Можно удивляться, как люди все еще могут жить в этом, тогда как Настоя-
щая Вещь, судьба мира, конец болезни, крушение Смерти находятся прямо
здесь, в маленькой клетке). В Разуме, сердце и глубочайшем существе мы
обладаем бессмертной жизнью, и коль скоро сознание хотя бы чуть-чуть
развито, мы можем воспринимать непрерывность жизней, более или менее
точно вспомнить прошлые обстоятельства, видеть их продолжения в этой
жизни и развертывание вечной истории; но тело просто разлагается, это
все. Ты понимаешь, мы все время говорим ободряющие слова, мол, вся про-
деланная нами работа не теряется, и что эта вся работа над клетками, на-
целенная на то, чтобы они начали осознавать высшую жизнь, не теряется --
это не верно, она совершенно утрачивается! Допустим, завтра я оставлю
свое тело; это тело обратится в прах (не сразу же, а спустя некоторое
время), так что все, что я проделала для этих клеток, будет вовсе беспо-
лезно, за исключением того, что сознание выйдет из клеток -- но оно
всегда выходит из клеток, как бы там ни было! "Поистине, это должно быть
проделано в течение жизни Работника", -- сказал я. Да, точно! Это должно
быть сделано прежде. Нечто прежде должно укорениться. И я настаивал:
"Да, именно в твоем теле, через твое тело должна быть выработана другая
форма. Ведь после смерти все кончено." Следовательно, это пустая трата.
С физической точки зрения это крайняя трата. Что касается разума и ви-
тального, это другой вопрос, это не интересно; издревле мы знаем, что их
жизни не зависят от тела. Но я говорю о теле, это то, что интересует ме-
ня, клетки тела; да, смерть есть ни что иное, как пустая трата. "Да,
трансформация должна быть проделана в течение одной жизни. Это не на
следующую жизнь, это в одной-единственной жизни. Прогресс, достигнутый
твоими клетками, не будет перенесен на другое тело -- если ты не разовь-
ешь другое тело." Что означает, -- сказала она, -- что прежде чем разло-
жится это тело, должно произойти новое творение... должно быть достигну-
то определенное клеточное качество, чтобы привнести другую форму (форма
может меняться, в действительности, она меняется все время, она никогда
не остается той же самой), но таким путем, что сохраняется сознательная
взаимосвязь между клетками. "Но это невозможно!" Это более чем возможно,
-- сказала она, смеясь, -- только следует научиться делать это!
Вот как эта "проблема" представлялась в то время. Но что касается
"Трансформации", то никто не знал о ней ничего, Мать вовсе ничего не
знала -- как вы будете пытаться стать чем-то, о чем ничего не знаете!
Что такое новое тело? Трансформация старого или нечто иное, другой вид
неизвестного? Единственный ясный факт -- перед распадом эти клетки долж-
ны создать нечто иное, если они не найдут способ не распадаться. В дейс-
твительности, в чем трудность по сути дела?... Ведь Истина, та, которая
истинна, бессмертна; умереть может лишь Ложь -- наше тело полно Лжи и
сущности гнили. Но если эти клетки истинны, совершенно истинны, чисто
светлы, как свет, который сияет из их центра, то как они могут распасть-
ся? Они не могут разложиться. Ни чуть не больше, чем может распасться
душа -- это то же самое!... Есть темная периферия, которая обволакивает
центральный свет клетки. И внезапно мы удивляемся, не является ли эта
проблема совершенно ложной, не является ли эта Материя, как мы видим ее,
ложной, ущербной, иллюзорной, темным покрытием "нечто" -- настоящего ми-
ра, настоящего тела. И вся трагедия смерти является тогда настоящей ко-
медией: вы просто поднимаете вуаль, и вы тут, вы те же самые, и мир
здесь же, он тот же самый, но теперь истинный. Нам нужно не "трансформи-
ровать" Ложь: нам надо позволить Истине засветить через нее. Нам нужно
поднять вуаль. Смерть должна исчезнуть -- то, что делает Смерть. И, воз-
можно, клеточная работа в теле Матери была нацелена не столько на то,
чтобы трансформировать нечто, как на то, чтобы растворить вуаль, которая
препятствует тому, чтобы вещи были истинными, чистыми, бессмертными --
какими они и являются. Темная периферия вокруг клеток.
