Главная · Поиск книг · Поступления книг · Top 40 · Форумы · Ссылки · Читатели

Настройка текста
Перенос строк


    Прохождения игр    
Expedition SCP-432-4
Expedition SCP-432-3 DATA EXPUNGED
Expedition SCP-432-2
Expedition SCP-432-1

Другие игры...


liveinternet.ru: показано число просмотров за 24 часа, посетителей за 24 часа и за сегодня
Rambler's Top100
Проза - Эфраим Севела Весь текст 352.02 Kb

Продам твою мать

Предыдущая страница Следующая страница
1 2 3 4 5 6 7  8 9 10 11 12 13 14 ... 31
удариться при падении. У меня  холодело  сердце  при  мысли  о
маленькой Лии. Как ее прихватить  с  собой?  Она  до  меня  не
доползет, сколько бы я ее ни звал. Я уже пробовал. Лия  только
плакала в ответ. Ползти за ней и тащить ее обратно к этой щели
по головам и телам других детишек? Поднимется такой  вой,  что
рыжий Антанас непременно обернется.
     Вот тогда-то мне  впервые  привелось  принимать  страшное
решение,  резать  по   живому   мясу.   Вдвоем   спастись   не
представлялось никакой возможности. Но  лучше  пусть  спасется
один, чем никто. Это разумно,  хотя  и  жутко.  Лии  легче  не
станет от того, что я умру вместе с ней.
     Так я  размышлял  теперь,  уже  взрослым  человеком.  Но,
насколько мне память не изменяет, нечто подобное проносилось в
моей зачумленной головенке и тогда, хотя и  в  иной  форме,  в
других выражениях.
     Я решил  прыгать  один.  Единственное,  чего  мне  остро,
мучительно хотелось, - увидеть на прощание мою  сестренку.  Ее
заплетенные  мамой  косички  и  зареванные,  опухшие  от  слез
глазки. Сколько я ни тянул шею, разглядеть за чужими руками  и
плечами Лию мне не удалось.
     На следующем  повороте  я  высунулся  из-под  брезента  и
перевалился всем телом через борт. Домов здесь не было.  Вдоль
дороги тянулись невысокие кусты, а за ними - поле. Безлюдно. И
это было  весьма  кстати.  Потому  что  время  приближалось  к
полудню, и для  прохожего  заметить  выпавшего  из  автомобиля
мальчишку не составляло большого труда.
     Удар  о  землю  оказался  не  таким  болезненным,  как  я
предполагал. Накануне прошел дождь,  и  почва  была  мягкой  и
вязкой.  Боком  и  щекой  проехался  я  по   глинистому   краю
придорожной канавы, слегка разодрав локоть и колено. Только  и
всего. Даже кровь не выступила. Та кровь, которую должны  были
изъять у  меня  и  перелить  моим  злейшим  врагам  -  раненым
немецким солдатам.
     Я отполз подальше от дороги, за кусты,  сел  и  огляделся
вокруг. Местность тут была  холмистая,  и  на  склонах  холмов
перемежались прямоугольники полей, полосы кустарника на  межах
и   по   два-три   дерева   вокруг    одиноких    домиков    с
сараями-крестьянских хуторов. О том, чтобы  пойти  к  ближнему
хутору и постучать в дверь, я и не помышлял. Я  был  городским
мальчиком и деревенских людей всегда сторонился. Уж слишком их
уклад жизни отличался от нашего. Крестьяне всегда мне казались
угрюмыми, диковатыми людьми, как недобрые персонажи из детских
сказок. Вроде  рыжего  Антанаса,  сопровождающего  грузовик  с
консервированной кровью и сейчас не подозревающего,  что  один
сосуд с такой кровью он по дороге потерял. Зато у него остался
другой сосуд, по имени Лия. При  воспоминании  о  Лии  у  меня
заныло в груди и защипало в глазах: вот-вот зареву. Я  тут  же
переключился в уме на маму. Как там она сейчас в гетто? Бьется
головой о стенку, потеряв сразу обоих детей. И не  знает,  что
один ребенок, то есть я, спасся и находится совсем  близко  от
нее. Отсюда до гетто в Вилиямполе можно пешком  дойти  за  два
часа.
     Но в гетто я не пойду. Жизнь сделала меня мудрым. Я кожей
чуял, где  меня  поджидает  опасность.  Точь-в-точь  как дикий
зверек. Я знал, что из гетто стараются убежать, но никто  туда
не возвращается по своей воле. А лишь под  конвоем.  Из  гетто
одна дорога - к смерти. Туда  я  не  пойду,  хоть  там  сейчас
плачет навзрыд моя мама. Какое утешение я ей принесу?  Что  не
спас маленькую Лию и сам вернулся к маме, чтобы умереть вместе
с ней?
     На хуторах мычали, перекликаясь, коровы.  От  их  мычания
пахло молоком, и мне еще больше захотелось  есть.  Но  там  же
полаивали собаки. А собак  я  боялся  больше,  чем  голода.  И
