тихо беседовали.
     Гормон кивнул мне и сказал:
     - Наблюдатель, это мой новый друг.
     Долговязый коснулся своей шали.
     - Я Летописец Бэзил, - произнес он голосом,тонким,
словно фреска, осыпающаяся с этой стены. - Я прибыл  из
Парриша, чтобы окунуться в тайны Рама. Я пробуду  здесь
очень долго.
     - Этому Летописцу есть, что рассказать, - вмешался
Гормон. - Он очень известен в своем союзе. Как раз ког-
да вы  подошли, он  рассказывал мне  о технике, которая
открывает нам прошлое. Они прорыли траншею, сняли  слой
Третьего Цикла, понимаете, и с помощью вакуумного сепа-
ратора поднимают молекулы, лежащие в нижних слоях.
     - Мы нашли, - сказал Бэзил, - катакомбы император-
ского Рама и гальку Времени Разбега, и книги,  написан-
ные на листах белого металла, восходящие ко Второму Ци-
клу. Все это направляется в Парриш для изучения,  клас-
сификации и разбора, а затем возвращается обратно. Тебя
интересует прошлое, Наблюдатель?
     - В некоторой степени, - я улыбнулся. - А вот этот
Измененный интересуется им гораздо больше. Иногда я со-
мневаюсь в его принадлежности к несоюзным. Не видите ли
вы Летописца под этой маской?
     Бэзил оглядел Гормона, задержав взгляд на его нео-
бычном лице и ширококостной фигуре.
     - Это не  Летописец, - сказал  он наконец. -  Но я
согласен, что стариной он интересуется, и очень. Он за-
дал мне несколько очень непростых вопросов.
     - Например?
     - Он желает знать о происхождении союзов. Он инте-
ресовался именем генетика, создавшего первого  Воздухо-
плавателя. Он хочет услышать, почему появились Изменен-
ные и действительно ли на них лежит проклятие Воли.
     - И у вас есть на них ответы?
     - На некоторые, - ответил Бэзил. - На некоторые.
     - Происхождение союзов?


30

     - Чтобы дать устойчивость и осмысленность  общест-
ву, которое допускает зло  и насилие, - сказал  Летопи-
сец. - К концу Второго  Цикла все зашло в тупик.  Никто
не знал ни своего статуса, ни своей цели. Наш мир  стал
проходным двором  для инопланетян,  которые глядели  на
нас, как на ничтожества. Было просто необходимо создать
жесткий свод установлений,  чтобы каждый человек  четко
знал свое место. Так появились первые союзы: Правители,
Магистры, Разносчики и Слуги. За ними пришли Писцы, Му-
зыканты, Клоуны и Транспортники. Потом появилась  необ-
ходимость в Наблюдателях и Защитниках. Когда магия дала
нам Воздухоплавателей и Измененных, эти два союза  при-
бавились к упомянутым, а потом были созданы несоюзные -
ньютеры и...
     - Но Измененные тоже несоюзные, - перебила  Эвлуэ-
ла.
     Летописец впервые за все время посмотрел на нее.
     - Кто ты?
     - Эвлуэла,  Воздухоплавательница. Я  иду вместе  с
этим Наблюдателем и Измененным.
     Бэзил сказал:
     - Как я уже  говорил этому Измененному, в  прошлые
времена ему подобные могли  создать и имели свой  союз.
Он был распущен тысячу лет тому назад по приказу Совета
Правителей после попытки мало популярной фракции  Изме-
ненных захватить  контроль над  святынями Иорсалема.  С
этого времени  Измененные и  стали несоюзными,  ниже их
стоят только ньютеры.
     - Этого я не знал, - сказал я.
     - Ты не Летописец, - самодовольно ответил Бэзил. -
Это наше ремесло - открывать прошлое.
     - Верно. Верно.
     Гормон спросил:
     - А сейчас? Сколько союзов сейчас?
     Бэзил несколько смущенно и неуверенно ответил:
     - Около  сотни, дружище.  Некоторые из  них совсем
малы, некоторые существуют только в определенной  мест-
ности. Я  интересовался только  основными союзами  и их
непосредственными преемниками: то, что произошло в  не-
сколько последних сотен лет - это моя область.  Ответил
ли я на твой вопрос?
     - Ничего, - сказал Гормон. - Это был глупый вопрос.
     - Твое любопытство постоянно растет, - сказал Лето-
писец.
                                                      31

     - Я нахожу мир и все, что в нем есть, прекрасными.
Разве это грех?
     - Это странно, - ответил Бэзил. - Несоюзные  редко
отрывают свой взгляд от земли.








































32











          6.


     Появился Слуга. Он почтительно и вместе с тем пре-
зрительно склонился перед Эвлуэлой и произнес:
     - Принц  вернулся. Он  желает, чтобы  вы составили
ему компанию. Прямо сейчас.
     В глазах Эвлуэлы мелькнул страх. Но отказаться бы-
ло невозможно.
     - Мне идти с вами? - спросила она.
     - Прошу вас. Вы  должны одеться и привести  себя в
порядок. Он желает, чтобы вы вошли к нему с  раскрытыми
крыльями.
     Эвлуэла кивнула, и слуга увел ее.
     Мы остались стоять у парапета. Летописец Бэзил го-
ворил о былых днях Рама, я слушал его, а Гормон смотрел
на сгущающуюся темноту. Потом у Бэзила пересохло горло.
Он извинился и поспешно ушел. Через некоторое время  во
дворе под нашими  ногами открылась дверца,  и появилась
Эвлуэла, которая шла так, как будто принадлежала  союзу
Сомнамбул, а не Воздухоплавателей.
     Она была обнажена, и ее хрупкое тело белело  неяс-
ной тенью в свете  звезд. Ее крылья были  расправлены и
медленно вздымались  и опадали.  Слуги поддерживали  ее
под руки; казалось, что они ведут ее во дворец  насиль-
но. Не ее даже, а чье-то ожившее сновидение.
     - Лети, Эвлуэла, лети,  - прошептал рядом со  мной
Гормон. - Беги, пока можно!
     Она скрылась в боковом проходе дворца.
     Измененный взглянул на меня.
     - Она продалась Принцу, чтобы дать нам кров.
     - Похоже, что так.
     - Я мог бы разнести этот дворец!
     - Ты любишь ее?
                                                     33

     - Разве это не очевидно?
     - Остынь, - покачал я головой. - Ты непростой  че-
ловек, но все же Воздухоплавательница не для тебя. Осо-
бенно, Воздухоплавательница, делящая ложе с Принцем Ра-
ма.
     - Она перешла к нему из моих рук.
     Я был потрясен.
     - Ты знал ее?
     - И не один раз, - сказал он с грустной улыбкой. -
В минуту блаженства  ее крылья трепещут,  словно листья
на ветру.
     Я  вцепился  в  поручень, чтобы не свалиться вниз.
Перед моими глазами закружились звезды, запрыгала и за-
качалась старушка Луна и два ее бледных  провожатых.  Я
был потрясен, еще не понимая  толком, почему. Из-за то-
го, что Гормон рискнул нарушить  запрет? Или это давали
себя знать мои псевдородительские  чувства  к  Эвлуэле?
Или это было простой ненавистью к Гормону, осмелившему-
ся совершить грех, на который у меня не хватило смелос-
ти, хотя и хватало желания?



     Я сказал:
     - Тебе выжгут мозг за это. И ты сделал меня  своим
сообщником.
     - Ну и что? Принц приказал - и получил, что хотел.
Но до него были другие. Я хотел сказать, другой.
     - Хватит. Хватит.
     - Мы увидим ее снова?
     - Принцам быстро  надоедают их женщины.  Несколько
дней, а, может, и одна ночь, и он вернет ее обратно.  И
тогда нам, наверно, придется уйти из приюта, - я вздох-
нул. - В конце концов нам об этом дадут знать заранее.
     - И куда ты тогда пойдешь? - спросил Гормон.
     - Ненадолго останусь в Раме.
     - Даже если придется ночевать на улице? Здесь, по-
хоже, невелика нужда в Наблюдателях.
     - Что-нибудь придумаю, - ответил я. - А потом пой-
ду в Парриш.
     - Учиться к Летописцам?
     - Смотреть на Парриш. А ты? Что тебе нужно в Раме?
     - Эвлуэла.
     - Оставь этот разговор.
34