Периферия Смерти.
А на глобальном масштабе?...
На самом деле мы не знаем, давайте просто следовать за явлением.
Два состояния
В действительности, Мать скорее просто следовала явлению, чем "де-
лала" что-либо -- она повторяла Мантру и шла через все боли, одну за
другой. Она "изнашивала" Боль Мира. Все зависит от способности идти че-
рез необходимые переживания, -- сказала она. Это не нечто, что вы в
действительности "делаете", это нечто, через что вы проходите -- и бла-
годаря самому факту прохождения через это, благодаря самой способности
пройти через это без отступления, вещь проделывается, автоматически. Та-
ким было долгое путешествие Матери, с нечто невозможным сформулировать,
происходящим на самом пути.
Странное состояние, тем не менее. Если в действительности некая
третья позиция обретала форму, то делалось это очень негативно. Конечно,
птица очень "негативна" для рыбы, поначалу. Вы гораздо более связаны с
рыбой, которую вы оставляете позади, чем с птицей, которой вы станови-
тесь, и, скорее всего, лишь когда рыба совершенно оставлена позади, вы
внезапно осознаете: ага, так что это птица? Полностью оставить тело, не
покидая его... трудно. Эти одиннадцать лет составляют самый поразитель-
ный парадокс, когда-либо переживавшийся человеческим видом. Парадокс Ма-
тери является нашим секретом -- нашим следующим секретом. Изменились все
обычные ритмы материального мира. Тело базировало свое ощущение доброго
здравия на определенном числе вибраций, и когда эти вибрации были, тело
чувствовало себя здоровым; когда в эти вибрации вмешивалось нечто дру-
гое, то тело чувствовало, что оно начинает заболевать или было больным,
в зависимости от интенсивности вторжения. Теперь все изменилось. Эта ба-
зисная вибрация была попросту устранена, отогнана прочь. Вибрации, на
которых основывалось его ощущение здоровья или болезни, были заменены
чем-то другим, нечто, чья природа такова, что эти старые представления о
"здоровье" и "болезни" стали бессмысленными! Но не только доброе здравие
или болезни были унесены в нечто иное (хотя для тела это важный базисный
элемент: это его дневное существование), это именно сама жизнь странным
образом изменила свой курс и вошла в нечто иное, что больше не ощущалось
как "жизнь", и все же, очевидно, не было смертью, как если бы жизнь и
смерть были другой парой сообщников с третьим... неопределимым значени-
ем. Это "неопределимое" вполне хорошо для интеллекта, который, помимо
прочего, очень даже может не суметь "определить", не умерев от этого, но
тело! Тело, которое больше не знает собственного определения... И с юмо-
ром, который никогда не оставлял ее, однажды в июне 1961 года Мать вне-
запно воскликнула: Это дошло до такой степени, что если бы я не беспоко-
илась о спокойствии других людей, то сказала бы: я не знаю, жива ли я
или мертва! Мать делала это замечание множество раз в последующие годы,
все чаще и чаще и все сильнее, как всегда. И кажется, что весь Секрет
здесь, в том нечто, что больше не является ни "жизнью", ни "смертью" --
поистине третья позиция. Потому что есть жизнь, определенная вибрация
жизни, которая полностью не зависит от... Нет, лучше сказать так: тот
способ, которым люди ощущают обычную жизнь, чувствуют, что они живы,
сокровенно связан с определенным ощущением, которое они имеют о себе,
ощущением себя и своих тел. Теперь же ты полностью уничтожаешь это ощу-
щение, этот тип ощущения, этот тип связи, который люди называют "я жив"
или "я не жив" -- это БОЛЬШЕ НЕ СУЩЕСТВУЕТ. Да, вот что полностью устра-
няется. Той ночью ["великих пульсаций" в апреле 1962] это ощущение было
устранено навсегда. Оно никогда больше не возвращалось. Это кажется не-
вообразимой вещью... И, действительно, в течение одиннадцати лет жизни
Матери было нечто совершенно "невозможное". Но это то, что они называют
