аспектов исследовательской работы, многому можно научиться на
опыте. Уже само применение наблюдений, относящихся к тем
факторам, которые, по нашему мнению, помогают или мешают
творческому мышлению, может оказаться полезным, даже если нам и
не понятен механизм действия этих факторов. Процесс, который
должен автоматически продолжаться в подсознании, тоже может
быть "запущен в ход" благодаря сознательно рассчитанному
усилию.
В то время как законы интуитивного мышления не поддаются
сознательному анализу и использованию, а непосредственное
обучение им невозможно, продукты интуитивного мышления должны
проверяться, имеющиеся в них ошибки исправляться, но на уровне
осознаваемого. Здесь уместна аналогия с подводной лодкой,
которая работает под водой, вне досягаемости, но периодически
всплывает на поверхность для осмотра и ремонта. Так же обстоит
дело и со многими другими видами деятельности. Красноречию,
игре в теннис, живописи или музыке можно учить -- по крайней
мере способных людей,-- и правильность действий при занятиях
такого рода может сознательно контролироваться, хотя во всех
этих областях стереотипы мышления и действия, дабы быть
эффективными, должны стать подсознательными и автоматическими.
Уоллес говорит по этому поводу: "Процесс изучения какого-либо
искусства, даже для тех, кто имеет превосходные природные
данные, должен быть более осознанным, чем занятие этим
искусством" [37].
Исследование бессознательного мышления, пусть даже
доступными нам сейчас примитивными, косвенными методами,
безусловно, стоящее дело. В глубинах нашего разума запасено
столько же умственной энергии, сколько энергии физической
хранит атомное ядро. К счастью, некоторые ученые взяли на себя
труд исследовать факторы, способствовавшие или препятствовавшие
развитию их интуитивного мышления (Грэм Уоллес, Анри Пуанкаре,
Альберт Эйнштейн, Шарль Рише). Объединив их опыт с самоанализом
(что и является целью этой книги), можно многому научиться.
Благоприятствующие факторы. Ясно формулируйте свои
вопросы. Во-первых, проблема должна быть точно определена. Хотя
и говорится, что "в хорошо заданном вопросе уже содержится
половина ответа", но в фундаментальных исследованиях подчас
трудно, если вообще возможно, сформулировать проблему в точных
терминах при ее первом появлении. Например, в ходе работ по
кальцифилаксии вскоре стало очевидным, что избирательная
кальцификация какого-либо органа достигается благодаря действию
некоторых агентов. Но я не мог формулировать свои вопросы более
точно, чем таким образом: "Какого рода агенты должны тут
действовать?" или: "Почему некоторые сочетания агентов вызывают
кальцификацию?" Эти вопросы в практическом отношении не
особенно полезны -- для этого они недостаточно точны. Только
после эмпирического испытания множества агентов по одному и в
сочетаниях (в более или менее случайном порядке, хотя, надо
полагать, руководствуясь неосознанными мотивами), стало
возможным задавать более точные вопросы относительно вероятной
классификации по группам вызывающих данное явление факторов.
Вопросы приняли следующий вид: "Может быть, некоторые агенты
лишь повышают чувствительность организма к другим агентам?",
"Не ускоряют ли некоторые агенты кальцификацию только после
повышения чувствительности с помощью других агентов?", "Имеет
ли значение точная временная последовательность применения
различных групп агентов?" Такие формулировки имели уже большее
практическое применение; они оказались пригодными для
экспериментальной проверки и привели к следующим трем
фундаментальным выводам:
а) некоторые агенты являются "сенсибилизаторами": они лишь
вызывают восприимчивость местных тканей к кальцификации
благодаря своему воздействию на кальциевый обмен в целом; среди
них -- производные витамина D и паратиреоидный гормон;
б) другие агенты являются "побудителями": после
сенсибилизации они провоцируют кальцификацию в тех местах, к
которым они непосредственно приложены или куда попадают, будучи
введенными в ток крови; многие (ноне все) из этих побудителей
представляют собой соли металлов;
в) между применением сенсибилизатора и побудителя должен
пройти некоторый "критический" период времени.
В литературе по интуитивному мышлению справедливо делается
акцент на точной формулировке вопросов в качестве первого шага,
но, как показывает предыдущий пример, проблема может и не
поддаваться точному формулированию, пока не будет накоплено
достаточно данных. Ясному определению проблемы должен
предшествовать сбор фактов в виде оригинально построенных
экспериментов и внимательного изучения соответствующей
литературы. Эти поиски обычно мотивированы какой-либо
интригующей идеей или наблюдением, которое сначала, будучи
осознанным, может лишь возбудить наше любопытство. Таким
образом, сама проблема побуждает пас более или менее
эмпирически "копать вокруг", руководствуясь лишь
подсознательным инстинктом, до тех пор, пока не наберется
достаточно фактов для формулирования определенной проблемы в
отчетливых терминах.
Помогайте себе направлять свои мысли. Когда уже более или
менее точно установлено, что мы ищем, вновь можно многого
добиться за счет сознательных усилий. Можно собрать больше
материала экспериментальным путем и изучая литературу по
родственным областям, можно размышлять о проблеме, не позволяя
нашему вниманию отвлекаться. Такому сосредоточенному
размышлению способна существенно помочь разного рода
деятельность, служащая как бы скелетом, или каркасом, для
соответствующих мыслей. Высидеть в течение длительного времени,
сосредоточившись на одном и том же предмете, очень трудно.
