Я закрываю рот, потому что восемнадцатая дверь большой гостиной
открывается и, толкаемая похожим на надгробный памятник Джеймсом Мейбюрном,
в комнату въезжает в своем кресле на колесиках миссис Дафна Мак-Геррел.
Глава 6
Хозяйка виски "Мак-Геррел" имеет все необходимое, чтобы добиться в
честной борьбе места в музее ужасов. Рядом с ней Дракула выглядит
херувимчиком.
Представьте себе старую даму с мужиковатым лицом, квадратной челюстью,
широкими ноздрями и очень густыми усами. У нее совершенно седые волосы (в
Шотландии суровые зимы), разделенные пробором.
На Дафне длинное фиолетовое платье, делающее ее похожей на старого
епископа, а на шею она повесила золотую цепочку чуть-чуть поменьше той, на
которую крепится якорь "Королевы Елизаветы". Не знаю, была ли она замужем,
но если да, я снимаю шляпу перед смельчаком, польстившимся на нее. Лично я
предпочел бы отправиться в свадебное путешествие с механической
землечерпалкой. У старухи здоровенные ручищи и кулаки, способные разукрасить
портрет любому боксеру.
Она бесцеремонно рассматривает меня сквозь маленькие овальные очки в
металлической оправе. Синтия вводит ее в курс дела. Старуха молча слушает, а
когда ее племянница заканчивает рассказ, поднимает трость с серебряным
яблоком, как сержант, отдающий приказ музыкантам начинать. Слуга придвигает
кресло ко мне.
Дафна благодарит меня голосом, наводящим на мысли о конкурсе любителей
выпускать газы в церкви. Она спрашивает меня о моих литературных трудах. Я
сообщаю ей название моего будущего романа: "Любовник леди Джителейн" и на
ходу выдумываю сюжет. Это будет история егеря, влюбленного в своего хозяина,
лорда Джителейна. Жена лорда, узнав о секрете егеря, ставит ему капкан в
сортире, в результате чего егерь попадает сначала в больницу, а потом в
монастырь. Лорд Джителейн вешается от отчаяния, а леди Джителейн
раскаивается.
Мои собеседницы кивают, заявляют, что это чудесная история, и
пророчествуют, что книга будет хорошо продаваться.
Дафна спрашивает меня, где я остановился. Узнав, что в местной гостинице,
она начинает кричать и умолять меня переселиться в замок. Мне часто говорили
о шотландском гостеприимстве, но я думал, это туфта.
Сначала я жеманничаю, уверяя их в моем смущении, но дамы настаивают.
Поскольку малышка Синтия настаивает особо, а это предложение отлично
устраивает мои дела, я наконец соглашаюсь.
Я с некоторой ностальгией вспоминаю о бедняге Берю, и тут мне в голову
приходит потрясающая идея.
- Я в Стингинесе не один,- говорю,- со мной слуга.
- Ничего страшного, пусть и он переезжает в замок, места достаточно.
Мы договариваемся, что завтра я переберусь к Мак-Геррелам со своими
пожитками, а пока меня просят остаться на ужин. По-прежнему смущенный и
переполненный восторгом, я опять соглашаюсь.
- Виски?- предлагает мне Синтия.
- С удовольствием.
Джеймс Мейбюрн приносит бутылку "Мак-Геррела" с двумя звездочками (особый
сорт, для элиты). Я делаю вид, что удивлен этикеткой.
- Это ваши родственники?- спрашиваю я, показывая на пузырек.
- Мы!- поправляет прекрасная Синтия.- Мы производим его много лет. Во
Франции нашу марку знают плохо, потому что мы почти не экспортируем ее, но
без хвастовства скажу, что в Соединенном Королевстве мы пользуемся большим
успехом.
Большим успехом! Я думаю о героине, содержавшемся в бутылках Пти-Литтре.
Это виски, во всяком случае, отличного качества. Можно встать и ночью, чтобы
хлебнуть его. Я говорю об этом дамам, и они кажутся счастливыми.
- Хотите осмотреть замок и выбрать себе апартаменты, месье Сан-Антонио?-
спрашивает малышка.
- С радостью,- спешу ответить я.
И я искренен. Ваш Сан-А доволен собой, друзья. Согласитесь, что он все
чертовски ловко устроил. Я в цитадели, и в мою честь зажигают иллюминацию.
