где, у какого племени мог вырасти тот сын... Потом раб понял свою ошибку
и только вздохнул.
В это время, обогнав Волкодава и Киренн, к сходням быстрым шагом
подошел коренастый, крепко сбитый рыжебородый мужчина.
- На корабль! - повелительно махнув рукой, приказал он старику. -
Отплываем сейчас!
- Прошу тебя, Накар... - согнулся несчастный невольник. - Пожалуйста,
позови господина...
- Может, тебе прямо Царя-Солнце сюда привести? - огрызнулся Накар. -
А ну живо наверх, пока я тебе вторую руку не выдернул!..
Волкодав посмотрел на обширную тучу, понемногу казавшую из-за
небоската тупые белоснежные зубы. Аррантские корабельщики любили
отплывать перед бурей: надо было только вовремя миновать скалистые
острова, а там уж попутный ветер доносил их чуть не до самого дома.
Мореходы они были отменные и в открытом океане никаких штормов не
боялись.
Старый Над в отчаянии повернулся к жене...
- Почтенная шенвна Киренн, - подал голос. Волкодав. - Скажи этому
рыжебородому, что я прошу его позвать сюда господина.
Мало кого он не любил так, как надсмотрщиков.
- Хозяин отдыхать лег! - не дав женщине раскрыть рта, рявкнул Накар.
И вновь повернулся к Наду: - А ты лучше не зли меня, вельх...
- Почтенная шенвна Киренн, - медленно, с тяжелой ненавистью повторил
Волкодав, - пусть этот позор своего рода, ублюдок, зачатый на мусорной
куче, приведет сюда своего господина. И скажи ему так, почтенная Киренн:
если он еще раз откроет свою вонючую пасть, то подавится собственными
кишками.
Накар, человек тертый, сообразил, почему венн предпочел обращаться к
нему через старуху. Дюжего надсмотрщика испугать было непросто, но
дело-то в том, что Волкодав его и не пугал. Он его попросту собирался
убить.
Это подействовало лучше всяких угроз. Сдавленно бормоча про себя,
Накар взбежал по сходням на судно. А заодно и подальше от
висельника-венна. Через некоторое время возле борта появился хозяин -
молодой аррантский купец в кожаных сандалиях и добротном синем плаще
поверх короткой рубахи из тонкого золотистого шелка. Такая же лента
придерживала надо лбом ухоженные темные кудри.
- О-о, Над! - удивился он. - Да никак за тебя в самом деле выкуп
собрали?
Старика затрясло, он беспомощно оглянулся на Волкодава.
- Это ты, что ли, - по-аррантски обратился к купцу Волкодав, - при
людях обещал отпустить его за выкуп в семь коней?
Дарсий перебрался через борт и зашагал вниз по сходням. Накар шел
следом за хозяином, на ходу предупреждая:
- Господин мой, это очень опасный мерзавец... Дарсий только
отмахнулся. При этом сдвинулась пола плаща, и стал виден короткий кривой
меч, висевший на левом боку. Дарсий, похоже, считал, что владеет им
мастерски. Может, так оно и было.
- Во имя Вседержителя, варвар, как хорошо ты говоришь на нашем языке!
- сказал он Волкодаву. - Кто ты? Для простого наемника у тебя слишком
правильный выговор...
- Это ты обещал отпустить однорукого за выкуп в семь коней? -
повторил Волкодав.
- Я, - кивнул Дарсий. - И я от своих слов не отказываюсь. Вот только,
любезный варвар, прости, но по твоему виду никак нельзя заподозрить,
чтобы твою мошну отягощала хоть четверть коня, не говоря уже о семи. Уж
не хочешь ли ты предложить себя вместо него?.. - Киренн ахнула, а купец
окинул Волкодава с головы до ног оценивающим взглядом знатока и покачал
головой: - Нет уж, избавь меня Боги Небесной Горы от подобных рабов. Так
что...
- У меня есть чем заплатить, - сказал Волкодав. Расстегнув на груди
новенькую блестящую пряжку, он вытянул из ушек длинный ремень и снял меч
со спины. Ему показалось, будто в спину сейчас же потянуло ледяным
сквозняком. Взяв ножны в левую руку, правой он вытянул из них чудесный
буро-серебристый клинок, отчетливо понимая, что совершает это в самый
последний раз.
