он еще не имел. Встать впереди, у подлокотника кресла?.. Сейчас тебе.
Правый, пожалуй, своими руками придушит. И поди объясни ему, что с
телохранителем чинами считаться - как с... вот именно, с серым
сторожевым псом, впереди хозяина, бывает, бегущим...
До улицы оружейников они с Тилорном добрались без хлопот, если не
считать того, что все встречные вельхи им кланялись.
- Здравствуй, почтенный, - сказал Волкодав, входя в мастерскую
бронника.
- И тебе поздорову, венн, - ответил мастер Крапива, русобородый
кряжистый середович. - Вчера я тебя ждал... Ладно, люди поведали. Цела
твоя нареченная, не продана. Идем, посмотришь.
И он повел Волкодава во двор, куда в хорошую погоду выносили на
честный солнечный свет продажные брони. Галирадские мастера обычно
работали на заказ, но в нынешние времена все чаще случалось, что и
просто на торг.
Доспех же здесь делали самый различный. Кольчуги мелкого, крупного,
плоского и двойного плетения и даже такие, что не составлялись из
отдельных колец, а вязались из длинной проволоки целиком. Подобные
кольчуги было трудно чинить, да и использовали их не для серьезного
дела, а больше покрасоваться. Еще во дворе у мастера Крапивы были
выставлены дощатые брони: сплетенные из железных пластинок на ремешках и
иные, на сплошной коже, к которой пластинки пришивались или
приклепывались одним краем и красиво заходили одна за другую, как
чешуйки на рыбе. Многие воины считали их надежней кольчуг. Волкодаву в
свое время приходилось пользоваться тем и другим. Равно как и сражаться
с соперниками, облаченными во всевозможный доспех. И, если бывала
возможность, он всему предпочитал полупудовую веннскую кольчугу с
воротником в ладонь и рукавами до локтя. Такая отлично держала любой
случайный, скользящий удар и не стесняла движений. А прямого удара меча,
топора или стрелы не удержит и литой нагрудник из тех, что недавно
начали делать береговые сегваны, любители конного боя...
Волкодав пришел за кольчугой, которую высмотрел себе еще позавчера.
Он тогда обошел почти все мастерские и увидел ее чуть ли не в последней
по счету, но уж когда увидел - едва смог отвести взгляд. Испросив
позволения, он натянул через голову шуршащее вороненое кружево, и ему
показалось, что плечи обхватили тяжелые дружеские руки. Так, наверное,
его меч чувствовал себя в ножнах, сработанных старым Варохом. Спереди
кольчуга простиралась на полторы пяди ниже промежности, сзади была
несколько покороче, чтобы удобней сиделось в седле. Вот уж надежа так
надежа!.. Волкодав долго перебирал лоснящиеся кольца, заваренные наглухо
или скрепленные крохотными заклепками, обнаружил кое-где следы умелой
починки и не нашел, к чему бы придраться. И работа, и качество металла
были бесскверны. Приснится, как меч, что-то расскажет...
Совсем не грех отдать за такую обе разбойничьи, куда более жидкие и
без воротничков. Только деревенский народ стращать, чтобы живей выносил
снедь и добро.
Волкодав вытащил их из котомки - серебристо сверкающие, отчищенные,
отодранные от ржавчины и остатков засохшею кровяного налета. Мастер
Крапива бегло окинул их многоопытным глазом и удовлетворенно кивнул.
Купцу или там путешественнику в дороге сгодятся.
- По рукам? - с бьющимся сердцем спросил Волкодав.
- По рукам.
Волкодав еще подержал красавицу броню на ладонях, не торопясь прятать
в котомку. Тилорн, только сейчас появившийся из мастерской, подошел к
нему и заинтересованно потянулся потрогать, но в последний момент
отдернул пальцы:
- Можно ? Волкодав улыбнулся:
- Можно, не кусается.
- Я думал, мало ли, верование какое-нибудь... - любуясь синеватыми
бликами на ровных, отглаженных кольцах, пояснил Тилорн.
Верование действительно было, но хорошему человеку многое
позволяется.
Волкодав отметил про себя, что следом за ученым из двери мастерской
выскочил безусый ученик и, отозвав Крапиву в сторонку, стал что-то
говорить ему встревоженным шепотом. Венн тотчас заподозрил, что зря
оставил Тилорна там, внутри, без присмотра, и насторожил уши, но в это
время Крапива повернулся к ним сам.