Замок огромен и более готичен, чем шрифт в названии немецкой газеты.
Коридоры, коридоры, коридоры... Огромные залы, кровати с балдахинами,
гигантскими каминами, потайными дверями..
Одна комната на втором этаже в левом крыле меня привлекает особо, потому
что напоминает особо любимый мною фильм ужасов. В ней стоит кровать с
колоннами, обтянутая зеленоватым атласом с геральдическими лилиями. Низкая
дверь Ведет в странную туалетную комнату: ванна медная, краны похожи на
вентили шлюзов, а в раковине можно организовывать гонки моторных лодок.
Чтобы умываться в этом озере, надо быть морским механиком.
За туалетной комнатой находится другая спальня, намного меньшего размера.
- Если вы позволите,- говорю я Синтии,- я обоснуюсь в этих апартаментах.
Мой слуга может поселиться в дальней комнате и, таким образом, всегда будет
у меня под рукой.
- Как вам угодно.
Она смотрит на меня блестящими глазами. Мне кажется, что шотландцы не
Казановы, и, когда местным дамам хочется получить кайф, им приходится
прибегать к помощи иностранных гостей. Все эти блондины с глазами,
выразительными, как дырки швейцарского сыра, небось лет двенадцать смотрят
на девчонку, не решаясь заговорить с ней, и еще двенадцать говорят о погоде,
прежде чем предложить трахнуться. А мы, французы, действуем быстро, потому
что знаем: жизнь коротка и надо быть порасторопнее, если хочешь получить
свой кусок пирога до того, как придет костлявая баба с косой.
У Синтии влажные губы и глаза, а щеки розовеют.
- Подумать только, мне спас жизнь французский писатель,- вздыхает она.
- Это будет главной радостью моей жизни,- уверяю я. Я беру ее за руку,
она не возражает. Я говорю себе, что тот, кто может малое, может и большое,
а потому отпускаю руку и обнимаю ее за талию. Мисс не возражает.
Я немного наклоняю голову, и наши губы соединяются. Ее губы пахнут лесной
клубникой, и поскольку я люблю десерт, то беру большую порцию без сахара.
Она обвивает меня руками и прижимается своим телом к моему так крепко, что
разлепить нас можно только домкратом или паяльной лампой.
- Хелло!- произносит голос.
Мы мгновенно расстаемся. Время сосчитать до раз, и в дверях появляется
длинный тип лет двадцати восьми с бледным унылым лицом. Такое впечатление,
что он провел каникулы в фамильном склепе. У него гладкие темные волосы,
выпуклый лоб и жеманные жесты.
- О, Синтия, сердце мое, я вас повсюду искал.
Просюсюкав это, он ждет, пока нас представят друг другу. По его взгляду я
чувствую: он догадался, что мы разговаривали не о биржевом курсе.
- Сэр Филип Конси, мой жених,- объявляет Синтия.- Месье Сан-Антонио,
великий французский писатель.
Короткое и сухое рукопожатие.
Антипатия возникает спонтанно, как и симпатия. Мне с первой же секунды
хочется его раздеть, связать, окунуть в бочку с медом, а потом сунуть в
муравейник. Со своей стороны сэр Конси хотел бы увидеть меня сидящим на
проводе под высоким напряжением.
Снаружи дребезжит тоненький колокольчик.
- За стол!- приглашает Синтия.
Думаю, даже самые тупые из вас догадаются, что я в жизни уже несколько
раз ужинал, но мне редко доводилось принимать пищу в таких условиях. Ужин
проходит в столовой более просторной, чем конференц-зал дворца Мютюалите, в
обществе старухи в кресле на колесиках и сэра Конси, с веселой, как операция
на селезенке, физиономией. Кроме жениха Синтии, за столом присутствует
директор завода Мак-Орниш.
Мак-Орниш кругленький малый, красный, как собрание кардиналов, с
приличным брюшком. У него маленькие пухлые руки, блестящие губы,
флюоресцирующий нос, светлые волосы, редкие и больные, разложенные по
черепу, усеянному темными пятнами, обвислые щеки, глаза запятыми, глубокая,
как ров Венсеннского замка, ямка на подбородке и голос маленького мальчика с
увеличенными гландами.
