безо всякого толку обходил ремесленные мастерские. Кузнецы, кожемяки и
мостники, подгонявшие один к другому деревянные горбыли мостовой, с
уважением поглядывали на его широкие плечи и покрытые мозолями ладони.
Но разбойничья, как выразился Бравлин, рожа и шрамы, оставленные оружием
и кандалами, раз за разом делали свое дело. Никто не спешил брать к себе
бывшего каторжника, человека наверняка беспокойного, а то и опасного...
да еще венна. Волкодав знал, что всегда может разыскать седоусого
старшину. Тот наверняка поможет, раз обещал. Но при мысли о том, чтобы
куда-то бежать и по приказу того же Бравлина рубить какого-нибудь
"вора", ни в чем, как потом, выяснится, не виноватого... Нет уж.
Волкодав шел по улице и думал о родных лесах, и делалось ему все
тошней. Дома ему хватило бы с собой простого поясного ножа, ну там -
лука со стрелами для охоты. Меч, оружие воинское, в лесу не потребен. А
здесь?.. После происшествия у Вароха Волкодав без меча за ворота не
выходил. И ремешок, перехлестнувший рукоять, был таков, чтобы в случае
чего удара не задержал.
Еще он думал о том, как хорошо было бы приберечь оставшиеся деньжата,
купить парусную лодку и уйти на ней в верховья Светыни, в коренные
веннские земли... кабы не замок Людоеда, обугленные развалины которого
поганили берег в самом начале пути.
Будь он, как прежде, один, он легко обошел бы замок лесами. Со
спутниками вроде Тилорна и Ниилит придется ждать осени, когда купцы
поедут из Галирада назад.
Нет, все же слава Богам, что он был теперь не один...
Иногда Волкодаву казалось - он так и не придумает выхода. Иногда же -
все как-нибудь образуется, надо лишь чуть-чуть подождать.
Сегодня утром Тилорн в очередной раз осмотрел крыло Мыша и велел
Волкодаву купить крепкого вина, убивающего заразу. Шагая вперед, венн
неспешно высматривал харчевню почище, и было ему, правду сказать, слегка
жутковато. Как если бы покупка вина таила в себе нечто необратимое,
вроде первого надреза ножом. Тилорн обещал, что Мышу больно не будет. Но
кто поручится наверняка?..
Нелетучий Мыш чувствовал его состояние, и, не понимая причины,
ластился к человеку. От этого совесть мучила Волкодава еще больше.
Наконец, облюбовав дверь, из которой вкусно пахло свежими пирожками,
Волкодав нагнул голову и вошел.
Он сразу заметил стражников, добрый десяток которых - с Бравлином во
главе - расположился за столом возле двери. Молодые стражники баловались
рукоборством. Закатывали рукава, утверждали локти на столе и мерились
силой, ругаясь и хохоча.
Волкодаву, точно мальчишке, захотелось немного поглазеть на борцов,
однако сначала следовало исполнить задуманное. Он ограничился поклоном
Бравлину и сразу прошел к стойке.
Корчмарь ему не понравился. Посмотрев на него один раз, Волкодав
понял, что до Айр-Донна этому типу было далеко. Случается, человек,
привыкший иметь дело по преимуществу с иноземцами, задумывается о
неоглядной ширине мира и обретает мудрость, а с нею и доброту. Бывает и
наоборот: иной начинает драть нос и вроде бы даже стесняться кровной
родни.
И не поговоришь с таким, и путешественника, попавшего в беду, он
удавится, а даром не приютит...
- Что подать, почтенный? - спросил он Волкодава.
Спросил вроде вежливо, но так, что венн сразу вспомнил и свою рубаху,
залатанную на локтях, и уродливый шрам на левой щеке, и пыльные сапоги.
Он сказал:
- Маленькую склянку прозрачного вина. Очень крепкого, такого, чтобы
горело.
Корчмарь слегка поднял брови. То ли просьба Волкодава показалась ему
странноватой, то ли веннское оканье уж очень резало слух. Так или иначе,
он кивнул и скрылся в низенькой двери позади стойки.
- ...жрецы Богов-Близнецов, - коснулся ушей Волкодава обрывок
случайного разговора. - Проповедуют на площади. Сходим, что ли,
послушаем?..