- Ты кто такой? - грозно хмуря брови, обратился он к Тилорну. - Для
кого мои тайны выпытываешь?
- Я? - ахнул Тилорн. - Я не выпытывал никаких тайн, добрый мастер. Я
просто спросил этого славного паренька, каким способом у вас здесь
воронят!..
Волкодав спрятал кольчугу и повесил сумку на плечо. "Ремешок добрых
намерений" висел на его ножнах развязанным: кнесинка собственноручно
распустила его и снабдила деревянной биркой со своим клеймом в знак
того, что оное было разрешено ее благоволением. Хвататься за меч
Волкодав, понятно, не собирался. Он даже не двинулся с места, но про
себя прикинул, как они с Тилорном станут уходить, если бронник вздумает
кликнуть дюжих учеников.
- В жабьем молоке запекают! - рявкнул сольвенн. - Так и передай,
подсыл бледнозадый!
- А не зря тебя Крапивой прозвали, - показывая в усмешке выбитый зуб,
сообщил мастеру Волкодав. - Не бранись попусту, дольше проживешь. Этот
человек - не подсыл. Он книг прочитал больше, чем ты за свою жизнь колец
заклепал. Поговори с ним, он еще тебя поучит, как воронить.
- Идите-ка вы оба отсюда! - налился кровью Крапива. - Вот уж правда
святая; нельзя с веннами по-хорошему...
- Мой добрый друг изрядно преувеличивает мои познания, - со спокойным
достоинством ответил Тилорн: - Но кое-что в металле я действительно
понимаю и, возможно, в самом деле навел бы тебя на какую-нибудь
небесполезную мысль. Мой народ, уважаемый, обитает очень далеко отсюда,
и у нас есть присловье: одна голова хорошо, а полторы лучше...
- Голова?.. - Сольвенн от удивления позабыл гневаться. - Какая еще
голова?..
Тилорн заулыбался уже совсем весело:
- Ах да... видишь ли, у нас полагают, что человек думает головой.
Крапива пожевал губами, изумляясь про себя необъятности заблуждений,
бытующих у разных племен. Ему-то было хорошо известно, что мысли и
знания помещаются у человека в груди.
А Тилорн, воспользовавшись его замешательством, деловито подошел к
дорогой, разве витязю по мошне, серебреной броне, провел длинным пальцем
по мерцающим пластинам и сказал:
- Я вижу, вы покрываете доспехи серебром и, наверное, изредка
золотом. Если хочешь, мастер Крапива, я предложил бы тебе иные покрытия,
воздвигающие не менее надежную преграду для ржавчины и очень красивые.
Скажи, есть ли у тебя знакомые среди кожевников и ткачей?
- Ну... - замялся Крапива. - Может, и сыщутся... У кого кожу-то
беру...
- Тогда... только не сочти опять, будто я выпытываю! Красят ли они
кожу и ткани одними лишь соками трав или, может быть, применяют химич...
иные вещества? Скажем, красные или желтые кристаллы, хорошо расходящиеся
в воде и весьма ядовитые? Они служат для дубления и еще для того, чтобы
краска прочнее держалась. Особенно синяя, серая, черная...
- Да чего только не болтают, - уклончиво ответил Крапива, но и
скудного намека оказалось достаточно. Темные глаза Тилорна разгорелись
охотничьим задором:
- Вели, добрый мастер, раздобыть таких кристаллов да закажи у
стекловара несколько глубоких чаш из хорошего стекла, чистого и
прозрачного. Я покажу тебе, как напитать поверхность железа другим
металлом, не боящимся даже морской воды!
- Напитать? - не поверил бронник. - Железо же! Что туда впитается?
Это тебе не доску олифить...
- Видишь ли, - принялся объяснять Тилорн, - железо, как и прочие
вещества, состоит из мельчайших, незримых простым глазом частичек. При
определенных условиях можно...
- Ты колдун! - объявил Крапива и осенил себя Катящимся Крестом,
отгоняя возможную скверну. - Уходи !
