домом. Теперь должна прийти цивилизация, которая сделает жизнь легкой и
удобной. И одноколейка шагала во все концы, миля за милей, преодолевая
реки, обходя озера и горы, вырубая просеки в молодых лесах.
Надзор за стройкой седьмого участка входил в обязанности
шестидесятилетнего человека, загорелого и морщинистого, по имени Пол
Вайнер, который имел хорошие политические связи, и Хедли Донована,
угловатого рыжего мужчины, не имеющего таких связей. Рыжеволосые люди на
Марсе были редкостью, да и людей с круглым брюшком, как у Донована, тоже
встречалось мало, правда, не так, как в старые времена. Сказывались более
хорошие условия жизни. Хедли потешался над театральной суровостью старшего
поколения, которое еще носило при себе оружие и напускало на себя важный
вид. "Может, это имело смысл во времена пионеров на Марсе, - подумал
Донован. - Но теперь, спустя тридцать лет, это уже не имеет смысла". И он
позволил себе роскошь отрастить брюшко, хотя и знал, что Пол Вайнер
презирал его за это.
Чувство это было обоюдным. Оба сейчас сидели в гусеничном вездеходе и
продвигались по одному из многочисленных, почти непроходимых болотистых
участков Марса, расположенному милях в двадцати от работающего комплекса
машин. Вайнер контролировал работу комплекса, используя ЭВМ и другие
приборы, а Донован вел вездеход и одновременно высматривал новые участки
для будущих трасс.
Однако Донован старался следить за действиями Вайнера: он не был
высокого мнения о деловых качествах своего напарника и считал, что тому
доверили пост только благодаря связям. Пол Вайнер был племянником
Натаниэля Вайнера - члена правительства, человека, которому уже более ста
лет.
Раз в два-три года этот старик проводил несколько месяцев на Земле,
прочищая у форстеров то почки, то желудок, а то и меняя какой-нибудь орган
на искусственный. Натаниэль Вайнер, вероятно, будет жить вечно, если его
мозг не сыграет с ним какую-нибудь шутку.
Хедли Донован пытался присматривать за работой контрольных приборов,
которые, собственно говоря, требовали внимания двух человек. Он заметил,
что Вайнер вновь задремал, и был в отчаянии: ему не уследить за всем, чем
нужно.
Внезапно перед ним загорелась красная лампочка, и на экране бокового
детектора появилось несколько кривых и чисел. Донован присмотрелся
внимательнее, Вайнер перестал дремать и поднял голову:
- В чем дело?
- Не знаю, - буркнул Донован. - Похоже на какие-то подземные пещеры.
В трех-четырех милях в сторону.
- Повернем туда?
- Зачем? - спросил Донован. - Наша трасса проходит в стороне.
- А вы не любопытны!
Старые марсиане воспринимали такие слова, как комплимент.
Донован ничего не ответил.
- Хотелось бы узнать, что это, - продолжал Вайнер. - Может
какая-нибудь река?
- Подземные пещеры не редкость, - заметил Донован. - И я не вижу
причин, почему мы... А ну его к черту, давайте свернем и посмотрим.
Он закрутил рычаги. Такая задержка была абсолютно бессмысленной, но
Доновану также хотелось узнать, что именно они встретили.
На месте прибор показал, что полость имеет приблизительно семь метров
высоты. Поверхность почвы здесь была точно такой же, как и везде - высокая
трава и кустарник. Вайнер быстро обежал кругом с измерительным устройством
Сонара и установил точные размеры полости. Донован был твердо убежден, что
она возникла естественным путем и под ней находится какой-нибудь твердый
базальтовый грунт, а значит эта полость не может представлять никакого
интереса. Но Вайнер вновь начал говорить что-то о сокровищах и об
археологической славе. В конце концов Донован согласился въехать туда,
чтобы выяснить что там может быть.
Минут двадцать они работали лопатами, пока не расчистили большую
гладкую плиту.
Вайнер сказал:
- Мне кажется, мы наткнулись на могилу.
