Сеть.
Но Смерть мертва.
Остается "выработать"... осторожно.
*
* *
И теперь я припоминаю, с неким головокружением, эти слова Матери
как раз за два года перед Мистерией 1973: Я на пути открытия того, какой
иллюзией является то, что должно быть уничтожено, чтобы физическая жизнь
могла бы быть непрерывающейся.
*
* *
Умереть для Смерти
Вы могли бы сказать, что птицы живут в совершенно естественном сос-
тоянии, но они все же умирают - существует ли действительно для них
смерть? Чтобы заметить смерть, требуется "я", по отношению к которому
смерть существует, должно быть "я умираю" или "я собираюсь умереть". Это
наш несчастливый жребий. Но есть и факт смерти, окоченевшее маленькое
тело на пшеничном поле, и вы могли бы сказать, что если сознание птицы
всегда бы оставалось в истинной позиции, то смерти не должно было су-
ществовать, то есть, трупа. Следовательно, где-то смерть существует, да-
же если она ощущается совсем по-другому, не как мы ее ощущаем. Думаю,
что в терминах эволюционного процесса смерть на самом деле не более фун-
даментальна, чем жабры лягушки: смерть развивается, как и жизнь, это
эволюционное приспособление, как тысячи и миллионы других; приходит мо-
мент, когда лягушке больше не нужно жабер, а гусенице -- ее кокона. До
определенной степени смерть нужна жизни, чтобы разрушать старые застой-
ные формы -- в действительности, разрушать неспособность к вечному са-
мо-развитию: неспособность прогрессировать автоматически вызывает
смерть. Жизнь прогрессировала с миллионами жизней, она никогда не умира-
ла -- она начинала умирать со смертью "я". С человеком в его тюрьме. То
есть, кусочек, маленький кусочек жизни начинал осознавать "я умираю", в
то же время хорошо зная, что жизнь продолжается совершенно непрерывно.
Это особенное "я" составляет всю мистерию эволюционного перехода от ка-
жущегося смертным индивида к тому индивиду, который обрел достаточно
"я", чтобы включить в него других и остальной мир, и поэтому не имеет
больше никакой необходимости смерти -- этой эволюционной уловки -- чтобы
следовать вселенскому ритму. Целью эволюции является полное сознание,
точно также как целью семени является полное дерево. И, естественно,
форма, все лучше и лучше приспособленная к гибкости и красоте того пол-
ного Становления. У смерти больше нет причин существовать, раз уж она
замещена другими средствами прогресса: она атрофируется, она должна ат-
рофироваться, как бесполезная конечность. На самом деле это и происходит
на всех уровнях индивидуального человеческого существа с того момента,
как он прорывается через собственные границы: ментально сознательный ин-
дивид (не марионетка, которая извечно повторяет то, что она раньше виде-
ла и читала и слышала в соответствии со старой хромосомной и культурной
привычкой, а существо, сознающее вселенский Разум, имеющее независящую
ментальную жизнь) не дезинтегрируется ментально после своей смерти, он
сохраняет приобретенный динамизм, специальную форму своей ментальной
жизни, отпечатки и памяти этой жизни, которые он переносит в следующую
жизнь, такие как определенные предрасположенности или спонтанные откры-
тия, определенные особенные таланты или трудности. Это совершенно ясный
факт для всех тех, кто хоть немного сознателен, а миллионы несознатель-
ных людей могут отрицать это, не изменив сам факт ни на йоту! Гусеница
может извечно отрицать бабочку -- но рано или поздно гусеница становится
бабочкой. То же самое верно и для эмоциональной жизни, той, которая дос-
таточно универсализирована, той, которая разорвала маленький круг своих
чувств, чтобы включить в себя вещи, лежащие за пределами простой генети-
ческой необходимости: дезинтеграции не происходит -- снова находишь су-
щества, которые по-настоящему любил. Но вот остается маленький труп, ко-
торый еще никогда не становился частью вселенского сознания -- а пока
остается где-то хотя бы кусочек смерти, дерево не будет полным. Тело яв-
ляет полное доказательство.
