мог успеть за ним. В воздух вдруг взлетели десятки мячей - по крайней
мере, так показалось - и Валентин поспешно хватал их, ронял и наконец со
смехом повалился в теплую траву.
- Значит, есть все-таки пределы твоей ловкости, - шутливо спросил
Слит. - А то я уж начал думать, что ты вообще не смертный.
Валентин засмеялся.
- Боюсь, что достаточно смертный.
- Обедать! - крикнул Делиамбер.
Он приглядывал за котелком с тушеным мясом, подвешенным на треноге
над огнем. Скандары, занимавшиеся тренировкой в другой части рощи,
появились, как из под земли и тут же принялись накладывать себе еду.
Виноркис тоже поторопился наполнить свою тарелку. Валентин и Карабелла
были последними, но это их не огорчило. Валентин покрылся честным потом
хорошо выполненной работы, кровь стучала в голове, и его долгая ночь с
необъясненными снами казалась далеко позади, как что-то, оставленное в
Фалкинкипе.
Весь день фургон спешил на восток. Теперь это была явно гейрогская
страна, населенная почти исключительно гладкоголовой эмееподобной расой.
Когда наступила ночь, труппа все еще была на полпути от Долорна, где
Залзан Кавол добился какого-то театрального ангажемента. Делиамбер
сообщил, что неподалеку есть гостиница, и они поехали туда.
- Раздели со мной постель, - сказала Валентину Карабелла.
В коридоре они встретили Делиамбера, который остановился, коснулся их
рук кончиком щупальца и пробормотал:
- Приятных снов.
- Приятных снов, - автоматически ответила Карабелла.
Но Валентин не дал обычного ответа, потому что прикосновение
колдовской плоти вруона вызвало шевеление дракона в его душе, и он снова
стал беспокойным и серьезным, каким был до посещения чудесной рощи. Можно
было подумать, что Делиамбер стал врагом спокойствия Валентина, поднимал в
нем необъяснимый страх и неуверенность, против которых у Валентина не было
защиты.
- Пошли, - хрипло сказал он Карабелле.
- Спешишь? - она засмеялась легким звенящим смехом, но смех ее тут же
замер, когда она взглянула на лицо Валентина. - Валентин, что с тобой? В
чем дело?
- Ничего.
- Ничего?
- Разве я не могу поддаться настроению, как всякий человек?
- Когда твое лицо вот так меняется - кажется, будто тень заслоняет
солнце. И так неожиданно...
- Что-то в Делиамбере, - сказал Валентин, - озадачивает и тревожит
меня. Когда он коснулся меня...
- Делиамбер безвредный. Думаю, как все колдуны, особенно вруонские и
маленькие. В очень маленьком народе всегда темное лукавство. Но тебе
нечего бояться Делиамбера.
- Это правда? - он закрыл дверь и обнял Карабеллу.
- Правда, - сказала она. Тебе не нужно бояться никого, Валентин. Ты с
первого взгляда нравишься всем. В мире нет никого, кто повредил бы тебе.
- Хотел бы я этому верить, - сказал он, когда она потянула его на
постель. Он целовал ее сначала нежно, потом более страстно, и скоро их
тела сплелись. Он не был с ней близок больше недели и ждал с упоением и
желанием. Но инцидент в коридоре украл его желание, оставил его оцепенелым
и отстраненным, и это удивляло и расстраивало его. Карабелла, вероятно,
чувствовала его холодность, но не обращала внимания, потому что ее
энергичное тело искало его страсти. Он вынудил себя ответить и скоро был
почти так же пылок, как и она, но как бы стоял в стороне от собственных
ощущений, был только зрителем их любви.
Все быстро кончилось, и стало темно, хотя лунный свет проникал в окно
и бросал холодный свет на их лица.
- Приятных снов, - прошептала она.
- Приятных снов, - ответил он.
Она уснула почти сразу же, а он лежал рядом с ее теплым телом, и
спать ему не хотелось. Через некоторое время он отодвинулся, лег в любимую
позу для сна - на спине, сложив руки на груди, но сон не приходил, только
легкая дремота. Он считал блавов, представлял себя жонглирующим со Слитом
и Карабеллой, пытался расслабить тело по одному мускулу, но ничто не
помогало. Он приподнялся на локте и посмотрел на Карабеллу.