Он много говорит, в то время как остальные едят молча. Его любимая тема -
погода: какой она была сегодня, какой будет завтра. Подданные ее величества
чемпионы по разговорам о погоде. Может, потому, что их остров часто окутан
туманами? Или потому, что они нация мореплавателей9 Или из-за того, что в
Соединенном Королевстве жутко скучно? Но, как бы то ни было, в
Великобритании столетиями, если не тысячелетиями, говорят о погоде.
Это продолжается в течение всего ужина. Затем мы переходим в гостиную, Я
прошу разрешения везти каталку тети Дафны, и она оказывает мне эту честь.
Кажется, это даже глубоко тронуло ее. К счастью, у меня есть права на
вождение тяжелых грузовиков. Клёвый кортеж, ребята. За мной следует Синтия.
За ней идет ее женишок, а замыкает процессию Мак-Орниш, катящийся, как
бочонок.
Сигары, виски... Для знаменитого Сан-А настал момент применить секретный
прием. Это расследование не похоже на остальные. Оно напоминает партию в
шахматы. Здесь нельзя лезть напролом. Чтобы достичь цели, надо продвигаться
осторожно, тщательно взвешивать каждый жест, хорошенько обдумывать каждое
слово и действовать только наверняка.
Провозглашая тост за хозяев, я повторяю, что рад оказаться в их обществе.
Я уверяю, что, как только вернусь во Францию, сразу пришлю им ящик "Дом
Периньона", чтобы отблагодарить за их незабываемый прием. Это прекрасное
вступление.
Я провожу параллель между шампанским и виски, которое безмерно
прославляю, а в заключение произношу очень недурную фразу:
- Для нас, французов, виски - это как бы готовая сущность. Признаюсь, мне
было бы обидно покинуть Шотландию, не посетив завод, на котором его
производят.
- Наш не очень велик,- спешит ответить мамаша Дафна,- но, если вам так
интересно, Мак-Орниш с удовольствием покажет его вам, не так ли, мой милый?
Толстяк в восторге. Он настаивает, чтобы мы немедленно договорились о
встрече, и обещает, что Синтия проводит меня завтра днем в Майбексайд-Ишикен
для экскурсии. Неплохо, а?
Глава 7
Поздно вечером, за рулем моего катафалк, я подвожу итог прошедшего дня, а
заодно, поскольку я не лентяй, резюмирую ситуацию.
Пока что все идет отлично. Я проник в замок и подружился с
подозреваемыми, за исключением сэра Конси, которому я нравлюсь, как
желудочные колики. Меня беспокоят две вещи: во-первых, подозреваемые вовсе
не выглядят подозрительными. Эта старая беспомощная леди, ее очаровательная
племянница, их жизнерадостный директор кажутся такими же чистыми, как воздух
на вершине Монблана. Другая беспокоящая меня вещь - тот незначительный
интерес, который вызвало нападение его величества Берю Первого, короля
кретинов. Когда человек в маске прокалывает колеса вашей тачки и угрожает
вам револьвером, это должно потрясти и вас, и ваше окружение, так?
Мак-Геррелы встретили инцидент с более чем британской флегматичностью.
Они даже не позвонили шерифу. Автомеханику они тоже не стали звонить, а за
столом разговаривали о прошлогоднем дожде и противном облачке, замутившем
горизонт около четырнадцати часов восемнадцати минут. Странновато, не правда
ли?
А прекрасная, нежная Синтия? Зачем такой красавице выходить за макаку
вроде Конси? Из-за денег? Возможно Других объяснений я не нахожу.
Я приезжаю в гостиницу и поднимаюсь в комнату Берю, но там никого нет.
Зато в моей меня ждет Кэтти, одетая с ног до головы в костюм Евы, который ей
совершенно впору. У моей служаночки это стало доброй традицией.
- Вы не видели моего приятеля?- спрашиваю я, быстро чмокнув ее.
Она смеется, берет меня за руку, подводит к двери и слегка ее
приоткрывает. Приложив палец к губам, она делает мне знак прислушаться.
Этажом выше идет большая коррида. Кэтти мне объясняет, что папаша Мак-Хантин
уехал по делам, а мой славный коллега, воспользовавшись отсутствием хозяина,
навестил его супругу.
