Было это на третий день после того, как мы пересекли Яругу, за десять
дней до Эквинокция, во время похода через зареченские леса.
Разговор был хоть и очень краткий, но полный неприятных и тревожных
нот. А на лице и в глазах ведьмака уже тогда читалась жестокость,
которая проявилась позже, в самый Эквинокций, после того как к нам
присоединилась светловолосая Ангулема.
***
Ведьмак не глядел на Лютика. Не глядел вперед. Он глядел на гриву
Плотвы.
- Калантэ, - начал он, - перед самой смертью заставила нескольких
рыцарей поклясться, что они не позволят Цири попасть в руки
нильфгаардцев. Во время панического бегства рыцарей убили, и Цири
осталась одна среди трупов и пожаров, в ловушке закоулков горящего
города. Она не спаслась бы, это ясно. Но ее отыскал Кагыр. Отыскал и
вырвал из пасти огня и смерти. Уберег. Героически. Благородно!
Лютик немного сдержал Пегаса. Они ехали последними, Регис, Мильва и
Кагыр опередили всех примерно на четверть стае, но поэт не хотел, чтобы
хоть словечко из разговора дошло до ушей спутников. - Проблема в том, -
продолжал ведьмак, - что наш Кагыр проявил благородство, выполняя
приказ. Он был так же благороден, как баклан: не заглотал рыбу, потому
что ему на горло надели колечко. Он должен был принести рыбу в клюве
своему хозяину. Это не получилось, вот хозяин и разгневался на баклана!
Теперь баклан в немилости! Не потому ли ищет дружбы и общества рыб? Как
думаешь. Лютик?
Трубадур наклонился в седле, спасаясь от низко нависшей ветви липы.
Листья на ветке совсем пожелтели.
- Тем не менее он спас ей жизнь, ты сам сказал. Благодаря ему Цири
вышла из Цинтры целой и невредимой. - И кричит по ночам, видя его во
сне. - И все же он ее спас! Перестань копаться в воспоминаниях, Геральт.
Очень многое изменилось, да и меняется каждый день, воспоминания не
принесут ничего, кроме огорчений, которые тебе явно идут не на пользу.
Он спас Цири. Факт был, есть и останется фактом.
Геральт наконец оторвал взгляд от гривы, поднял голову. Лютик глянул
ему в лицо и быстро отвел глаза.
- Факт останется фактом, - повторил ведьмак злым, металлическим
голосом. - О да! Он этот факт вывалил мне в лицо на Танедде, и от злости
голос застрял у него в горле, потому что он смотрел на клинок моего
меча. Этот факт и этот крик не дали мне убить его. Ну что ж, так было и
так уж видать, останется. А жаль. Потому что следовало уже тогда, на
Танедде, начать цепь. Длинную цепь смертей: цепь мести, о которой еще и
через столетие ходили бы сказания. Такие, которых боялись бы слушать в
потемках. Ты понимаешь это. Лютик? - Не очень. - Ну и черт с тобой.
***
Неприятный это был разговор и неприятная у ведьмака тогда была
физиономия. Ох, не нравилось мне, когда его охватывало такое настроение
и он начинал с такого конца.
Впрочем, должен признать, что образное сравнение с бакланом свою роль
сыграло - я начал беспокоиться. Рыба в клюве, которую несут туда, где ее
оглушат, выпотрошат и зажарят! Воистину миленькая аналогия, радостные
перспективы...
Однако рассудок возражал против этого. В конце концов, если
продолжать придерживаться рыбьих метафор, то кем были мы? Плотвичками,
маленькими костлявыми плотвичками. Вряд ли взамен за столь мизерную
добычу "баклан" Кагыр мог рассчитывать на императорскую милость. К тому
же он явно и сам не был такой уж щукой, какой, хотел казаться. Плотвой -
да, как все мы. А кто вообще обращает внимание на плотвичек в те
времена, когда война словно железная борона перепахивает землю и
человеческие судьбы.
Готов дать голову на отсечение, что в Нильфгаарде о Кагыре вообще не
помнят.
***
Ваттье де Ридо, шеф нильфгаардской армейской разведки, опустив
голову, выслушивал императорскую нотацию.
