можно так сказать, или микроскопическую универсальность проблемы, дейс-
твительно очень маленькое универсальное ничто: Все материальное творение
опутано паутиной -- паутиной, которую можно было бы назвать катастрофи-
ческой -- дурной воли. Иначе говоря, некая сеть. [В первый раз Мать ис-
пользовала это слово восемью годами раньше.] Да, пораженческая сеть --
пораженческая, катастрофическая -- в которой все, что ты пытаешься сде-
лать, проваливается, которая содержит любой возможный несчастный случай
и дурную волю. Это как сеть. И тело учится выбираться из нее. Это как бы
смешано с Силой материализации и выражения, нечто, что смешивается с ма-
териальным творением. И тело учится освобождаться от этого. Но это очень
трудно, очень трудно. Это причина болезни, причина несчастных случаев --
это причина всех разрушительных вещей. И эта сеть там все время, все
время, опутывая всю землю таким вот образом.
Маленькая глупая и смертная шелуха, опутывающая всю землю. Темная
эпидерма, которая отделяет материальный уровень (что мы знаем и называем
"Материей") от клеточного уровня.
И, наконец, какую это среду мы называем "Материей"?
Может ли одно тело уничтожить сеть для всего тела земли -- и воз-
можно ли это без коллективной травмы?
Иллюзионизм наоборот
До 1968 года Мать переживала странный период, в котором она брела
наощупь между двумя мирами в поисках нового вида или нового типа, со
всеми головокружениями, которые следуют из того, что оставлен "твердый"
мир ради нового мира, чьи законы она еще не очень хорошо знала. Но что
мы называем "твердостью", если не кристаллизованную привычку? Для рыбы
вода совершенно тверда. Мир есть ни что иное, как громадная привычка.
Следовательно, будет точнее говорить об изменении среды. Вы не изобрета-
ете среду: она есть и была извечно. Это вечная среда, в которой мы живем
с разными привычками, водными или земляными, но та вода и та почва --
это просто различные способы касания и видения при помощи определенного
сознания, которое все продолжает расти, и по мере своего роста прорыва-
ется через границы своей теперешней среды и постепенно начинает касать-
ся, видеть и жить другим образом. Это всегда более чистое или более то-
тальное открытие вечной Среды: законы -- это временные маленькие косты-
ли, привычки в пути. Именно постепенное открытие великого Закона расс-
тавляет вдоль пути все маленькие законы. Эволюция -- это сознательное
открытие великой Среды и великого Закона: тысячи и миллионы маленьких
составных частей, каждая из которых открывает чудо великого Всего, кото-
рым они являются. Человек -- это индивидуализированный переход от вели-
кой тотальности, не осознающей себя, лишенной само-рефлексии, можно было
бы сказать, как птицы и все маленькие создания, к великой тотальности,
сознающей свою множественность в единстве: возвращение к великой Естест-
венности мира, от которой человек отрезал себя, чтобы развить это ма-
ленькое рефлексирующее или рефлективное приспособление. Это болезненный
экран -- наш великий "космический несчастный случай" или так называемое
падение из земного рая. Но земной рай как раз здесь; нам не нужны небе-
са, нам требуется лишь снова найти великое Сознание, истинную Среду, то-
тальный Закон. Нам нужно снова найти, чем мы являемся. Наша великая боль
-- это не быть тем, чем мы являемся, нет ничего другого. Тогда все ма-
ленькие кристаллизированные привычки исчезнут в великом, счастливом Рит-
ме, непосредственном Знании, Мощи стать тем, что мы видим. Это великий
переход от искаженного сознания в искаженной индивидуальной среде к Пря-
мому Сознанию, Точному Сознанию, Истине-Сознанию, которое мы можем наз-
вать Божественным или Господом или всем, чем пожелаем -- важно отведать
ее.