окончательно отказался от мысли попытать счастья по хуторам.
     Осталось одно: вернуться в город. Каунас  большой  город,
столица Литвы. Там много улиц и  переулков,  в  которых  можно
затеряться,  как  иголке  в  стоге  сена,  и  никто  тебя   не
обнаружит. Наконец, в Каунасе, на  Зеленой  горе,  за  голубым
палисадником, среди  кустов  сирени  и  черемуховых  деревьев,
высится  цинковой  крышей  двухэтажный   домик   с   кирпичной
дымоходной  трубой,  на  кончике  которой  стоит   закопченный
железный флюгер в виде черного парусника. Этот  флюгер  привез
мой отец из Клайпеды, с Балтийского побережья, куда  в  мирное
время мы ездили купаться в море,  и  я  отчетливо  помню,  как
рабочие забрались на крышу и установили его на трубе.
     - К счастью, хозяин, - сказали они,  когда  отец  с  ними
щедро расплатился и даже вынес по рюмке водки.
     Откуда им было знать, что скоро кончится мирное  время  и
нас выгонят из дома, запрут в  гетто,  а  потом  меня  с  Лией
заберут у матери и увезут  неизвестно  куда,  а  я  по  дороге
спрыгну с машины  и  буду  сидеть  в  кустах,  не  зная,  куда
податься.
     Наш дом на Зеленой горе  остался  для  меня  единственным
ориентиром в городе. Я не знал, пустует он  или  занят  новыми
жильцами, цел он или сгорел - пока мы жили в гетто,  в  городе
было много пожаров. Я знал, что мне больше некуда идти.
     Чтобы добраться до района Зеленой горы, нужно было прежде
всего дойти до города. А путь туда  пересекала  река  Неман  с
большим  железным  мостом.  Пройти  мост   незамеченным   было
невозможно: его охраняли с обеих сторон немецкие  солдаты.  За
рекой  начиналась  нижняя  часть  города  -  центр  Каунаса  с
многолюдными улицами, где мое появление привлекло бы внимание.
В Каунасе не осталось ни одного еврея на свободе, а  мое  лицо
не оставляло никаких сомнений по поводу  моего  происхождения.
Первый же литовец-полицейский  схватит  меня  и  препроводит в
Вилиямполе, в гетто.
     Дорога  оставалась  почти  безлюдной.  Иногда  прошмыгнет
грузовой автомобиль,  а  чаще  протрусит  рысцой  крестьянская
лошадка с телегой и с пьяными, напевающими песни седоками.  По
соседству в местечке был базар, но на своем пути  к  городу  я
обошел это местечко  стороной,  хотя  гомон  базара  явственно
доносился до моих ушей. Базар подсказал мне счастливую  мысль:
как объяснить свое путешествие пешком в Каунас. Я  заблудился,
мол, на базаре, родители потеряли меня в толпе, и сейчас  один
возвращался домой. Такое объяснение выглядело  правдоподобным.
Если бы... если бы не мое еврейское лицо.
     До самого подхода  к  городу  никто  меня  не  остановил.
Крестьяне проезжали на телегах, не очень-то  интересуясь,  что
за  мальчик  бредет  по  обочине  дороги.  Пешие   вообще   не
попадались. Если не считать маленькой колонны немецких солдат,
без винтовок и касок  шагавших  из  города.  Их  я  пропустил,
отойдя от дороги и укрывшись, лежа в высокой траве.  Я  шел  к
городу с холмов,  и  весь  Каунас  открывался  передо  мной  в
низине. Посверкивало зеркало реки  -  по  ней  буксиры  тянули
баржи, и дальше полз большой плот  из  бревен.  На  плоту  был
деревянный домик с трубой, и из трубы тонкой струйкой шел дым.
     Два моста повисли над Неманом. Тот, к которому я  шел,  и
второй, железнодорожный, пустой в это время. А  мой  мост  был
забит  телегами  и  автомобилями,  и  с  высоты  они  казались
игрушечными. Как и сам мост. И вся панорама города. С  тонкими
фабричными трубами  в  Шанцах,  с  широкой  и  прямой  стрелой
центрального проспекта - Лайсвес алеяс (Аллея  свободы).  Этот
проспект мне тоже предстояло пересечь.
     Дальше,  еще  через  несколько  улиц,  город   обрывался,
упершись в песчаные обрывы Зеленой  горы.  Маленький  вагончик
фуникулера карабкался  по  рельсам,  влекомый  вверх  стальным
канатом, а навстречу ему сползал вниз другой вагончик-близнец.
Это и был путь к моему дому. Зеленая гора кудрявилась  садами,
за ними  проглядывали  уютные  домики-особняки.  Один  из  них
прежде был нашим.
     К мосту я спустился без помех. В пестром и шумном  потоке
телег  и  пешеходов.  Въезд  на  мост   преграждал   полосатый
шлагбаум. Солдаты осматривали каждую телегу, пеших  пропускали
