Мама! Мамочка!
***
- Способна ли ты прощать? - Я уже давно простила. - Насытившись
первой местью?
- Да.
- Ты сожалеешь? - Нет.
***
Боль. Чудовищная боль истязаемых рук и пальцев. - Да, я виновна! Ты
это хотела услышать? Признание и раскаяние? Ты хотела увидеть, как
Йеннифэр из Венгерберга кается и бьет себя в грудь? Нет, такого
удовольствия я тебе не доставлю. Вину признаю и жду кары. Но моего
раскаяния ты не дождешься! Боль доходит до предела.
- Ты перечисляешь мне преданных, обманутых, использованных, ты
обвиняешь меня от имени тех, кто умер от моей ли руки, или из-за меня
покончивших с собой? То, что когда-то я подняла руку на самое себя?
Значит, были основания! И я не жалею ни о чем! Даже если б могла
повернуть время вспять... Я не жалею ни о чем. На ее плечо опустился
сокол.
Башня Ласточки.
Башня Ласточки.
Спеши к Башне Ласточки. Доченька.
Поет петух Камби.
Цири мчится галопом на вороной кобыле, пепельные волосы разметал
ветер. С лица льется и брызжет кровь, яркая, живая... Вороная кобыла
взвивается птицей, гладко перемахивает над воротами. Цири качается в
седле, но не падает...
Цири среди ночи, в каменисто-песчаной пустыне, с поднятой рукой, из
руки вырывается светящийся шар... Единорог, разгребающий копытом
щебень... Много единорогов... Огонь... Огонь...
Геральт на мосту. В битве. В огне. Пламя отражается в острие меча.
Фрингилья Виго, ее зеленые глаза широко раскрыты от удовольствия, ее
темная стриженая головка лежит на раскрытой книге, на фронтисписе...
Видна часть заглавия: "Заметки о смерти неминуемой"...
В глазах Фрингильи отражаются глаза Геральта. Бездна. Дым. Лестница,
ведущая вниз. Лестница, по которой надо пройти. Что-то кончается.
Надвигается Tedd Deireadh, Час Конца...
Тьма. Сырость. Пронизывающий холод каменных стен. Холод на запястьях,
на щиколотках. Боль, пульсирующая в изуродованных руках, разрывающая
размозженные пальцы...
Цири держит ее за руку. Длинный, темный коридор, каменные колонны, а
может, статуи... Мрак. В нем шепоты, тихие, как шум ветра.
Двери. Бесконечное множество дверей с гигантскими тяжелыми створками
беззвучно отворяются перед ними. А на конце, в непроглядной тьме, те,
которые не откроются сами. Которых открывать нельзя. Если боишься,
вернись.
Эти двери отворять нельзя. Об этом ты знаешь. Знаю.
И все-таки ведешь меня туда. Если боишься - вернись. Еще не поздно.
Есть еще время возвратиться. А ты?
Мне - поздно. Поет петух Камби. Пришел Tedd Deireadh. Aurora
borealis. Рассвет.
***
- Йеннифэр , проснись.
Она подняла голову. Посмотрела на руки. Обе на месте. Целые. -
Сигрдрифа? Я уснула... - Идем.
- Куда? - шепнула она. - Куда теперь? - Я тебя не понимаю. Идем. Ты
должна это увидеть. Случилось нечто... Нечто поразительное... Никто из
нас не знает, как и чем это объяснить. Но я догадываюсь. Милостью...
Снизошла на тебя милость богини, Йеннифэр . - О чем ты, Сигрдрифа? -
Взгляни.
Она взглянула. И громко вздохнула. Брисингамен, священная
драгоценность Модрон Фрейи, уже не висел на шее богини. Он лежал у ее
ног.
***
- Я верно понял? - удостоверился Крах ан Крайт. - Ты отправляешься с
этим магическим устройством на Хин-дарсфьялл? Жрицы отдают тебе
священный бриллиант? Позволяют использовать в твоей адской машине? - Да.
- Ну-ну, Йеннифэр . Уж не обратили ли тебя жрицы в свою веру? Что там
произошло, на острове? - Не важно. Я возвращаюсь в храм, вот и все. - А
финансовая поддержка, о которой ты просила? Понадобится? - Вероятно, да.
- Сенешаль Гутлаф выполнил все твои поручения. Но, Йеннифэр , потрать
деньги побыстрее. Я получил новые сведения. Поспеши.
