Или вам хочется, чтобы здесь, на улице, когда мы одни, я называл вас
настоящим именем?
- Не надо. Нет, нет. И не потому, что я боюсь... Просто это
доставляет известную боль: потеря родины всегда сопряжена с личной
трагедией.
- Я понимаю. Да и ваша нынешняя профессия предполагает вычленение
прошлого. В противном случае возможен провал...
Райфель улыбнулся:
- Об этом я как-то не думал, господин Ниче... Мне не грозит провал, я
вполне легален...
- Человек, живущий под другой фамилией, да еще немец, никогда не
может быть гарантирован от провала. Так что - осторожность и еще раз
осторожность... Пошли ко мне в отель, там нет ни одного гостя, лишь я...
Такой уникальный уголок в тропиках, водопады, охота, рыбалка - и ни одного
туриста... Поле для бизнеса, подумайте об этом...
- Мы уже думали.
- Полагаю, одним Шибблом не обойтись.
- Я тоже так думаю. Нужны как минимум три-четыре проводника...
- Мы можем кое-кого порекомендовать.
- Спасибо, - Райфель отвечал односложно, выжидающе. "Он же еще не
прочитал записку Ланхера, - подумал Роумэн, - только после того, как он
получит "рекомендательное письмо", я могу начинать разговор, сейчас рано;
можно спугнуть, они очень напряжены, когда говорят с человеком, которого
не знали лично по прежней службе в СС или абвере".
...Прилетев в Игуасу, Роумэн первым делом о б с м о т р е л маленький
домик аэропорта, где ютилась пограничная стража, таможня и крошечное бюро
по размещению приезжающих.
Рекламы "охотничьих экспедиций", которая, по словам Штирлица, сразу
же бросилась ему в глаза, не было. Девушка, сидевшая в бюро, объяснила,
что эти объявления расклеивали только один раз, да и то без разрешения
муниципалитета, самовольно: "Приехали ночью и расклеили по всем стенам за
час до прибытия рейса из Рио, не срывать же при пассажирах?! Нет, с той
поры больше не расклеивали, может, договорятся с властями, тогда другое
дело, но все равно надо сделать щиты из фанеры, не портить же деревянные
стены, клей у нас плохой, остаются желтые следы, некрасиво, а мы как-никак
первый аргентинский город, на стыке границ с Парагваем и Бразилией, не
престижно, согласитесь..."
До того, как отправиться к Райфелю в его склады, Роумэн заглянул в
типографию, зашел к хозяину, сеньору Карлосу Эрмида Игуэрасу (выпаливает
сто слов в минуту, усы нафабрены, закручены вверх по-кавалерийски,
невероятно порывист в движениях, несостоявшийся репортер, мечтает о
литературной карьере, выпустил свою книгу стихов тиражом в сто
экземпляров, разослал всем друзьям, родственникам и в столичные газеты,
ответа ни из одной не получил, рецензий, как ни ждал, не дождался).
Поинтересовавшись, можно ли к сегодняшнему вечеру напечатать пять
объявлений - оплата наличными, организация отдыха и рыбной ловли на
Паране, - Роумэн заметил:
- За ценой не постою, начало бизнеса предполагает вложения.
- Размер? - сразу же спросил Игуэрас. - Я могу напечатать прекрасные
объявления в два цвета, черный и синий, прекрасный шрифт, возможна
переработка в рифмованном стиле, стоить будет ерунду, десять процентов от
общего объема работы, довольно дороги воспроизведения фотографического
материала, впрочем, и качество не слишком-то хорошее. Я всегда говорю
правду в начале разговора, чтобы не было каких-либо недоразумений в конце;
мы, аргентинцы, люди чести, прежде всего доверие друг к другу,
согласитесь, что я прав?!
Дважды Роумэн пытался перебить сеньора Эрмида Игуэраса, но понял, что
дело это безнадежное, - с о л и с т; ну, и слава богу, в таких только надо
н а щ у п а т ь нужную точку - скажут все, в чем заинтересован. Упоминание
о "рифмованном стиле" помогло Роумэну верно построить разговор, он сразу
же попросил хозяина подумать, как можно положить на стихи простой текст:
"Желающие отрешиться от суеты могут провести три прекрасных дня на Паране,
отдаваясь рыбалке и созерцанию сказочной тропической природы".
