замки можете оставить себе, но отдайте, чума на ваши головы, лютню, лошадь
Пегаса, сто сорок талеров и восемьдесят геллеров, плащ, подбитый енотами,
перстень...
_ Заткнись! _ крикнул Геральт, расталкивая лошадью обманутую и неохотно
расступающуюся толпу. _ Заткнись, слезай и иди сюда, болван! Цири, тарань
ему дорогу! Лютик! Ты слышишь, что я тебе говорю?
_ Геральт? Ты?
_ Не спрашивай, а слезай поскорее! Ко мне! Прыгай на лошадь!
Они продрались сквозь толчею, галопом помчались по узкой улочке. Цири
впереди, за ней Геральт и Лютик на Плотве.
_ К чему такая спешка? _ проговорил бард из-за спины ведьмака. _ Никто
нам не угрожает. Никто не гонится.
_ Пока что. Твоя княгиня обожает менять свое отношение и как бы попутно
отменять то, что решила раньше. Согласись, ты знал о помиловании?
_ Не знал, _ проворчал Лютик. _ Но, признаюсь, рассчитывал на него.
Ласочка любвеобильна, и у нее доброе сердечко.
_ Заткнись ты со своей Ласочкой, черт побери. Ты только что чудом
выкрутился от обвинения в оскорблении величества, а теперь хочешь подпасть
под статью рецидив?
Трубадур замолчал. Цири остановила Кэльпи, подождала их. Когда
поравнялись, она взглянула на Лютика и вытерла слезы.
_ Эх ты... _ сказала она. _ Ты... Панкрац...
_ В путь, _ поторопил ведьмак. _ Покинем этот город и пределы
прелестного княжества. Пока еще можем.
Почти на самой границе Туссента, в том месте, откуда уже была видна гора
Горгона, их догнал княжеский гонец. Он тянул за собой оседланного Пегаса,
вез лютню, плащ и перстень Лютика. Вопрос о ста сорока талерах и
восьмидесяти геллерах он пропустил мимо ушей. Просьбу барда передать
княгине поцелуй выслушал не моргнув глазом.
Они поехали вверх по течению Сансретуры, теперь уже малюсенькой и юркой
струйки. Обошли стороной Бельхавен.
На ночлег остановились в долине Неви. В том месте, которое помнили и
ведьмак, и бард.
Лютик держался долго и вопросов не задавал. Но в конце концов пришлось
рассказать ему обо всем. И присоединиться к его молчанию. К
отвратительной, гноящейся как язва тишине, наступившей после рассказа.
В полдень следующего дня они были на стоках, под Ридбруном. Вокруг стоял
мир, лад и порядок. Люди были доверчивы и работящи. Чувствовалась
безопасность.
Повсюду стояли тяжелые от висельников шибеницы. Они обошли стороной
cnpnd, направляясь к Доль Ангре.
_ Лютик! _ Только теперь Геральт заметил то, что должен был заметить уже
давно. _ А твоя бесценная туба? Твои полвека поэзии? У гонца их не было.
Они остались в Туссенте?
_ Остались, _ равнодушно поддакнул бард. _ В гардеробе Ласочки, под
кучей платьев, трусов и корсетов. И пусть себе там остаются на веки веков.
Аминь.
_ Объясни.
_ А чего тут объяснить? В Туссенте у меня было достаточно времени, чтобы
внимательно прочесть все, что я написал.
_ И что?
_ Напишу еще раз. Заново.
_ Понимаю, _ кивнул Геральт. _ Короче говоря, ты оказался таким же
никудышным писателем, как и фаворитом. А говоря обиднее: к чему бы ты ни
прикоснулся, испоганишь. Но если свои Полвека ты еще имеешь возможность
исправить, то с княгиней Анарьеттой у тебя такие же шансы вновь стать
возлюбленным, как у дерьма снова сделаться хлебом. К примеру. Тьфу!
Любовник, которого с позором изгнали. Да-да, нечего гримасничать. Быть
князем-консортом в Туссенте не тебе писано, Лютик.
_ Еще посмотрим.
_ На меня не рассчитывай. Я на это смотреть не намерен.
_ А никто тебя и не просит. Однако скажу, что у Ласочки доброе и
всепрощающее сердечко. Правда, ее малость занесло, когда она прихватила
меня с юной баронессочкой Никвой... Но теперь уже наверняка охолонула.
Поняла, что мужчина не создан для моногамии. Простила меня и наверняка
ждет...