Она видела сон. На щеке подрагивали мышцы, глаза двигались под
закрытыми веками, груди поднимались и опускались в резком ритме; она
прижала пальцы к губам и бормотала что-то несвязное. Ее худощавое тело
казалось таким красивым, что Валентину захотелось прикоснуться губами к
маленьким твердым соскам, но мешать человеку, видящему сон, было
грубостью, непростительным нарушением приличий. Так что он ограничился
тем, что смотрел на нее и любил издали.
Карабелла в ужасе вскрикнула. Глаза ее открылись, но ничего не видели
- знак послания. По телу ее пробегала дрожь. Она, еще спящая и видящая
сон, повернулась к Валентину. Она стонала и всхлипывала, и он обнял ее,
чтобы дать ей сон-помощь, сон-покой, защитить ее от тьмы духа, и, наконец,
ярость сна ушла и тело ее обмякло и расслабилось.
Она еще некоторое время лежала тихо и Валентин подумал, что она спит
обычным мирным сном. Нет. Она проснулась, но не шевелилась, как будто
рассматривала свой сон, боролась с ним и пыталась вывести его в область
яви. Вдруг она села и прижала руки к губам. Глаза ее были дикие и
остекленевшие.
- Милорд! - прошептала она, отодвинулась от него, отползла, как краб,
на край постели, одной рукой прикрывая грудь, а другой - лицо. Губы ее
дрожали. Валентин потянулся к ней, она в ужасе отпрянула и свалилась на
пол, где испуганно съежилась, пытаясь прикрыть свою наготу.
- Карабелла... - растерянно позвал Валентин.
Она подняла на него глаза.
- Лорд... Лорд... пожалуйста, оставь меня Лорд... - Она снова
опустила голову и сделала пальцами обеих рук знак горящей звезды, жест
повиновения, который делают только перед Короналем.
14
Думая, что, может быть, не ей, а ему приснился сон, который все еще
длится, Валентин встал, увидел одежду Карабеллы, брошенную на его одежду.
Она скорчилась в стороне, ошеломленная и дрожащая. Он хотел успокоить ее,
но она отскочила и согнулась еще больше.
- В чем дело? - спросил он. - Что случилось?
- Я видела во сне, что ты... - Она запнулась. - Так реально, так
страшно.
- Расскажи. Я растолкую твой сон, если смогу.
- Его нечего толковать. Он говорит сам за себя. - Она снова сделала
ему знак горящей звезды и продолжала тихо, спокойно, без интонаций: - Я
видела во сне, что ты истинный Корональ Лорд Валентин, что у тебя похитили
власть и твою память, поместили в другое тело и выпустили недалеко от
Пидруда, чтобы ты скитался и жил в праздности, в то время как кто-то
другой правит вместо тебя.
Валентин почувствовал себя на краю бездны, и земля осыпалась под его
ногами.
- Это было послание? - спросил он.
- Да, послание. Не знаю, от кого - от Леди или от Короля, но это не
мой сон, он был как-то помещен в мой мозг со стороны. Я видела тебя,
Лорд...
- Перестань называть меня так.
- ...на вершине Замковой Горы, ты стоял лицом к лицу с другим Лордом
Валентином, с тем черноволосым, перед которым мы жонглировали, в потом ты
спустился с горы, чтобы ехать в великой процессии по всем странам, и когда
ты был на юге, в моем родном городе Тил-омоне, тебе дали наркотик,
усыпили, пересадили в это тело и выбросили тебя. Не было никого мудрее
тебя, но у тебя колдовством отняли твои королевские силы. А я касалась
тебя, Лорд, я делила с тобой ложе и была фамильярна с тобой на тысячу
ладов, и как я теперь получу прощение, Лорд?
- Карабелла!
Она дрожала от страха.
- Взгляни на меня, Карабелла.
Она покачала головой. Он встал рядом с ней на колени, коснулся рукой
ее подбородка. Она вздрогнула, словно он обжег ее кислотой. Ее тело
застыло в напряжении. Он снова дотронулся до нее.
- Подними голову, ласково сказал он, - посмотри на меня.