- Вообще-то вы довольно красиво сказали текст в прозе, - заметил
сеньор Эрмида Игуэрас, но в глазах его уже зажегся алчный блеск
творчества, и он подвинул к себе чистый лист бумаги. - Через пять минут я
предложу вам варианты.
Роумэн достал свои "Лаки страйк", закурил, подумал, что бы сказала
Криста об этом человеке (она давала поразительно точные и в высшей мере
краткие характеристики, схватывая самую суть человека), закурил и
задумался, как лучше поставить вопрос о том объявлении, что было расклеено
в авиапорту: называть имя одного лишь Шиббла или Райфеля тоже? Впрочем,
вероятно, хозяин сам назовет эти имена, надо только ждать, из него
л ь е т с я; как каждый поэт, он, видимо, алчет аудитории.
- Вот, - сказал сеньор Игуэрас; прошло не пять, а всего полторы
минуты. - Извольте: "Кто хочет неги и покоя, объятий древней старины, кто
хочет спать не сидя - стоя, рыбачьте в дельте Параны!" Как?
Роумэн понял, что сейчас самое время для сакраментальной фразы:
"Неужели вы это сами сочинили прямо сейчас?" Ничто не делает поэта твоим
другом, как открытая н е к о м п е т е н т н а я лесть.
- Ах, ну, конечно, сам и прямо сейчас... Но это следствие той работы,
- дон Карлос Эрмида Игуэрас постучал себя по лбу, а потом ткнул пальцем в
сердце, - которая происходит здесь постоянно, даже во сне.
- Прекрасно, - повторил Роумэн, - просто не верится, что за одну
минуту можно написать такие прекрасные строки... Только что вы
подразумеваете под строкой "кто хочет спать не сидя - стоя"?
- Как это "что"?! Человек прибыл в Игуасу, вымотанный ритмом большого
города, нарушение жизненно важных циклов организма, кишечник ни к черту,
позывы появляются в самое неподходящее время, унизительное бурчание в
животе, невозможность нормального сна, а ничто так не изводит, как
бессонница, человек мечтает о часе сна, как о манне небесной, возможность
уснуть на ходу, то есть стоя, кажется ему верхом счастья, - неужели не
понятно?!
- Нет, нет, теперь я все понял, - Роумэн с трудом сдержал улыбку. - А
вот как объяснить про дельту Параны? Она же в другом месте, людей может
отпугнуть необходимость добираться до дельты...
- Во-первых, слово "дельта" можно набрать мелко, а "Парану"
укрупнить. Во-вторых, если вас это смущает, я пишу просто, без искусов:
"рыбачьте в водах Параны!" Пожалуйста! Но, поверьте, в словосочетании
"дельта Параны" есть что-то магическое, притягивающее...
- Лучше все же оставим "воды Параны", - заметил Роумэн. - Сколько я
вам должен?
- Сотня. Включая рифму. Десять объявлений - сотня. По-моему, это
вполне по-божески. А где текст с адресом и телефоном вашей фирмы?
- Шиббл не рифмовал свой адрес? - усмехнулся Роумэн.
- Кто? - сеньор Эрмида Игуэрас нахмурился. - Шиббл? Почему он должен
рифмовать свой адрес?
- Ну, его фирма... Они ведь пару недель назад печатали у вас такое же
объявление...
- Это не он... Откуда у него деньги? Его фирма на грани банкротства.
-Это печатал дон Мигель Райфель.
- Кто? Откуда он?
- Из фирмы по сбыту электротоваров. По-моему, сеньор Райфель
перекупил фирму охотничьих экскурсий на корню, он здесь набирает силу,
очень хваток... Но совершенно не понимает, как в рекламе важна рифма... Я
здорово заработал, когда для фирмы "Дарвин" прорекламировал их крем в
Буэнос-Айресе... Прислали текст: "Покупайте крем фирмы "Дарвин"". Лично я
бы никогда не купил крем с таким названием. Во имя чего? Я понимаю - крем
"Марлен Дитрих" или "Вивьен Ли". Ну, я и сочинил: "Не знал ни Дарвин и ни
Брэм, как популярен этот крем! Сеньоры, помажьте им кожу и станьте лет на
сто моложе!" Крем расхватали за неделю! О, рифма в рекламе - это золотое
дно, прямой путь к человеческой памяти, вы же помните все детские стихи,
не так ли?! Ждите, я вернусь с пробным оттиском через двадцать минут.
