что умирает; но если все маленькие уголки начинают трансформироваться
вместе, тогда это выглядит так, как если бы вы подвергались радикальной
смерти. И что для маленького уголка, который летает, который начинает
летать, что для него означает то "ползучее" состояние на другой стороне,
состояние умирающее, темное и жесткое? И, более того, все это проживает-
ся вместе, одновременно, в том же самом теле. Странно... Переживание
происходило на всех уровнях тела и в каждой детали, как если бы органы
или функции брались одно за другим, с них полностью бы стиралась их ста-
рая природа, и они бы снабжались другой, ужасающей способностью (ужасаю-
щей для органа, который подвергается этой маленькой операции). "Другая
вещь" всегда ужасна для старой вещи -- это ужасное чудо! И Мать говорила
столь часто, все более и более часто: Не знаю, блаженство это или мука;
есть моменты, когда хочется завопить, и в то же время я говорю себе: А!
Вот что такое блаженство!... Я больше ничего не говорю, потому что они
подумают, что я сошла с ума.
Среди множества переживаний, которые будут продолжать множиться и
становиться хуже, как обычно, мы можем упомянуть то, которое произошло в
раннем 1968 (уже). Мать заметила вечный Факт тотального Сознания, без
разделения, и нашего маленького индивидуального сознания, которое фраг-
ментирует, разделяет, отделяет, ставит все вне своей тюрьмы -- ведь, по
сути, весь наш переход от гусеницы к бабочке является лишь переходом от
отделенного сознания к тотальному сознанию, что, естественно, должно
иметь свои физиологические последствия и, возможно, в конечном итоге,
вызвать изменение формы. Кажется, что вселенная была создана для того,
чтобы реализовать этот парадокс сознания Целого, живущего (не только
воспринимаемого, но и живущего) в каждой части, в каждом элементе, сос-
тавляющем Целое... И именно этот парадокс тело Матери воспроизводило фи-
зиологически. Так, -- продолжала она, -- образование этих элементов на-
чалось с Разделения, и именно это Разделение породило деление между тем,
что мы называем "добром" и "злом", черным и белым, ночью и днем... но с
сенсорной точки зрения, в наиболее материальной области, можно сказать,
что это боль против Ананды [блаженства], эта тенденция имеет два полюса:
приятной или хорошей вещи, неприятной или плохой вещи. И как только ты
хочешь вернуться к Истоку, эти две вещи стремятся снова стать одним. И
есть совершенное равновесие, то есть, невозможно больше деление, и одно
не влияет на другое -- эти две вещи поистине становятся одним -- вот где
следует искать известное Совершенство, которое мы пытаемся обрести... И
это в точности ошибка разума -- хотеть выбрать одну вещь и отбросить
другую: все должно быть вместе -- что мы называем правильным, что мы на-
зываем неправильным, что мы называем добром, что мы называем злом, что
кажется приемлемым и что кажется неприемлемым, все это должно быть вмес-
те. Отвергать одно и принимать другое -- это по-детски. Это неведение. И
все ментальные трансляции, такие как представление об извечном Зле, рож-
дающее идею ада, или представление об извечном Добре... все это крайне и
совершенно по-детски. И именно здесь метафизика встречается с физиологи-
ей, а парадокс вселенной -- с парадоксом тела Матери: Все это слишком
по-философски на мой вкус, это недостаточно конкретно, но переживание
этим утром было конкретным, и оно было конкретным из-за того, что было
вызывано крайне конкретными ощущениями в теле; это было переживание при-
сутствия этой постоянной (кажущейся) дуальности или противоречия (не
только противоречия, но и отрицания) между двумя вещами, которые можно
взять в качестве символов: боль и Ананда. И истинное состояние (которое,
кажется, невозможно сформулировать в словах в данный момент, но которое
проживается и чувствуется): тотальность, содержащая все, но вместо того,
чтобы содержать все как элементы, противоположные друг другу, это Гармо-
ния и равновесие целого. И когда это равновесие реализуется в творении,
творение сможет продолжать прогрессировать без каких-либо "ломок". Дру-
гими словами, без смерти, мы готовы сказать,... но здесь мы снова попа-
даем в ловушку ментальности, разводящей вещи к противоположным полюсам,
поскольку вот что Мать добавила: Эти последние несколько дней, с повто-
рениями (методологическим образом, организованным абсолютной Организаци-
ей, далеко превосходящей все, что мы только можем о ней помыслить), было
состояние, которое ведет к нарушению равновесия, то есть, к разложению
формы, что мы обычно называем "смертью" (и это состояние переживалось до
крайнего предела, как демонстрация), и в то же время было состояние (не
восприятие, а состояние), которое препятствует этому нарушению равнове-
сия и позволяет идти нерушимому прогрессу. И в сознании тела это дает
одновременное восприятие (по большей части одновременное) того, что мож-
но было бы назвать крайним страданием разложения и крайней Анандой
единства -- эти две вещи одновременно. Так что, выражаясь обычными сло-
вами, крайняя хрупкость (больше чем хрупкость) формы и вечность формы...
