- Лорд, ты не понимаешь. Быть Короналем значит коснуться благодати.
Ты правил, ты был в Горном Замке, ты был в одном ряду с Лордом Стиамотом,
Лордом Деккертом и Лордом Престимионом, ты брат Лорда Вориакса, ты сын
Леди Острова. Как я могу считать тебя обыкновенным человеком? Как я могу
не бояться тебя?
Он растерянно уставился на нее. Он вспомнил, что прошло через его
мозг, когда он стоял на улице и смотрел на Лорда Валентина Короналя и
чувствовал себя в присутствии благодати и мощи, и понял, что быть
Короналем, значит быть вдали от всех, быть личностью ауры и
отстраненности, личностью, властвующей над двадцатью миллиардами, несущей
в себе энергию тысячелетий знаменитых властителей, личностью,
предназначенной в свое время уйти в Лабиринт и нести власть Понтификса.
Все это было ему непонятно, это затягивало его, ошеломляло и переполняло.
Но ведь абсурдно бояться его, Валентина! Впадать в благоговейный страх
перед его воображаемым величием! Он Валентин-жонглер, и только.
Карабелла рыдала. Еще немного и она впадет в истерику. У вруона
наверняка есть что-нибудь от этого.
- Подожди, - сказал ласково Валентин, - я сейчас вернусь. Я попрошу у
Делиамбера успокаивающего лекарства для тебя.
Он вышел в коридор, гадая, где комната колдуна. Все двери были
заперты. Он уже хотел было постучаться наугад, надеясь, что не напорется
на Залзана Кавола, но сухой голос сказал из темноты откуда-то снизу:
- Ты плохо спал?
- Делиамбер?
- Я. Рядом с тобой.
Валентин, щурясь, вгляделся. Вруон сидел в коридоре, скрестив
щупальца, в позе медитации. Сейчас он встал.
- Я подумал, что ты скоро станешь искать меня, - сказал он.
- У Карабеллы было послание. Ей нужно лекарство, чтобы успокоить ее
дух. У тебя есть?
- Лекарств нет. Это можно сделать прикосновением. Идем.
Сгорбленный маленький вруон быстро прошел по коридору в комнату.
Карабелла не двигалась, по-прежнему скорчившись у постели, кое-как обернув
вокруг себя одежду. Делиамбер подошел к ней, осторожно обвил щупальцами ее
плечи, и ее напряженные мышцы ослабли. В комнате слышалось ее тяжелое
дыхание. Через минуту она подняла глаза, уже более спокойные, но все еще
растерянные, и жестом показала на Валентина.
- Я видела во сне, что он... что он был...
- Я знаю, - сказал Делиамбер.
- Это неправда, - быстро сказал Валентин. - Я только жонглер.
- Сейчас ты только жонглер, - мягко сказал Делиамбер.
- Ты что, тоже веришь в этот вздор?
- Это было ясно с самого начала. Когда ты встал между скандаром и
мной. Это действие короля, сказал я себе, и я читал в твоей душе...
- Что-о-о?
- Профессиональный трюк. Я читал в твоей душе и видел, что с тобой
сделали.
- Но это невозможное дело! - завопил Валентин. - Взять из
человеческого тела разум, пересадить его в другое тело, а разум из другого
- в это тело...
- Почему невозможно? - спросил Делиамбер. - Я думаю, можно. Из
Суврейла дошли слухи, что при дворе Короля Снов изучают это искусство.
Поговаривают, что уже несколько лет производятся странные эксперименты.
Валентин угрюмо смотрел на свои пальцы.
- Все равно не может этого быть.
- Я тоже так думал, когда впервые услышал. Но потом поразмыслил. Я и
сам знаю множество секретов почти такого же высокого волшебства, а ведь я
всего лишь младший колдун. Семена такого искусства существовали очень
давно. Может, какой-нибудь волшебник Суврейла и сумел, наконец, прорастить
эти семена. На твоем месте, Валентин, я бы не стал отбрасывать эту
возможность.
- Обмен телами? - растерянно сказал Валентин. - Значит, это не мое
тело? Чье же оно?
