явствует из составленного вами документа, - сказал он после непродолжи-
тельного молчания, - истинным главой дома Романовых на сегодняшний день
является некий Владимир Ильич Ульянов.
- Именно так, ваше величество.
- Знает ли он об этом? - задумчиво спросил Николай, и
просто размышляет вслух.
- Уверен, что он ничего не знает, ваше величество, - высказал свое
мнение Барсукевич.
- Откуда может быть такая уверенность, Адольф Арнольдович? Люди ведь
обычно интересуются своими предками.
- Обычно - да, но в данном случае мы имеем дело с не совсем обычным
человеком. Я давно его знаю.
- Вот как?
- Дело в том, ваше величество, что этот Владимир Ульянов довольно-та-
ки известная личность, и у нас в отделении на его имя имеется весьма
объемистое досье.
- Кто же он?
- Адвокат по образованию и крайне опасный социалист.
- Ne nos inducas in tentationem, et libera nos ab advocatis, - тихо
произнес полковник Бздилевич.
Не знавший латыни Барсукевич счел за благо промолчать.
- А известно ли вам, генерал, где сейчас находится этот г-н Ульянов,
и чем он занимается?
- Повторяю, ваше величество, этот человек - крайне опасный социалист.
Десять лет назад он проходил у нас по делу о "Союзе борьбы за освобожде-
ние рабочего класса". Кстати, он возглавлял тогда эту организацию. Был
арестован, провел в тюрьме четырнадцать месяцев, затем отправился в
ссылку. После истечения срока ссылки Владимир Ульянов несколько лет про-
жил за границей, но сейчас он вновь в Петербурге. Время от времени в
большевистских газетах появляются крайне вредные и опасные статьи, под-
писанные именем Николай Ленин. У меня есть подозрение, ваше величество,
что Владимир Ульянов и Николай Ленин - это одно и тоже лицо.
- А нет ли у вас подозрения, - спросил император, - что этот Ульянов
и новоявленный полковник Бздилевич - одно и тоже лицо?
- Убежден, что это не так, ваше величество. Владимир Ульянов - непри-
миримый противник монархии. Его совершенно не интересует ни свое, ни
чье-либо аристократическое происхождение. Это крайне опасный враг, но он
безусловно не самозванец.
Император несколько успокоился.
- Для нас, генерал, главное, чтобы этот Ульянов ничего не знал и не
заявлял о своих правах.
- Думаю, что на этот счет ваше величество может не беспокоиться, но
Ульянов опасен по другим причинам.
- Это уже совсем другая проблема, Адольф Арнольдович. Я прекрасно от-
даю себе отчет в том, что революция на дворе, и я окружен массой врагов,
но то, что одного из них зовут Владимир Ульянов, в сущности, ничего не
меняет.
В известной логике императору нельзя было отказать. Он заметно ожи-
вился, выпил еще один стакан портвейна, и, уже совсем успокоившись, ос-
ведомился разве что из чистого любопытства:
- Раз у вас имеется досье на этого человека, то у вас, вероятно, най-
дется и его фотография, генерал? Любопытно было бы взглянуть на отпрыска
столь благородных кровей.
- Я захватил с собой фотографию, ваше величество, - сказал Барсукевич
и извлек карточку из той же черной кожаной папки.
- Любопытно! - воскликнул полковник Бздилевич и взял фотокарточку из
рук генерала.
Внезапно выражение его лица изменилось, и ужасное богохульство сорва-
лось с его губ.
- Ебаны в рот! - заорал полковник. - Опять этот педераст на мою голо-
ву!
- Разве вы знаете этого человека, государь? - удивился Барсукевич.
Император позвонил и приказал камердинеру принести новую бутылку
портвейна, да желательно покрепче.
- Вы правы, генерал! - с искаженным от злобы лицом произнес Бздиле-
вич. - Это очень опасный человек... От него следует избавиться.
- Забрать и уничтожить этого человека в сегодняшней политической си-
туации не совсем безопасно, - сказал начальник охранного отделения. -
Взять его конечно можно, но расстрелять...
Генерал с сомнением покачал головой.
- Есть ведь и другие, менее легальные, зато более надежные способы, -
сказал Николай. - Действуйте, генерал!
Барсукевич поклонился.