- Чертовщина! Этого я и опасалась. Они уже знают, где я?
- Пока еще нет. Однако меня предупредили, что ты можешь появиться на
Скеллиге, и, если это случится, посоветовали немедленно арестовать.
Ведено также брать во время экспедиций пленных и выжимать из них
информацию или хотя бы обрывки касающихся тебя сведений. О твоем
пребывании в Нильфгаарде либо в провинциях. Йеннифэр, поспеши. Если они
тебя выследят и доберутся сюда, на Скеллиге, я окажусь в несколько
щекотливом положении.
- Сделаю все, что в моих силах. Постараюсь тебя не скомпрометировать.
Не бойся. Крах оскалился.
- Я сказал: "в несколько". Я не боюсь. Ни королей, ни чародеев. Они
ничего не могут мне сделать, ибо я им нужен. А оказывать тебе помощь я
обязан в силу ленной присяги. Да, да, ты верно поняла. Формально я
остаюсь вассалом короны Цинтры. А Цирилла имеет формальные права на эту
корону. Представляя Цириллу в качестве ее единственного опекуна, ты
имеешь формальное право приказывать мне, требуя послушания и сервитутов.
- Казуистические софизмы.
- Конечно, - фыркнул он. - Я сам заявлю об этом во весь голос, если,
несмотря ни на что, окажется, что Эмгыр вар Эмрейс принудил девушку к
замужеству. А также в том случае, если с помощью каких-либо юридических
выкрутасов и крючкотворства Цири лишили права на престол и возвели на
него кого-нибудь другого, например, балбеса Виссегерда. Тогда я
незамедлительно отрекусь от послушания и ленной присяги.
- А если, - прищурилась Йеннифэр , - несмотря ни на что, окажется,
что Цири... мертва?
- Она жива, - твердо заявил Крах. - Я знаю это наверняка. - Откуда
бы? - Ты не захочешь поверить. - А ты попробуй.
- Королевская кровь Цинтры, - начал Крах, - удивительнейшим образом
связана с морем. Когда умирает кто-либо из женщин этой крови, море
начинает безумствовать. Тогда люди говорят, что Ард Скеллиг оплакивает
дочерей Рианнон. Потому что в этих случаях шторм бывает таким зловещим,
что бьющие с запада волны продираются сквозь расщелины и пещеры на
восточную сторону острова и из скал неожиданно вырываются соленые
потоки. А весь остров дрожит. Простой народ говорит: это рыдает Ард
Скеллиг. Опять кто-то умер. Умерла кровь Рианнон. Старшая Кровь.
Йеннифэр молчала.
- И это не сказки, - продолжал Крах. - Я видел сам, собственными
глазами. Трижды. После смерти Адалии Ворожейки, после смерти Калантэ...
И после смерти Паветты, матери Цири.
- Паветта, - заметила Йеннифэр , - погибла именно из-за шторма, так
что трудно говорить о...
- Паветта, - прервал Крах, по-прежнему задумчиво, - не погибла из-за
шторма. Шторм разыгрался после ее смерти, море, как всегда,
отреагировало па гибель представительницы цинтрийской королевской крови.
Я достаточно долго изучал это явление. И уверен в своем. - Интересно б
знать, в чем именно? - Корабль, на котором плыли Паветта и Дани, пропал
па знаменитой Седниной Бездне. Это был не первый корабль, исчезнувший
там. Ты наверняка знаешь.
- Сказки. Корабли терпят крушения, дело вполне естественное...
- На Скеллиге, - резко прервал Крах, - мы достаточно много знаем о
кораблях и мореходстве, чтобы уметь отличить естественные катастрофы от
противоестественных. На Седниной Бездне корабли погибают неестественно.
И не случайно. То же относится и к кораблю, на котором плыли Паветта и
Дани.
- Не стану спорить, - вздохнула чародейка. - Да и какое это имеет
значение? Спустя без малого пятнадцать-то лет?
- Для меня имеет, - стиснул зубы ярл. - Я объясню. Все упирается во
время. Но я докопаюсь... Я найду объяснение. Найду объяснение всем этим
загадкам. И той, во время цинтрийской бойни... - Что еще за очередная
загадка?
- Когда нильфгаардцы ворвались в Цинтру, - проворчал он, глядя в
окно, - Калантэ приказала тайно вывезти Цири из города. Дело в том, что
город уже горел. Черные были повсюду, шансы выбраться из окружения были
минимальными. Королеву отговаривали от рискованного мероприятия.