     - Хорошо, - сказал он, горько усмехнувшись, - но я
останусь здесь, пока Принц не бросит ее. Тогда она  бу-
дет моей, и мы  найдем, на что жить.  Несоюзные горазды
на выдумки. Это им необходимо. Может, поживем некоторое
время в Раме, а потом двинемся вслед за тобой в Парриш.
Если только ты ничего не имеешь против уродов и  никому
не нужных Воздухоплавательниц.
     Я пожал плечами:
     - Посмотрим, кода придет время.
     - А раньше тебе приходилось бывать в компании  Из-
мененных?
     - Не часто. И недолго.
     - Я польщен, - он выбил ладонями дрожь на  парапе-
те. - Не  бросай меня, Наблюдатель.  Я очень хочу  быть
рядом с тобой.
     - Почему?
     - Чтобы увидеть твое  лицо в тот день,  когда твои
машины скажут тебе, что Вторжение началось.
     - Тогда тебе придется долго ждать.
     - А ты разве не веришь, что Вторжение состоится?
     - Иногда. Изредка.
     Гормон усмехнулся.
     - Ты не прав. Они уже почти здесь.
     - Перестань смеяться.
     - В  чем дело,  Наблюдатель? Ты  потерял веру? Это
известно уже тысячу лет: иная раса обнаружит Землю, за-
хочет сделать ее своей и в один прекрасный день явится,
чтобы захватить ее. Это было известно еще в конце  Вто-
рого Цикла.
     - Я знаю это, и я не Летописец, - а потом я повер-
нулся к нему и произнес слова, которые, как я думал,  я
никогда не произнесу вслух.  - Я слушаю звезды  и делаю
свои Наблюдения  в течение  двух твоих  жизней. То, что
делаешь слишком часто,  теряет смысл. Скажи  тысячу раз
свое имя, и оно превратится в пустой звук. Я  Наблюдал,
и я Наблюдал  хорошо, и в  ночные часы я  иногда думал,
что Наблюдаю впустую, что зря теряю свою жизнь. В  Наб-
людениях есть свое удовольствие, но, возможно, нет  ни-
какого смысла.
     Он схватил меня за руку.
     - Твое  признание так  же неожиданно,  как и  мое.
Храни свою веру, Наблюдатель! Вторжение близко!
     - Откуда ты можешь знать это?
     - Несоюзные тоже кое-что могут.
                                                     35

     Разговор этот был горек для меня. Я спросил:
     - А ты, наверно, иногда сходишь с ума оттого,  что
ты несоюзный?
     - С этим можно смириться. А кроме того, здесь есть
свои приятные стороны, чтобы компенсировать низкое  по-
ложение. Я завожу разговор, о чем захочу.
     - Я это заметил.
     - Я иду, куда хочу. У меня всегда есть пища и кров,
хотя пища может быть  гнилой, а кров -  убогим. Женщины
тянутся ко мне вопреки всем запретам. Из-за них,  види-
мо, я и не страдаю комплексом неполноценности.
     - И ты никогда не хотел стоять на ступеньку выше?
     - Никогда.
     - Будь ты Летописцем, ты был бы счастливее.
     - Я  счастлив сейчас.  Я получаю  все удовольствия
Летописца, но у меня нет его обязанностей.
     - До чего же ты самодоволен, - не выдержал я. -Го-
воришь о достоинствах несоюзности!
     - Как же еще можно вынести тяжесть Воли? - Он  по-
глядел на дворец. - Смирение возносится. Могущество ру-
шится. Выслушай мое пророчество, Наблюдатель: этот  по-
хотливый Принц еще до осени узнает о жизни кое-что  но-
венькое. Я выдавлю ему глаза, чтобы отнять ее!
     - Громкие слова! Ты говоришь сегодня, словно  пре-
датель.
     - Это пророчество!
     - Тебе даже близко к нему не подойти, - сазал я. И,
раздосадованный тем, что принимаю все эти глупости все-
рьез, добавил: - И почему ты винишь во всем его? Он по-
ступает так, как поступают все Принцы. Обвиняй  девушку
за то, что она пошла с ним. Она могла отказаться.
     - И лишиться крыльев. Или жизни. Нет, у нее не бы-
ло выбора. Я это сделаю!  - и он с неожиданной  яростью
ткнул раздвинутыми  большим и  указательным пальцами  в
воображаемые глаза. - Погоди, - произнес он, - вот уви-
дишь.
     Во дворце появились трое Хрономантов. Они разложи-
ли аппараты своего союза  и зажгли тонкие свечи,  чтобы
читать по ним знаки завтрашнего дня. Тошнотворный запах
наполнил мои ноздри, и у меня пропала всякая охота раз-
говаривать с Измененным.
     - Стало поздно, - сказал я. - Мне нужно отдохнуть.
Скоро мне проводить Наблюдение.
     - Теперь смотри в оба, - сказал мне Гормон.
36











          7.


     Ночью я провел у себя в комнате четвертое и после-
днее в этот день Наблюдение и впервые в жизни обнаружил
отклонение. Я не мог  объяснить его. Это было  какое-то
смутное чувство, мешанина звуковых и световых ощущений,
контакт жизни с какой-то колоссальной массой. Я испуга-
лся и прирос к своим инструментам намного дольше  обыч-
ного, но  к концу  Наблюдения понял  не намного больше,
чем вначале.
     А потом я вспомнил о своих обязанностях.
     Наблюдателей с детства учат объявлять тревогу  без
задержки; каждый раз, когда Наблюдатель решит, что  мир
в опасности, он должен бить тревогу. Должен ли я сейчас
известить Защитников? Четырежды  за мою жизнь  объявля-
лась тревога, и каждый раз ошибочно, и каждый из Наблю-
дателей, повинный в ложной тревоге, был обречен на  вы-
зывающую дрожь потерю статуса.  У одного вынули мозг  и
поместили его в хранилище памяти, другой стал ньютером.
У третьего  разбили все  инструменты и  отправили его к
несоюзным, четвертый, тщетно желая продолжать  Наблюде-
ния, подвергался  издевательствам со  стороны своих  же
товарищей. Я  не вижу  большой добродетели  в насмешках
над тем, кто поторопился, ибо для Наблюдателя лучше по-
днять ложную тревогу, чем промолчать вообще. Но  таковы
обычаи нашего союза, и я вынужден подчиняться им.
     Я обдумал свое положение и решил, что не стоит зря
сотрясать воздух.
    Я подумал, что  Гормон в этот  вечер посеял в  моей
голове слишком много разных мыслей. Это могло быть про-
стой реакцией на его разговорчики о скором Вторжении.
     Я не  мог заставить  себя действовать.  Я решил не
осложнять свое положение напрасной тревогой.
                                                     37

     Я не объявил ее.
     Взмокший, растерянный, с  бьющимся сердцем, я  за-
крыл тележку и проглотил таблетку снотворного.



     Я проснулся на рассвете и бросился к окну,  ожидая
увидеть на  улицах захватчиков.  Но все  было тихо. Над
двором висела зимняя  сырость, и сонные  Слуги отгоняли
от ворот равнодушных ньютеров. Первое Наблюдение далось
мне с трудом, но,  к моему облегчению, странность  ночи
не повторилась. Правда, я  не забывал о том,  что ночью
моя чувствительность больше, чем после сна.
     Я поел и вышел во двор. Гормон и Эвлуэла были  уже
там. Она  выглядела усталов  и подавленной,  истощенная
ночью, проведенной с Принцем Рама, но я ничего не  ска-
зал ей об этом. Гормон, небрежно прислонившийся к  сте-
не, испещренной округлыми ракушками, спросил меня:
     - Ну, как твое Наблюдение?
     - Ничего.
     - Что собираешься делать?
     - Поброжу по Раму, - ответил я. - Вы со мной?
     - Конечно, - ответил он, а она слабо кивнула, и мы,
словно  туристы,  отправились  осматривать великолепный
Рам.
     Сразу получилось так, что Гормон стал нашим  гидом
в этой мешанине прошлого Рама, опровергая свои  завере-
ния, что никогда не бывал здесь раньше. Он описывал все
то, что мы видели на продуваемых ветром улицах, не хуже
любого  Летописца.  Здесь  были вперемежку представлены
все тысячелетия Рама. Мы видели купола силовых  станций
Второго Цикла, Колизей, где в неимоверно далекие време-
на дрались со зверями  люди, сами похожие на  зверей. И
среди развалин этого  вместилища ужасов Гормон  говорил
нам о дикости той непредставимо далекой древности.
     - Они дрались, - рассказывал он, - обнаженными пе-
ред гигантскими скопищами народа. Люди с голыми  руками
выходили на зверей, которые назывались львами, гигантс-
ких волосатых кошек с  лохматыми головами. И когда  лев
бился в агонии, победитель поворачивался к Принцу  Рама
и просил прощения за преступление, которое он  совершил
и которое бросило его на арену. Если он дрался  хорошо,
Принц делал рукой жест: поднятый вверх указательный па-
лец несколько  раз указывает  за правое  плечо. Но если
38