Состояние смерти и состояние жизни, одновременно.
Затем Мать добавила следующее, что, определенно, совершенно порази-
тельно на физиологическом уровне: И это не только единение, а сплавле-
ние, отождествление этих двух состояний является Истиной. Именно едине-
ние обоих состояний ведет к истинному сознанию ("единение" все еще под-
разумевает ощущение деления), отождествление этих двух состояний ведет к
истинному сознанию. Сплавление "жизни" и "смерти"... Третье состояние...
нечто. На границе между "жизнью" и "смертью", на переднем крае предель-
ного страдания разложения нечто иное обретает форму, что кажется продук-
том сплавления этих двух вещей.
И затем, -- продолжала она, -- у тебя есть ощущение, что то созна-
ние является всевышней Мощью. Ты понимаешь, Мощь ограничивается проти-
востояниями и отрицаниями (наиболее сильная мощь -- та, которая преобла-
дает, но она полностью несовершенна). Но существует всемогущая Мощь, ко-
торая формируется сплавлением этих двух. Это абсолютная Мощь. И если бы
ТО было физически реализовано... вероятно, это был бы конец проблемы.
Больше не победа жизни над смертью, а трансмутация жизни и смерти в
третье состояние, прямо здесь, на агонизирующей границе между двумя ми-
рами, на клеточном пороге, который кажется мостом между "жизнью" и
"смертью". Сердце Парадокса. Место третьего состояния. И нам становится
все яснее, что Мать подразумевала под "Не знаю, жива я или мертва... Не
знаю, блаженство это или мука."
Кислород открытого воздуха мучителен для рыбы.
Некое парадоксальное состояние. Или, скорее, ЭТО парадоксальное
состояние.
Состояние амфибии.
Переход к летающему виду, который заключается на самом деле не в
отращивании новых крыльев, а в преобразовании смерти в новый способ жиз-
ни -- жизни без барьеров между этой и той стороной. Потому что смерть и
жизнь одновременны... и они -- нечто другое. Нет больше сторон. Целое
течет неразделенным.
Возможно, это место настоящей Материи.