- И внимательно следите за появлением того полковника Бздилевича, -
добавил император. - Вся жандармерия должна быть предупреждена.
Барсукевич еще раз поклонился.
- Давайте еще по стаканчику, генерал, - сказал Бздилевич, - и за ра-
боту!
x x x
Пока узурпатор строил свои злобные планы, истинный наследник престо-
ла, даже не подозревавший о своих правах и вообще чихавший на всяческую
геральдику, собирался с друзьями на зимнюю охоту.
Последний поезд в сторону Ладоги отправлялся с Финляндского вокзала
ровно в полночь. Охотники спланировали переночевать в трактире неподале-
ку от станции Бернгардовка и перед рассветом выйти на поиски лося, так
как именно в такой час встреча с исполином северных лесов представлялась
наиболее вероятной. По возвращении с охоты друзьям (всем, кроме Шаляпи-
на) предстояло принять участие в заседании ЦК РСДРП, поэтому добыть све-
женького мясца представлялось крайне заманчивым.
Итак, вечером, 19 декабря подготовка к охоте шла полным ходом: Пятни-
ца начищал обрезы и тесаки, Федор методично набивал свой видавший виды
рюкзак разнообразной снедью, Леха старательно намывал старые объемистые
фляги, а Ульянов с Бени отправились к Каскаду, дабы было чем эти фляги
наполнить.
- Я никогда тебя не спрашивал, Бени, - обратился к приятелю Ульянов,
едва они вышли на Невский, - а случалось ли тебе в жизни охотиться?
- Никогда, - признался итальянец.
- Так я и думал. Тебе, конечно, невдомек, что главное на охоте - это
фляга!
- Фляга? - удивился Бени.
- Да, да, именно фляга! Я часто охотился в Сибири, когда был в ссыл-
ке, так что можешь мне поверить. Чего только не случается на охоте! По-
рой добрый глоток из фляги пуще ружья пригождается.
- А что может случиться? - встревожился Бени.
- Да все, что угодно! Один мой знакомый барон как-то встретил в лесу
волка. Страшный такой волчище, а барон, как назло, не вооружен и беспо-
мощен. Что делать? К счастью, мой барон решителен, находчив и смел. Он
засунул кулак волку в пасть, захватил его внутренности, крепко рванул и
вывернул зверя, как рукавицу, наизнанку!
- Кажется, я читал про этого барона, - неуверенно произнес Бени.
- Да, конечно, - улыбнулся Ульянов. - Разумеется, я шучу.
Беседуя подобным образом, друзья бодро шагали по вечернему Невскому,
а к Льву Абрамовичу тем временем заглянул Гришка Распутин, которого пол-
ковник Бздилевич отправил за портвейном.
Случайно ли, или то были происки князя Путятина, но не успел Распутин
упаковать бутылки в суму, как в магазин вломились два брата-атлета -
негр и еврей. Скорчив зверскую рожу, еврей железной ручищей схватил
Гришку за шиворот, оторвал от пола и заорал:
- Этот!?
Подпортив воздух, Распутин висел, болтая ногами и жалобно скуля. Негр
подошел к нему вплотную, улыбнулся насмешливо (Гришке показалось -
дьявольски) и на довольно приличном русском языке осведомился:
- Последний раз вас спрашиваем: будете работать?
- Буду, - быстро сказал Распутин, чтоб хоть что-то сказать.
Тотчас могучая рука еврея опустила беднягу на пол.
Лев Абрамович стоял за прилавком и молча наблюдал за этой сценой,
благоразумно ни во что не вмешиваясь. В ту самую минуту, когда Гришка
обрел свободу и начал, пятясь, продвигаться к выходу, в магазин вошли
Ульянов и Бени.
- Лева! - воскликнул наследник престола. - Ты, я вижу, опять на мели
и пытаешься отобрать бухло у этого бедняги... Это пижонство, Лев Давидо-
вич, чистой воды пижонство! - Ульянов заговорил шутливо-наставительным
тоном. - Культурный молодой человек из хорошей еврейской семьи стремится
отнять последний стакан пива у своего ближнего!..
- Рад тебя видеть, Володя, - сердечно сказал Лев Бронштейн, как
только Распутин вышел из магазина. - Мы тут разыгрывали небольшой спек-
такль с целью оказать маленькую любезность одному моему старинному зна-
комому.
