захватывал процесс!
Коба хорошо запомнил вчерашние разглагольствования г-на Ульянова о
режиме, поэтому первая фраза, с которой он обратился к будущему основа-
телю фашизма, была выверена, политически грамотна и современна.
- Давно хотел вас спросить, генацвале, - сладким партийным тоном на-
чал Коба, - а как вы относитесь к режиму?
В последние дни юный итальянец гораздо больше думал об Анжелике, не-
жели о революционных идеях, вследствие чего его ответ оказался теорети-
чески не столь безупречным, как Кобин вопрос.
- Режим может и не так плох, - отвечал Бени. - Вот если бы еще убить
царя!
Коба навострил уши и наполнил стаканы.
- Убить царя - задача, несомненно, благородная! - сказал он и выпил.
- Несомненно! - подтвердил Бени и тоже выпил.
Коба засунул правую руку в карман, почесал яйца и спросил:
- Но как это сделать?
- Да, действительно, как? - повторил Бени. - Царя убить - не яйца по-
чесать!
Коба поспешно вынул руку из кармана.
Изрядно захмелев, они говорили довольно громко, так что их можно было
слышать из-за соседних столиков. Неудивительно поэтому, что вскоре к ним
подсел какой-то лохматый и вонючий мужик.
- Ежели господа желают облегчить народные страдания цареубийством, -
сказал этот косоглазый, похожий на попа, мужик, - я могу помочь.
"Господин" Коба оживился. Своим длинным щербатым носом он явственно
учуял шанс заарканить еще одного простака.
Бени подумал о другом. Ему казалось, что он уже не впервые видит это-
го человека, и он пытался вспомнить, где именно они встречались прежде.
- Но каким образом вы нам поможете? - спросил итальянец, недоверчиво
глядя на мужика.
- Я могу привести царя, куда вам будет угодно.
Внезапно Бени вспомнил, где он видел этого человека. Это был тот са-
мый мужик, у которого Лев Давидович Бронштейн пытался отобрать выпивку в
магазине Каскада. "Помнится, Лева еще сказал тогда, что этот оборванец
далеко не так прост. Вероятно это, действительно, особа, приближенная к
императору, - подумал Бени. - Такой может помочь... Но не провокатор ли
этот тип?" Все это действительно смахивало на провокацию. Бени решил
сделать проверочный ход.
- Сможете ли вы привести царя сюда сегодня вечером, ну, или, скажем,
завтра? - спросил он.
- Ну, нет! - воскликнул мужик. - Не так скоро! Нынче вечером он может
уже куда собрался!
- А сколько вам потребуется времени, чтобы подготовить такую встречу?
- спросил тогда Бени.
- Дней десять.
"Это не провокатор, - подумал Бени. - Провокатор пообещал бы сегодня
же вечером привести царя, а вместо этого привел бы жандармов."
- Хорошо! - сказал он вслух. - Пусть будет 30 декабря.
Мужик кивнул головой.
- Итак, - подвел итог Бени, - 30 декабря, в десять часов вечера, в
ресторане "Корнер". Идет?
- Идет! - согласился Распутин.
- А если у вас не получится?
- Тогда я приду один, и мы передоговоримся на другой день.
- Логично, - согласился Бени.
Они обсудили еще кое-какие детали заговора, а затем оставили эту те-
му, заказали водки, селедку с молокой и как следует нажрались.
x x x
Мы оставили генерала Барсукевича в его кабинете в тот момент, когда
он вызвал к себе капитана Жмуду. Читатель, лишенный возможности встре-
титься со старым знакомым (мы еще увидим Тадеуша Каллистратовича!), ве-
роятно понимает, что нам пришлось поступить так, чтобы поприсутствовать
при исключительно важном для всей этой истории (и для истории вообще!)
разговоре в ресторане "Корнер".
Возвращаясь в генеральский кабинет к четырем часам дня, мы вновь зас-
таем Адольфа Арнольдовича в одиночестве. Причем одиночество это не гор-
дое, а скорее озабоченное. Жмуду он отправил на Финляндскую железную до-
рогу с приказом разузнать все подробности встречи тамошней полиции с за-
гадочным полковником, а сам отворил дверцы стенного шкафчика, извлек от-
туда бутылку портвейна, зачем-то погладил ее и открыл.