Урок чуда
Это парадоксальное состояние без барьера медленно обретало форму в
течение ряда лет; требуется долгое время, чтобы достичь этого клеточного
порога: надо вычистить слой за слоем, отложившихся в ходе эволюции, все
остатки животного, растительного и минерального царств -- несметную при-
вычку, составленную из миллиона привычек, которые образуют наш "естест-
венный" способ бытия. И все это составляет вуаль, сеть: темная запись на
поверхности клеток, которая продолжает и продолжает повторяться -- некое
"намагничивание" клеток, во многом подобное нашим магнитным пленкам. Вы-
ражаясь негативно, мы могли бы сказать, что мы должны стереть эту за-
пись, но скорее это некая позитивная прозрачность убирает записанную
привычку. Есть агрегаты, маленькие группы клеток, которые сохранили от-
печаток, отпечатки, которые они получили; есть маленькие потайные уголки
-- множество темных маленьких мест; и затем внезапно разворачивается па-
мять обстоятельств, частных случаев и чувств и ощущений, которые создали
этот отпечаток: это видится в новом Свете, чтобы быть очищенным. И за-
тем... да, ты много путешествуешь таким вот образом. Ты путешествуешь по
грандиозному миру, ты понимаешь. И это не прошлые вещи, они... это гран-
диозное Настоящее, в котором ты путешествуешь. Вся предыстория и история
прямо здесь, непосредственно, без "вчера". Есть целая память, которая
должна исчезнуть, грандиозная память -- в действительности, все "естест-
венное" функционирование должно исчезнуть. А в чем должна заключаться
эта операция, в конечном итоге? Это необъятная передача мощности, как
сказала Мать, переход от маленького индивидуального сознания, которое
провело бороздку за бороздкой и медленно захлопнуло себя в той или иной
тюрьме, "намагнитило" эти и другие клетки, загипнотизировало и заперло
свою субстанцию в неком функционировании, которое сделало некий смысл,
свой смысл, к великому неделенному и тотальному Сознанию, для которого
каждая "секунда" является новым творением без какого-либо последствия,
без какой-либо памяти, можно было бы сказать: пульсацией. Фантастичес-
кая, тотальная Пульсация, которая непогрешимо и точно и автоматически
организует каждое из своих "мгновений": она есть и она совершенна. Это
совершенно новый способ бытия на земле. Другое время, другой ритм, дру-
гое функционирование. Пластичность, в точности противоположная нашей
фиксированности, потому что для нас зафиксироваться означает быть; и нет
стены, мы чувствуем это просто как эфемерное ничто. И это составляет
смерть, необходимость смерти -- разбить на куски эту корку, чтобы про-
должать прогрессировать. Мы ведем окаменелую жизнь, мы окаменели прямо с
колыбели. Обучение сознания клеток означает научить их выбирать божест-
венное Сознание, божественное Присутствие, божественную Мощь (все это
без слов), "нечто"... Это выбор каждой секунды между правлением старых
законов Природы и правлением Всевышнего Сознания. Правление открытого
воздуха против правления аквариума, можно было бы сказать.
"Выбор"; легче сказать, чем сделать это, ведь как это транслировать
на уровень клеток? Глядя со своих высот, разум может держаться, но за-
пись все равно продолжается внизу. Есть лишь один способ научить клетки:
полностью их дезорганизовать -- то Сознание, которое мы называем супра-
ментальным, является потрясающим дезорганизатором, на каждом уровне: оно
расстраивает все. Не щадится ни одна из тюрем, будь то моральная, духов-
ная, национальная или клеточная. И, в конечном итоге, есть лишь одна
тюрьма, как раз та, которую медленно уничтожала Мать -- когда рухнет
эта, обрушатся и все остальные; наше "нагромождение" политических или
религиозных историй цепляется за простую маленькую блокированную клетку.
Так что это Сознание начинает с того, что набрасывает одну хорошую бо-
лезнь, или несколько, на это тело, чтобы научить его функционировать
по-другому (то же самое оно делает с нациями), и это продолжается до тех
пор, пока вы не поймете. Это "болезнь трансформации", - говорила Мать.
Мать имела их добрую полдюжины каждый день. Наиболее трудно то, что сама
ткань тела сплетена из Неведения, так что всякий раз, когда Сила, Свет и
Мощь стремятся проникнуть где-то, то сначала должно быть удалено это Не-
ведение [или старый способ дыхания, можно было бы сказать]. И то же са-
мое переживание происходит всякий раз, вплоть до каждой детали. Это не-
кое отрицание из-за невежественной глупости (не из-за дурной воли, нет
дурной воли), это инертная и невежественная глупость, которая отрицает
возможность божественной Мощи [или открытого воздуха], и всякий раз