человек выказывал трусость, или лев продолжал  нападать
после смертельной раны, Принц делал другой жест, и  че-
ловек должен был драться с другим зверем. - Гормон  по-
казал нам этот жест: кулак с выпрямленным средним паль-
цем резко поднимается вверх.
     - А как об этом узнали? - спросила Эвлуэла, но Го-
рмон притворился, что не расслышал.
     Мы видели вереницу ядерных пилонов, построенных  в
начале Третьего Цикла, чтобы выкачивать энергию земного
ядра. Они теперь не функционировали, а стояли и ржавели.
Мы видели разбитый остов погодной машины Второго Цикла:
могучую колонну раз в двадцать выше человеческого роста.
Мы видели холм, на котором возвыались белокаменные раз-
валины Рама  Первого Цикла,  похожие на  узоры инея  на
стекле. Войдя во внутреннюю часть города, мы прошли ми-
мо батарей оборонных установок, готовых в любой  момент
обрушить на врага  всю мощь Воли.  Мы видели рынок,  на
котором гости со  звезд торговали у  крестьян старинные
вещи. Гормон моментально врезался в эту толпу и  что-то
купил. Мы зашли в  мясные ряды, где прибывшим  издалека
можно было купить все, что угодно, от квазижизни до ко-
лотого льда. Мы  пообедали в маленьком  ресторанчике на
берегу Тивера, где без особых церемоний обслуживали не-
союзных. По настоянию Гормона пообедали какой-то тесто-
образной массой, горкой лежавшей на тарелке.



     Потом мы шли сквозь крытую аркаду, мимо  островков
людей, окружающих  Разносчиков, предлагающих  товары со
звезд, дорогие  безделушки Анфрики и аляповатые изделия
здешних Производственников. Выйдя из нее, мы попали  на
маленькую площадь, на которой возвышался фонтан в  виде
корабля, а внизу виднелись разбитые и развороченные ка-
менные ступени, ведущие к горам щебня, поросшим  сорной
травой. Гормон кивнул, и мы быстро пересекли площадь  и
вышли к пышному дворцу  Второго, а то и  Первого Цикла,
подмявшему под себя заросший густой зеленью холм.
     - Говорят, что это центр мира, - сказал Гормон. -В
Иорсалеме тоже можно найти место, которое претендует на
это право. А это место отмечено глобусом.
     - Как это может быть у мира один центр? - спросила
Эвлуэла. - Ведь он круглый.
     Гормон рассмеялся. Мы вошли внутрь. Там, в  зимних
                                                     39

потемках, высился колоссальный сверкающий глобус, зали-
тый изнутри ярким светом.
     - Вот ваш мир, - произнес Гормон с  величественным
жестом.
     - Ох, - выдохнула Эвлуэла. - Все!  Здесь  все, все
есть!
     Глобус был  воплощением подлинного  мастерства. Он
показывал не только очертания, но и сам рельеф. Его мо-
ря казались глубокими бассейнами, его пустыни были  на-
столько естественными, что в горло впивались острые ко-
готки жажды, его города бурлили светом и жизнью. Я раз-
глядывал континенты: Эйропу, Анфрику, Айзу, Стралию.  Я
видел просторы земного океана. Я проследил взглядом зо-
лотистую цепь Земного Моста, который я совсем недавно с
таким  трудом  пересек.  Эвлуэла  бросилась к глобусу и
принялась показывать нам Рам, Эгапт, Иорсалем,  Парриш.
Она дотронулась до высоких гор к северу от Хинды и тихо
сказала:
     - Вот здесь я  родилась, где лежат льды,  где горы
касаются лун. Вот  здесь владения Воздухоплавателей.  -
Она провела пальцем к Парсу и назад, по страшной Араба-
нской пустыне и до Эгапта. - Вот здесь я летала.  Ноча-
ми, когда проходит детство,  мы все должны летать,  и я
летала здесь. Сто раз я думала, что умираю. Вот  здесь,
в этой пустыне... Песок в горле... песок сечет крылья..
Меня швырнуло наземь, проходили  дни, а я лежала  голая
на горячем  песке и  не могла  шевельнуться. Потом меня
заметил  Воздухоплаватель,  он  спустился, поднял меня,
взлетел вместе со мной, и  когда я была высоко, ко  мне
вернулись силы, и мы полетели к Эгапту. И над морем  он
умер. Жизнь покинула его, хотя он был молод и силен,  и
он упал в море, и я  упала следом, чтобы быть с ним,  а
вода была горячей даже ночью. Меня качали волны, и при-
шло утро, и я увидела живые камни, подобные растущим  в
воде деревьям,  и разноцветных  рыб, и  они поднялись и
стали кусать его покачивающееся тело с распростертыми в
воде крыльями, и я  оставила его, я толкнула  его вниз,
чтобы он отдохнул там, а я поднялась и полетела в Эгапт,
одинокая, напуганная, и там я встретила тебя,  Наблюда-
тель. - Она застенчиво улыбнулась мне. - Покажи нам ме-
сто, где ты был молодым, Наблюдатель.



40

     Через силу, словно у меня вдруг закостенели суста-
вы, я пдошел к  другой стороне глобуса. Эвлуэла  встала
рядом, а Гормон  отошел в сторону,  словно ему было  ни
капельки не интересно. Я показал на изрезанные  остров-
ки,  поднимавшиеся  двумя  длинными  лентами из Земного
Океана: остатки исчезнувших Континентов.
     - Здесь, - показал я на остров на западе. -  Здесь
я родился.
     - Так далеко! - воскликнула Эвлуэла.
     - И так  давно, - сказал  я. - В  середине Второго
Цикла, так иногда мне кажется.
     - Нет! Этого не может быть! - Но взглянула она  на
меня так, словно и вправду мне могло быть несколько ты-
сяч лет.
      Я улыбнулся и погладил ее по бархатной щеке.
     - Это мне только так кажется, - сказал я.
     - А когда ты ушел из дому?
     - Когда я был вдвое старше тебя, - ответил я. -Дю-
жину лет я был Наблюдателем в Палеше. Потом Воля  пове-
лела мне отправиться за океан, в Анфрику. Я пошел.  Жил
немного в жарких  странах. Отправился дальше,  в Эгапт.
Там я встретил одну молоденькую Воздухоплавательницу. -
Повисло молчание. Я долго глядел на острова, бывшие мо-
им домом, и в моем воображении исчез неуклюжий,  потре-
панный жизнью старик, которым я был сейчас, и я  увидел
себя молодым и сильным, взбиравшимся на зеленые горы  и
плывущим в студеном море, проводящим Наблюдения на краю
белого берега, в который неустанно бьет прибой.
      Я вспоминал, а Эвлуэла тем временем подошла к Го-
рмону и попросила:
     - А ты? Покажи нам, откуда ты, Измененный?
     Гормон пожал плечами.
     - На этом глобусе это место не показано.
     - Но это  н е в о з м о ж н о !
     - Разве?
     Она прижалась  к нему,  но он  отстранил ее,  и мы
прошли в боковой выход, оказавшись на улице.







                                                     41











          8.


     Я начал уставать,  но Эвлуэла тянула  меня вперед,
желая до полудня осмотреть весь город, и мы шли  сквозь
сплетение улиц, мимо  сверкающих особняков Магистров  и
Торговцев, мимо вонючих нор Слуг и Разносчиков, перехо-
дящих в катакомбы, мимо прибежищ Клоунов и  Музыкантов,
через квартал Сомнамбул, чьи обитатели умоляли нас вой-
ти и  купить правду,  являвшуюся им  в трансе.  Эвлуэла
взглянула было на  нас, но Гормон  отрицательно покачал
головой, а я только улыбнулся, и мы прошли мимо. Теперь
мы были на краю  парка, совсем рядом с  городским цент-
ром. Здесь прогуливались жители Рама, двигаясь с редкой
для  жаркого  климата  энергией,  и мы присоединились к
этим пехотинцам на марше.
     - Погляди! - сказала Эвлуэла. - Какая яркая!
     Она показывала на сияющую арку громадной полусферы,
накрывающей какое-то старое здание. Я прищурил глаза  и
смог увидеть внутри выветрившуюся каменную стену и тол-
пу людей. Гормон сказал:
     - Это Рот Правды.
     - Что? - спросила Эвлуэла.
     - Идем. Увидишь.
     Под полусферу тянулась очередь. Мы встали в ее ко-
нец и вскоре подошли ко входу, разглядывая начинающуюся
за порогом страну  остановившегося времени. Почему  это
здание и еще несколько рядом были оборудованы специаль-
ной защитой, я не знал и спросил Гормона, чьи познания
были столь же неимоверно глубокими, как и познания  Ле-
тописца. Он ответил:
     - Потому что  это царство определенности,  где то,
что кто-то говорит, абсолютно совпадает с тем, что есть
на самом деле.
42