- Возьми, - сказал он арранту. У Дарсия слегка округлились глаза.
- Ты их сын? - спросил он изумленно.
- Нет, не сын, - сказал Волкодав.
- Тогда кто же ты?..
- Я принес тебе выкуп, - сказал Волкодав. - Возьми его.
Купец словно очнулся и, не отрывая глаз от меча, небрежно кивнул
надсмотрщику:
- Накар, сними с Нада ошейник. Я отдаю раба этому человеку.
Он, видно, в самом деле неплохо разбирался в оружии и понимал, что
клинок - не подделка. Аррант взял меч, и Волкодав почти услышал
беззвучный крик, полный ярости и отчаяния, от которого пусто и холодно
стало в груди. Хмурый Накар поклонился хозяину, убежал на корабль и
довольно долго не возвращался. Видимо, ключ, отпиравший ошейники,
использовался нечасто, а значит, и убран был далеко.
- Варвары, дикое племя, а делают же... какая жемчужина для моего
собрания! - вполголоса говорил между тем Дарсий. Он поворачивал и
любовно гладил блестящее лезвие, и Волкодав понял, как чувствует себя
муж, у которого на глазах начинают лапать жену. - Этот меч стоит гораздо
больше семи коней, - сказал ему Дарсий. - Я велю позвать мастера
оружейника, и он назовет точную цену. Все, что свыше семи коней, будет
тебе возвращено.
Какие монеты ты предпочитаешь? Или, может быть, драгоценные камни? У
меня как раз есть неплохие изумруды из Самоцветных гор...
- Я не стану разменивать его на серебро, - сказал Волкодав. - Так ты
отпускаешь раба?
- Конечно, отпускаю, но...
Волкодав кивнул и молча шагнул мимо него к старому Наду. Наверное,
следовало бы дождаться, пока вернется Накар и честь честью отомкнет на
шее деда ошейник, который тот, плохо веря себе, медленно поворачивал
замочком вперед. Наверное. Возле замочка виднелось очень хорошо знакомое
Волкодаву ушко, предназначенное для цепи. Венн взялся обеими руками за
ошейник, и тот заскрипел, а потом лопнул вместе с кожаной подкладкой.
Волкодав разогнул его до конца и выкинул в воду.
- Хорошо, что твой меч такой дорогой! - весело засмеялся аррант и
шутя погрозил Волкодаву пальцем: - Ты испортил мою собственность,
варвар. Я ведь отдал тебе только раба, но не ошейник.
- Счастливо тебе, купец, - сказал Волкодав. В это время между
корабельщиками, глазевшими через борт, появился рыжебородый Накар.
- Долго возишься! - махнул ему Дарсий. В другой руке у него был меч
Волкодава. - И тебе счастливо, варвар, - сказал он, ступая на сходни.
Взошел - и дюжие мореходы живо втащили мостки на корабль, а береговые
работники принялись разматывать причальные тросы. Яркие клетчатые паруса
затрепыхались на ветру, одевая мачты под дружное уханье команды. Ветер
держался как раз отвальный; до грозы он наверняка унесет их за острова.
Волкодав не стал смотреть, как отходит корабль. Он смотрел на
обнявшихся, плачущих стариков и думал о том, есть ли у этих двоих где
приклонить голову на ночь. И что скажет Варох, если он еще и Нада с
Киренн к нему приведет...
Он заметил, как подогнулись колени у старика, и успел подумать:
нежданно свалившееся счастье тоже поди еще перенеси, тут, пожалуй, в
самом деле голова кругом пойдет... Волкодав подхватил начавшего падать
Нада и увидел, что старик перестал дышать.
Венн поспешно уложил его кверху лицом на бревенчатый настил,
выглаженный сотнями и сотнями ног. Он знал как подтолкнуть запнувшееся
сердце, как заново раздуть пригасшую было жизнь...
- Не буди его, - тихо сказала ему Киренн. - Пусть спит...
Волкодав хотел возразить ей, но передумал. Киренн села подле мужа и
стала гладить пальцами его лицо, с которого уже пропадали морщины.
- Теперь мы с тобой не расстанемся, - тихо повторяла она. - Теперь мы
с тобой никогда не расстанемся... Ты погоди, я сейчас...
Солнечный свет внезапно померк, и Волкодав невольно оглянулся в
сторону моря, но почти сразу услышал позади себя тихий вздох и увидел,
что Киренн уже не сидела, а лежала подле мужа, упокоив голову у него на
груди. Они встретились, чтобы никогда больше не расставаться.
Грозовая туча все выше поднималась на небосклон, словно гигантская
пятерня, воздетая из-за горизонта. Она обещала аррантскому кораблю
хороший ветер и то ли проклинала, то ли благословляла... Вершина тучи
горела белыми жемчугами, у подножия бесшумно вспыхивали красноватые
зарницы. Вот окончательно спряталось солнце, и лиловые облачные кручи
превратились в темно-серую стену, медленно падавшую на город...
Наверное, души Нада и Киренн уже шагали, обнявшись, по прозрачным
морским волнам на закат, туда, где стеклянной твердыней вздымался над
туманами Остров Яблок, вельхский рай Трехрогого - Ойлен Уль...
Предвидя близкий дождь, торговцы сворачивали лотки и палатки, а
покупатели спешили приобрести то, зачем пожаловали на рынок; торговаться
было особо некогда, и те и другие вовсю этим пользовались. Люди
оглядывались на двоих неподвижных стариков и Волкодава, стоявшего подле
них на коленях. Иные качали головами и шли прочь, иные задерживались. В
особенности те, кто делился с Киренн медью и серебром.
- Значит, все-таки выкупила мужа? - спрашивали Волкодава.
И он отвечал:
- Выкупила.
Клубящаяся окраина тучи тем временем нависла уже над головами, по
морю пошли гулять свинцовые блики. Площадь быстро пустела, только
Морской Бог аррантов по-прежнему грозил неизвестно кому своим гарпуном.
Волкодав встретился глазами с красивым юношей-вельхом, никак не желавшим
уходить, и сказал ему:
- Сходи к вашему старейшине, пускай людей пришлет...
Домой Волкодав возвращался уже под проливным дождем. Он медленно шел
пустыми улицами, на которых не было видно даже собак. Молнии с треском
вспарывали мокрое серое небо, но Волкодав не молился. Бог Грозы и так
ведал, что творилось у него на душе. Вот, значит, зачем был доверен ему
добрый меч, наследие древнего кузнеца. Волкодав, правда, насчитал всего
два стоящих дела, зато людей было трое. Меч помог ему отбить Эвриха у
жрецов. И устроить так, чтобы чета стариков успела обняться здесь, на
земле, прежде чем уже навеки обрести друг друга на небесах. Волкодав
знал вельхскую веру. Тот, кто умер рабом, и на Острове Яблок окажется у
кого-нибудь в услужении. Над и Киренн ушли свободными. Ушли рука в руке.
Может быть, в следующей жизни им не придется искать друг друга так
долго.
Говорят же, что отправляться в путь во время дождя - благая
примета...
На острове Ойлен Уль Над выстроит дом для любимой, и станут они
жить-поживать. А там, чего доброго, сыщется парень, который захочет
стать им сыном. Поистине за это стоило отдать меч, так что жалеть было
не о чем. Да и навряд ли разумный клинок надолго задержится у человека,
не стоившего, по глубокому убеждению Волкодава, доброго слова. Не таков
он, чтобы согласиться безропотно висеть на стене. А может, он и вовсе
надумает уйти вместе с кораблем в зеленую морскую пучину, выполнив все,
что ему было на земле предназначено?..
Не о чем сожалеть.
Волкодав вымок насквозь, вода сплошными ручьями лилась по волосам и
лицу и сбегала вниз, уже не впитываясь в липнувшую к телу одежду. После
того как вельхи, согласно своему обычаю, унесли умерших посуху в лодке,
он долго еще сидел на набережной, глядя в серую стену дождя,
непроницаемо смыкавшуюся в десятке шагов. А потом встал и побрел без
особенной цели. Он озяб, но в тепло не торопился. Ему было все равно.
Не о чем сожалеть. Почему же Волкодаву хотелось завыть, как воет
голодный пес, позабытый уехавшими хозяевами на цепи?..
День, придавленный глыбами туч, угас быстрее положенного. Когда
Волкодав приплелся в мастерскую Вароха, вокруг уже густели синеватые
сумерки. Волкодав остановился под навесом крыльца, стащил рубашку и