- Кто знает? Какой-нибудь неудачник погиб от несчастного случая -
может, утонул или подавился куском мяса, или по глупости съел ядовитый
гриб. В любом случае он умер, оставив тело целым и сразу же был унесен в
какое-то тайное место, где в его пустой каркас трансплантировали душу
Короналя, вероятно, удержав там многое из личной памяти Короналя и
объединив со своей, и теперь править, словно он истинный монарх.
- Не могу принять это за реальность - упрямо твердил Валентин.
- Однако же, когда я заглянул в твою душу, я увидел, что все было
именно так, как я тебе только что описал. И почувствовал немалый страх - в
моей работе не часто встречаешь Короналей или наткнешься на такое явное
великое предательство - и я некоторое время размышлял, не разумнее ли
забыть о том что я видел, но понял, что не смогу, что до конца дней моих
меня будут преследовать чудовищные сны, если я игнорирую, то, что узнал. Я
сказал себе, что очень многое в мире нуждается в исправлении, и я должен,
по Божественной воле, участвовать в налаживании. И теперь оно началось.
- Ничего подобного не было.
- Предположим, для примера, что было, - настаивал Делиамбер. -
Допустим, на тебя напали в Тил-омоне, выкинули тебя из твоего тела и
посадили на трон узурпатора. Предположим, что это так. Что ты должен
делать?
- Ничего.
- Как это - ничего?
- Абсолютно ничего, - убежденно сказал Валентин. - Допустим тот, кто
хочет быть Короналем, и будет им. Я думаю, что власть - это болезнь, а
желание править - безумие. Пусть я когда-то жил в Горном Замке, но теперь
меня там нет, и ничто не понуждает меня вернуться туда. Я жонглер, от
добра добра не ищут, и я счастлив. А Корональ счастлив? А Понтификс? Если
меня отшвырнули от власти, то, я считаю, мне повезло. Я бы не хотел снова
взваливать на себя груз.
- Но тебе было предназначено его нести.
- Предназначено? - Валентин засмеялся. - С тем же успехом можно
сказать, что мне было предназначено быть Короналем лишь недолгое время, а
затем уступить место более достойному. К власти рвется только чокнутый, а
я в здравом уме. Правление - это груз и тяжелая работа. Я не принимаю его.
- Примешь, - сказал Делиамбер. - Тебя изменили, ты не был самим
собой. Но тот, кто однажды был Короналем, остается им навсегда. Ты
поправишься и вновь станешь самим собой, Лорд Валентин!
- Не употребляй этот титул!
- Он снова станет твоим, - сказал Делиамбер.
Валентин сердито оттолкнул это предположение. Он взглянул на
Карабеллу; она спала на полу. Он осторожно поднял ее, положил на постель и
прикрыл одеялом, а затем сказал Делиамберу:
- Уже поздно, и за этот вечер было сказано много всяких глупостей. У
меня от этих разговоров трещит голова. Сделай мне то, что ты сделал для
Карабеллы, колдун, дай мне уснуть, и не говори мне больше об
ответственности, которая никогда не лежала на мне и не ляжет. Завтра у нас
выступление, и я хочу отдохнуть перед ним.
- Прекрасно. Ложись в постель.
Валентин лег рядом с Карабеллой. Вруон коснулся его, сначала слегка,
потом с большей силой, и мозг Валентина заволокло туманом. Сон спустился
на него легко, как плотное белое облако.
Хорошо. Хорошо. Он охотно отпустил свое сознание.
Ночью ему снился сон, и сон этот был облачен в яркий блеск, что
безошибочно указывало на послание, и был невообразимо живым.
Он шел по грубой и страшной пурпурной равнине, на которой так часто
бывал в прошлых сновидениях, но теперь он знал, что эта равнина не из
области фантазии, а находится на далеком континенте Суврейл, под
неприкрытым сиянием обнаженного солнца, и трещины в почве - время лета,
когда высыхает вся влага. Безобразно скрученные растения со вздутыми
сероватыми листьями вяло лежали на земле, а другие, колючие, со страшными
угловатыми сочленениями, тянулись вверх. Валентин быстро шел по заре, под
безжалостным ветром: от сухости трескалась кожа. Он торопился во Дворец
Короля Снов, куда его наняли для представления.
