я рад, что смог вам помочь... За эти дни я переоценил всю свою жизнь... Я
сделал выбор.
- Не вы сделали выбор, Ригельт. Выбор за вас сделал я, - Роумэн
достал из кармана конверт, в котором лежали р а п о р т ы Райфеля,
Вальдмана из Эльдорадо, Александра фон Фройбаха из Монте-Карло, Зибера из
"Колониа Филадельфиа" под Асунсьоном - всех тех, кого он п р о ш е л по
цепи, по тайной нацистской цепи, внедрившейся вдоль по Паране, -
перевалочные пункты по дороге нацистов в Чили, Боливию, Перу, Колумбию;
явки, пароли, номера счетов, шифры - все было здесь. - Сейчас я развяжу
вас и вы ознакомитесь с этими документами. И внесете свои предложения.
Роумэн подошел к нему - обгаженному, вонючему; не скрывая отвращения,
задержал дыхание, развязал ему руки и ноги; Криста стояла рядом, сжимая в
руках свой "смит-вессон".
- Он не будет поступать неблагоразумно, - заметил Роумэн, отходя от
Ригельта, который медленно массировал руки в запястьях. - Ему теперь
придется вести себя очень продуманно. Верно, Ригельт? Ваши ведь не станут
чикаться, они не понимают нашей дурацкой мягкотелости, верно?
- О чем вы? - удивился Ригельт, пытаясь подняться; ноги не держали
его; серые брюки, сделавшиеся от мочи и экскрементов темными, бесформенно
болтались на нем, словно лагерная роба. - Я же все сказал вашему коллеге,
я понимаю, что все случившееся обязывает меня к...
- Договаривайте, - сказала Криста. - Договаривайте, Ригельт. Могу
помочь: к сотрудничеству. Вы это хотели сказать? Да? Вы молчите, потому
что вам мешает Лангер?
- Я... Нет, то есть...
- Вот смотрите, - сказал Роумэн. - Знаете руку ваших людей? Почерк
знаком?
- Почерк знаком мне, - тихо сказал Лангер. - Вы же это прекрасно
знаете, потому что имена людей называл я, а не Ригельт.
- Я бы и сам вышел на Райфеля, - Роумэн покачал головой. - Вы не
просто назвали их имена, вы дали к ним ключи. Теперь это наши люди. Но
Ригельт помог нам в другом... Правда, Ригельт? Вы поглядите, поглядите на
документы, в этом заслуга не только Лантера, но и ваша... Вы крепко
напортачили в Рио, вы з а с в е т и л и с ь, этого вам было делать нельзя,
никак нельзя.
Ригельт со страхом глянул на документы, лежавшие на пыльном столике,
потянулся к ним. Роумэн одернул его:
- Не трогать руками! Глаза есть? Вот и смотрите. А когда наглядитесь,
возьмете ручку и подтвердите правильность написанного. Писать будете на
мое имя. Назовете меня "Герберт". И напишете, что указание на работу со
Штирлицем вы получили от Пепе и Лангера. Укажете точное время, когда он
сообщил вам о вылете Штирлица из Мадрида. Все ясно?
- Все ясно.
- Очень хорошо... А теперь с вами, Лангер... К вам позвонили из
Мадрида по поводу Штирлица, не правда ли?
- Да.
- Кемп?
- Да.
- Вы понимаете, что наш разговор записывается на пленку?
- Да.
- Вы открываете мне секретные сведения по собственному желанию, без
какого бы то ни было принуждения с моей стороны?
- Я отвечаю добровольно, без давления.
- Меня не устраивает такой пассаж. Я спросил: вы открываете мне ваши
секретные сведения без давления?
- Да, я открываю вам секретные сведения без давления... с вашей
стороны.
- Ригельт, вы это подтверждаете?
- Да, да, конечно, - ответил тот, по-прежнему завороженно глядя на
бумаги, что лежали на столе.
- Ригельт, вы подтверждаете, что Лангер убил своего телохранителя
Фрица ударом рукоятки "парабеллума" в висок?
- Но я этого не видел...
- Меня не устраивает такой ответ.
- Да, подтверждаю.
- Нет, меня и этот ответ не устраивает, вы знаете, как даются
показания такого рода. Их дают развернуто, исчерпывающе, подробно.
- Лангер устранил своего телохранителя...
Роумэн перебил его:
- Имя! Вы забыли назвать имя. Имя и фамилию.
