ценность, особенно в биологическом исследовании, дающем точно
измеримые результаты. Но, как правило, участвующие в
биологических реакциях элементы имеют слишком большой разброс,
чтобы их можно было анализировать таким путем; кроме того,
сначала следует открыть явление. а уж потом обсчитывать
поведение его составляющих. Посредством математического подхода
вряд ли можно открыть новые типы клеток или такие биологические
явления, как эволюция, иммунитет, микробное происхождение
болезней или антибиотическое действие плесени. Великие открытия
Дарвина, Гарвея, Кеннона, Павлова, Флеминга, Коха и многих
других были сделаны благодаря гению иного рода.
В свете современных тенденций я считаю за благо ясно
сказать об этих фактах. Абстрактное символическое мышление
незаменимо при всех формах классификации и обобщения в
биологии, и на практике просто нет необходимости -- да и, как
правило, возможности -- применять к нему чисто математические
методы.
ЭТИКА
Под этикой мы подразумеваем принципы, управляющие нашим
поведением. Мы используем этот заголовок для обсуждения
проблемы честности перед самим собою, достигаемой благодаря
самонаблюдению и самоанализу. Умственная самодисциплина, то
есть контроль над своим разумом с целью обеспечения его
наиболее эффективной деятельности, и физическая самодисциплина
--- поддержание здорового образа жизни -- не менее важны, но
этими аспектами поведения мы займемся позже.
Честность перед самим собой
Не по грехам моим судим буду, но по работе рук моих.
Р. У. Сервис
Решись же быть самим собой
И знай -- расстанется с бедой
Тот, кто найдет себя.
М. Арнольд
Ученые как общественная группа имеют достаточные основания
беспокоиться о своей этике, своем отношении к работе и людям.
Великий энтузиазм и стремление достичь совершенства в любой
области столь всепоглощающи, что человек рискует превратиться в
высокоспециализированное и направляемое единой целью подобие
робота. Вот почему для ученого столь естественно время от
времени спрашивать себя, соответствует ли его поведение
поставленной цели и, что более важно, является ли цель
достойной прилагаемых для ее достижения усилий.
Всякий раз, принимаясь за эти заметки и занимаясь
самонаблюдением и самоанализом такого рода, я прихожу к выводу,
что составление и редактирование заметок является своего рода
"Великим Очищением". Готовясь к этой работе, я прочел биографии
и дневники других ученых, книги, доставившие мне когда-то
особое удовольствие. При этом я заметил (и это обнадеживает и
успокаивает меня), что все наши тревоги и слабости в целом
аналогичны и потому естественны. Если мои заметки попадут в
руки молодого ученого, надеюсь, это чувство передастся и
следующему поколению.
За сею свою жизнь я знал только двух людей, которые
намеренно фальсифицировали свои научные результаты, и оба были
психически неуравновешенными. Разумеется, болезням того или
иного рода подвержены представители всех профессий. Но чаще
всего именно молодой ученый, поддавшись своему энтузиазму,
желает видеть только то. что хочет. Здесь следует быть начеку.
Самая замечательная теория рискует быть разрушена
одним-единственным неудачным фактом -- дело только в том, чтобы
правильно воспринять эту ситуацию. По своему опыту знаю, что,
если теория в действительности была замечательной, ее
разрушение превращается не в поражение, а в победу. Она
приведет к еще более плодотворной теории, не нанося ущерба
фактам позитивным, которые как раз и выявились на фоне фактов
обесцененных.
Во всем, что касается работы, ученые стараются быть
скрупулезно честными перед самими собой, но что касается
поведения в социальном плане, то, как правило, они нс стремятся
выявить его истинные причины. Это весьма прискорбно, ибо никто
не может жить в мире с самим собой, не одобряя мотивов своего
поведения, а кроме того, именно анализ способен показать, что
нам нечего стыдиться.
Большинство ученых также совершенно честны перед самими
собой в отношении авторства своих открытий. Трудность
заключается в том, что, интенсивно работая над решением тех или
иных вопросов, они тяготеют к преувеличению собственного вклада
в сравнении с вкладом других. Темпераментные ученые -- а таких,
увы, большинство -- крайне огорчаются, если остальной мир видит
вещи иначе, чем они. И это также весьма прискорбно, поскольку
приводит к бесконечной полемике, разрушающей объективность и
убивающей дух науки. Призываю время от времени заглядывать себе
в душу -- нет ли там следов этой язвы: она имеет предательскую
повадку прятаться за почтенной маской "защиты справедливости".
Если я вполне уверен в честности ученых в отношении науки,
то за выполнение ими этических стандартов в других аспектах
деятельности поручиться не могу. Я бы не удивился, если бы
узнал, что кто-то из них схитрил при заполнении налоговой
декларации и провез через границу лишнюю коробку сигар, на
досуге пофлиртовал с женой соседа. Разумеется, большинство из
нас не заходят столь далеко, но положа руку на сердце должен
признаться в периодических угрызениях совести по поводу моей
расхлябанности при исполнении прямых обязанностей гражданина,
администратора, экзаменатора, члена комиссий и редакционных
советов, члена научных обществ и при заполнении разного рода
анкет. Понимаете, я не то чтобы пренебрегаю своими
обязанностями во всех этих отношениях, просто, похоже, мне не
удается накапливать достаточно энергии для всего этого.