"я жив". Я не могу сказать, как они "я жива" -- это совсем иное. В дейс-
твительности, просто еще один шаг, и я бы сказала, что умерла и... возв-
ратилась к жизни. И, более того, "вернулась" не к прежней жизни: верну-
лась к нечто иному. Это была некая смерть, это наверняка -- наверняка,
наверняка, наверняка -- но я не говорю это, потому что... да, ты должен
уважать здравый смысл людей! И в течение одиннадцати лет Мать никогда
ничего не говорила (и теперь я могу понять, почему Шри Ауробиндо не го-
ворил, я понимаю, и понимал это все лучше и лучше, ведь вся история аб-
солютно "невозможна"): Лучше ничего не говорить, потому что в конечном
итоге они начнут думать, не требуется ли полечить мой разум! И она зас-
меялась. Что касается меня, я немного чувствую себя так, будто бы вылуп-
ляюсь из яйца... другими словами, требуется определенный период инкуба-
ции, нет? Инкубация длилась до 1973. Что произошло в 1973, когда она ос-
тавила эту так называемую жизнь, которая больше не была жизнью, чтобы
вступить в ту мнимую смерть, которая не была смертью? Но, конечно, она
больше не была "живой" -- и не была длительное время! И, конечно же, она
не мертва! Вы умираете только из этой жизни.
Так что где же она?
И все это касается телесного сознания, вы понимаете, это не ее ра-
зум грезил о бессмертии: это ее тело жило иначе, воспринимало иначе, гу-
ляло иначе, было... в нечто ином. Что это "нечто иное"? Та другая телес-
ная, материальная вещь. Другое состояние Материи в Материи?
Как говорила Мать, вопросов хватает! И читатель не должен думать,
что я знаю Секрет, но скрываю его -- я вовсе его не знаю! Это как если
бы Мать, находясь по другую сторону вуали, хотела бы нас самих заставить
открыть его шаг за шагом; и это открытие будет прелюдией или, возможно,
началом... я не отваживаюсь сказать. В самом деле, мы увидим.
Возможно, это "Час Бога", о котором говорил Шри Ауробиндо.
Мать с запинками поясняла третью позицию: Ты должен чувствовать та-
кую грандиозную мощь, такую СВОБОДНУЮ и независимую ото всех обстоятель-
ств, всех реакций, всех событий -- и это не зависит от того, как настро-
ено тело. Нечто иное... Нечто иное. И она добавила: Есть только одна
вещь, которая зависит от тела: речь, выражение. Кто знает?... И Мать си-
дела, вглядываясь вперед себя, в будущее. Я гадаю, не было ли это "кто
знает" наблюдением за этой ручкой, пытающейся изложить Секрет Матери? А,
на сегодня достаточно! И она прервала разговор, смеясь.
Телесная жизнь, не зависящая от тела?
Но тогда что такое тело?... Разновидность Материи, которую мы не
знаем. Возможно, Материя, находящаяся в ходе развуалирования. Она мерца-
ет повсюду, вы понимаете.
Все таки я хотел больше знать об этом. Как если бы больше не было
"доброго здравия" или "болезни" (и, возможно, больше не было бы "жизни"
или "смерти"), тогда что же было, что она чувствовала?... Она шла ощупью
в это новое ощущение, которое с годами становилось все более явным, но,
определенно, совсем микроскопическим поначалу, нет "чудесных" явлений --
наше представление о чудесах совершенно неправильно; чудо микроскопичес-
кое, он в клетках. Но если маленькие клетки начинают вести себя по-дру-
гому, не по человеческой генетической программе, то это гораздо более
грандиозное чудо, чем полет в воздухе! Это действительно начало нового
вида. Есть ощущение установленной Гармонии в клетках, которая все более
и более укореняется и которая представляет правильное функционирование,
что бы это ни было: нет больше вопроса желудка, сердца, этого, того...
Есть Гармония, и есть старое смертное состояние, в котором ты чувствуешь
себя сердцем или желудком и т.п., которые очень даже могут "расстроить-
ся" или "правильно работать", как они говорят. Если вы прислушаетесь к
