его профессиональные интересы ограничены областью биохимии, его
мнение требуется по самым различным политическим, философским и
даже религиозным вопросам. Если же он считает се.бя
недостаточно компетентным, его обвиняют в чванстве и
безразличии. И наконец, Великий Человек должен "одалживать свое
имя" по каждому случаю: сюда относится написание статей,
публичные выступления или как минимум многочасовые сидения в
президиуме с единственной заботой -- иметь внушительный вид.
Так слава безжалостно губит живую личность, превращая
человека в памятник его собственным достижениям. Это не то
признание, в котором нуждается ученый, но противодействие
последствиям этого признания может потребовать столько же
усилий, сколько отняла та самая работа, которая и привела его к
славе.
Мужество
Древний мореплаватель так обращался к Нептуну, попав в
жестокую бурю: "О боже! Ты можешь спасти меня, коли пожелаешь,
а можешь погубить. Но какова бы ни была твоя воля, рулем своим
я буду править по моему разумению".
М. де Монтень
Наша молодежь должна понять, что в Век Фундаментальных
Исследований человек будет вести свои величайшие войны не силой
юных мускулов, будет выигрывать свои битвы не отвагой штыковой
атаки и готовностью погибнуть во имя дела. Теперь в мирное
время, как и на войне, великие сражения человечества будут
выигрывать герои другого склада: люди, обладающие сильным
интеллектом и редкой разновидностью мужества -- трезвой
решимостью посвятить свою жизнь тому, что они считают достойной
целью существования. Наши дети должны осознать, что гораздо
труднее жить ради дела, чем умереть за него.
Мало кто считает мужество важным качеством научной
деятельности. Оно и не является таковым в привычном смысле
этого слова. Случается, конечно, что бактериолог заражается
смертоносным микробом, что исследователи рентгеновских лучей (в
том числе У. Кеннон) на первых порах подвергались опасности,
так как необходимые защитные меры еще не были известны, что
токсиколог может пасть жертвой одного из изучаемых им
смертельных ядов. Однако люди склонны излишне драматизировать
подобные несчастные случаи, ибо в науке они происходят не чаще,
чем в других областях деятельности. Несмотря на все эти
опасности, для того чтобы стать исследователем, великой отваги
не требуется.
Иногда врач ставит на себе те или иные эксперименты. но
они редко бывают опасными. Готовность подвергать себя риску
производит на публику еще большее впечатление, чем несчастные
случаи. И все же, на мой взгляд, делать вклад в науку, выступая
в качестве морской свинки, просто глупо, за исключением очень
редких случаев, когда никакая другая форма эксперимента не
может привести к решению действительно важной проблемы. Каждый
человек должен реализовывать свои лучшие способности, так что
давайте оставим доблесть и физическую отвагу представителям
вооруженных сил. Ученому нужна менее эффектная, но более
устойчивая разновидность мужества, с тем чтобы выбрать
деятельность, которая наверняка лишит его многих радостей, в
том числе в семейной жизни и в достижении благосостояния.
Молодым начинающим врачом он должен стремиться к
низкооплачиваемой работе в лаборатории, а не к более
привлекательной работе в медицинских учреждениях. По мере роста
профессионального уровня ему нужна немалая смелость, чтобы
отказаться от предложения занять высокооплачиваемую и
влиятельную административную должность. Еще большее мужество
потребуется для продолжения оригинальной
научно-исследовательской работы, не получающей ни моральной, ни
материальной поддержки.
Молодой человек, желающий пойти в науку, должен быть
способен к переоценке ценностей и к отказу от общепринятых
символов успеха, в особенности от культа "красивой жизни". Для
этого нужны незаурядное мужество и вера -- прежде всего в свои
собственные еще не испытанные возможности.
Здоровье и энергия
наукой качеств может показаться излишним. Эти качества так или
иначе важны для любой деятельности; сидячий образ жизни
ученого, быть может, предполагает их не в меньшей степени, чем
занятия другими профессиями. Ученому-"фундаментальщику",
безусловно, не нужна мощная мускулатура, но слабое,
подверженное болезням, чересчур изнеженное тело неспособно
противостоять тяжелым нагрузкам, с которыми сопряжены высшие
достижения в любой области. Ученый, который стоя проводит в
лаборатории долгие часы или напрягает все свои умственные силы,
погружаясь" в многочасовые абстрактные размышления, нуждается в
дисциплинированном, мужественном и, я бы сказал, спартанском
образе жизни. Он должен находить способы поддерживать свою
физическую форму, несмотря на искусственно созданные работой в
лаборатории жизненные привычки. Верно, что иногда физический
или психический дефект может послужить движущей силой для
совершенствования человеком своих творческих и интеллектуальных
способностей, но наличие такого дефекта требует еще большего
внимания к своей физической форме.
ОРИГИНАЛЬНОСТЬ
Сила оригинальной, творческой мысли состоит в способности
по-новому взглянуть на вещи. Под независимостью мышления я в
первую очередь имею в виду инициативность и способность сделать
первый шаг. А эта способность в свою очередь зависит от
воображения, умения сформировать осознанное представление о
чем-либо новом, ранее не встречавшемся в действительности. А
для этого нужны острота взгляда, проницательность, способность
выделить наиболее важные характеристики, еще не заметные для
непосвященного.