Дворец был уже близко. Зловещее, тускло-черное, все в ажурных
башенках и зубчатых портиках здание, такое же колючее и отталкивающее, как
растения в пустыне. Оно куда более походило на тюрьму, чем на дворец - по
крайней мере, снаружи. Внутри же оно было совсем другим: богатое,
спокойное, роскошное, с фонтанами во внутренних двориках, с мягкими
драпировками, с ароматом цветов в воздухе. Слуги поклонились, отвели
Валентина во внутренние комнаты, сняли с него пропыленную одежду, вымыли
его, обтерли мягкими полотенцами, одели в свежую элегантную одежду и
драгоценный плащ, подали холодный шербет, ледяное вино в серебряной чаше,
кусочки незнакомого, очень вкусного мяса, и наконец отвели в громадный
сводчатый тронный зал Короля Снов.
Валентин издали увидел его на троне - Симонан Барджазед, злобная и
непредсказуемая Сила, посылавшая из своей продуваемой ветрами пустыни
страшные послания по всему Маджипуру. Это был тяжеловесный мужчина, без
бороды, с двойным подбородком, с глубоко посаженными глазами, обведенными
темными кругами. Его коротко остриженную голову окружала золотая диадема
его власти - усиливающий мысли аппарат, изобретенный Барджазедом тысячи
лет назад. Слева от Симонана сидел его сын Кристоф, такой же мясистый, как
отец, а справа - сын Минокс, наследник, тощий и отталкивающий, темнокожий
и остролицый, словно обточенный ветрами пустыни.
Король Снов жестом приказал Валентину начинать.
Валентин жонглировал пятнадцатью ножами - тонкими блестящими
стилетами, которые проткнули бы его руки насквозь если бы упали
неправильно, но он легко управлял ими и жонглировал так, как мог только
Слит или Залзан Кавол, виртуозно демонстрируя ловкость. Он стоял
неподвижно, делая чуть заметные движения ладонями и запястьями, и ножи
стремительно взлетали и падали точно в его ожидающие пальцы, снова
взлетали и падали точно в его ожидающие пальцы, снова взлетали и падали, и
дуга, которую они описывали, изменила форму: это был уже не каскад, а
начало горящей звезды - эмблемы Короналя. Острия, летящие в воздухе,
указывали в разные стороны. И вдруг, когда Валентин приближался к вершине
своего представления, ножи замерли на спуске и остановились как раз над
его пальцами, не спустившись в них.
Из-за трона вышел нахмуренный, с жестким взглядом, Барджазед, третий
сын Короля Снов, шагнул к Валентину, легким небрежным жестом смахнул
горящую звезду из ножей в полу своей мантии.
Король Снов насмешливо улыбнулся.
- Ты отличный жонглер, Лорд Валентин. Наконец-то ты нашел себе
подходящее занятие.
- Я Корональ Маджипура, - возразил Валентин.
- Был. Был. Был. Теперь ты бродяга и больше ни на что не годен.
- Лентяй, - сказал Минокс Барджазед.
- Трус, - сказал Кристоф Барджазед.
- Увиливающий от обязанностей, - сказал Доминик Барджазед.
- Твой ранг утрачен, - сказал Король Снов. Твоя должность вакантна.
Уходи. Иди и жонглируй, Валентин-жонглер. Уходи, лодырь. Проваливай,
бродяга.
- Я Корональ Маджипура, твердо повторил Валентин.
- Ты больше не Корональ, возразил Король Снов. Он коснулся руками
диадемы на лбу, и Валентин пошатнулся, будто земля разверзлась под ним, и
упал, а когда снова поднял глаза, увидел, что Доминик Барджазед одет в
зеленый камзол и горностаевую мантию Короналя, и лицо его стало лицом
Лорда Валентина, а из жонглерских ножей, отобранных у Валентина, он сделал
корону, звездную корону Короналя, и его отец Симонан Барджазед возложил ее
на его голову.
- Видишь? - крикнул Король Снов. - Власть переходит к более
достойному. Уходи, жонглер! Убирайся!
И Валентин вылетел в пурпурную пустыню и увидел злобные песчаные
смерчи, идущие к нему с юга, пытался убежать от них, но они подступали со