_ Ты безнадежно глуп, _ отметил Геральт, а Цири энергичным кивком
подтвердила, что думает точно так же.
_ Не стану я с вами спорить, _ надулся Лютик. _ Тем более что дело это
интимное. Повторяю еще раз: Ласочка меня простит. Напишу соответствующую
балладу либо сонет, перешлю ей, а она...
_ Смилостивься, Лютик.
_ А и верно, чего с вами болтать. Поехали дальше! Гони, Пегас! Мчись,
летун быстроногий!
Они ехали. Стоял май.
_ Из-за тебя, _ укоризненно сказал ведьмак, _ из-за тебя, любовник
отлученный, мне тоже пришлось бежать из Туссента, словно какому-то
изгнаннику или преследуемому. Я даже не успел увидеться с...
_ С Фрингильей Виго? И не увиделся бы. Она вскоре после вашего отъезда,
еще в январе, отбыла в неизвестном направлении. Попросту исчезла.
_ Не ее я имел в виду, _ кашлянул Геральт, видя, как Цири с интересом
прислушивается. _ Я хотел встретиться с Рейнартом. Познакомить его с
Цири...
Лютик уставился в гриву Пегаса.
_ Рейнарт де Буа-Фресне, _ пробормотал он, _ где-то в конце февраля
погиб в стычке с партизанами на перевале Сервантеса, в районе сторожевой
башни Ведетта. Анарьетта посмертно почтила его орденом...
_ Заткнись, Лютик.
Лютик заткнулся, на удивление послушный.
Май длился, разгорался. С лугов сбежала яркая желтизна осота,
сменившаяся пышной, немного припыленной и летучей белизной одуванчиков.
Было зелено и очень тепло. Воздух, когда его не освежала краткая буря,
был плотным, жарким и липким, как крупник22.
Двадцать шестого мая пересекли Яругу по новенькому, беленькому пахнущему
смолой мосту. Остатки старого моста, черные, закопченные и обугленные
балки, виднелись в воде и на берегу.
Цири сделалась неспокойной.
Геральт знал. Знал ее намерения, знал о планах, о договоренности с
Йеннифэр. Он был готов. И все-таки мысль о расставании болезненно уколола
его. Будто там, в груди, внутри, за ребрами, дремал и неожиданно проснулся
маленький вредный скорпион.
За руинами сожженной корчмы, на развилке дорог за деревней Укропня стоял
W возрастом, пожалуй, за сто лет _ раскидистый черешневый дуб, сейчас,
весной, усыпанный маленькими паучками цветов. Население всей округи, даже
далекой Спалли, привыкло использовать огромные и достаточно низко
расположенные ветви дуба, чтобы вешать на них досочки и таблички, содер
жащие различную информацию. По этой причине дуб, выполняющий для людей
роль связующего звена, именовался Дубом Познания Добра и Зла.
_ Цири, начни с той стороны, _ скомандовал Геральт, слезая с лошади, _ а
ты. Лютик, посмотри с той.
Развешанные на ветках досочки колебались на ветру, сталкивались, словно
колотушки.
В основном здесь сообщалось об обычных после войны поисках пропавших
родных. Много было объявлений типа ВЕРНИСЬ, Я ВСЕ ПРОЩУ, немало
извещений об эротическом массаже и подобного рода услугах в окрестных
селах и городках, много объявлений и торговых реклам. Была любовная пе
реписка, были доносы и анонимные заявления, подписанные доброжелателями.
Попадались также досочки, содержащие философские взгляды их авторов _ в
основном кретинско-бессмысленные либо омерзительно непристойные.
_ О! _ воскликнул Лютик. _ Замку Растбург срочно требуется ведьмак.
Оплата высокая, ночлег по высшему классу и экстраординарный стол
гарантируются. Воспользуешься, Геральт?
_ Ни в коем случае.
Сообщение, которое они искали, нашла Цири.
И тут же сказала ведьмаку то, чего он ожидал уже давно.
_ Я еду в Венгерберг, Геральт, _ повторила она. _ Не хмурься. Ты же
знаешь, я должна. Она ждет меня там.
_ Знаю.
_ Ты едешь в Ривию, на встречу, из которой все время делаешь секрет.
_ Сюрприз, _ поправил он. _ Сюрприз, а не секрет.
_ Ладно, пусть будет сюрприз. А я покончу в Венгерберге со всем, что
полагается, заберу Йеннифэр, и мы будем в Ривии через шесть дней. И
незачем прощаться. Не навек расстаемся. Всего на шесть дней. До свидания!