     - Я не понимаю, - сказала Эвлуэла.
     - В этом месте невозможно солгать, - объяснил Гор-
мон. - Можно ли представить себе памятник старины,  бо-
лее нуждающийся в защите?  - Он шагнул в  узкмй проход,
фигура его сделалась размытой, и я поспешил за ним. Эв-
луэла колебалась. Прошло  некоторое время, прежде,  чем
она решилась  войти. Она  останавливалась перед  каждым
порогом, словно  ее сносило  ветром, который  дул вдоль
линии, разделяющей большой мир и карманную вселенную, в
которой мы стояли.
     Рот Правды находился за второй линией защиты. Туда
тянулась очередь, и важный Указатель контролировал чис-
ло входящих в святилище. Прошло некоторое время, прежде
чем нам было разрешено войти. Мы оказались перед свире-
пой уродливой головой, изъеденной временем. Ужасные че-
люсти широко раскрыты. Разверзтый рот - темное и злове-
щее отверстие. Гормон кивнул, окинув эту голову  взгля-
дом, словно  удовлетворенный тем, что все оказалось та-
ким, как он и думал.
     - И что теперь надо делать? - спросила Эвлуэла.
     Гормон сказал:
     - Наблюдатель, положи правую руку в Рот Правды.
     Я нахмурился, но подчинился.
     - Теперь, -  сказал Гормон, -  один из нас  задаст
вопрос. Ты должен  ответить. Если ты  скажешь неправду,
челюсти сомкнутся и откусят тебе руку.
     - Нет! - воскликнула Эвлуэла.
     Я осторожно взглянул на челюсти, сжимавшие мое за-
пястье. Наблюдатель без  руки - человек  не у дела.  Во
времена Второго Цикла  можно было заказать  себе протез
получше собственной руки, но Второй Цикл остался далеко
в прошлом, и подобную роскошь теперь уже не найти.
     - Но как это делается? - спросил я.
     - В пределах этого помещения необычайно сильна Во-
ля, - ответил Гормон.  - Она неумолимо отделяет  правду
от неправды. За углом  этой стены спят три  Сомнамбулы,
через которых  говорит Воля,  и они  управляют Ртом. Ты
боишься Воли, Наблюдатель?
     - Я боюсь своего собственного языка.
     - Смелее. Перед этой стеной никогда не  произноси-
лась ложь. Никто не терял здесь руки!
     - Тогда вперед, - сказал я. - Кто будет спрашивать?
     - Я, - сказал  Гормон. - Ответь мне,  Наблюдатель,
без уверток, можно ли сказать, что жизнь, проведенная в
                                                     43

Наблюдении, - жизнь, проведенная с пользой?
     Я долго молчал, собираясь с мыслями и глядя на че-
люсти.
     Наконец, я сказал:
     - Стоять на страже во имя человека - это, наверно,
самая благородная задача, которой можно себя посвятить.
     - Осторожно! - закричал встревоженный Гормон.
     - Я еще не кончил, - сказал я.
     - Тогда давай дальше.
     - Но  посвящать себя  поиску врага,  который всего
лишь плод чьего-то  воображения, - глупо.  Превозносить
того, кто долго  и добросовестно ищет  недруга, который
никогда не придет, - неумно и грешно. Моя жизнь  прошла
впустую.
     Челюсти Рта Правды не дрогнули.
     Я вытащил  руку, я  смотрел на  ладонь так, словно
она только что выросла из моего запястья. Я вдруг почу-
вствовал себя  постаревшим сразу  на несколько  циклов.
Эвлуэла - глаза широко раскрыты, ладонь прижата к губам
- была потрясена  тем, что я  сказал. Мои слова,  каза-
лось, еще звучали перед ужасным идолом.
     - Сказано откровенно, - произнес Гормон, - хотя  и
без особой  жалости к  себе. Ты  слишком жестоко судишь
себя, Наблюдатель.
     - Я говорил, чтобы спасти руку, - ответил я. -  Ты
хотел, чтобы я солгал?
     Он улыбнулся и повернулся к Эвлуэле:
     - Теперь твоя очередь.



     Маленькая Воздухоплавательница осторожно приблизи-
лась ко Рту Правды, и было заметно, что она боится.  Ее
тонкая рука задрожала, когда она положила ее на  холод-
ный камень челюстей. Я с трудом поборол желание  броси-
ться и оттащить ее от искаженной в дьявольской  гримасе
головы.
     - Кто будет задавать вопрос? - спросил я.
     - Я, - ответил Гормон.
     Крылья  Эвлуэлы  слабо  дрогнули. Лицо побледнело,
ноздри затрепетали, верхняя губа поднялась. Она стояла,
прислонившись к стене, с ужасом глядя на то место,  где
лежала ее рука. Из-за линии защиты на нас глядели  раз-
мытые лица, губы произносили слова которые, без  сомне-
44

ния, значили недовольство нашим долгим визитом, но  ни-
чего не было слышно. Воздух был теплым, влажным и затх-
лым, словно поднимался из колодца, пробитого в  пластах
времени.
     Гормон медленно произнес:
     - Этой  ночью ты  позволила своему  телу услаждать
Принца Рама. Перед этим ты дарила себя Измененному Гор-
мону, хотя такие свзи запрещены обычаем и законом.  Еще
раньше ты была подругой Воздухоплавателя, ныне покойно-
го. У тебя могли быть  и другие мужчины, но я  ничего о
них не знаю, да это и неважно для моего вопроса.  Скажи
мне вот что, Эвлуэла: который из трех дал тебе наиболь-
шее  физическое  удовольствие,  который  из  трех сумел
всколыхнуть твое чувство,  которого из трех  ты выбрала
бы своим другом, если бы у тебя была возможность  выби-
рать?
     Я хотел запротестовать,  ибо Измененный задал  три
вопроса, а не один, воспользовавшись подходящим  момен-
том. Но я не успел, потому что Эвлуэла ответила без ма-
лейшей запинки, погрузив руку по локоть в  гримасничаю-
щий Рот:
     - Принц Рама дал мне величайшее наслаждение,  рав-
ного которому я еще не знала, но он холоден и жесток, и
я боюсь его.  Моего умершего Воздухоплавателя  я любила
сильнее, чем  кого-либо до  или после  него, но  он был
слаб, а я не хотела бы иметь слабого друга. Ты, Гормон,
кажешься мне чужим даже  сейчас, и я чувствую,  что мне
незнакомы ни твое  тело, ни твоя  душа, и все  же, хотя
пропасть между нами так велика, только с тобой я согла-
силась бы проводить свои дни.
     Она вынула руку изо Рта Правды.
     - Хорошо сказано! - воскликнул Гормон, хотя искре-
нность ее слов  и ранила его,  но была ему  и приятна в
равной степени.  - Ты  вдруг обрела  красноречие, когда
этого потребовали обстоятельства. Ну, теперь мой  черед
рисковать рукой.



     Он подошел ко Рту. Я сказал:
     - Ты задал первые два вопроса, не хочешь ли довер-
шить начатое и задать третий?
     - Да нет, - сказал он. Свободной рукой  он  сделал
жест, словно отметал это предложение. - Лучше посовещай-
                                                      45

тесь и задайте общий вопрос.
     Мы отошли в сторонку. Она с несвойственной ей  го-
рячностью проеложила свой  вопрос, и, поскольку  он был
тем самым, который хотел  предложить и я, я  согласился
и сказал, чтобы она спрашивала.
     Она спросила:
     - Когда мы стояли перед глобусом, Гормон, я попро-
сила показать мне место,  где ты родился, и  ты сказал,
что его невозможно найти  на карте. Это очень  странно.
Скажи мне, тот  ли ты, за  кого себя выдаешь,  действи-
тельно ли ты Измененный, скитающийся по Земле?
     Он ответил:
     - Нет.
     Формально он  ответил на  вопрос в  том виде,  как
сформулировала его  Эвлуэла, но  и без  слов было ясно,
что его ответ неравноценен нашим, и он, не вынимая руки
изо Рта Правды, продолжил:
     - Я не показал своей родины, потому что ее нет  на
этом глобусе, потому что я родился под звездой, которую
не должен называть. Я не Измененный в вашем смысле это-
го слова, но в некоторой степени - да, потому что в мо-
ем мире у меня другое тело. А здесь я живу десятый год.
     - Что ты делаешь на Земле? - спросил я.
     - Я обязан отвечать лишь на один вопрос, -  сказал
Гормон, но потом улыбнулся. - Я все же отвечу: меня по-
слали на Землю в качестве военного наблюдателя для под-
готовки вторжения, которого ты ждешь так долго и  кото-
рое начнется в ближайшие часы.
     - Врешь! - вырвалось у меня. - Все  в р е ш ь!
     Гормон расхохотался. И вынул руку изо Рта Правды в
целости и сохранности.