не  останавливая.  Лишь  у  вызывавших  подозрение   требовали
показать  документы.  Из-за  этого  перед  мостом  образовался
затор. Кони и люди,  сбившись  в  кучу,  ждали  своей  очереди
нырнуть под шлагбаум. Это напоминало базар. На телегах визжали
в мешках поросята, кудахтали и били крыльями связанные за лапы
куры,  ржали  кони.  Жеребята  на  тонких  ножках,   пользуясь
остановкой, залезали под оглобли и тыкались мордочками кобылам
в живот. При виде сосущих жеребят мне  еще  острей  захотелось
есть.
     Шлагбаум с немецкими солдатами  был  первым  барьером  на
моем пути к дому. Фигурка мальчишки,  одного,  без  провожатых
идущего пешком через мост в город, да еще  с  таким  еврейским
лицом, даже у самого тупого солдата должна вызвать подозрение.
     Безо всякой надежды рыскал я глазами по  толпе.  Ни  одно
лицо, на которое натыкался мой взгляд,  не  вызывало  доверия.
Все казались мне чужими и злыми.
     И вдруг я  увидел  сбоку  от  дороги  ксендза.  В  черной
запыленной сутане. Тоже пришедшего к мосту  пешком.  И  видно,
издалека. Кзендз был стар, тучен и потому устал. Он присел  на
край бревна, положил  рядом  шляпу,  обнажив  лысую  голову  с
капельками пота на розовой коже. Поставил на  колени  толстый,
раздутый  портфель,  достал  из  него  завернутый   в   бумагу
бутерброд, развернул промаслившуюся бумагу и постелил ее рядом
на бревне. Потом вынул из портфеля яйцо, осторожно разбил  его
о кору бревна, очистил от шелухи, шелуху  аккуратно  собрал  в
ладонь и высыпал обратно в портфель. Затем стал есть. Надкусит
крутое яйцо, отщипнет от  бутерброда  и  жует  беззубым  ртом,
отчего его  лицо  сморщивалось  и  раздвигалось,  как  меха  у
гармоники.
     Я и не заметил, как очутился  перед  ксендзом  и  застыл,
завороженно следя за каждым куском,  который  он  отправлял  в
рот, медленно прожевывал, а затем глотал. Со стороны я, должно
быть, был похож на  голодного  щенка,  впившегося  взглядом  в
кушающего человека  и  не  отваживающегося  попросить  и  себе
кусочек. Единственное, что меня отличало от такого щенка,  это
то, что я не повиливал хвостиком. Потому что хвостика  у  меня
не было.
     Зато был  пустой  голодный  желудок,  который  болезненно
сжимался и урчал, и мне кажется, что старый ксендз был туговат
на ухо и навряд ли что-нибудь расслышал. Зато разглядеть  меня
- разглядел. И в первую очередь мою еврейскую рожицу.
     Ксендз  перестал  жевать.  Пальцем  поманил  к  себе.   Я
приблизился. Он еще ближе подозвал.  Пока  я  не  стал  у  его
колен, обтянутых черной сутаной.
     - Что ты тут делаешь? -  спросил  он,  прищурив  на  меня
красноватые слезящиеся глаза.
     - Иду домой, - тихо ответил я.
     - Один?
     Я без запинки рассказал ему придуманную, когда я сидел  в
кустах, историю о том, что приехал с  родителями  на  базар  в
местечко, но там мы потеряли друг друга из виду. Они, не найдя
меня, должно быть, уехали домой и  теперь  наверняка  ждут  не
дождутся,  когда  я  вернусь.  И  для  большей   достоверности
добавил:
     - Мама, наверное, плачет.
     Ничто не шевельнулось на красном от  солнца  и  подкожных
прожилок лице ксендза. Рыжие ресницы  прикрыли  глаза,  словно
ему было стыдно глядеть на меня и выслушивать такую ложь.
     Ксендз ничего не сказал, а только спросил:
     - Ты, должно быть, голоден?
     - Да, - чуть не взвизгнул я и захлебнулся наполнившей рот
голодной слюной.
     - Тогда садись. Подкрепись, чем Бог послал.
     Он снял с бревна  свою  шляпу,  нахлобучил  на  голову  и
глазами показал, что освободил место для меня. Я тут же присел
на корявое бревно и положил руки на  колени.  Ладонями  вверх.
Чтобы взять пищу.
     Ксендз снова полез в свой пухлый портфель и извлек  кусок
белого запотевшего сала. Свиного сала. В нашем доме никогда не
ели свинины, и мы оба, и я и Лия, знали, что если хоть раз  мы
попробуем эту гадость, то нас  обязательно  стошнит,  а  потом
Предыдущая страница Следующая страница
1 2 3 4 5 6 7  8 9 10 11 12 13 14 ... 31
Ваша оценка:
Комментарий:
  Подпись:
(Чтобы комментарии всегда подписывались Вашим именем, можете зарегистрироваться в Клубе читателей)
  Сайт:
 
Комментарии (1)

Реклама