Роумэн поблагодарил, уплатил деньги и сказал, что придет за оттиском
к вечеру, не горит; он узнал все, что ему было нужно.
...В отеле было пусто, ни одного человека, даже портье куда-то ушел
из-за стойки. Обычно этот креол сидел, не отлучаясь, сосредоточенно
ковыряя в носу, если в холле никого не было, а когда заходил случайный
посетитель, лениво, но в то же время пристально его разглядывал, чтобы
вечером было о чем поговорить с друзьями.
Ресторанчик был вынесен на улицу - столики стояли под соломенными
крышами, вместо стульев - пни красного дерева, совершенно неподъемные;
прейскурант был довольно скудный, печатали, видимо, в типографии сеньора
Игуэраса, потому что под названием отеля "Сэнт Джордж" красовались строки:
"Пьющий "Натураль де колониа" не знает ни подагр, ни аллергии!" Сегодня
давали пиво "Шнайдер де Санта-Фе", сопа негра', карнэ эн салса, арроз и эн
салада'', карнэ асада''' и хуго наранха'''' - вот и все, не густо.
_______________
' С о п а н е г р а (исп.) - бобовый суп.
'' К а р н э э н с а л с а, а р р о з и э н с а л а д а (исп.)
- мясо с салатом.
''' К а р н э а с а д а (исп.) - жареное мясо.
'''' Х у г о н а р а н х а (исп.) - оранжевый джус.
- Хорошо кормят в парижже "Пилинчо", - заметил Райфель, - хозяин дон
Педро Рохо раньше был немцем, - он улыбнулся. - Забыл, бедняга, как
делаются айсбайны, но прекрасно жарит мясо на огне. Если хотите, заглянем
вечером.
- Спасибо, я не знаю еще, как у меня сложится вечер. Вот, это вам, -
и Роумэн положил на стол конверт. - Если там есть что-то такое, что может
н а с л е д и т ь, - сожгите, об этом попросил тот, кто передал послание.
Райфель кивнул, вскрыл конверт, быстро прочитал письмо, снова кивнул,
словно бы соглашаясь с написанным, и подвинул листок Роумэну.
- Зачем? Это же не мне адресовано, а вам, - Роумэн пожал плечами.
- Там указано, чтобы я и вас ознакомил с текстом.
- Да? Вообще-то я этого не люблю, знаете ли. Я получаю за свою работу
деньги, выполняю то, что предписано, - и все. Чем меньше знаешь, тем
лучше. А?
- Верно, - Райфель посмотрел на Роумэна иначе, чем раньше, глаза
ожили, в них появился несколько недоумевающий, но, тем не менее, плохо
скрываемый интерес к этому человеку: письмо Ланхера давало к тому
основания.
Роумэн прочитал письмо и, так же как Райфель, недоумевающе пожал
плечами: "Дорогой друг! Податель этого письма уполномочен проверить, как
идет наш бизнес в регионе. Его рекомендации следует учесть. Человек
компетентен в сфере бизнеса и деловых связей. По прочтении ознакомь его с
текстом. Затем надлежит сделать то, что положено. Передай с ним отчет о
работе филиалов фирмы по пути следования товаров к границе. Полное
доверие! Эрнесто Ланхер, генеральный директор "Бытовая химия, краски и
лаки". Лиссабон".
Роумэн положил письмо в карман, снова закурил и, попросив
появившегося портье принести два скотча, спросил:
- Ну?
- Почему вы не сожгли послание?
Роумэн усмехнулся:
- Здесь? На глазах у всех? Для чего же тогда строят сортиры в отелях
и ресторанах?
- Давайте я пойду и сожгу в туалете.
- Я это тоже умею делать. Если я таскал письмо в кармане не один день
и пока что ничего не случилось, оно полежит у меня еще полчаса.
- Тогда вы были один. А сейчас мы сидим вместе, сеньор Ниче.
- У вас есть какие-то основания для опасений? За вами смотрят?
- Нет... Мне так, во всяком случае, не кажется. Да и потом я пока в
резерве, не за чем смотреть...
- А дело с Шибблом? Кто передал вам сообщение о необходимости срочно
напечатать объявление?
- Киккель. Он позвонил мне из Рио.