- Фриц Продль, живший в Лиссабоне по документам на имя Васко
Алвареша, работавший личным секретарем Лангера, был убит им во время
ссоры, произошедшей на моих глазах, ударом "парабеллума" в висок...
- Вы это видели лично?
- Да.
- Вы свидетельствуете это свое показание под присягой?
- Да, я готов присягнуть.
- Лангер, вы подтверждаете показания Ригельта?
- Нет.
- Подумайте еще раз.
- Мне нечего думать. Это он, Ригельт, убил моего секретаря Фрица
Продля, действительно жившего здесь по паспорту Васко Алвареша, когда
понял, что тот получил документы, из которых можно было сделать вывод о
провале миссии Ригельта в Латинской Америке.
- Какой именно?
- Миссии, связанной с транспортировкой Штирлица на нашу опорную базу.
- Какую? Штирлиц должен был поселиться в Асунсьоне?
- Да, первое время там, вы правы. Но - подконтрольно. А Штирлиц ушел,
скрылся. По его вине. Это не было случайностью. Вот за это Ригельт и
устранил Фрица Продля. На моих глазах.
- Так кто же из вас говорит правду? - Роумэн смотрел то на одного, то
на другого. - А?
- Я! - Ригельт снова опустился на пол, ноги, верно, не держали его. -
Я вам выгоднее, чем Лангер, хотя он и является руководителем лиссабонской
группы. Я вам выгоднее, потому что, когда Отто Скорцени вернется, - а он
скоро вернется на свободу - я снова буду с ним, а он знает то, что и не
снилось Лангеру. Я выгоднее вам, Герберт, даю честное слово!
- Какое вы мне даете слово?
- Честное слово! Я всегда был зеленым СС, я не носил эту страшную
черную форму! Лангер из гестапо, их организация осуждена по решению
трибунала в Нюрнберге!
- Не теряйте лицо, Ригельт, - поморщился Лангер. - Ни вас, ни меня не
убьют, мы нужны им живыми. Вы, как и я, в дерьме, не марайтесь еще больше.
Берите на себя Фрица, это нужно им для того, чтобы крепче нас держать,
неужели не понятно? Все знают, что у меня не хватит силы его убрать, я из
другой породы, зачем лжесвидетельствовать?
- Помолчите, - сказала Криста. - Я должна поменять пленку в
диктофоне.
- В том, что сказал Лангер, - заметил Роумэн, как-то наново
рассматривая Ригельта, - есть резон. Он дает вам дельный совет,
соглашайтесь. И развяжите вашего друга... Вот так, молодец... Лангер,
когда вы узнали, что ваш телохранитель осужден к повешению в Кракове?
- Месяца два назад.
- А точнее?
- В начале октября сорок шестого года.
- Так, может, мы сформулируем ваше показание иначе? "Я, Лангер,
штурмбанфюрер СС, живущий в Лиссабоне по документам Энрике Ланхера и
возглавляющий фирму... - Назовете ее правильно, я могу ошибиться, ладно? -
Я, Лангер, узнав, что мой секретарь Фриц Продль, он же Васко Алвареш,
осужден в Кракове - приговорен к смертной казни через повешение за то, что
во время войны служил в Аушвице и принимал участие в массовых убийствах
узников, поручил Ригельту, штурмбанфюреру СС, работающему ныне в Лиссабоне
под фамилией Киккель, устранить Продля, поскольку правительство Польши
официально потребовало его выдачи. Необходимость такого рода акции вызвана
возможностью провала одного из звеньев нашей глубоко законспирированной
цепи: Линц - Ватикан - Мадрид - Лиссабон - Канарские острова - Рио -
Игуасу - Асунсьон - Кордова - Сантьяго-де-Чили - Ла-Пас - Богота".
- Я перезарядила пленку, - сказала Криста. - Пусть говорит.
- Вы согласны с моей версией, Лангер? - спросил Роумэн.
- Я скажу то, что вы требуете.
- Ну, и прекрасно. Только добавите: проверив р а б о т у Ригельта, я
лично похоронил Продля, так как Ригельт почувствовал себя плохо после
ликвидации. Да?
Лангер с трудом поднялся, раскачиваясь, приблизился к стене и, закрыв
глаза, вздохнул; постоял недвижно, потом, повторив - слово в слово - то,
что продиктовал ему Роумэн, спросил:
- Теперь мы свободны?