"Почему эти болваны его не арестовали, - размышлял генерал, потягивая
мутное багровое вино. - Впрочем, почему его должны были арестовать? По-
думаешь, распивал и матерился в тамбуре. Я, вон, каждый день пью порт-
вейн и матерюсь в своем служебном кабинете!"
Его размышления были внезапно прерваны появившимся на пороге комнаты
дежурным.
- Осмелюсь доложить, ваше превосходительство, - почтительно произнес
жандарм, - г-н Кирхнер собственной персоной!
- Кто? - переспросил генерал, медленно возвращаясь к действительнос-
ти.
- Г-н Отто Кирхнер, бумажный фабрикант.
"Вот именно, что бумажный! - подумал Барсукевич. - В наше время все
фабриканты - "бумажные."
- Ну что ж, просите! - сказал он вслух.
Сотрап щелкнул каблуками, отдал честь и вышел.
Адольф Арнольдович спрятал под стол бутылку.
Кирхнер вошел с крайне недовольным видом. Назревающие фингалы под
обоими глазами и красный распухший нос делали его лицо похожим на маску,
а образованный двумя кусками пластыря белый крест посреди низкого лба
придавал фабриканту сходство с рыцарями таинственных средневековых орде-
нов. Барсукевич давно недолюбливал Кирхнера и с удовольствием лицезрел
его в столь жалком обличье.
"Крестоносец" плюхнулся в стоявшее перед генеральским столом кресло и
заявил:
- Возмутительные безобразия творятся во вверенном вашей охране горо-
де, г-н генерал!
- Я не охраняю город, г-н Кирхнер. Я лишь охраняю порядок в городе, а
это, согласитесь, отнюдь не одно и тоже.
- Возможно я не совсем удачно выразился, Адольф Арнольдович, но это
не меняет сути.
- А в чем суть?
- А суть заключается в том, что этот охраняемый вами порядок оставля-
ет желать много лучшего.
- Вы, я вижу, имели удовольствие получить пизды? - сладким голосом
осведомился генерал.
- Имел, - угрюмо ответил фабрикант.
- Но это еще не дает вам право критиковать установленный порядок! -
сказал генерал, и в его голосе внезапно послышались грозные нотки.
- Боже упаси! - перепугался Кирхнер.
"Вот так-то лучше!" - подумал Барсукевич, а вслух спросил:
- Где и когда вам дали?
Кирхнер растерялся. В запарке он совсем не подготовился к этому ес-
тественному вопросу. Сказать правду он не мог: не хотел подводить Алек-
сандру.
- Это случилось на углу Невского и Знаменской, - пролепетал несчаст-
ный фабрикант.
- Возле магазина Каскада? - спросил Барсукевич.
Кирхнер понял, что соврал неудачно. Место он назвал слишком популяр-
ное, приметное, должны были быть свидетели.
- Не совсем, - неуверенно промямлил он. - Это было... это случилось
уже за углом, на самой Знаменской, но неподалеку от Невского.
"Врет! - подумал Барсукевич. - Только зачем?"
- Ну, а кто вам дал? - спросил генерал.
- Некий г-н Бздилевич.
- Кто? - генерал аж подпрыгнул на стуле.
- Какой-то наглец, назвавшийся г-ном Бздилевичем.
Адольф Арнольдович встал и принялся медленно расхаживать по кабинету.
Опытнейший следователь, он был уверен, что Кирхнер что-то привирает. В
самом деле: ведь не представляется обычно человек прежде чем набить вам
морду на улице! С другой стороны, морду этому болвану несомненно набили,
и кто-то при этом назвался г-ном Бздилевичем. Если предположить, что
Кирхнер по каким-то причинам скрывает место происшествия, то все будет
выглядеть вполне правдоподобно.
Чтобы выиграть время для обдумывания ситуации, Адольф Арнольдович
снова залез в стенной шкаф и выставил на стол новую бутылку и два чистых
стакана.
- Хотите портвейна? - любезно предложил он. - Это бодрит.
- Я не пью, - сказал фабрикант.
- Непьющих портвейн особенно бодрит! - веско произнес генерал и до
краев наполнил стаканы.
Взбодрились. Затем, приведя в порядок дыхание, Барсукевич спросил:
- Скажите, Отто Юльевич, а как выглядел этот ваш г-н Бздилевич?
- Гм-м... такой, знаете... маленький, лысый, рыжеватый... очень креп-
кий и ловкий...