46











          9.


     Я ушел от силовой полусферы, ошеломленный и расте-
рянный, толкая  перед собой  свою тележку,  и попал  на
улицу,  неожиданно  темную  и  холодную. Ночь пришла со
стремительностью  ветра.  Было  почти девять, близилось
время Наблюдения.
     В моем мозгу гремели слова Гормона. Это он все по-
дстроил, привел нас ко  Рту Правды, вырвал признание  о
моем неверии, признание другого  сорта - у Эвлуэлы,  не
задумываясь, выдал сведения, которые должен был держать
при себе, рассчитывая, что  я буду потрясен до  глубины
души.
     А может, Рот Правды -  липа? Не мог ли Гормон  со-
врать, ничего не опасаясь?
     Никогда с  тех пор,  как я  начал заниматься своим
делом, я не  Наблюдал в неурочный  час. Но теперь  было
время крушения привычного, я  не мог ждать, пока  будет
ровно девять. Присев на продуваемой ветром улице, я ра-
скрыл тележку, подготовил инструменты и с головой, сло-
вно в омут, ушел в транс.
     Мое усиленное сознание с ревом рванулось к звездам.
     Я шагал по бесконечности, подобно богу. Я чувство-
вал давление солнечного ветра, но я не был Воздухопла-
вателем, и оно  не могло причинить  мне вреда, и  взмыл
выше этого  яростного потока  частиц света,  во тьму на
краю солнечных владений. И там я ощутил иное давление.
     Звездолеты были совсем рядом.
     Не туристские лайнеры, везущие зевак, решивших по-
смотреть на наш раскалывающийся мир. Не торговые транс-
порты, не  скупы, собирающие  межзвездное вещество,  не
корабли-курорты, вращающиеся п гиперболическим орбитам.
     Это были военные корабли, черные, чужие,  грозные.
                                                     47

Не могу даже сказать,  сколько их было; я  только знал,
что они  неслись к  земле миллионами  огней, выбрасывая
перед собой  конуса отталкивающей  энергии, той  самой,
которую я почувствовал прошлой ночью, которая грохотала
в моем мозгу,  усиленная инструментами, проходя  сквозь
меня так же свободно, как проходит сквозь хрусталь сол-
нечный луч.



     Всю мою жизнь я Наблюдал ради этого.
     Меня учили распознавать это. Я молился, чтобы  мне
никогда не увидеть этого, а потом, в своей опустошенно-
сти, молился о том, чтобы увидеть это, а потом и  пере-
стал в это верить. А потом, по милости Измененного Гор-
мона, я все-таки  увидел, Наблюдая раньше  своего часа,
скорчившись на холодной улице Рама рядом с Ртом Правды.
     Наблюдателя учат выходить из транса не раньше, чем
его  исследования  подтвердятся  окончательно, и только
после этого  бить тревогу.  Я тщательно  проверил себя,
перескочив с одного канала на другой, потом на  третий,
произведя  триангуляцию,  и  всюду  находил несомненное
присутствие титанической силы, несущейся к Земле с  все
возрастающей стремительностью.
     То ли я заблуждался, то ли Вторжение  действитель-
но началось? Я никак не мог стряхнуть оцепенение и объ-
явить тревогу.
     Не торопясь, с наслаждением смаковал я это неведо-
мое ощущение.  Мне казалось, что прошли  часы. Я ласкал
инструменты,испытывая через них полнейшее подтверждение
веры, которую мне вернуло сегодняшнее Наблюдение. В го-
лове у меня слабо шевелилась мысль, что я теряю  драго-
ценное время, что мой долг - прекратить это  бесстыдное
заигрывание с судьбой и известить Защитников.
     И, наконец, я освободился от транса. Я вернулся  в
мир, который призван был охранять.
     Эвлуэла стояла рядом, растерянная, испуганнная,  с
бессмысленным взглядом. Она кусала кулак, чтобы не рас-
плакаться.
     - Наблюдатель! Наблюдатель,  ты меня слышишь?  Что
случилось? Что происходит?
     - Вторжение, - сказал я. - Сколько я был в трансе?
     - Полминуты. Не знаю, у тебя были закрыты глаза. Я
думала, ты умер.
48

     - Гормон сказал правду.  О к к у п а н т ы  рядом.
Где он? Куда он делся?
     - Он исчез, когда мы ушли из этого места со Ртом,-
прошептала Эвлуэла. - Наблюдатель, мне страшно. Я чувс-
твую, как все сжимается.  Я должна лететь... я  не могу
здесь оставаться!
     - Погоди, - сказал я, дотрагиваясь до ее руки, -Не
сейчас. Сперва я дам тревогу, а потом...
     Но она уже начала срывать с себя одежду. Ее  обна-
женное до пояса тело заблестело в вечернем свете, а ми-
мо нас взад и вперед сновали люди, в полном безразличии
к тому, что должно было произойти. Я хотел удержать Эв-
луэлу, но пора было давать тревогу, я не мог больше ме-
длить, и я повернулся к своей тележке.
     Словно во сне, порожденном всепоглощающей любовной
страстью, я  потянулся к  переключателю, приводящему  в
действие систему общепланетной тревоги.
     Может, ее уже дали? Может, какой-нибудь другой На-
блюдатель увидел  то, что  увидел и  я, менее скованный
замешательством и сомнениями, выполняя конечную  задачу
Наблюдателя?
     Нет. Нет. Тогда бы я слышал сейчас завывание сирен
с орбитальных станций.
     Я коснулся переключателя. Краем глаза я видел  Эв-
луэлу, освободившуюся от своих облачений, начавшую про-
износить слова, наполнявшие силой ее слабые крылья. Еще
мгновение - и она  была бы в воздухе,  я не смог бы  ее
удержать.
     Быстрым и уверенным движением я включил сигнал тре-
воги.



     В этот момент я увидел коренастую фигуру, торопли-
во пробирающуюся к нам. Гормон, подумал я и, вскочив на
ноги, бросился к нему, чтобы схватить его и  задержать.
Но тот, кто к нам приближался, не был Гормоном. Это был
какой-то важный Слуга с рыхлым лицом, окликнувший Эвлу-
элу:
     - Не  спеши, Воздухоплавательница,  опусти крылья.
Принц Рама прислал за тобой.
     Он вцепился в нее. Ее маленькие груди приподнялись,
глаза сверкнули гневом.
     - Отойди от меня! Я готовлюсь летать!
                                                     49

      - Принц Рама зовет тебя, - повторил Слуга, заклю-
чая ее в свои тяжелые объятия.
      - У Принца Рама в эту ночь будут другие заботы,-
- сказал я. - Она будет ему не нужна.
      Одновременно с моими словами в небе взвыли сирены.
      Слуга выпустил ее. Его рот беззвучно шевелился,он
сделал один из предохраняющих жестов Воли и взглянул на
небо, бормоча:
      - Тревога! Кто дал тревогу? Ты,старик?
      На улице заметались обезумевшие люди.
      Эвлуэла,освободившись,спряталась за меня - лететь
она не могла,ибо крылья ее расправились едва наполовину
- и была  мгновенно поглощена людским  прибоем.Заглушая
устрашающий вой сирен,гремели громкоговорители всеобще-
го оповещения,инструктируя  людей о  способах спасения.
Долговязый человек со  знаком Союза Защитников  на щеке
летел прямо  на меня,выкрикивая  слова,слишком маловра-
зумительные,чтобы их можно было понять,пронесся мимо  и
исчез в толпе.Мир,казалось сошел с ума.
      Один я оставался спокойным.Я поднял голову,наполо-
вину ожидая увидеть в небе парящие над Рамом черные ко-
рабли завоевателей.Но я не увидел ничего,кроме  парящих
ночных огней  и других  предметов,которые всегда  висят
над головой.
      - Гормон! - позвал я. - Эвлуэла!
      Я был один.
      Странная  опустошенность  наполняла  меня.  Я дал
тревогу. Завоеватели близко; я лишился своего  занятия.
В Наблюдателях больше не было нужды.
      Почти с любовью я дотронулся до усталой  тележки,
бывшей моей спутницей  столько лет.Я пробежал  пальцами
по испещренным пятнами и вмятинами  инструментам; потом
я отвернулся,оставляя ее,и зашагал по улице:без  тележ-
ки,без ноши,человек,чья жизнь обрела и утратила смысл в
один и тот же момент. А вокруг меня царил хаос.








50











          10.