Мы находимся на той стадии эволюции, когда, благодаря "я", мы смог-
ли внести в тело осознание его собственной смерти -- осознавать препятс-
твие уже является средством преодоления препятствия (в действительности,
единственное препятствие -- это не знать, где находится препятствие); и
когда, из-за этого же "я", мы не можем оторвать себя от смерти. Это пе-
реход, в котором прежняя инструментальность становится препятствием,
точно так же, как сами качества рептилии были тем, что не давало ей
взлететь. Качества старого вида являются препятствием для нового вида. В
этом вся история эволюционных переходов. Но если есть надлежащие усло-
вия, то и смерть должна эволюционировать, как и все остальное: либо вый-
ти из эволюции, либо превратиться в нечто, что пока за ней скрыто.
Вот суть проводимого сейчас исследования.
В "истинной позиции" смерти больше не существует. Только все тело
должно знать это: когда тело станет полностью истинным, оно окажется
полностью вне смерти. В действительности, умирает только Ложь, будучи
самой сущностью Смерти. То, что истинно, не умирает, на каком бы ни было
уровне, даже на телесном уровне. А что является ложью в теле? Тюрьма яв-
ляется Ложью. Это "я-один-одинешенек-в-этом-маленьком-теле-отделен-
ном-от-мира-и-других-тел". Именно тюрьма вызывает смерть. Мы должны "ан-
нулировать наперед", - сказала Мать. И именно непрогрессирующая тюрьма
птицы или любого застойного вида, неспособного выбраться из своих двух
крыльев или четырех лап или плавников, вызывает смерть. Это другой тип
тюрьмы, чем наш. Это не та же самая смерть. Нет такой вещи, как
"смерть": есть лишь определенное явление жизни, которое вынуждено "сде-
лать крюк", чтобы всегда жить и развиваться, потому что мы склонны замы-
кать ее. По сути это не клеточное явление: это явление жизни, текущей
неправильно. Смерть -- это не противоположность жизни! - воскликнула
Мать после одного из своих переживаний. В тот момент я поняла это, и ни-
когда больше не забывала. Смерть -- это НЕ противоположность жизни, это
не противоположность жизни!
Но мистерия гораздо обширнее, чем мы думаем, и, возможно, гораздо
проще также. Странное переживание произошло с Матерью по случаю смерти
одного ученика, который упал, гуляя в медитации: Вероятно, он потерял
сознание, упал и проломил себе череп, что вызвало кровоизлияние в мозг и
сделало его "несознательным" ("несознательным", выражаясь современным
научным языком!). Во время этого происшествия он пришел ко мне, не как
точная форма, а, скорее, как некое состояние сознания, которое я сразу
же распознала. И он оставался здесь [рядом с Матерью] в полном доверии и
блаженном покое, недвижимым... Они пытались "привести его в сознание",
боролись, делали операции -- он не подавал признаков жизни. Тогда нако-
нец они заявили, что он "мертв". В течение всего того времени он был
здесь, неизменно [возле Матери]; затем внезапно я почувствовала некое
дрожание и взглянула -- его больше не было здесь. Я была занята и не за-
метила время, когда это произошло, но случилось это после полудня. Затем
мне сказали, что они решили кремировать его -- и они кремировали его в
то время... Ты понимаешь, тот человек был насильственно "выброшен во
вне", повредив свою голову; в это время он, должно быть, думал обо мне,
находясь в том состоянии доверия. Он пришел, он не двигался -- он совер-
шенно не знал, что произошло с его телом! Он не знал, что умер, и ес-
ли... Внезапно я сказала себе: привычка сжигать людей -- ужасающе грубая
вещь. Он не знал, что умер, и вот КАК он об этом узнал! Путем реакции
жизни формы в теле... [давайте здесь отметим, что то, что Мать называет
"жизнью формы", является в действительности клеточным сознанием, которое
остается, например, в мумии, если она достаточно хорошо сохранилась, так
что с ней возможен сознательный контакт, какой Мать имела в Музее Гвинэ.