_ До свидания, Цири.
_ Ривия, через шесть дней, _ повторила она еще раз, заворачивая Кэльпи.
И сразу пошла галопом. Скрылась очень быстро, а Геральт почувствовал,
как какая-то страшная, холодная, костистая лапа стискивает ему желудок.
_ Шесть дней, _ задумчиво повторил Лютик. _ Отсюда до Венгерберга и
обратно до Ривии... В сумме почти двести пятьдесят миль... Это невозможно,
Геральт. Конечно, на той адской кобыле, на которой девочка может двигаться
со скоростью курьера в три раза быстрее нас, теоретически _ только
теоретически _ можно за шесть дней покрыть такое расстояние. Но даже ее
дьявольской кобыле необходимо отдыхать. Да и на таинственное дело, которое
Цири собирается завершить, тоже ведь уйдет какое-то время. Стало быть,
невыполнимо...
_ Для Цири, _ сжал губы Геральт, _ нет вещей невыполнимых.
_ Неужто...
_ Она далеко не та девочка, которую ты знал, _ оборвал Геральт. _ Не та.
Лютик долго молчал.
_ У меня странное ощущение...
_ Замолчи. Не говори ничего. Очень тебя прошу.
Май кончился. Близилось новолуние, луна шла на ущерб и была уже совсем
тоненькой. Они ехали к маячившим на горизонте горам.
Ландшафт был типично послевоенный. Посреди полей то тут, то там
вздымались могильные холмики и курганы, в буйной весенней зелени белели
черепа и скелеты. На придорожных деревьях болтались повешенные, на
дорогах, в ожидании голодной смерти, сидели нищие. У леса, в ожидании,
когда нищие ослабеют, сидели волки.
Отстраивались деревни и поселки, от которых остались лишь закопченные
трубы печей, стучали молотки, визжали пилы. Неподалеку от развалин бабы
дырявили сожженную землю мотыгами. Некоторые, спотыкаясь, тянули бороны и
плуги, а холщовые шлеи врезались им в исхудавшие плечи. В бороздах дети
охотились на личинок и дождевых червей.
_ У меня неясное ощущение, _ сказал Лютик, _ что здесь что-то не так,
wecn-то недостает... Тебе не кажется, Геральт?
_ А?
_ Что-то здесь ненормально.
_ Все здесь ненормально, Лютик. Все.
Ночью, теплой, черной и безветренной, освещенной далекими вспышками
молний и заполненной неспокойным ворчанием громов, отдыхающие после дня
езды Геральт и Лютик увидели, как горизонт на западе расцветился красным
заревом пожара. Это было недалеко, поднявшийся ветер принес запах гари и
дыма. Принес он и обрывки звуков. Они слышали _ хоть и не желали слушать _
крики убиваемых, вой женщин, наглый и торжествующий рев банды.
Лютик молчал, то и дело тревожно косился на Геральта.
Но ведьмак даже не дрогнул, даже не повернул головы. А лицо у него было
как из латуни.
Утром двинулись дальше. На поднимающиеся над лесом струйки дыма даже не
смотрели.
А потом столкнулись с колонной поселенцев.
Они шли длинной колонной. Медленно. Несли маленькие узелки.
Шли в полной тишине. Мужчины, юноши, женщины, дети. Шли без вздохов, без
плача, без слова жалобы. Без криков, без отчаянных рыданий.
Крик и отчаяние стояли у них в глазах. Пустых глазах обездоленных людей.
Ограбленных, избитых, изгнанных.
_ Кто это? _ На Лютика не подействовала враждебность в глазах
сопровождавшего колонну офицера. _ Кого вы гоните?
_ Нильфгаардцев, _ ответил с высоты седла поднаместник23, румяный
парнишка, встретивший самое большее восемнадцать весен. _ Нильфгаардских
поселенцев, приползли, понимаешь, на нашу землю словно тараканы. Вот мы их
будто тараканов и выметаем. Так решено в Цинтре, и так записано в мирном
договоре.
Он наклонился, сплюнул.
_ А я, _ продолжал, вызывающе глядя на Лютика и ведьмака, _ будь в моей
власти, их отсюда живьем бы не выпустил, подлецов.
_ А я, _ протяжно бросил седоусый унтер-офицер, кинув на своего
командира взгляд, явно лишенный почтения, _ будь это в моей власти,
оставил бы я их в покое на их фермах. Не стал бы изгонять из страны
хороших кхметов. Радовался бы, что сельское хозяйство у них процветает. И
есть, что в рот положить.