- Итак, - ехидно тянул Эмгыр вар Эмрейс, - организация, которая
заглатывает в три раза больше государственных средств, чем образование,
культура и искусство, вместе взятые, не в состоянии отыскать
одного-единственного человека. Человек запросто исчезает, скрывается,
хотя я трачу баснословные деньги на учреждение, от которого ничто не
должно бы укрыться! Один виновный в предательстве человек смеется в
глаза учреждению, которому я дал достаточно привилегий, нрав и средств,
чтобы оно не давало спать даже невинному. О, можешь мне поверить,
Ваттье, когда в следующий раз на Совете станут нудить о необходимости
урезать фонды на секретные службы, я охотно их послушаю. Можешь
поверить!
- Ваше императорское величество, - откашлялся Ваттье де Ридо, -
примет, я не сомневаюсь, соответствующее решение, предварительно взвесив
все "за" и "против". Как неудачи, так и успехи имперской разведки. Ваше
величество, можете быть увечны, что предатель Кагыр аэп Кеаллах не
избежит возмездия. Я предпринял действия...
- Я плачу вам не за предпринимание действий, а за их результаты. А
результаты мизерны! Что с делом Вильгефорца? Где, черт побери, Цирилла?
Что ты там бормочешь? Громче!
- Я думаю, ваше величество должны взять в жены девицу, которую мы
держим в Дари Роване. Нам необходим этот брак, лояльность суверенного
лена Цинтра, успокоение Островов Скеллиге и мятежников из Аттре,
Стрепта, Маг Турга и со Стоков. Необходима всеобщая амнистия, мир на
тылах и на линиях обеспечения и снабжения... Необходим нейтралитет
Эстерада Тиссена из Ковира.
- Я знаю об этом... Но девица, что сидит в Дари Роване, - не
настоящая Цирилла. Я не могу вступить с ней в брак.
- Ваше императорское величество, соблаговолите простить, но разве так
уж важно, более ли она настоящая, чем настоящая, или менее? Политическая
ситуация требует торжественного бракосочетания. Срочно. Молодая будет в
вуали. А когда мы наконец отыщем настоящую Цириллу, мы избранницу
попросту... заменим. - Да ты не спятил ли, Ваттье?
- Ненастоящую нам показали мимолетно. Настоящую в Цинтре никто не
видел четыре года, к тому же утверждают, она больше времени поводила на
Скеллиге, чем в самой Цинтре. Гарантирую, что никто не обнаружит
подмену...
- Нет!
- Ваше императорское...
- Нет, Ваттье! Найди мне настоящую Цириллу! Оторвите наконец свои
зады от кресел, шевелите ягодицами и мозгами. Найдите Кагыра. И
Вильгефорца. Прежде всего Вильгефорца. Потому что Цири у него. Я в этом
уверен. - Ваше императорское величество... - Ну, говори, Ваттье! Я
слушаю!
- В свое время я подозревал, что так называемая "проблема
Вильгефорца"- обычная провокация. Что чародей или убит, или находится в
неволе, а показушная и громогласная охота служит Дийкстре для того,
чтобы очернить нас и оправдать кровавые репрессии.
- Я тоже так полагал.
- И однако... В Редании это не придали публичной гласности, но я знаю
от своих агентов, что Дийкстра отыскал одно убежище Вильгефорца, а в нем
доказательства тому, что чародей проводил дьявольские эксперименты на
людях. Точнее, на человеческих плодах и... беременных женщинах. Поэтому,
если Вильгефорц поймал Цири, боюсь, дальнейшие поиски... - Замолчи, черт
побери!
- С другой стороны, - быстро проговорил Ваттье де Ридо, глядя на
изменившееся от дикой ярости лицо императора, - все это может оказаться
демонстрацией, имеющей целью опорочить чародея. Это похоже на Дийкстру.
- Изволь отыскать Вильгефорца и отобрать у него Цири! Дьявольщина!
Работать, а не отвлекаться и плести кружева предположений. Вот что надо
делать! Где Филин? По-прежнему в Гесо? Ведь он вроде бы "перевернул там
каждый камень и заглянул в каждую щель". "Девушки там нет и не было".
"Астролог ошибся или лжет". Все это цитаты из его донесений. Тогда что
он там до сих пор делает?
- Коронер Скеллен, осмелюсь заметить, осуществляет не вполне понятные
действия... Свое подразделение - то, которое ваше величество приказали
ему организовать, - он набирает в Мехте, в форте Рокаин, где заложил
базу. Этот отряд, позволю себе добавить, весьма подозрительная банда.