Независимость мышления
Гений на самом деле -- это лишь немногим более чем
способность к нестандартному восприятию.
У. Джеймс7
Безнадежная непригодность слова как средства передачи
информации ощущается особенно болезненно, когда мы хотим
объяснить природу оригинальности. Слова служат символами вещей,
известных нам из предыдущего опыта; сама же суть оригинальности
в том и состоит, что она не похожа ни на что другое, ранее
встречавшееся. Ограничиваясь одной фразой, я бы сказал, что
наиболее обычное свойство всех проявлений оригинальности -- это
их необычность. Но это, конечно, не все. Разум сумасшедшего
необычен, но он доводит независимость мышления до такой
степени, когда утрачивается контакт с действительностью. Он не
похож ни на один другой разум, воспринимая вещи нестандартным
образом. Слишком углубившись в область воображаемого, он не в
состоянии вернуться оттуда с плодами своего нового видения
мира.
У гения могут возникать почти столь же фантастические
видения. Тем не менее он способен включить сознание, чтобы
скрупулезно и объективно сверить свои фантазии с
действительностью. Именно эта способность сохранять контакт
самого фантастического полета мысли с окружающим миром и
различать значимые для человечества ценности характерна для
оригинальности и независимости творческого мышления. Гений
способен не только уноситься в неизведанное, но и возвращаться
назад на землю.
Начинающий художник Латинского квартала в Париже, который
носит забавный берет, ярко-красный шарф и отращивает
"вандейковскую" бородку, необычен, но он совсем не обязательно
Ван Дейк. Он путает бросающуюся в глаза необычность внешнего
облика старых мастеров с той глубокой оригинальностью, которая
и сделала их великими. Он похож на Фамулуса из гетевского
"Фауста", который пытался походить на своего выдающегося
учителя, прочищая глотку и сплевывая так же, как он.
Научная изобретательность, независимость от традиционного
образа мыслей на самом начальном этапе исследования -- это
особого рода оппортунизм8. Обычный оппортунист, или "охотник за
шансами", не думает о перспективах, не мыслит оригинально;
напротив, он стремится извлечь из предоставляющихся ему
возможностей немедленную выгоду в ущерб высшим целям, не дающим
незамедлительных результатов.
Изобретательность -- ценное свойство даже на начальных
стадиях научной деятельности, но устоявшаяся независимость
мышления является также основой воображения и интуиции -- самых
важных атрибутов научной одаренности.
Непредубежденность
Существуют, с одной стороны, убедительные доводы в пользу
того, что истинный ученый должен быть способен избавляться от
предубежденности и привычного хода мыслей, ибо только это
обеспечивает восприимчивость, способность обнаружить нечто
новое, сформулировать полностью новаторскую мысль. С другой
стороны, действительно непредубежденный мыслитель знает, что он
не может и не должен быть свободен от предубежденности, иначе
он потерял бы все преимущества опыта, приобретенного не только
за время его жизни, но и в ходе исторической эволюции.
Абсолютно непредубежденный индивид, относящийся к каждой
возможной ситуации с равным доверием, непригоден не только для
науки, но и просто для выживания. В действительности творчески
мыслящий ученый полон ранее воспринятых идей и пристрастий.
Одни результаты он считает благоприятными, другие
нежелательными; он хочет доказать свою излюбленную теорию и
бывает очень раздосадован, если ему это не удается. Так почему
же ученому нс следует быть предубежденным? Предубежденность,
как известно, сохраняет наиболее ценные плоды опыта. Без нее он
никогда не смог бы сделать выбор из бесчисленного количества
возможных путей.
Что мы действительно разумеем под "непредубежденным
мышлением" ученого, так это такой склад ума, который
предусматривает осуществление контроля над многочисленными
предубеждениями и проявляет готовность пересмотреть их перед
лицом опровергающих свидетельств. Хотя разум ученого
преимущественно ориентирован на логику, он должен уметь принять
факт, даже если тот и противоречит ей. Вот почему творческое
исследование не может руководствоваться формальной логикой. И
впрямь, коль скоро ученый признает примат факта (независимо от
того, выглядит этот факт рациональным или нет), высший тип
научной деятельности является, как это ни парадоксально,
"анти-логичным" или по крайней мере "не-логичным".
Воображение
Воображение настолько сильно зависит от независимости
мышления, что здесь можно добавить совсем немного. Именно
посредством независимого и оригинального мышления разум
формирует осознанные представления о чем бы то ни было,
воображает нечто, ранее в реальности не наблюдавшееся.
Чтобы приносить пользу науке, воображение должно
сочетаться с острым ощущением того, что является важным и
значимым. Такого рода оценка по необходимости должна
производиться инстинктивно и основываться на неполных данных в
тот момент, когда их важность и значимость еще не стали
очевидными! При этом ученому приходится -- вероятно, в большей
степени, чем в каком-либо ином случае,-- полагаться на свои
способности. Научить воображению невозможно, разве что
восприятие важности и значимости может быть обострено в
процессе приобретения опыта методом проб и ошибок. Эта
независимость способности к критическому суждению от опыта
объясняет, почему в течение жизни для развития способностей к
оценке требуется гораздо больше времени, чем для проявления
преимущественно врожденной способности к воображению. Чутье на
потенциальную практическую или теоретическую значимость