Действительно, это можно попробовать: Было так, как если бы я была
погружена в ванну Всевышней Любви. [Для тела это подобно ванне, это не
сентимент.] И это некая гомогенная и недвижимая вибрирующая масса, с
бесподобной интенсивностью вибрации, которая может транслироваться как
теплый, золотой свет. И это одновременно повсюду, везде одинаково, без
изменения или чередования высокого и низкого, с неварьирующейся интен-
сивностью ощущения. И это "нечто" есть как абсолютная недвижимость, так
и абсолютная вибрационная интенсивность. И Это... любит. Нет "Господа" и
"вещей"; нет "субъекта" и "объекта". И То любит. Как описать, чем То яв-
ляется?... Это невозможно. Оно любит везде и все, все время, в одно и то
же время. Раз уж ты пережил То, то бесповоротно осознаешь, что все цели-
ком и полностью зависит от индивидуального восприятия, а индивидуальное
восприятие, в свою очередь, зависит от недостатка, инерции, непонимания,
неспособности клеток схватить и удержать Вибрацию, другими словами, от
того, что человек называет своим "характером" и что вытекает из его жи-
вотной эволюции. Но Он, Он здесь; Он здесь, здесь! Он постоянно -- Он
ЕСТЬ постоянство. Постоянство, которое искал Будда, находится здесь.
Будда заявлял, что его нужно искать в Нирване -- но оно здесь, в Любви.
Это здесь, здесь, здесь -- прямо здесь. Но сами вещи не могут почувство-
вать больше, чем они могут выдержать. Это завтрашний или послезавтрашний
мир. Неизменное великолепие... Не знаю, сменится ли этот мир (я говорю
не просто о земле, а о теперешней вселенной), сменится ли этот мир дру-
гим, или будет длится тот же самый, или же... но То, о чем я говорю и
что я называю Любовью, является Мастером этого мира. В тот день, когда
земля (потому что нам было обещано, и это не пустое обещание), когда
земля проявит То, настанет великолепие... Довольно странно: витальный
мир потрясающе пышный, ментальный мир обладает своим блеском, мир богов
(это реальные существа, которых я хорошо знаю) действительно очень прек-
расен; но, представь себе, с тех пор, как я имела этот Контакт, все то
кажется пустым -- кажется пустым и... утратившим нечто существенное. И
эта сущностная вещь заложена в принципе земли, здесь.
Это переживание тела, клеток.
Кого обезьяны называют "Богом"? Вероятно, молнию, гром... нечто
очень естественное и материальное. То, что мы называем "Богом", возмож-
но, еще более естественное и материальное -- и менее глупое -- чем вооб-
ражает наш Ментальный Век. О Аристофаны вселенной,... - сказал Шри Ауро-
биндо.
Но переход к великому Сознанию, к истинной и тотальной Среде, дейс-
твительно является "неожиданным" для животного тела, которое видит, как
крошатся его старые привычки, и которое время от времени вступает в со-
вершенно незаконное Чудо: это не философия, вы понимаете, это физиоло-
гия. Только не всегда легко учить другую физиологию. Мать учила физиоло-
гию нового вида, но она учила его "наоборот", так сказать: не то, чем на
самом деле являешься, а чем становишься, утратив свои старые привычки.
Вероятно, лишь в конце, когда будут утрачены все привычки, мы скажем: О,
так вот что это такое! Когда не останется ничего, кроме Того. Одним сло-
вом, она шаг за шагом раскрывала иллюзорную ложь (или временную истину)
старых привычек человеческой среды; она расставалась со всеми законами.
Интересненький предмет для учеников Ньютона, Лавуазье, Клода-Бернарда,
Нильса Бора и всех остальных, кто систематизировал весь наш священный
или проклятый багаж трюков. У меня очень сильное чувство, что нам пред-
лагается выучить нечто. Это очень сильно. И я не знаю, что это. Это неч-
то подобное... тайне функционирования. Мне всегда показывается, через
маленькие происшествия наподобие этого, что та процедура, которую мы
постигает или понимаем или выучили, ложна, она не соответствует реаль-
ности, и нам предлагается найти, открыть -- но открыть В ЖИЗНИ -- истин-
ный процесс Манифестации (*) (* Шри Ауробиндо и Мать предпочитали ис-
пользовать слово "манифестация" вместо "творение". Это не нечто фиксиро-
ванное, выдвинутое неким божественным властелином, а "нечто", что нахо-
дится здесь и все больше и больше проявляется.), все "как" и "почему". И
в этом состоянии сознания я постоянно пребываю. Как если бы я проталки-
валась и проталкивалась...