Странно уже то, что под конец августа господин Скеллен подыскал
известного наемного убийцу... - Что?
- Нашел наемного убийцу, которому приказал уничтожить буйствующую в
Гесо разбойничью шайку. Дело само по себе, конечно, похвальное, но разве
в этом задача императорского коронера?
- А в тебе, случаем, не говорит ли зависть, Ваттье? И не она ль
придает твоим донесениям красочности и пыла? - Я лишь отмечаю факты,
ваше величество. - Факты. - Император резко поднялся. - Именно факты я
хочу видеть. Слышать о них мне уже наскучило.
***
День был действительно тяжелый. Ваттье де Ридо утомился. Правда,
чтобы вконец не захлебнуться в незавершенных документах, у него был
запланирован еще часок или два работы с бумагами. Однако при одной
только мысли об этом Ваттье начинало подташнивать. "Нет, - подумал он, -
никаких самопожертвований, никаких самопринуждений. А пойду я к
Кантарелле, сладенькой Кантарелле, с которой так славно отдыхается".
Долго раздумывать он не стал, а поднялся, взял плащ и вышел, полным
отвращения жестом остановив секретаря, пытавшегося сунуть ему на подпись
сафьяновую папку со срочными документами. Завтра! Завтра тоже будет
день!
Он покинул дворец через черный ход, со стороны садов, и пошел по
кипарисовой аллейке. Прошел мимо искусственного бассейна, в котором
дотягивал свой сто тридцать второй год карп, выпущенный еще императором
Торресом, о чем свидетельствовала золотая памятная медаль, прикрепленная
к жаберной крышке огромной рыбины. - Добрый вечер, виконт.
Ваттае коротким движением предплечья высвободил укрытый в рукаве
стилет. Рукоятка сама скользнула в ладонь.
- Ты здорово рискуешь, Риенс, - сказал он холодно - Очень рискуешь,
демонстрируя в Нильфгаарде свою обожженную физиономию. Даже если ты -
всего лишь магическая телепроекция.
- Ты заметил? А Вильгефорц гарантировал, что если ты до меня не
дотронешься, то не догадаешься, что это иллюзия.
Ваттье спрятал стилет. Он вовсе не догадался, что это была иллюзия,
но теперь уже знал.
- Ты слишком труслив, Риенс, - сказал он, - чтобы появиться здесь
своей собственной реальной персоной. Ты же знаешь, чем это тебе грозит.
- Император все еще зол на меня? И на моего мэтра Вильгефорца? - Твоя
наглость обезоруживает.
- К черту, Ваттье. Уверяю, мы по-прежнему на вашей стороне, я и
Вильгефорц. Признаю, мы обманули вас, подсунув фальшивую Цириллу, но
сделали это из лучших побуждений, из самых лучших, пусть меня утопят,
если я лгу. Вильгефорц предполагал, что ежели настоящая пропала, так
пусть уж лучше будет фальшивая, чем никакой. Мы считали, что вам все
равно... - Твоя наглость перестает разоружать, а начинает оскорблять. Я
не намерен тратить время на болтовню с оскорбляющим меня миражем. Когда
я наконец поймаю тебя в истинном виде, тогда побеседуем, к тому же
долго, клянусь. А пока... Apage <Сгинь (лат.).>, Риенс.
- Не узнаю тебя, Ваттье. Раньше, явись к тебе даже сам дьявол, ты б
не упустил случая проверить, нельзя ли тут чего-нибудь выгадать.
Ваттье не удостоил иллюзию взгляда, а вместо этого приелся
рассматривать замшелого карпа, лениво перемешивающего водоросли в
бассейне.
- Выгадать? - повторил он наконец, брезгливо выпячивая губы. - У
тебя? Да что ты можешь дать? Настоящую Цириллу? Своего патрона
Вильгефорца? Или, может, Кагыра аэп Кеаллаха?
- Стоп! - Иллюзия Риенса подняла иллюзорную руку. - Ты сказал. - Что
я сказал?
- Ты сказал "Кагыр". Мы доставим вам голову Кагыра. Я и мой мэтр
Вильгефорц...
- Смилуйся, Риенс, - прыснул Ваттье. - Измени-ка очередность.