Она медленно, робко взглянула на него, как смотрят на солнце, боясь
его яркости.
- Я Валентин-жонглер, и больше никто.
- Нет, Лорд.
- Корональ черноволосый, а у меня золотистые волосы.
- Умоляю тебя, Лорд, оставь меня в покое. Я боюсь тебя.
- Ты боишься странствующего жонглера?
- Того, кто ты сейчас, я не боюсь. Ты мой друг, и я тебя люблю. Я
боюсь того, кем ты был, Лорд. Ты был рядом с Понтификсом и пил королевское
вино. Ты ходил по громадным залам Горного Замка. Ты знал полнейшую власть
над миром. Это был истинный сон, Лорд, он был отчетлив и ясен, как наяву,
и не может быть никаких сомнений, что это послание. И ты настоящий
Корональ, а я касалась твоего тела, и ты касался моего, а это святотатство
- чтобы такая простая женщина, как я, подходила к Короналю так близко. И
за это я умру.
Валентин улыбнулся.
- Даже если я и был когда-то Короналем, милая, то в другом теле, а в
том, которое ты обнимала ночью, ничего святого нет. Но никогда не был
Короналем.
Она пристально смотрела на него. Голос ее дрожал уже меньше, когда
она сказала:
- Ты ничего не помнишь о своей жизни до Пидруда. Ты не мог назвать
мне имени своего отца, а когда говорил о своем детстве в Ни-мойе, ты сам
не верил этому, а имя матери ты придумал. Скажешь - неправда?
Валентин кивнул.
- А Шанамир рассказывал мне, что в кошельке у тебя было много денег,
но ты не имел представления о их ценности и хотел расплатиться с продавцом
сосисок пятидесятиреаловой монетой. Правильно?
Он опять кивнул.
- Вроде бы ты всю жизнь жил, не пользуясь деньгами. Ты так мало
знаешь, Валентин тебя надо учить, как ребенка.
- Да, с моей памятью что-то случилось, но это еще не делает меня
Короналем.
- Все - как ты жонглируешь, так естественно, словно ты способен ко
всему чего захочешь, как ты ходишь, как держишься, свет, который исходит
от тебя - все говорит, что ты рожден для власти... Как только ты у нас
появился, мы считали, что ты изгнанный принц или герцог. Но мой сон не
оставляет сомнений, Лорд...
Лицо ее побелело. На минуту она преодолела свой страх, но теперь
снова затряслась. А страх, похоже, заразителен, потому что Валентин тоже
начал испытывать его. Мороз прошел по его коже. Правда ли это? Неужели он
был помазанным Короналем и касался Тивераса в Лабиринте и в Горном Замке?
Он снова услышал голос толковательницы слов Тизаны: "Ты упал с высокого
места и теперь должен взбираться туда снова". Невозможно. Немыслимо. "Тем
не менее, Лорд Валентин, этот подъем ждет тебя и не я его тебе предлагаю".
Нереально. Невозможно. Да еще эти его сны, этот брат, который хотел убить
его и которого он сам убил, и Коронали и Понтификсы, проходящие по
комнатам его души, и все прочее... Могло ли это быть? Невозможно.
Невозможно!
- Ты не должна меня бояться, Карабелла, - сказал он.
Она вздрогнула. Он потянулся к ней, но она отшатнулась с криком:
- Не трогай меня, Милорд! Нет...
- Пусть я был когда-то Короналем, хотя это звучит странно и глупо, но
теперь-то я не Корональ так же и не в помазанном теле, так что все, что
было между нами, не святотатство. Теперь я Валентин-жонглер, кем я ни был
бы в прошлом.
- Ты не понимаешь, Лорд.
- Я понимаю, что Корональ такой же человек, как и все, прочие, только
ответственности у него больше, но ничего магического вокруг него нет, и
бояться можно только его власти, а у меня власти нет. Даже если и была.
- Нет, - возразила она. Короналя коснулась высшая благодать, и она
никогда не уйдет от него.
- Короналем может быть любой, если получит надлежащее воспитание и
правильное направление ума. Короналем не рождаются. Коронали бывали из
всех районов Маджипура, из всех слоев населения.