Советовали Цири формально сдаться гетману Нильфгаарда и тем самым спасти
жизнь себе и самостоятельность Цинтре. А на пылающих улицах она
неизбежно и бессмысленно погибла бы от рук солдатни. Но Львица... Знаешь
ли ты, что, по словам очевидцев, она ответила? - Нет.
- "Уж лучше пусть кровь девочки прольется на брусчатку Цинтры, чем
подвергнется осквернению". Осквернению чем?
- Супружеством с императором Эмгыром. Мерзким и скверным
нильфгаардцем, ярл. Уже поздно. Завтра на заре я начинаю... Я буду
держать тебя в курсе... - Надеюсь. Спокойной ночи, Йенна... Хм-м... -
Что еще, Крах? - А у тебя нет, хм-м-м, желания... - Нет, ярл. Что было,
то было да быльем поросло. Спокойной ночи.
***
- Это ж надо! - Крах ан Крайт поглядел на гостью, наклонив голову. -
Трисс Меригольд собственной персоной. Ах, какое прелестное платье. А
шубка... Шиншилла, не так ли? Я б спросил, что привело тебя на
Скеллиге... Если б не знал что. Но знаю.
- Ну и прелестно. - Трисс обольстительно улыбнулась, поправила
изумительные каштановые волосы. - Как славно, что знаешь, ярл. Это
избавит нас от вступлений и предварительных выяснений и позволит сразу
же перейти к делам.
- К каким делам? - Крах скрестил руки на груди и окинул чародейку
холодным взглядом. - Что именно нам надо было бы предварять
вступлениями, на какие пояснения ты рассчитываешь? Кого ты
представляешь, Трисс? По чьему поручению прибыла? Король Фольтест,
которому ты служила верой и правдой, отблагодарил тебя за службу
изгнанием. Хоть ты ни в чем не провинилась. Тебя выгнали из Темерии. Я
слышал - тебя взяла под крыло Филиппа Эйльхарт, в данное время
фактически правящая в Редании на пару с Дийкстрой. Похоже, ты
отрабатываешь право на убежище со всяческим старанием. Не колеблешься
даже взять на себя роль тайного агента, чтобы следить за своей бывшей
подругой. - Ошибаешься, ярл.
- Смиренно извиняюсь. Если ошибся. А я ошибся? Они долго молчали,
недоверчиво разглядывая друг друга. Наконец Трисс махнула рукой,
выругалась, топнула каблучком.
- А, к чертям собачьим! Хватит водить друг друга за нос! Какое теперь
имеет значение, кто кому служит, кто за кого держится, кто кому верит и
почему? Йеннифэр мертва. По-прежнему не известно, где и в чьей власти
находится Цири... Какой смысл играть в прятки? Я приплыла сюда не как
Шпион, Крах. Я прибыла по собственной воле как частное лицо. Гонимая
заботой о Цири.
- Все только и знают, что заботятся о Цири. Везет девочке.
У Трисс заблестели глаза.
- Я б не стала смеяться. На твоем месте - особенно. - Прости.
Они помолчали, глядя в окно на красный шар солнца, заходящего за
лесистые вершины Спикерооги. - Трисс Меригольд... - Слушаю тебя, ярл. -
Приглашаю отужинать. Да, повар велел спросить, все ли чародейки брезгают
хорошо приготовленными дарами моря?
***
Трисс не брезгала дарами моря. Совсем наоборот - съела их в два раза
больше, чем собиралась, и теперь серьезно опасалась за талию - за те
двадцать два дюйма, которыми так гордилась. Решила вспомоществовать
пищеварительному процессу белым вином, знаменитым эст-эст из Туссента.
Как и Крах, она пила его из рога.
- Значит, так, - заговорила она, осушив рог. - Йеннифэр явилась сюда
девятнадцатого августа, эффектно сверзившись с неба в рыбацкие сети. Ты
как верный ленник Цинтры предоставил ей убежище. Помог построить
мегаскоп... С кем и о чем она разговаривала, ты, разумеется, не знаешь.
- Не знаю, - хитро усмехнулся Крах. - Ну, разумеется, не знаю. Откуда
мне, бедному и простому моряку, что-то знать о действиях могущественных
чародеек?
***
Сигрдрифа, жрица Модрон Фрейи, низко опустила голову, словно вопрос
Краха ан Крайта придавил ее тысячефунтовым грузом.