Таким образом, тот человек узнал о том, что "умер" через насильственную
реакцию сжигаемых клеток]. Тогда как для того состояния, в котором он
был, -- продолжала Мать, -- быть мертвым или живым не составляло для не-
го НИКАКОЙ разницы... Вот что интересно. Он был все в том же блаженном,
доверительном и умиротворенном состоянии -- он совершенно не знал, что
умер!
Это было как откровение для Матери... откровение в ее теле, не в
голове! Внезапно я сказала себе: но он продолжал существовать, жить,
иметь переживание; он совершенно НЕ ЗАВИСЕЛ от своего тела, ему не нужно
было тело, чтобы иметь переживание! Так что же тогда было "телом", кото-
рое кремировали? И что это за другое "тело", которое продолжало иметь
переживание не зависимо от того тела, которое сожгли...? Есть ли, таким
образом, тело клеточного сознания, не зависящее от жизни и "смерти" ма-
териального тела, которое мы видим -- тела ложной материи, возможно? И
является ли оно клеточным сознанием настоящего тела, в котором мы про-
должаем жить? Это вопрос еще следует прояснить, но суть в том, что как
внезапное откровение Мать вспомнила собственный переход в обратном нап-
равлении -- не из жизни в "смерть", как тот ученик, а из так называемой
смерти к жизни -- в ходе переживания в апреле 1962, когда она, как бы
находясь на пороге смерти, была унесена теми великими Пульсациями на
другую сторону сети, а затем "возвращена к жизни"... И в момент перехо-
да, как раз когда она была близка к тому, чтобы вернуться в свое тело
(которое еще не успели сжечь), она видела или восприняла нечто неопреде-
лимое и светлое, которое было подобно полному Секрету: Как! нам нужно
лишь умереть для смерти, и это все!... Умереть для смерти, то есть,
СТАТЬ НЕСПОСОБНЫМИ УМЕРЕТЬ, ПОСКОЛЬКУ СМЕРТЬ БОЛЬШЕ НЕ ИМЕЕТ КАКОЙ-ЛИБО
РЕАЛЬНОСТИ!... Это было ясно, это было... Это переполняло мощью. И также
впечатление: легко, это легко! Нет вопроса, трудно это или легко: это
спонтанно, ЕСТЕСТВЕННО, и так мило! Это "умереть для смерти" было столь
радостным, столь радостным!... Ты понимаешь, я могла сказать: да это же
ясно, как божий день! разве ты не видишь, как все просто! Именно так,
нам нужно умереть лишь для смерти, и все сделано!
Это было как быть на пороге молниеносного открытия: вот оно! Сейчас
я ухвачу это, вот оно!... Несколько секунд переживания, которые дали
впечатление, что главная часть проблемы решена. Но затем...
Но затем все исчезло -- снова попадаешь в смерть.
Это касается клеток и сознания в клетках, -- заключила Мать.
Сознания в клетках, для которого смерть не реальна, не существу-
ет... Начать осознавать смерть означает смерть. Нечто осознает смерть и
умирает -- оно умирает из-за того, что осознает ее. Потому что оно ска-
тывается в ложную позицию. Но тогда мы должны научиться забывать смерть,
живя (а не после, как тот ученик!). Тело должно научиться забывать
смерть -- в ту минуту, когда оно забывает о смерти, ее больше не сущест-
вует. В теле, как всегда, есть два уровня: клеточный уровень, для кото-
рого смерти не существует, и другой... корка. Темная периферия. Есть,
как обычно, Стена в теле между двумя типами жизни. Есть иллюзия смерти
на поверхности -- мы должны расстаться с этой иллюзией, и это все! Мы
должны умереть для смерти. Нет такой вещи, как смерть, есть лишь некая
вуаль, которая вызывает смерть. Истинная позиция, ложная позиция. И лег-
ко, это легко!... естественно. Изменение позиции, которое надо провести
в теле.
Но именно тело должно понять это.
То, что я называю пониманием, это иметь силу делать и перечеркивать
сделанное. Вот что я называю пониманием. Но тогда это будет означать си-