- Ну и давайте оставим ее в покое. К чему нам это? Заявим о нашей
находке руководству...
- А это что такое? - перебил его Вайнер и сунул руку в щель рядом с
плитой из зеленого стекла, откуда проникал желтый свет. В следующий момент
он испуганно отдернул руку. Чей-то голос произнес:
- Да снизойдет на вас благословение вечной Гармонии, друзья! Вы
находитесь у временной усыпальницы Лазаруса. Профессиональная медицинская
помощь может снова меня оживить. Я прошу, чтобы мой склеп вскрыли
квалифицированные медики.
Наступила тишина, а через некоторое время тот же голос сказал:
- Да снизойдет на вас благословение вечной Гармонии, друзья! Вы
находитесь у...
- Магнитофон, - пробормотал Донован.
- Взляните-ка сюда! - возбужденно воскликнул Вайнер.
Толстая стеклянная крышка склепа стала совершенно прозрачной, и
мужчины осторожно заглянули внутрь. В питательной ванне лежал худой
человек с орлиным носом. Лежал он на спине, а лицо его было закрыто
прозрачной маской для дыхания. Резиновые трубки соединяли различные части
тела с целой батареей приборов - вообще склеп был похож на регенерационную
камеру, только более комфортабельную.
Спящий улыбался. Стены склепа были испещрены какими-то таинственными
символами. Донован понял, что это символы лазаристов. Это венерианский
культ! Он был удивлен. Значит они наткнулись, как им было сказано, на
временную усыпальницу Лазаруса? Ведь он же был пророком лазаристов.
Донован считал чушью все эти религии, но тем не менее им придется сообщить
о своем открытии уже сегодня. Конечно, это сорвет график работ, сюда
набежит много народу, он станет центром внимания, чего ему совсем не
хотелось...
И ничего этого не случилось, если бы идиот Вайнер не проснулся в
самый неподходящий момент. Надо же ему было проснуться!
- Мы должны вернуться и сообщить о находке, - сказал в это время
Вайнер. - Я думаю, что это очень важно.
2
На Венере, в маленьком здании, окруженном джунглями, собрались на
конференцию девять голубокожих человек. Трое из них с такой кожей
родились. Остальные были оперативно измененными землянами, превращенными в
венериан, причем операции подвергалось не только их тело. Все шестеро
Измененных были когда-то слугами Форста.
На земле форстеры имели огромное влияние во всех сферах жизни. Но
сейчас дело происходило на Венере, находящейся под влиянием лазаристов -
по имени основателя общины и мученика Дэвида Лазаруса. Лазарус, пророк
трансцендентной Гармонии, более шестидесяти лет тому назад был осужден
форстерами. И вот теперь, к удивлению своих сторонников...
- Брат Николас, мы можем сейчас послушать ваше сообщение? - спросил
почтенный Кристофер Мандштейн, глава лазаристов на Венере.
Николас Мартелл, скромный и стройный мужчина средних лет, усталым
взглядом посмотрел на своих коллег: в последнее время ему мало доводилось
спать, да и душевное потрясение давало о себе знать. Мартелл летал на
Марс, чтобы проверить, насколько достоверны те слухи, которые недавно
потрясли всю Солнечную систему.
- Могу сообщить вам, что все это так и есть, - начал он. - Проверяя
строительные железнодорожные работы, два инженера наткнулись на стеклянный
склеп.
- Вы его видели? - спросил Мандштейн.
- Конечно. Его охраняет полиция.
- А что с Лазарусом?
- В склепе, внутри, куда можно заглянуть через стеклянную крышку,
лежит человек. Его лицо очень похоже на тот портрет, который мне довелось
видеть. А сам склеп напоминает на регенерационную камеру: человек лежит
там со всеми необходимыми приспособлениями. Местные власти отдали
распоряжение исследовать склеп. Было установлено, что он может взлететь на
воздух, если кто-нибудь попытается в него проникнуть. Я говорил с
Донованом - это инженер, который его обнаружил. Он сказал, что склеп был
на довольно большой глубине под почвой Марса.