Генерал взволнованно походил по комнате. Затем опять сел, вынул из
среднего ящика стола фотографию и протянул ее Кирхнеру.
- Этот?
- Этот!
x x x
В восемь часов вечера наследник престола и его любовница пили чай.
- Попробуйте вот это абрикосовое варенье, Вова, - предложила Аликс.
-Сегодня утром я получила его из Киева.
- Отличные новости! - оживился Ульянов. - Обожаю абрикосовое варенье!
- Давайте также дернем коньячку, мой друг, - грустно сказала Аликс. -
Увы, не все новости столь хороши. Вместе с посылкой мне передали письмо.
- Что-нибудь случилось? - Ульянов изобразил на лице беспокойство.
- Сестра моя очень плоха, и меня просят приехать. Завтра я уезжаю в
Киев.
- Надолго?
- Надеюсь вернуться сразу после новогодних праздников, но не исключе-
но, что придется подзадержаться.
- Анжелика тоже едет?
- Анжелика остается здесь.
Ульянов мысленно потер руки.
Анжелика - лохматая юная ведьма с прекрасными, но мокрыми от слез,
глазами - воротилась в половине девятого. Новости она принесла ужасные:
Лев Абрамович Каскад содержится в тюрьме на Шпалерной, обвиняется в ан-
тигосударственной деятельности, и никого к нему не пускают.
Выслушав ее, Ульянов молча закурил. Комментарии были излишни.
- Что можно предпринять? - спросила Анжелика.
- Ничего, - ответил Ульянов. - Разве что взять тюрьму штурмом.
- Может быть - адвоката? - предложила Аликс.
Ульянов горько усмехнулся.
- Адвоката!? Неужели вы думаете, что его будут судить? Сегодня - ког-
да они убивают бастующих рабочих прямо на улицах, когда не щадят даже
детей!
- Но кто это - "они"? - гневно спросила Анжелика.
- Они - это те, кого нам предстоит уничтожить, как класс. В этом и
заключается моя борьба. Этому я посвятил свою жизнь.
- Уничтожая их, вы им же и уподобляетесь!
- Анжелика, вы не правы, - горячо возразил Ульянов. - От ваших слов
веет пацифизмом.
- Разве это плохо?
- Если бы все были пацифистами, общество бы не развивалось, и мы не
были бы сейчас там, где мы есть.
- Этим доводом можно оправдать любое насилие!
"Какая все-таки прекрасная девушка!" - вновь подумал Ульянов.
- В любом случае, - продолжала Анжелика, - уничтожая друг друга, вы
уничтожаете будущее.
- Мы дети своего века.
* 22-23 декабря 1905 года *
Рано утром Адольф Арнольдович Барсукевич ждал двух посетителей -аген-
та Кавказца и капитана Жмуду: первого - с надеждой, второго - с любо-
пытством. Кобе, в связи с его новым заданием, было велено докладывать,
по возможности, каждое утро, а Жмуде предстояло отчитаться о своей вче-
рашней поездке в полицейское управление Финляндской железной дороги.
В приемной они появились почти одновременно: помятый, воняющий пере-
гаром Коба и щеголеватый голубоглазый капитан. Генерал обоих ждал с не-
терпением, но, соблюдая субординацию, первым принял Тадеуша Каллистрато-
вича.
- Ну-с, разнюхали чего-нибудь, капитан? - спросил Барсукевич, однов-
ременно закуривая, чтобы получше сконцентрироваться на работе и не ду-
мать о выпивке.
- Да, ваше превосходительство, - четко, по-военному докладывал капи-
тан. - Я все узнал. Объект был задержан сразу после полуночи ротмистром
Фишером. Объект ехал в поезде без билета, матерился, выдавал подза-
тыльники контролеру, пил водку. Документов при себе не имел, представил-
ся полковником Бздилевичем. Ротмистр Фишер оштрафовал его на пять рублей
и отпустил.
- Этот Фишер, видимо, редкостный болван? - предположил генерал.
- Так точно, ваше превосходительство! Но как вы догадались?
- Чувствуется. Вероятно он наклал в штаны, как только объект предста-
вился полковником. Фотографию показывали?
- Да, ваше превосходительство. Фишер подтвердил несомненное сходство,
но полной уверенности у него нет, поскольку объект был в охотничьем кос-
тюме и меховой шапке.
Барсукевич задумался. На днях, говоря императору, что расстрелять