      Понятно,что в случае наступления момента  послед-
ней битвы Земли мобилизуются все союзы,кроме Наблюдате-
лей.Нам,которые столько времени стерегли все  подступы,
не нашлось места в стратегии боя;мы автоматически  рас-
пускались  после  подтверждения  тревоги.Теперь  пришло
время показать свое  умение союзу Защитников.В  течение
половины Цикла они строили планы,что им делать во время
войны.К какому из них они прибегнут сейчас?Какие дейст-
вия они предпримут?
      Я собрался устроиться в каком-нибудь общежитии и
переждать кризис.Было  безнадежно думать  о том,  чтобы
найти Эвлуэлу,и я клял себя на чем свет стоит за то,что
позволил ей удрать вот так,без одежды,без защиты в  та-
кое смутное время.Куда она пойдет?Кто ее защитит?
      Молоденький Наблюдатель,несшийся сломя голову,со
своей тележкой,чуть не налетел на меня.
      - Осторожно!- завопил я.
      Он поднял голову.Взгляд его был такой,словно его
чем-то ударили.
      - Это правда? -спросил он. - Тревога?
      - А ты не слышишь?
      - Но она настоящая?
     Я показал на его тележку.
      - Ты знаешь ,как это проверить.
      - Говорят,что человек,который дал тревогу,- пья-
ный старый дурак,которого вчера завернули из гостиницы?
      - И такое может быть,- согласился я.
      - Но если тревога настоящая...
      Я сказал ему,улыбнувшись:
      - Если это так,то все мы можем отдохнуть.Хороший
день для всех нас,Наблюдателей.
                                                     51

      - Твоя  тележка!Где твоя  тележка? -  закричал он
на меня.
      Но я уже не обращал на него внимания,шел к ровной
каменной колонне - напоминании об императорском Раме.
      На этой колонне были вырезаны старые изображения:
битвы и победы,монархи других стран,бредущие в позорных
оковах  по  улицам  Рама,торжествующие орлы,знаменующие
процветание империи.Я стоял в странном спокойствии  пе-
ред этой колонной,любуясь тонкой резьбой.В мою  сторону
неслась знакомая фигура:Летописец Бэзил.Я окликнул его,
сказав:
      - Ты появился вовремя.Не согласишься ли  объснить
мне эти изображения,Летописец?Они очаровывают  меня,мое
любопытство растет.
      - Ты ненормальный.Разве ты не слышишь?Тревога!
      - Это я ее дал,Летописец.
      - Тогда беги!Завоеватели рядом!Мы должны драться!
      - Только не я,Бэзил.Мое время кончилось.Рассказа-
жи мне про эти изображения.Про побежденных королей,про
потерпевших  крах  императоров.Все  равно человек твоих
лет не может участвовать в битве.
      - Все сейчас мобилизованы!
      - Все,кроме Наблюдателей, - сказал я.- Погоди ми-
нутку.У меня появилось влечение к прошлому.Гормон исчез;
будь моим проводником в этих прошедших циклах.


      Летописец дико затряс головой и шарахнулся в сто-
рону,чтобы удрать.Я  бросился к  нему,намериваясь схва-
тить его за костлявую руку и притащить к  интересующему
меня месту,но он ускользнул  от меня,и я  схватил  лишь
его  темную  шаль,которая  неожиданно  легко осталась в
моих  руках.Он  бросился  прочь,молотя  воздух руками,и
скрылся из виду.
      Я пожал плечами и стал разглядывать  шаль,которой
так неожиданно  завладел.Она была  пронизана блестящими
металлическими нитями,образующие запутанные узоры,утом-
ляющие глаз.Каждая  нить исчезала  в ткани,  чтобы поя-
виться в самом неожиданном месте,словно ветка какой-ни-
будь  династии,неожиданно  обнаруживающаяся  в каком-то
далеком городе.Искусство ткача было выше всяких похвал.
Я набросил шаль на плечи.
      Я побрел дальше.
      Мои ноги,которые отказывали мне утром,теперь лег-
52

ко несли меня.Молодость вернулась ко мне,и я шел сквозь
городской хаос, не  затрудняя себя выбором пути.Я дошел
до реки,перешел ее там,на дальнем берегу  Тивера,увидел
дворец Принца.Тьма сгущалась,и все больше огней загора-
лось под приказами о мобилизации.Время от времени  слы-
шались гулкие удары: взрывы экранирующих  бомб,выбрасы-
вающих облака дыма,скрывавшего город от взглядов завое-
вателей. Пешеходов  на улицах  становилось все  меньше.
Сирены все еще завывали.На крышах зданий поспешно  при-
водились в действие  защитные установки.Я услышал  писк
отражателей,раскачивающихся из стороны в  сторону,чтобы
обеспечить  максимальный  захват.Не  оставалось никаких
сомнений,что вторжение действительно началось.Мои инст-
рументы  могли  ошибиться  из-за какой-нибудь помехи,но
дело не зашло бы так далеко,если бы первоначальное  до-
несение не подтвердилось известиями сотен других членов
моего союза.
      Я  прошел ко дворцу,и  передо мной возникла  пара
запыхавшихся Летописцев.Они окликнули меня,но я не  по-
нял  их слов.Это был язык их Союза,и я вспомнил,что  на
мне шаль Бэзила.Я не ответил, и они перешли на  обычную
речь.
      - Что с тобой?Сейчас же на место!Мы должны запи-
сывать!Мы должны комментировать!Мы должны все видеть!
      - Вы приняли меня за другого, - ответил я им  не-
громко. - Я несу  эту шаль вашему брату  Бэзилу,который
вверил ее моим заботам.Мне нет места в этой битве.
      - Наблюдатель! - воскликнули они в ужасе,обругали
меня каждый по  отдельности и бросились  дальше.Я улыб-
нулся и пошел ко дворцу.



      Ворота были распахнуты.Ньютеры,охранявшие портал,
сбежали,сбежали и  два Указателя,которые  раньше стояли
за  дверьми.Нищие,запрудившие   широкую  площадь  перед
дворцом,прокладывали теперь  себе путь  в само  здание,
чтобы найти там убежище.Это пробудило ярость  наследных
обладателей лицензий,чье пребывание в этой части здания
было закреплено законом,и они обрушились на  пришельцев
с ненавистью и неожиданной силой.
      Я видел калек,орудующих костылями,словно дубинка-
ми;я видел слепых,бьющих с удивительной точностью;крот-
ких  послушников , пользующихся  всеми видами оружия от
                                                     53

стилетов до звуковых  пистолетов.Я обошел стороной  это
бесстыдное зрелище и вошел во дворец,разглядывая часов-
ни,где Пилигримы просили благословения Воли, а Связисты
отчаянно выпрашивали наставление свыше,как им  избежать
грядущего столпотворения.
      Неожиданно я услышал звук труб и выкрики:
     - Дорогу! Дорогу!
     По дворцу шла  шеренга суровых Слуг, направляясь к
комнатам Принца. Двое из них тащили извивающуюся  разъ-
яренную фигуру  с полураскрытыми  крыльями. Эвлуэла!  Я
закричал, но голос мой утонул в шуме. Не смог я и  про-
биться к ней. Слуги отшвырнули меня в сторону.  Процес-
сия исчезла в  комнатах Принца. Я  перехватил последний
взгляд маленькой Воздухоплавательницы, бледной и  хруп-
кой, окруженной  охранниками, и  она снова  скрылась от
меня.
     Я схватил за рукав бурчавшего что-то ньютера, бре-
дущего мимо с безразличным видом.
     - Эта Воздухоплавательница! Зачем ее привели сюда?
     - Он...он...они...
     - Скажи мне!
     - Принц... его женщина...в его колеснице... он...
он...они...завоеватели...
     Я оттолкнул  это лепечущее  существо и  бросился к
дверям. Передо  мной встала  медная стена  раз в десять
выше моего роста. Я со всего маху ударил ее.
     - Эвлуэла! - крикнул я хрипло. - Эв-лу-э-ла!
     Меня не отогнали и не пропустили. На меня не обра-
тили внимания. Бедлам, царящий у западных дверей, охва-
тывал все  помещение, и,  поскольку ко  мне уже  бежали
разъяренные нищие, я развернулся и бросился к ближайше-
му выходу.