Оправдывая свою неорганизованность, я пытаюсь убедить себя в
том, что восполню все промахи за счет научной работы, но,
разумеется, я знаю цену такому оправданию. Проводя целые дни у
себя в лаборатории, я порой ощущаю такую безнадежную
некомпетентность в оценке роли различных политических партий,
что все газетные комментарии начинают мне нравиться в равной
степени. Я понимаю, что кто-то должен руководить моим
институтом, направлять работу множества научных обществ,
экзаменовать студентов, выправлять рукописи, представляемые для
публикации. Я понимаю также, что университетом нельзя управлять
без помощи различных комиссий, а анкеты печатают для того,
чтобы их заполняли. Если бы каждый относился к своим
обязанностям такого рода столь же нерадиво, как я, мы оказались
бы в состоянии чудовищного хаоса, но, к счастью так поступают
далеко не все.
Такое отношение можно расценить как эгоистическое, и, это,
возможно, справедливо. Но я подозреваю что многие люди
предпочли бы выполнять эти обязанности, чем жить жизнью,
подобной моей, и, кроме того, мое манкирование этими
обязанностями не приносит обществу больших потерь. Обычный
довод "А если бы все так делали?!" не столь уж убедителен. Я не
мог бы усидеть на своем месте, если бы был обеспокоен тем, что
все одновременно захотят на него сесть. К счастью, мы обладаем
различными талантами и наклонностями, и, быть может, совсем не
плохо во всеуслышание заявить, что я хочу делать только то, что
могу делать лучше других. Возможно, такой образ мыслей
обусловлен сдвигом моего интеллекта в сторону
целенаправленности, но разрешите мне считать это неизбежным
профессиональным заболеванием. Мы ведь толкуем о честности, и,
даже если весь ход моих рассуждений не совсем честен, я тем не
менее честно в него верю.
Возможно, самая серьезная этическая проблема, с которой
сталкивается ученый.-- это проблема последствий его работы.
Всякий раз, предлагая новое лекарство, ученый-медик обеспокоен
возможными последствиями его применения которые никто не может
предвидеть, -- и все же надо идти на риск. Мало кто предпочел
бы не пользоваться достижениями современной медицины. Несмотря
на величайшие предосторожности, побочные эффекты новых
лекарственных препаратов неизбежны, а ведь поначалу каждое
лекарство -- новое.
Мы. биологи, не сталкиваемся, к счастью, с огромными
этическими проблемами, перед необходимостью решения которых
оказались современные физики21. И все же в заключительной части
своей речи при получении Нобелевской премии Пьер Кюри с
уверенностью сказал: "Можно себе представить и то, что в
преступных руках радий способен быть очень опасным, и в связи с
этим следует задать такой вопрос: является ли познание тайн
природы выгодным для человечества, достаточно ли человечество
созрело, чтобы извлекать из него только пользу? В этом
отношении очень характерен пример с открытиями Нобеля: мощные
взрывчатые вещества дали возможность производить удивительные
работы22. Но они же оказываются страшным орудием разрушения в
руках преступных политических деятелей, которые вовлекают
народы в войны.
Я лично разделяю мнение Нобеля, заявившего, что
человечество извлечет из новых открытий больше блага, чем зла"
[6, с. 187].
Надеюсь что великий французский физик был прав. К
несчастью те, кто использует открытия, не всегда обладают
мудростью их создателей. Но как бы то ни было, для Homo sapiens
было бы унизительным платить за свое выживание добровольным
невежеством. Не подлежит сомнению, что спасение человечества
следует искать не во мраке невежества, а на светлом пути
дальнейшего развития и распространения культуры, знания и
просвещения.
КОНТАКТ С ПРИРОДОЙ
Под контактом с Природой я подразумеваю установление
тесной связи с явлением Природы, на которое направлено наше
исследование. Мы должны знать, как выделять и воспринимать его,
как влиять на него, манипулировать и управлять им по своему
желанию, как интерпретировать его значение. Некоторые
практические аспекты наблюдения, технические приемы и оценки
результатов будут рассмотрены в дальнейшем (с. 221-- 246).
Здесь же отметим лишь важность этих навыков, составляющих одно
из основных свойств психологической структуры личности ученого.
Наблюдение.
Наблюдение представляет собой пассивную сторону нашего
контакта с Природой. Мы ничего не предпринимаем, а только
наблюдаем. Обычно так и начинается исследование, поскольку,
прежде чем что-то выделить для дальнейшего изучения, мы должны
это что-то увидеть. Здесь все ясно, но сам процесс наблюдения
содержит несколько ключевых моментов, которые следует обсудить.
Сюда относятся: составляющие процесса наблюдения, различие
между видением и открытием, необычайная важность так
называемого "периферического зрения", тщательность в оценке
данных.
Понятие "наблюдение" включает три существенно различных
вида деятельности: обнаружение, распознавание и измерение. Под
"обнаружением" я подразумеваю простое видение того, что есть.
"Распознавание" предполагает восприятие этого "чего-то" в
контексте известного или неизвестного нам ранее, другими
словами, мы включаем это "что-то" в нашу память; под
"измерением" же имеется в виду количественная оценка качества
этого "чего-то".
Если я иду по улице и в рассеянности уступаю кому-то
дорогу, я тем самым его обнаруживаю; если я вижу, что это Джон,
значит, я распознал его; а если я отметил, что его рост 1 м 75
см, то я его измерил. Та же процедура имеет место и в научном
наблюдении, что бы мы ни наблюдали: клетку, биологическую
реакцию или химическое соединение. Главная путаница возникает
потому, что ученые часто не различают этих трех аспектов
наблюдения. Даже если вы не могли не увидеть нечто, попавшее в