Волкодав повернулся к стойке спиной, и, облокотившись, стал смотреть,
как боролись стражники. Верх держал белоголовый верзила с плечами,
проходившими, должно быть, не во всякую дверь. Могучие парни громогласно
подбадривали схлестнувшихся в единоборстве друзей. Кто-то вгорячах уже
бился об заклад на вынутую из уха серьгу...
Седоусый Бравлин поймал взгляд Волкодава и, казалось, хотел что-то
сказать, но не успел: вернулся корчмарь и с легким пристуком поставил на
стойку изящный пузырек, в котором плескалось с полчашки бесцветной
жидкости. Волкодав вытащил пробку и понюхал. Как раз то, что надо.
Любопытный Мыш тоже сунул нос к отверстию скляночки и, чихнув, брезгливо
отпрянул.
- Сколько с меня? - спросил Волкодав.
- Шесть медных монет. Надеюсь, ты умеешь считать до шести, - ответил
корчмарь чуть-чуть громче, чем следовало. Волкодав заметил краем глаза,
что головы начали поворачиваться в их сторону. - Но я, - продолжал
хозяин заведения, - с удовольствием отдам тебе даром это вино, если ты
покажешь нам прямо здесь, как пьют его у вас, в веннских лесах. Поистине
лишь дикарская глотка способна...
- Я бы показал, только мне оно не для питья, - медленно и очень
спокойно выговорил Волкодав. - Ты человек просвещенный, знаешь,
наверное, что значит "продезинфицировать "...
Развязал кошелек и принялся отсчитывать монеты. Судя по выражению
лица корчмаря, он ждал, что лесной житель расшумится, а то и грохнет
скляницу об пол, - десять стражников, надо думать, вмиг его утихомирили
бы.
Или вправду попытается проглотить содержимое на потеху гостям...
- Не знаешь, - удовлетворенно кивнул Волкодав. И посоветовал: -
Книжку почитай, может, найдешь где.
Аккуратно выложил на стойку одну подле другой шесть медных монет,
взял пузырек и направился к двери.
На сей раз, однако, он не смог преодолеть искушения и задержался
возле стола, у которого сгрудились стражники. Один из молодых воинов
сейчас же заметил:
- Ишь какой славный меч у этого венна. А драться им он, интересно,
умеет?
Длинные языки немедленно завертелись:
- Да вряд ли: он, как все венны, больше дубиной...
- То-то ему нос на сторону и свернули. Бравлин счел за благо
предостеречь молодцов:
- Потише, ребята. Что толку попусту ссориться. Волкодав молча
повернулся и пошел прочь, а Нелетучий Мыш презрительно плюнул в
обидчиков.
- Эй, венн! - немедленно раздалось сзади. - Ты куда? Волкодав
остановился. Потом не спеша повернулся к ним лицом.
- Морды вам бить пока вроде не за что, - задумчиво проговорил он,
пожимая плечами. - Да только и все слушать, что вы несете...
Кто-то из стражников захохотал, хотя, по мнению Волкодава, ничего
смешного в его словах не было. Еще один весело бросил:
- Чего ждать, если у них бабы верховодят. Дружный смех сопроводил это
замечание, и Волкодав призадумался, не слишком ли поспешным было его
замечание насчет битья морд.
- Иди сюда, парень, - сказал ему Бравлин. - Покажи моим дуралеям,
каких мужчин рожают ваши женщины.
Уйти сделалось невозможно. Волкодав нахмурился и шагнул обратно к
столу.
Вообще-то венны не жаловали состязаний, полагая их лишним поводом для
обид. "Если я тебя одолею - ты огорчишься. Если ты одолеешь - я
огорчусь. Зачем?" Сам Волкодав одно время зарабатывал на жизнь,
нанимаясь стражником, телохранителем, вышибалой в кабак. Надо ли
говорить, что у каждого нового хозяина его обычно встречал отказ. И
косой взгляд уже нанятого молодца. Тогда-то, вдохновленный отчаянием,
Волкодав впервые воспользовался старой, как мир, уловкой, славно
выручившей его в Большом Погосте. Он стал предлагать сопернику
помериться сноровкой и силой, - конечно, у хозяина на глазах. Тут уж
отказа не случалось. Поначалу Волкодав нередко бывал бит. И жестоко. Он
не горевал. Он умел терпеть. Он учился, благо Кан-Кендарат была тогда
еще с ним. Он знал, что должен очень многому научиться, если вправду
хочет вернуться домой и разыскать Людоеда...