- После того, как собственноручно напишете это же, - да, - ответил
Роумэн.
- Я напишу, - кивнул Лангер. - Только вам - хотите вы того или нет -
придется ответить мне на вопрос: я обязан поставить мое руководство в
известность о случившемся, если меня, вдруг, спросят?
- А кто вас может об этом спросить? - Роумэн пожал плечами.
- Тот, кто поддерживает контакт с вашими людьми. Или все происшедшее
здесь и в Игуасу ваша личная инициатива?
- Если вы поставите в известность о случившемся, - сказала Криста, -
вас уберут так же, как убрали Гаузнера. Это говорю вам я, его агент. Я
работала с вами в Лиссабоне против этого господина, - она кивнула на
спящего Спарка. - Я с американцами - поэтому жива, здорова и благополучна.
Еще вопросы есть?
Роумэна поразило то, как Криста произнесла эту фразу; закрыл глаза,
полез за сигаретами.
- Вопросов больше нет, - задумчиво глядя на Кристину, ответил Лангер.
"Только бы он не начал спрашивать ее, - подумал Роумэн, - только бы
он не стал интересоваться ее р а б о т о й, я не смогу это выдержать, это
как разорвать мне грудь и вынуть сердце".
- Отведите Ригельта в чулан, - попросил он Кристину; говорил сухим,
начальственным тоном. - Подождите там час, - пояснил он Ригельту, - потом
я освобожу вашего начальника, и мы продолжим беседу с вами.
Поддерживая локтями сползавшие брюки, Ригельт, шаркая ногами, словно
старик, вышел. Кристина шла сзади, упираясь ему в голову пистолетом. "Он
может играть слабость, - подумал Роумэн, - а когда закроется дверь,
кинется на нее, он - может".
- Стой! - крикнул он сорвавшимся голосом. - Стоять!
Криста испуганно обернулась. Ригельт, вжав голову в плечи, резко
согнулся, видимо, опасаясь выстрела в затылок.
Лангер усмехнулся:
- Он не станет нападать на девушку. Он теперь ваш. С потрохами.
- Как и вы, - ответил Роумэн, оставил Кристину в подвале, сам запер
Ригельта в чулане. Тот шепнул, что потом, когда они останутся одни,
расскажет еще кое-что: "У меня есть многое, о чем надо рассказать".
Роумэн вернулся в подвал, сел возле спящего Спарка и сказал:
- Ну, а теперь давайте говорить как члены одного содружества, Лангер.
Ваша история - с самого начала. По дням. С девятого мая сорок пятого. Как
удобнее: сначала написать, а потом наговорить на пленку? Или наоборот?
- Я буду это делать одновременно. Вы же видели мой почерк, он вполне
разборчив, пишу я быстро, говорю медленно. Только, в отличие от Ригельта,
который ошалел от животного счастья, мне бы хотелось выйти на улицу, снять
брюки и вымыться...
- Перебьетесь, - жестко сказала Криста. - Свое дерьмо не пахнет.
- Он думает о нас, - Роумэн улыбнулся Кристе. - Пойдемте, Лангер.
Здесь, правда, нет водопровода, но я видел бочку, ночью прошел дождь, вода
прекрасная, пошли.
"Двадцатого апреля, когда русские танки были на ближних подступах к
Берлину, мой непосредственный руководитель Бист вызвал меня к себе на
конспиративную квартиру и сказал, что по решению группенфюрера СС Мюллера
я должен немедленно уходить из города и пробиваться на юг. Он вручил мне
паспорт на имя Густава Лингера и документы, удостоверяющие, что я
освобожден союзными войсками из концентрационного лагеря "Пу-зет 41-12"
семнадцатого апреля; арестован гестапо 21 августа сорок четвертого года за
принадлежность к группе лиц, покушавшихся на жизнь Гитлера. В справке было
также сказано, что я подозревался гестапо в тайных контактах с моей
двоюродной сестрой Матильдой Вольф, эмигрировавшей из рейха в Швейцарию в
1937 году. Бист дал мне явку Матильды Вольф в Асконе, виа Коммунале, семь,
второй этаж, квартира направо. Я смог перейти границу в районе Базеля.
Поскольку Бист снабдил меня тремя тысячами швейцарских франков, семью
тысячами долларов и двумя бриллиантовыми перстнями, пересечь Швейцарию не