Наблюдение хода эксперимента, например изучение протоколов,
гистологических срезов и других материалов, относящихся к
изучаемой проблеме, не только фиксирует на них наше внимание,
но и приводит к дополнительным находкам, которые могут
способствовать вызреванию идей. То же можно сказать и о чтении
статьи или книги, посвященной какому-либо аспекту изучаемой
проблемы, и о последующем просмотре имеющихся в них ссылок,
которые не только направляют наши мысли, но и связывают их с
опытом коллег, работающих над аналогичной тематикой в различных
странах и в различные временные периоды.
Обсуждайте ваши идеи с другими. Возможно, наиболее
плодотворным внешним стимулом к творческому мышлению является
прямой контакт с другими учеными. В этом случае предпочтительна
форма неофициальной дискуссии, причем лучше всего ограничиться
очень небольшой группой людей, состоящей из двух-четырех
специалистов, которые симпатизируют друг другу и интересуются
той же проблематикой. Большие группы имеют тенденцию к
формализации и ограничивают возможности своих членов. Более
того, любой случайный человек, не разбирающийся в обсуждаемой
проблеме, но пытающийся привлечь к себе внимание, способен
испортить дело, проявив, предположим, излишнюю агрессивность в
споре. Особенно неприятно, если такой участник дискуссии хочет
во что бы то ни стало отстоять свой приоритет или
продемонстрировать свои ораторские способности. Наиболее
продуктивной формой дискуссии являются, на мой взгляд, не
регулярные запланированные семинары, а случайный обмен идеями
между людьми, которым довелось вступить в общую беседу о чем-то
занимающем их ум.
У час в институте мы также стараемся стимулировать мысль
вынесением нерешенных проблем на ежедневные
патологоанатомические дискуссии -- "мозговые штурмы". Я
заметил, что не относящиеся к делу либо рассчитанные на
привлечение к себе внимания реплики реже всего допускаются на
дискуссиях, проводимых во время уик-энда; на последних, как
правило, присутствуют лишь несколько наиболее заинтересованных
людей.
Другой хороший способ направлять наши мысли в нужную
сторону -- объяснять проблему людям, которые с ней мало
знакомы. В этом случае мы не можем рассчитывать на значительную
внешнюю стимуляцию, но, поскольку для объяснения предмета его
приходится сводить к самым простым, но и самым существенным
аспектам, мы будем вынуждены переосмыслить все основные
положения.
Стимулируйте мыслительные ассоциации. При размышлении о
взаимосвязанных предметах иногда полезно стимулировать
появление ассоциативных идей. Известно, что ассоциации
стимулируются факторами смежности (кальций в крови связан с
представлениями о костях и о пище, откуда он поступает),
сходства (кальций сходен с магнием -- другим щелочным
элементом) и контраста (гипокальциемия противоположна
гиперкальциемии). Мы настолько убеждены в эффекте таких
ассоциаций для стимулирования мысли, что все наши библиотечные
каталоги построены по системе сходства и контраста материала.
Делайте краткие записи. Рискуя повториться, позволю себе
еще раз подчеркнуть, насколько важно иметь при себе записную
книжку и кратко (но разборчиво!) фиксировать любые
перспективные новые идеи, возникающие в нашем сознании в
результате всех этих стимулирующих уловок. Где бы я ни был: в
лаборатории, дома, в дороге,-- я постоянно прибегаю к заметкам
такого рода. Затем при первой возможности я составляю резюме,
из этих "телеграфных" заметок и вкладываю их в одну из
многочисленных папок на своем столе. Я веду записные книжки по
самым различным темам: научные наблюдения, планы лекций,
административные проблемы, материал для будущих статей и книг.
Откладывайте в сторону. Если все усилия, предназначенные
для стимулирования ассоциативного мышления, не помогают, нет
смысла пытаться "вымучить" решение исключительно за счет
упорства. В этом случае лучше всего позволить проблеме
ускользнуть из сферы сознательного интеллектуального анализа и
дать ей вызреть в подсознании. На этой стадии следует уйти от
нее в обстановку, обычно благоприятную для творческого
мышления: погулять по лесу или по берегу моря, поудить рыбу,
помузицировать, побыть в одиночестве или просто поспать. Как я
уже не раз повторял, интуитивные идеи обычно возникают на грани
сознания в момент засыпания или пробуждения. Поэтому я имею
обыкновение "пробежаться" по моей проблеме перед самым отходом
ко сну или даже среди ночи, если мне случится проснуться.
Всегда, даже ночью, нужно иметь под рукой карандаш и бумагу,
поскольку ночные мысли имеют тенденцию улетучиваться, не
оставляя к утру никаких следов.
Извлекайте пользу даже из напастей. Еще одним фактором,
неоднократно стимулирующим мое интуитивное мышление -- хотя я
не стал бы рекомендовать его для преднамеренного
использования,-- является повышенная температура тела, очевидно
потому, что она также создает полубессознательное состояние. Я
неоднократно испытывал, что особенно ясно и обобщенно
представляю серьезность научной проблемы в то время, когда лежу
в постели с высокой температурой. Я тут же фиксировал свои
представления в блокноте, лежавшем рядом на ночном столике, и
иногда идеи, рожденные таким образом, оказывались полезными.
Должен, впрочем, признаться: нередко решения, представлявшиеся
в моих горячечных снах превосходными, при повторном
рассмотрении по выздоровлении оказывались абсолютно
бесполезными.
И все же многие открытия исторического значения были