Бравлин освободил ему место рядом с собой. Волкодав поправил за
спиной меч и сел на скамью. Напротив ухмылялся тот белоголовый верзила;
ладони у него были что сковородки, а правый рукав закатан выше локтя.
Раздень обоих, и он выглядел бы куда внушительнее Волкодава. Венн тоже
распутал тесьму на запястье. При виде кандальных рубцов сзади
послышалось одобрительное "О-о-о!". Волкодава это всегда раздражало.
Молокососы, близко не нюхавшие неволи, почему-то любили предстать
этакими знатоками, намекнуть неизвестно на что. Дурачье. Щенки
бестолковые.
Они поставили локти на стол и сцепили ладони. Свободной рукой
Волкодав на всякий случай накрыл Мыша, беспокойно возившегося на плече.
Откуда было знать маленькому зверьку, что тут затевалось - безобидная
возня или нешуточный поединок? Еще укусит кого.
...Соперник Волкодава удивительно долго пристраивался и примеривался,
ерзая туда-сюда по скамье. И только когда он из румяного сделался
багровым и, тяжело дыша, навалился грудью на кромку стола, венн
запоздало сообразил, что молодой стражник давно уже боролся всерьез.
Просто он даже издали не видал Самоцветных гор. Не говоря уж о том,
чтобы ворочать там неподъемные глыбы. И, что гораздо важнее, не знал, на
что способны люди, для которых давно истерлась разница, жить или
умереть. Волкодав вздохнул. Унижать парня ему не хотелось.
- Все, - сказал он и распрямил пальцы.
Еще мгновение его соперник продолжал давить что было сил. Потом до
него дошло. Его ладонь обмякла, и он перевел дух. Как показалось
Волкодаву, с большим облегчением.
При виде такого чуда половина стражников пришла в большую
задумчивость и умолкла. Другая половина, наоборот, зашумела: каждый
рвался самолично помериться с венном.
Волкодав поднялся и перешагнул скамью, выбираясь из-за стола.
- Постой, парень, - начал было Бравлин. Волкодав мотнул головой:
- Все, хватит. Дел много.
На сей раз никто не напутствовал его ядовитыми замечаниями и не
проезжался по поводу мужчин, которые слушаются женщин. Тем не менее
Волкодаву было почти совестно. Честь племени отстаивают не в дурацком
рукоборстве за корчемным столом. И силу, если есть, по каждому пустяку в
ход не пускают. Оставалось утешаться тем, что он, вообще говоря, не
напрашивался.
И надеяться, что все случившееся не повлияет на лечебные свойства
вина...
Выходя, Волкодав заметил краем глаза, что Бравлин покинул стол и
направился за ним.
Ноги сами собой понесли его на торговую площадь, к изваянию Медного
Бога. Все-таки ему часто вспоминался седобородый жрец, с которым
когда-то давно, в детстве, свела его жизнь. Послушать старика, так на
всех девяти небесах не было никого великодушнее, милосерднее и мудрее
его Близнецов. Он говорил о них точно отец о рано умерших сыновьях. Вот
уже одиннадцать лет Волкодав тщетно силился понять, какое отношение
имели Боги старика к тем злопамятным и недобрым созданиям, которыми
пугали людей другие носители двухцветных одежд...
Площадь была запружена любопытным народом, но высокий рост,
позволявший смотреть поверх большинства голов, в который раз выручил
Волкодава.
Неподалеку от Медного Бога возвышался дощатый помост, сколоченный
плотниками накануне. Перед помостом плечом к плечу стояли стражники, и
за их спинами, в окружении отцовской дружины, сидела в резном деревянном
кресле кнесинка Елень. Насаждение новой веры часто начинают с
правителей. Что примет вождь, то рано или поздно примут и люди. А кроме
того, хмыкнул про себя Волкодав, в присутствии кнесинки возмущенные
горожане все же вряд ли набросятся на жрецов и побросают их, как