- А тот, который там лежит, действительно Лазарус? - спросил человек
с ввалившимися щеками по имени Эмори.
- Похож на Лазаруса, - с легким раздражением ответил Мартелл, - вы не
должны все-таки забывать, что я никогда не видел Лазаруса. Меня еще не
было на свете, когда он умер... Простите, если он умер...
- Не верится что-то, - недовольно заметил Эмори. - Все это смахивает
на мистификацию. Лазарус давно мертв. Его бросили в конвертер. И ничего от
него не осталось, кроме атомов.
- Так говорится в нашем писании, - заметил Мандштейн. Он на какое-то
мгновение прикрыл глаза. Это был самый старший из сторонников движения
лазаристов: уже шестьдесят лет он жил на Венере и прошел путь от скромного
священника до главы движения. После небольшой паузы он добавил:
- Но нельзя исключить и того факта, что в наше писание вкралась
ошибка...
- Не может этого быть! - вырвалось у Эмори, который, несмотря на
молодость, был консервативным догматиком. - И как вы только можете
говорить такие вещи?
Мандштейн пожал плечами:
- В истории зарождения нашего движения много туманного и непонятного.
Мы знаем только, что существовал некто по имени Лазарус, что он работал
вместе с Форстом в Санта-Фе, повздорил с ним и был убит или, по крайней
мере, убран с пути. Но все это было очень давно. И в нашем движении теперь
не осталось никого, кто состоял бы в свое время в контакте с Лазарусом. Вы
же знаете, мы не так живучи, как форстеры. Поэтому, возможно, что Лазарус
и не был убит, а был перевезен в бессознательном состоянии на Марс и
похоронен там заживо в регенерационной камере...
В комнате стало тихо. Мартелл озабоченно посмотрел на Мандштейна. Но
в этот момент снова заговорил Эмори:
- Но что будет, если его оживят и он назовется Лазарусом? Что тогда
будет с движением?
- Когда дело дойдет до этого, тогда и будем решать. Насколько я понял
из слов брата Мартелла, высказывались сомнения насчет возможности открыть
склеп.
- Совершенно верно, - подтвердил Мартелл. - Если в склеп вмонтировано
взрывное устройство, то при его вскрытии обязательно произойдет взрыв...
- Будем надеяться на это, - сказал брат Уорд, до сих пор молчавший. -
Нам выгоднее, если Лазарус останется мучеником. Мы бы превратили этот
склеп в святое место и организовывали паломничество к нему. Тогда, может
быть, даже марсиане заинтересуются нашим культом. Но если он воскреснет,
то смешает нам все карты...
- В этом склепе лежит не Лазарус, - заявил Эмори. Казалось, у него
вот-вот начнется припадок истерии.
Мандштейн озабоченно взглянул на него:
- Вам бы следовало немного отдохнуть, брат Эмори. Вы слишком близко
принимаете все к сердцу.
Мартелл сказал:
- Но эти известия действительно могут вывести человека из равновесия,
брат Кристофер. Если бы видели его!.. С улыбкой на лице... в ожидании
воскрешения...
Эмори застонал. Мандштейн нахмурил брови, и, словно по его приказу, в
комнату вошел один из урожденных венериан, один из эсперов, которых
лазаристы выращивали уже многие годы.
- Брат Эмори устал, Нерон, - сказал Мандштейн.
Венерианин кивнул и положил руку на плечо Змори. Тотчас между ними
возник нейропсихический контакт, и нервная энергия из тела эспера потекла
в тело Эмори, у которого в мозгу открылись какие-то клапаны. Лицо Эмори
просветлело, и венерианин вывел его из комнаты.
Мандштейн поочередно посмотрел на всех присутствующих.
- Мы должны исходить из того, - начал он спокойно, - что на Марсе
найдено тело настоящего Лазаруса и что наше писание ошибается относительно
его смерти. Далее: Лазаруса можно вернуть к жизни. Сейчас нам необходимо
выяснить вопрос: как нам реагировать на этот факт?
- Вы знаете, брат Кристофер, - сказал Мартелл, - что я всегда