     Я стоял во дворике, ведущем к королевскому приюту,
пассивный и ко всему безразличный. В воздухе  потрески-
вало электричество. Я решил, что это излучение одной из
защитных установок Рама, приведенной в действие,  чтобы
противостоять нападению. И в тот же момент до меня  до-
шло, что это означает непосредственную близость врагов.
     В небе сверкнули звездолеты.
     Когда я заметил их во время Наблюдения, они  каза-
лись черными на  фоне черноты бесконечности,  но теперь
54

они пылали яркостью солнц. Поток сияющих, тяжелых,  по-
добных драгоценностям сфер заполнил все небо. Они пови-
сли бок о бок, растянувшись с востока на запад непреры-
вным слоем,  покрывая весь  небосвод, и,  когда они так
одновременно возникли, мне послышался грохот и звон не-
видимого оркестра, возвещающего появление  завоевателей
Земли.
     Не могу сказать, далеко ли были звездолеты,  много
ли их парило над головой, какова была их конструкция. Я
только знал, что они были тут, в своем подавляющем  ве-
личии. Если бы я  был Защитником, душа моя  затрепетала
бы только от одного их вида.
     Небо перечеркнули лучи всевозможных оттенков. Бит-
ва началась. Я не мог понять действия наших Защитников,
так же загадочных для меня, как маневры тех, кто пришел
испытать возможности нашей  планеты с громким  прошлым,
но со скромным настоящим.  К моему стыду, я  чувствовал
себя не  только в  стороне от  битвы, но  и выше битвы,
словно у меня не было причин для беспокойства. Я бы хо-
тел, чтобы со  мной была Эвлуэла,  а она была  где-то в
глубине дворца Принца Рама. Кому бы сейчас было по-нас-
тоящему хорошо,  так это  Гормону, Гормону-Измененному,
Гормону-шпиону, Гормону-  чудовищному предателю  нашего
мира!
     - Дорогу Принцу Рама! Принц Рама ведет  Защитников
в бой за землю отцов!
     Из дворца появилась сверкающая машина в форме сле-
зы, с широким обзорным стеклом, что позволяло всем  ви-
деть законодателя, чье  присутствие должно было  подни-
мать боевой дух воинов. У рычагов управления, гордо вы-
прямившись, стоял  Принц Рама.  Его жестокие  юношеские
черты застыли в суровой решимости; а рядом с ним,  оде-
тая,  словно  императрица,  сидела Воздухоплавательница
Эвлуэла. Она, казалось, находилась в трансе.
     Королевская колесница  взмыла в  небо и  исчезла в
темноте.
     Мне показалось,  что появился  еще один  аппарат и
устремился следом за первым, а колесница Принца  появи-
лась снова,  и что  эти двое  закружились по сужающейся
спирали, готовясь  к схватке.  Рой голубых  искр окутал
оба аппарата,  а потом  они метнулись  вверх и  вдаль и
скрылись за одним из холмов Рама.
     Шла ли борьба по  всей планете? Подверглись ли на-
падению Парриш и святой Иорсалем и сонные города Исчез-
                                                     55

нувших Континентов?  Везде ли  висели звездолеты?  Я не
знал. Я  описывал события  только на  маленьком кусочке
неба над Рамом, и даже в этом случае мои знания о  том,
что происходило, были слабы и неопределенны, недостове-
рны. Были мгновенные вспышки, во время которых я  видел
несущиеся в небе  батальоны Воздухоплавателей, а  потом
наступала темнота, словно на город набрасывали  бархат-
ное покрывало. В отблесках взрывов я видел огромные ма-
шины наших  Защитников, ведущие  торопливый разговор  с
крыш зданий. И в то же время я видел звездолеты, непод-
вижные и неповрежденные. Дворик, в котором я стоял, был
пуст, но издали доносились голоса, полные страха и пре-
дчувствия, слышные еле-еле. Или  это был щебет птиц?  И
вдруг их оборвал грохот, потрясший весь город.
     Мимо меня промаршировал отряд Сомнамбул. На площа-
ди перед дворцом суетились - похоже, это были Клоуны  -
фигуры, растягивающие  поблескивающую  сеть угрожающего
вида. Вспышки молний высветили в небе Тройку Летописцев
на гравитационной платформе, записывающих происходящее.
Мне показалось - но я не был уверен - что в вышине про-
мчался аппарат Принца Рама,спасаясь от  преследователя.
Эвлуэла,прошептал я, когда две светящиеся точки  исчез-
ли  из  виду.  Произвели  ли  звездолеты высадку войск?
Достигли ли потоки энергии, изрыгаемые этим нависшим  в
высоте сиянием, поверхности Земли? Зачем Принц  схватил
Эвлуэлу? Где Гормон? Что делают наши Защитники?  Почему
корабли врага не падают?
      Всю эту долгую ночь я смотрел на битву, приросший
к древним булыжникам дворика, и не понимал ничего.
      Наступил восход. Бледные лучи отразились от  зда-
ний. Я коснулся пальцами глаз: до меня вдруг дошло, что
я мог уснуть стоя. Может мне стоит попросить членства в
союзе Сомнамбул, сказал я себе. Я положил  руки на шаль
Летописца, наброшенную на плечи. Удивляюсь,   как я мог
завладеть ею.
      Я взглянул в небо.
      Вражеские корабли  пропали. Я  видел обыкновенное
утреннее  небо,  серое,  с  проблесками розового. Я по-
чувствовал понуждающий толчок, оглянулся в поисках  те-
лежки и тут же вспомнил, что больше не должен Наблюдать
и почувствовал опустошенность, большую, чем  чувствовал
обычно в этот час.
      Кончилась ли битва?
      Побеждены ли враги?
56

      Может, корабли завоевателей уже сбиты, и их об-
ломки беспорядочно лежат вокруг?
      Все кругом молчало. Я больше не слышал  небесного
оркестра. А потом из этой мрачной тишины донесся  звук,
грохочущий шум, словно по улицам города катились какие-
-то повозки. И невидимые Музыканты тянули одну и ту  же
ноту, глубокую и резонирующую и вдруг резко оборвавшую-
ся.
      Из громкоговорителей всеобщего оповещения донесся
тихий голос:
      - Рам пал, Рам пал.

































                                                     57











          11.


      Королевский приют  был открыт.  Ньютеры и  прочая
прислуга - все сбежали. Защитники,Магистры и  Правители
должно быть,  с честью  пали в  битве. Летописца Бэзила
нигде не было видно. Не  было видно и его собратьев.  Я
зашел в свою комнату, вымытую и освеженную, поел,  соб-
рал свои пожитки и отвесил прощальный поклон всей  этой
роскоши, с которой так и не успел толком познакомиться.
Я жалел, что так мало  пробыл в Раме, но, в  конце кон-
цов, Гормон был самым великолепным гидом, да и повидать
мне удалось немало.
      Теперь пора было уходить.
      Оставаться в завоеванном городе не имело  смысла.
Шлем мыслепередачи в комнате не реагировал на мои  воп-
росы, и я  не знал размеров  разрушений ни здесь,  ни в
других областях, но было очевидно, что Рам вышел из-под
контроля человека, и  надо было поторапливаться.  Я по-
думал, не пойти ли мне в Иорсалем, как посоветовал  мне
перед  входом в Рам долговязый Пилигрим, но потом я от-
бросил эту мысль и решил избрать направление на  запад,
к Парришу, который  был не только  ближе, но в  котором
еще и размещалась штаб-квартира Летописцев.
      Мое занятие  теперь было  не нужно.  В это первое
утро завоеванной Земли я почувствовал неожиданный  мощ-
ный и странный призыв предложить себя Летописцам и  до-
бывать вместе с ними  знания о более блистательных  го-
дах нашей планеты.
      Я покинул приют в полдень. Сперва я пошел ко дво-
рцу, все еще открытому. Вокруг вразвалку  лежали нищие:
одни в наркотическом опьянении, другие спали, большинс-
тво были мертвы. Мертвые лежали так, что было ясно: они
перебили друг друга, охваченные  паникой  и  яростью. У
58

трех  черепов  информационного  устройства с потерянным
лицом сидел на корточках Указатель. Я вошел, и он  ска-
зал:
      - Не работает. Мозг не отвечает.
      - Что с Принцем Рама?
      - Мертв. Его сбили.
      - С  ним  была юная воздухоплавательница. Что  вы
знаете о ней?
      - Ничего. Мертва, я думаю.
      - А город?
      - Пал. Завоеватели везде.
      - Убивают?
      - Никого пальцем не трогают, - сказал Указатель.-
- Они в высшей степени вежливы. Они собирают нас.
      - Только в Раме или везде?
      Он пожал плечами. И начал ритмично  раскачиваться
взад и вперед. Я оставил его в покое и пошел дальше  во
дворец. К моему удивлению, комнаты Принца были незабло-
кированы. Я вошел, пораженный немыслимой роскошью  ков-
ров, занавесей, светильников, каминов. Я шел из комнаты
в комнату, дойдя в конце концов до королевской постели,
чьим балдахином служила плоть колоссального моллюска  с
планеты другой звезды, и, глядя на зияющую раковину,  я
дотронулся до немыслимо мягкой ткани, которой укрывался
Принц Рама, и вспомнил, что Эвлуэла тоже лежала  здесь,
и, будь я помоложе, я бы расплакался.
      Я покинул дворец и медленно  пересек площадь, на-
чиная свой долгий путь в Парриш.