Действительно, она пробивалась через стену тюрьмы или ячейки сети,
и всякий раз эта сеть или тюрьма немного уступала, казалось, как если бы
все легальные или, по крайней мере, разумные законы, улетучивались --
микроскопическое испарение, маленькая щепотка "чуда". Так что вопрос
становился очень точным: что такое "Материя", в конце концов? Ведь на
самом деле мы вообще не знаем, чем является Материя, потому что мы пол-
ностью погружены в нее, телом и душой. Рыба ничего не может понять отно-
сительно своей воды, кроме того, что в ней хорошо плавать. Но здесь это
еще более радикально, поскольку это не как рыба, выходящая из одной фор-
мы Материи, чтобы войти в другую, даже летающую, форму Материи, это...
нечто иное. Да, другая Среда, которая, можно сказать, является настоящей
составляющей всех возможных форм Материи, и для которой то, что мы име-
нуем "Материей", несомненно, нечто иное; и все же эта Среда материальна:
в конце концов, у Матери было такое же тело, как и у всех других, она же
не была чистым духом! И именно это материальное тело начало по-другому
воспринимать свою материальность. Внезапно, или постепенно, она открыва-
ла некий иллюзионизм, который не был Буддистским: он был клеточным. То,
что другие открывали на вершине сознания, оставляя вселенную в ее пе-
чальной иллюзии или в "юдоли слез", она открывала в своем теле -- но с
лежащей в основании экстраординарной Реальностью, мы могли бы сказать, с
совершенно другой разновидностью "Материи". И это не было нечто "под"
или "позади" нашей материальной иллюзии; нет, это внутри, в самом центре
"иллюзии", это та же самая вещь, та же Материя, но другая. Как если бы
все виделось и проживалось с ложными глазами и неправильными чувствами.
Наложение лжи на настоящий факт, -- сказала она. То, что мы видим, не
является ЭТОЙ вещью: это лишь отражение, образ, искаженный в нашем соз-
нании. Но вещь СУЩЕСТВУЕТ САМА ПО СЕБЕ, отдельно от нашей рефлексии; и в
своей настоящей природе она не имеет того характера, который мы ей при-
писываем.
Это странно: некий конкретный иллюзионизм -- иллюзионизм наоборот.
Когда исчезает мираж в пустыне, человек, умирающий от жажды, видит, как
растворяется в песках его золотой город: не было города. Здесь же мираж
исчезает и остается город! Именно мираж мешал нам видеть прекрасный зо-
лотой город.
Так что вот мы где, в пустыне, в поисках настоящего города людей --
ища, возможно, нашу истинную реальность.
Чтобы начать прикасаться к другой вещи, надо иметь большую жажду в
другой вещи. Следует проталкиваться, пробиваться через ячейки сети.
Тонкая мембрана лжи, которую следует сбросить.
И явится настоящее функционирование мира.
Вертикальное время
Трудно сказать, какие из тех тысяч переживаний или воздействий
действительно значимы, потому что все они имеют значение для нечто, что
мы не знаем. Адженда -- это проверяемые лабораторные записи, и я думаю о
тех металлургах, которые выкидывали в лабораторный двор свои бесполезные
образцы, пока однажды, посреди груды ржавеющего металла один из низ не
заметил сверкающий образец, без следа ржавчины: это была нержавеющая
сталь. Все наши настоящие открытия случайны, смею это сказать, потому
что мы не знаем, что следует открыть. Я молюсь Матери, что она не позво-
лит нам выбросить Эльдорадо за борт, подумав, что это еще один кусок
бесполезного леса. И, в самом деле, Мать делала в чем-то аналогичное
открытие: она открывала неоткрытие, как всегда.
Нечто еще неуловимое проскользнуло в нее вместе с тем изменением
времени или состоянием "массивной недвижимости", которое, как казалось,