- Вот как!?
- Да. Жаль только, что ты неосторожно произнес вслух мое имя.
- Неужели ты стал таким серьезным революционером, Лева, что даже упо-
мянуть твое имя в присутствии какого-то вонючего оборванца небезопасно!?
- Этот вонючий оборванец не так прост, как ты думаешь, - задумчиво
произнес Лева. - Особа, приближенная к императору! Ладно, черт с ним!..
Кстати, это мой друг Иван Абрамыч Ганнибал! - сказал он уже совсем дру-
гим тоном. - Прошу любить и жаловать.
- Вот как!? - улыбнулся Ульянов. - Бени, познакомься, это арап Петра
Великого!
- Вы хотите сказать..? - начал Бени, но не закончил.
- Лева, конечно, шутит, - сказал негр. - Меня зовут Абрагам.
- Очень приятно, - сказал Ульянов и пожал арапу руку. - Давай, Абра-
ша, выпьем за знакомство... Лев Абрамович, упакуйте нам, пожалуйста,
пять бутылок водки и две "Ерофеича", а одну бутылочку водочки откройте
сейчас.
x x x
Вернувшись в Зимний дворец, Распутин занес узурпатору сумку с порт-
вейном и, сославшись на нездоровье, уединился в отведенной ему комнате.
Было от чего почувствовать себя нездоровым!
Гришкина комната была, вообще говоря, очень большая, но для Зимнего
дворца - маленькая. По просьбе самого Гришки, не привычного к роскоши,
обставили его комнату простой и грубоватой мебелишкой. Впрочем, стол был
массивный и устойчивый, четыре дубовых стула - под стать столу, а огром-
ная кровать с клопами и тараканами вполне могла бы служить предметом
гордости какого-нибудь уездного дворянчика.
Какое-то время Гришка посидел за столом, нервно постукивая по нему
жилистым кулачком, затем походил взад-вперед по комнате и, наконец, не
выдержав, сбегал к полковнику Бздилевичу и попросил у него пару бутылок
портвейна. Полковник, хоть и был скупердяй изрядный, одну бутылочку вы-
делил. Вернувшись к себе, Распутин выпил два больших стакана темно-баг-
рового вина и, обхватив руками свою лохматую башку, принялся думать.
Положение было не из легких. Князь Путятин отнюдь не выглядел шутни-
ком, а мавр и, особенно, жид произвели на Гришку такое же ужасное впе-
чатление, какое в эпоху великих географических открытий производили на
голых и безобидных индейцев горячие испанские жеребцы и бледнолицые го-
ловорезы в тяжелых стальных доспехах. Индейцы при виде этих страшилищ,
несмотря на свое численное превосходство, обычно теряли разум от страха
и позорно покидали поле боя, оставляя завоевателям свои земли и бо-
гатства. Так и простой сибирский мужик Григорий Распутин, недавно столь
успешно начавший свою карьеру при императорском дворе, теперь от страха
готов был вступить в заговор против своего благодетеля.
Задача не представлялась Гришке особенно сложной. Торча с проститут-
ками в питерских кабаках, он постоянно слышал разглагольствования око-
севших террористов-антимонархистов и даже бывало выпивал с некоторыми из
них "на брудершафт". Выманить императора под каким-либо предлогом в го-
род и подставить его там казалось Распутину делом вполне исполнимым.
Проблема состояла не в этом. Страх! Животный страх мучил несчастного
возжигателя царских лампад. Страх со всех сторон - вот что было самым
страшным в его теперешнем положении. Гришке и не хотелось участвовать в
этом заговоре, он панически боялся его возможных последствий, но Путяти-
на и его ужасных сподручных (особенно еврея!) он боялся еще больше.
Распутин выпил еще один стакан, но в тот вечер алкоголь не помогал
ему привести в порядок расстроенные нервы. Он решил попытаться заснуть,
так как по опыту знал, что утром люди обычно смотрят на жизнь гораздо
оптимистичнее. Гришка допил портвейн, задул свечи и лег в постель. В
темноте комната его стала как будто просторнее, она словно бы расшири-
лась, и в каждом углу ее как будто бы сидело по еврею. Бедный Гришка уже
жалел, что загасил свечи, но вставать боялся. Ему казалось, что стоит