      И тут я впервые увидел наших завоевателей. Машина
незнакомой конструкции выкатилась на край площади, и из
нее появилась примерно дюжина фигур.
      Они были почти человеческими. Они были высокими и
крупными, с широкой, как у Гормона, грудной клеткой,  и
только непомерная  длина рук  указывала на  то, что это
чужаки. Их кожа была на вид какой-то странной, и,  будь
я поближе, мне удалось бы получше разглядеть их  глаза,
губы, ноздри, отличающиеся от человеческих. Не  обращая
никакого внимания на  меня, они пересекли  площадь, идя
валкой развинченной  походкой, что  живо напомнило  мне
Гормонову манеру ходить, и вошли во дворец. Они не  ка-
зались ни спесивыми, ни воинственными.
      Зеваки. Величественный Рам снова продемонстрировал
                                                      59

свое магнетическое воздействие.
      Оставив новых хозяев  с их любопытством,  я заша-
гал к окраине города. Зимний холод проник в мою душу. Я
размышлял: была ли  это грусть по  павшему Раму? Или  я
скорбел о  пропавшей Эвлуэле.  Или причиной  было всего
лишь то, что я пропустил уже три Наблюдателя и,  подоб-
но любому наркоману, испытывал от этого муки лишения?
      Я понял, что это ранило меня все вместе, но боль-
ше всего - последнее.
      Никто не встретился мне  на улицах, пока я  шел к
воротам. Страх перед новыми хозяевами заставлял  рамлян
прятаться. Время от  времени мимо с жужжанием проезжали
машины пришельцев, но я  даже не поворачивал головы.  Я
подошел  к  западным  воротам  города, когда солнце уже
почти скрылось за горизонтом. Они были распахнуты,  от-
крывая мне вид на прекрасный холм, на чьей груди  росли
деревья с темно-зелеными кронами. Я прошел под аркой  и
увидел невдалеке  фигуру Пилигрима,  медленно бредущего
по дороге из города.
      Было странно видеть его спотыкающуюся неуверенную
походку, ибо  даже плотные  коричневые одежды  не могли
скрыть его молодость и силу. Он шел, выпрямившись, раз-
вернув плечи, и все же его походка была запинающейся  и
шаркающей походкой старика. Когда я догнал его и загля-
нул под капюшон,  я все понял:  к его бронзовой  маске,
которые носили все  Пилигримы, был приделан  ревербера-
тор,  используемый  слепыми,  чтобы  вовремя узнавать о
встречающихся на пути препятствиях. Он ощутил мое  при-
сутствие и сказал:
      - Я слепой Пилигрим. Прошу не причинять мне вреда.
      Это не был голос Пилигрима. Это был сильный, рез-
кий, повелительный голос.


      Я ответил:
      - Я никому не собираюсь причинять вреда. Я Наблю-
датель, который прошлой ночью потерял свое занятие.
      - Многие    прошлой ночью лишились своих занятий,
Наблюдатель.
      - Только не Пилигримы.
      - Нет, - сказал он. - Пилигримы - нет.
      - Куда ты идешь?
      - Из Рама.
      - И никуда конкретно?
60

     - Никуда,  - сказал  Пилигрим. -  Совсем никуда. Я
буду просто бродить по свету.
     - Тогда мы могли бы  идти вместе, - сказал я,  ибо
идти с Пилигримом -  это небывалая удача, а  я, потеряв
Гормона и Эвлуэлу,  был вынужден идти  в одиночку. -  Я
иду в Парриш. Идем?
     - Туда - с особым удовольствием, - ответил он  го-
рько. - Да. Я иду с тобой в Парриш. Но что за дела  мо-
гут быть там у Наблюдателя?
     - У Наблюдателя теперь нигде не может быть дел.  Я
иду в Парриш, чтобы предложить свои услуги Летописцам.
     - А.
     - Теперь, когда Земля пала, я хочу побольше узнать
о годах ее славы.
     - Разве пала вся Земля, не только Рам?
     - Я думаю, да, - ответил я.
     - А, - сказал Пилигрим, - а...
     Он погрузился в молчание, и мы пошли по дороге.  Я
дал ему руку, и он больше не спотыкался, а зашагал уве-
ренной молодой поступью. Время от времени он что-то бо-
рмотал, а, может, это прорывались рыдания. Когда я рас-
спрашивл его о жизни Пилигрима, он либо отвечал  уклон-
чиво, либо отмалчивался. Мы шли уже час. Начинались ле-
са. И вдруг он сказал:
     - У меня болит лицо. Помоги мне получше  приспосо-
бить эту маску.
     К моему удивлению он начал снимать ее. У меня  пе-
рехватило дыхание, ибо Пилигримам запрещено  показывать
свое лицо. Может, он забыл, что я не слепой.
     Он начал стаскивать маску, проговорив:
     - Вряд ли тебе понравится это зрелище.
     Гнутая бронза соскочила со  лба, и прежде всего  я
увидел глаза, которые перестали видеть свет совсем  не-
давно. Зияющие дыры, в которых побывал не скальпель хи-
рурга, а, скорее, расставленные пальцы, а потом показа-
лся острый породистый нос и, наконец, тонкие сжатые гу-
бы Принца Рама.
     - Ваше Величество! - невольно вырвалось у меня.
     Потоки засохшей крови на щеках. Вокруг глазниц ка-
кая-то мазь. Он вряд ли чувствовал  сильную  боль,  ибо
убил ее этой мазью, но боль, которая обожгла меня, была
настоящей.
     - Больше не величество, - сказал он. - Помоги мне.
- Его руки задрожали, когда он протянул мне маску. -Эти
                                                     61

края  надо  расширить.  Они  давят  на щеки. Здесь... и
здесь...



     Я побыстрее сделал все, что нужно, ибо не мог дол-
го видеть его лицо.
     Он надел маску.
     Мы молча пошли дальше. Я не имел понятия, как мож-
но разговаривать с таким человеком. Это было  невеселое
путешествие для нас обоих;  но теперь я решил  быть его
провожатым. Я думал о Гормоне  и о том, что он  сдержал
свое слово. И  об Эвлуэле я  думал тоже, и  много раз у
меня на языке вертелся  вопрос, что стало с  любовницей
Принца в ту ночь, но слова не шли с губ.
     Наступили сумерки, но  солнце все еще  сияло перед
нами золотисто-красным светом. И вдруг я остановился, и
у  меня  вырвался  хриплый  звук, ибо мимо промелькнула
тень.
     Высоко в небе парила Эвлуэла. Ее кожу пятнали кра-
ски заката, а крылья, раскинутые во всю ширь, перелива-
лись всеми цветами радуги. Она была на высоте сотни че-
ловеческих ростов  от земли  и поднималась  все выше, и
для нее я был всего лишь точкой среди деревьев.
     - Что там? - спросил Принц Рама. - Что ты увидел?
     - Ничего.
     - Отвечай, что ты увидел.
     Я не мог противиться ему.
     - Я увидел Воздухоплавательницу, Ваше  Величество.
Тоненькую девушку в вышине.
     - Значит, наступила ночь.
     - Нет, - сказал я. - Солнце еще не зашло.
     - Такого не бывает! У нее могут быть только ночные
крылья! Солнце швырнуло бы ее на землю!



     Я заколебался. Я  не мог заставить  себя объяснить
ему, как Эвлуэла могла летать днем, хотя у нее были то-
лько ночные крылья. Я  не мог сказать Принцу  Рама, что
рядом с ней летел Гормон, летел без крыльев, легко ско-
льзя в воздухе, держа  в руках ее узкие  плечи, помогая
ей преодолеть давление солнечных лучей.
     - Ну? - спросил он требовательно. - Почему же  она
62

летит днем?
     - Я не знаю, сказал я. - Для меня это загадка. Се-
йчас происходит много вещей, которые я не понимаю.
     Принц, казалось, удовлетворился этим ответом.
     - Да, Наблюдатель. Многие вещи теперь никто из нас
не может понять.
     И он снова замолчал. Мне хотелось позвать Эвлуэлу,
но я знал, что она  не может и не хочет  сейчас слышать
ничьих голосов, и поэтому я пошел навстречу  заходящему
солнцу к Парришу, ведя слепого Принца. А над нами,  вы-
соко в  небесах, летели  Эвлуэла и  Гормон, летели  на-
встречу последнему сиянию дня, пока, наконец, не подня-
лись  так  высоко,  что  сделались  невидимыми для моих
глаз.






























                                                     63
Роберт Сильверберг. Ночные крылья. (повесть,
   впоследствии - первая часть романа)
перевод с англ. - ?
Robert Silverberg. Nightwings.

Ваша оценка:	Подпишусь под каждым словом (+3) Понравилось (+2) Нормально (+1) Посредственно (-1) Ерунда какая-то (-2) Чушь собачья (-3)
Комментарий:
Подпись:	(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
Сайт: