сидели за столиком возле окна, распахнутого на залитый солнцем двор, и о
чем-то увлеченно беседовали. Щенок лежал на полу у ног Ниилит. Волкодав
кивнул и вышел наружу.
Он мылся с остервенением, раз за разом обливаясь холодной колодезной
водой и докрасна надирая кожу обтрепанным полотенцем. Потом вернулся в
корчму.
- Ели? - остановившись у стола, спросил он своих.
- Спасибо!.. - хором отозвались Ниилит и Тилорн. Эврих нерешительно
улыбнулся. Он еще не взял в толк, как вести себя с Волкодавом.
Венн ссадил Мыша на стол и направился к стойке. Когда-то он долго
раздумывал, позволительно ли пускать зверька на стол, почитавшийся у его
народа Божьей Ладонью, или следовало кормить его на полу. Потом
насмотрелся, как в придорожных кабаках эту самую Ладонь били спьяну
кулаком, царапали ножами, а то и попросту оскверняли... и решил, что от
чистоплотного маленького Мыша ей уж точно никакой обиды не будет. Да и
не с Божьей ли Ладони питалась всякая живая тварь...
Служанка за стойкой стояла к нему спиной, облокотившись на гладкую
вощеную доску и болтая с судомойкой, выглянувшей передохнуть.
- Лес привезли с Зеленых Озер, - поясняла она подруге, видимо,
пересказывая слышанное от кого-то из постояльцев. - Гуляют, говорят,
страсть! Хоть бы нас обошли. Возчики тамошние...
Волкодав порылся в кошеле и негромко сказал:
- Сделай милость, красавица, покорми.
- Господин не показывался с позавчерашнего утра, - поворачиваясь к
нему, игриво хихикнула розовощекая молодая служанка, и Волкодав
запоздало сообразил, что проспал почти двое суток. - Господин, наверное,
был занят чем-нибудь... весьма утомительным...
- Дай кружку молока, если есть, - сказал Волкодав. - Еще кусок хлеба
и блюдце.
- Может быть, яичницу с салом? - спросила служанка.
При мысли о пузырящихся яйцах и сале, жарко шкворчащем на сковороде,
у Волкодава потекли слюнки. Он мысленно взвесил свой кошелек. Деньги,
что отсчитал ему Фитела, таяли медленно, но неотвратимо.
- Молока и хлеба, - повторил он. - На два медяка.
Держась за край когтистыми сгибами крыльев и опустив мордочку в
блюдце, Нелетучий Мыш уплетал любимое лакомство: хлеб, размоченный в
молоке. Волкодав жевал свою краюху, запивая из кружки. Он очень любил
молоко. И всегда вспоминал, как впервые вволю напился его, выйдя из
рудника. Молоко было замечательное, с роскошных горных лугов, - парное,
целебное, жирное. Но что после этого делалось в его животе, отвыкшем от
человеческой пищи!..
- Как ты себя чувствуешь? - спросил Тилорн. Волкодаву не надо было
смотреть в зеркало. Он сам знал, что выглядит скверно. Он пожал плечами.
Врать он так и не выучился, а значит, разговор следовало направить в
другое русло. Он приподнял пальцем дальний край блюдечка, чтобы Мышу
было удобней, и сказал:
- Иголку с ниткой я купил, вино принес. Когда шить будешь?
Тилорн провел рукой по бороде, и Волкодав отметил про себя, что ногти
у него на пальцах почти совсем отросли. Тилорн подумал и кивнул:
- Пожалуй, хоть сегодня.
Волкодав молча кивнул в ответ. Не сознаваться же, что глубоко в
животе вдруг стало пусто и холодно.
- Позволь спросить... - осторожно кашлянул Эврих. - О каком
шитье идет речь?
- Речь идет о том, чтобы вот этот маленький храбрец снова начал
летать, - сказал Тилорн. - У него, если ты заметил, крыло порвано.
Сейчас доест, и я тебе покажу.
Мыш вправду не выносил, когда его беспокоили за едой. Но вот с блюдца
исчезла последняя капелька, и зверек благодушно позволил ученому
растянуть на столе покалеченное крыло. Тилорн стал водить пальцем по
разорванной перепонке, объясняя Эвриху, каким именно образом он
собирался перекроить и составить лоскутки кожи. Эврих слушал внимательно
и с явным знанием дела, только время от времени напряженно хмурил
блестящие золотистые брови.
- Просвещеннейший Аледан, - заметил он наконец, - советует умащивать
раны, во имя скорейшего их заживления, медом.
- Особенно старые и неизлечимые, - вдруг подала голос Ниилит. От
волнения саккаремский акцент был заметней обычного. - А к только что
нанесенным Зелхат Мельсинский советует прикладывать свежую печень, дабы
ток крови не распространил лихорадку по всему телу...
Она выпалила это единым духом и смущенно покраснела. Волкодав
посмотрел на Эвриха и увидел, как на его лице промелькнула тень
раздражения. Стоит ли, дескать, пригожей юной девушке встревать в
разговор двоих ученых мужей? Девушки должны быть красивы. И хватит с
них.
Потом раздражение пропало, сменившись изумлением и любопытством.
- Тебе знакомо имя великого Зелхата, дитя? - спросил Эврих. - Но
откуда?..
Ниилит залилась румянцем гуще прежнего и даже придвинулась поближе к
Тилорну, рядом с которым сидела. Не ко мне, подумал Волкодав, сидевший
по другую сторону. К Тилорну. А если бы перед ней был не безобидный
ученый спорщик, а настоящая, опасность. Что-то подсказывало Волкодаву,
что и в этом случае она кинулась бы к Тилорну. И, пожалуй, заслонила бы
его собой. Вот только Тилорн вряд ли это позволил бы. Мудрец обнял
девушку за плечи, и его движение никто не назвал бы чисто отеческим.
- Я читала книги благородного Зелхата... - чуть слышно выговорила
Ниилит.
- Наверное, что-нибудь из "Родника Исцеления"? - допытывался Эврих.
- Да, и эту тоже...
Тилорн улыбался с такой гордостью, как будто это он сам научил Ниилит
грамоте и приохотил ее к книгам. Книги, подумал Волкодав, молча слушая,
как увлеченно болтали между собой три спасенных им человека. Сам он ни
одной книги в своей жизни не прочитал. А они? Штук по десять каждый,
наверное. Может, даже и больше. Из вежливости они говорили
по-сольвеннски, но Волкодав, знавший этот язык не хуже своего родного, в
скором времени потерял нить разговора, а потом и вовсе перестал что-либо
понимать.
Глубоко внутри, точно хищный сом под корягой, пробудилась глухая
обида. Так, наверное, обижается юный отрок, когда могучий боярин,
прошедший сотню сражений, небрежно выбивает у него из руки меч и спешит
сойтись в потешном поединке с равным себе по искусству.
Нелетучий Мыш лежал кверху брюшком, нежась под ласковыми и
осторожными руками людей. Волкодав поставил кружку на стол и ушел на
крыльцо. Странно. Он никогда не завидовал богачам и знатным вельможам, у
которых ему доводилось служить. Зато этим троим, которых он, вообще
говоря, одевал и кормил... он был едва ли не зол на них оттого, что они
запросто рассуждали о чем-то, ему решительно недоступном...
Спустя некоторое время сзади пискнула дверь, и на крыльце появился
Эврих.
- Куда же ты ушел, благородный варвар? - весело спросил он Волкодава.
- Тебе, верно, показался неинтересным наш разговор?
Волкодав не ответил, но у той его половины, которая считала себя
собакой, шевельнулась на загривке щетина. Эврих глубоко, с наслаждением
вздохнул и сел рядом с ним на теплые, удивительно гостеприимные доски.
- Какой человек!.. - проговорил он и положил руку Волкодаву на
колено. - Если бы ты только знал, варвар, какому светочу знаний тебе
выпало счастье служить!.. Подобные умы приходят раз в пятьсот лет, чтобы
оправдать существование мира...
Волкодав опять промолчал, неприязненно поглядывая на руку Эвриха на
своем колене. Тот ничего не видел и не Замечал, вдохновенно продолжая:
- ...И подобного человека дремучий дикарь держал в клетке и всячески
истязал! Друг мой варвар, ты не знаешь, что такое неволя и пытки. Моли
же своих Богов, чтобы тебе никогда...
- Почему ты называешь меня варваром? - мрачно спросил Волкодав.
Эврих оторопело умолк.
- Я... - Он заметно смутился, на скулах выступил неровный румянец. -
Поверь, я ничего плохого... Я аррант, а у нас принято называть этим
словом всех, кто не принадлежит...
- Ну да, - по-аррантски, со столичным выговором сказал ему Волкодав.
- А также тех, кто принадлежит, но горазд только драться, пить вино и
бегать за женщинами. Я не прав?
Эврих неподдельно изумился:
- Где ты так овладел нашей божественной речью?.. Волкодав не ответил.
Эврих поерзал на месте, помолчал и наконец предложил извиняющимся
тоном:
- Хочешь, я тебя читать научу?
- Нет! - сказал Волкодав. Эврих не удосужился для начала спросить
его, был ли он грамотен. Ниилит с Тилорном он этого тоже, между прочим,
не говорил.
Эврих тяжело вздохнул, помолчал еще какое-то время, потом поднялся.
- Я, наверное, злоупотребил твоим гостеприимством, благородный
воитель, - проговорил он негромко. - Я надеюсь, ты позволишь мне забрать
с собой книги...
Волкодав поднял голову и хмуро посмотрел на нею снизу вверх.
- И далеко собрался? - спросил он арранта. - До первого угла? Или до
второго?
- Я учился воинскому искусству, - обиженно выпрямился Эврих. - Я
умею...
Волкодав не спеша поднялся и отряхнул кожаные штаны.
- Давай, - сказал он. - Показывай, что умеешь. Если живот не болит.
Сойдешь мимо меня с крыльца - отпущу.
...Давай, давай, думал он, разглядывая переминавшегося арранта.
Отощал в плену у жрецов и наверняка ослаб, но сложен отменно. Сразу
видно, этот народ не только поколениями воспевал телесную красоту, но и
старался облагородить дарованное природой...
Волкодав попробовал мысленно сравнить себя с Эврихом и нашел, что они
различались примерно так же, как пушистый домашний любимец - и лютый
цепной зверь, которого боится даже хозяин. Кудрявый беленький песик тоже
может попасть в беду, исхудать и завшиветь. Но подкорми его, расчеши,
приласкай - и он прежний. А ведь, казалось бы, и клыки есть, и когти на
лапах...
Эврих нерешительно двинулся вниз, перешагнул ступеньку и попробовал
оттолкнуть Волкодава с дороги. Венн вскинул руку, и его пальцы несильно
ткнули Эвриха в шею, по обе стороны горла.
- Никуда ты не пойдешь, - безразлично проговорил Волкодав. - Ты убит.
Возле крыльца, радуясь дармовому развлечению, уже стояло несколько
любопытных.
- Как это убит?.. - отшатнулся аррант. Волкодав пожал плечами, не
убирая руки.
- А как по-твоему, что будет, если я хорошенько сожму? А потом дерну
к себе?
Эврих слегка позеленел и попытался отвести его пальцы. С таким же
успехом он мог бы двигать стену.
- Это нечестно, - обиделся он. - Я не успел... Волкодав кивнул.
- Скажи это убийце, который там тебя дожидается. Эврих закусил губу.
Венн был прав, но сдаваться юноша не собирался. К тому же он
действительно знал кое-какие ухватки. Если бы вместо меня перед ним
стояло соломенное чучело, подумалось Волкодаву, этому чучелу, вероятно,
пришлось бы несладко. Он поймал мелькнувшую руку Эвриха и, обхватив
кисть, слегка повернул ее внутрь. Аррант тихо ахнул и согнулся в три
погибели, уложив голову на сгиб свободной руки Волкодава.
- Опять убит, - сказал венн. В настоящем бою у Эвриха уже трещали бы
позвонки. Волкодав выпустил арранта и усмехнулся: - Хоть бы через
перильца высигнул, что ли. А то прешь напролом, как...
Он не особенно ждал, чтобы Эврих поспешил воспользоваться советом. Но
тот сразу стрельнул глазами в сторону и тем себя выдал.
Молоденькая служанка, выглянувшая из дому, сперва испугалась, потом
прыснула смехом: красивый молодой аррант застыл в нелепой позе,
пригвожденный к резным перильцам жестким коленом Волкодава. Венн
посторонился, давая девушке пройти, и не спеша выпустил Эвриха.
Тот чуть не плакал от бессильной ярости и унижения.
- Хватит? - спросил Волкодав. - Или еще куда-нибудь идти собираешься?
- Ты... - задохнулся Эврих. - Ну да, ты сильней... И думаешь, что от