- Он не колдун, - сказал Волкодав. - Он ученый. - Подумал и добавил:
- Не видел, как он за серебро брался? За железо?.. - Крапива молчал, и
Волкодав хлопнул Тилорна по плечу: - Пошли. Я еще лук хотел посмотреть.
- Погоди, - вдруг поднял руку мастер. - Добро, поставил я чаши, купил
твою отраву... дальше-то что?
Тилорн потребовал лоскут бересты побольше и чем на нем рисовать.
Кончилось тем, что Крапива клятвенно пообещал Волкодаву накормить
Тилорна за свой счет вечерей, а потом отрядить двоих унотов, сиречь
учеников, чтобы в целости и сохранности проводили мудреца домой. И
Волкодав отправился к мастеру-лучнику, безбоязненно оставив друга одного
у чужих. Он знал: Крапива все сделает, как обещал, и, надо ли говорить,
никто Тилорна даже пальцем не тронет. Потому что обижать человека, за
которого заступается венн, - все равно что в прорубь на Светыни зимой
голому прыгать. С большим камнем на шее.
Настало утро. Волкодав явился в кром, когда солнце только-только
являло из-за небоската огненный край. Позевывающие отроки в воротах
пропустили его, ни о чем не спросив. Видно, были упреждены.
Волкодав пришел в новой одежде и в кольчуге, чуть-чуть казавшейся из
рукавов чехла. Отроки за его спиной переглянулись, думая, что он не
заметит. Он не стал оборачиваться.
Во дворе было еще безлюдно, только в поварне звонко смеялись чему-то
молодые стряпухи, да из выгородки, где стояла хлебная печь, шел чудесный
дух поспевающего печева. Волкодав пересек двор, постоял возле уже
знакомого крылечка, потом присел на ступеньку.
На душе у него было не особенно весело. Вчера вечером Тилорн пробудил
наконец Мыша от спячки и торжественно заявил, что зверек снова может
летать. При этом он ввернул еще одно непонятное слово: "технически".
Волкодав спросил, что это значило, и Тилорн пояснил: крыло, мол,
совершенно выздоровело, ни плохо сросшихся костей, ни грубых рубцов.
Даже мышцы почти не ослабли, потому что Мыш был очень подвижен, драчлив
и все время порывался взлететь...
Беда только, сам Мыш упорно отказывался понимать, что здоров. Если
раньше он нипочем не желал признавать себя за калеку, без конца срывался
в полет, расшибался и возмущенно кричал, то теперь его как подменили: он
первым долгом юркнул Волкодаву за пазуху и долго отсиживался там,
испуганно всхлипывая. Когда он наконец осмелел и вылез наружу, Волкодав
стряхнул его с ладони над мягкой постелью:
- Лети, дурачок.
Мыш упал, даже не попытавшись развернуть крылья. И .заплакал так, что
щенок поджал хвостик и жалобно заскулил. Тилорн покачал головой, сказал
что-то на неведомом языке, взял Мыша в руки и сотворил чудо. Он
посмотрел зверьку в глаза, и светящиеся бусинки враз помутнели, как
бывает у пьяных. Мыш начал зевать, но не заснул. Тилорн легонько
подтолкнул его пальцем:
- Лети.
Мыш сейчас же вспорхнул, с отвычки неуклюже поднялся под потолок и
вернулся.
- Он может летать, - сказал Тилорн. - Но не хочет. Боится. Я заставил
его на время забыть страх, и он полетел. Но чтобы он совсем перестал
бояться - тут надо поработать...
А надо ли было резать, подумал Волкодав. Уж как-нибудь дожил бы
век...
- Взять его за лапу и выкинуть в окошко, - посоветовал Эврих. - Чтобы
другого выбора не было. Ниилит ойкнула, а Волкодав хмуро предупредил:
- Я тебя самого выкину. Может, тоже летать научишься.
Так и вышло, что нынче он оставил Мыша дома: мало ли что тот учудит в
самый ненужный момент. Оставаться Мыш не хотел. Пришлось Тилорну снова
погрузить его в полусон...
Дверные петли были хорошо смазаны, но Волкодав загодя распознал
старческие шаги и шарканье веника. Он поднял голову, уже зная, что
выйдет не кнесинка. И точно. На крыльце появилась высохшая, сморщенная
старуха, наверное, годившаяся в матери хромому Вароху.
