Сан Антонио.
Сан-Антонио в Шотландии.
Глава 1
- У вас очень мило,- говорит последняя покоренная мною красотка,
переступив порог нашего дома.
У девицы есть все, что надо. Она высокая, у нее чудесные глаза, если
рассматривать их по отдельности (левый не теряет из виду синюю линию
Вогезов, а правый внимательно наблюдает за портом Бреста), шикарные волосы,
формы, превращающие руку мужчины в суповую ложку, и настолько чувственные
губы, что, едва завидев их, ее губная помада сама вылезает из тюбика. В
общем, представляете, да?
Ее зовут Ирэн, и она на пять лет моложе меня...
Я подцепил эту очаровательницу в поезде (что является хорошей приметой),
когда возвращался с Дордони.
Моя славная матушка Фелиси и я, ее единственный и любимый сын, поехали
туда отдохнуть пару недель у тети Розы, маминой сводной сестры, чей муж
Альфонс работает там егерем.
Вообще-то мы должны были провести там месяц, но я быстро устал от
"Зеленой нежности вечеров над Дордонью". Хлорофилл я терплю только в
ограниченных количествах. К тому же Альфонс немного нудноват. Он уже всех
заколебал рассказами о своих подвигах в первую мировую, фотографиями того
времени, которыми забит весь чердак:
Пуанкаре пожимает ему руку; Жоффр прикалывает ему на грудь Военный крест;
его рана в ногу и медсестра из госпиталя в Шалон-сюр-Сон, с которой у него
была интрижка. Я выслушиваю это уже тысячу лет и все с одними и теми же
деталями, с одними и теми же подмигиваниями. Это становилось невыносимым,
тем более что дожди зарядили, как в Лондоне. Альфонс под дождем - это
настоящий ад. Поэтому однажды утром я звякнул Берюрье и попросил его срочно
послать мне телеграмму, будто бы вызывающую меня в Париж для ведения важного
расследования. Думаю, Фелиси я этим не обманул. Кто хочет провести мою маму,
должен встать спозаранку. Но она вела себя так, будто все нормально, и
присоединила свои сожаления к тем, что выражали Роза и Альфонс.
В поезде, увозившем меня в Париж, я был счастлив, как школьник на
каникулах. Настоящий отдых начинался только сейчас. В одном купе со мной
ехала Ирэн. Строгий вид, сдержанные манеры. Не Софи Лорен, но я за ней
приударил. После двух недель безделья я был готов ухаживать хоть за козой.
Двести километров я наталкивался на сдержанность, а потом в вагоне-ресторане
метрдотеля осенила отличная идея вылить ей за корсаж баночку беарнского
соуса.
Ничто так не способствует установлению дружеских отношений, как беарнский
соус. Руководство операцией я взял на себя: моя салфетка, графин воды,
разнос первой степени, учиненный неловкому. Если бы вы меня видели,
сударыни, то уже никогда не ели бы беарнский соус, не имея меня соседом.
Лед был растоплен. Я угостил ее своим вином, а она меня своим. После
десерта я предложил ей "Куантро". Короче, когда мы возвращались в наше купе,
поезд как нельзя более кстати заехал в туннель и я подарил Ирэн мой
фирменный поцелуй взасос в "гармошке" между вагонами. Это был первый раз,
когда ей это делали в аккордеоне. Музыкально-железнодорожный антураж ей
очень понравился, и она не рассердилась, даже когда из-за несвоевременно
дернувшегося состава я в следующий раз поцеловал воздух. Правда, чтобы
извиниться, я сразу же начал делать ей специальный массаж. Короче, когда
поезд наконец выбрался из туннеля, мы увидели, что зажаты между дверцей
вагона и брюхом полковника, к стэку которого Ирэн лихорадочно прижималась в
темноте, называя толстяка "дорогой".
Она ехала в Париж в первый раз и радовалась путешествию. Поскольку никто
ее не ждал, ночевать ей было негде, время было позднее, а наш домик
пустовал, я предложил приютить ее. После недолгих жеманничаний с претензией
на хорошие манеры она согласилась.
- У вас правда очень мило,- повторяет она.- Вы занимаетесь бизнесом?
~ Почти,- отвечаю я, не особо распространяясь. Я веду ее на второй этаж,
заново перестроенный после начавшегося у нас пожара, и открываю дверь моей
спальни.
- Вы будете спать здесь! - говорю.
- А вы? - волнуется Ирэн.
- Я тоже,- не моргнув глазом успокаиваю я ее.
- Это неразумно,- воркует она.
- Почему? - возмущаюсь я.- Горячая вода тут есть, мягкий матрас тоже.
Мисс Провинция смеется смехом из комической оперы. Именно в это время
происходит невинное на первый взгляд событие: звонит телефон. Принимая во
внимание поздний час, этот звонок меня тревожит.
- Вы не собираетесь снимать трубку?- удивляется Ирэн. Именно над этим
вопросом я и ломаю себе голову, Кто это может быть? Мама? Старик? Приятель?
Я решаю, что это мама хочет убедиться, что я хорошо доехал, и беру трубку.
Не угадал: это Старик.
- Слава богу!- кричит он.
Строго между нами, лично я не вижу причин славить создателя.
Если бы я прислушался к моему внутреннему голосу, то выбросил бы телефон
в помойное ведро и продолжил бы увлекательный диалог с Ирэн. Но вы же меня
знаете: долг прежде всего. Вместо того чтобы прислушиваться к своим
низменным инстинктам, я слушаю своего начальника, говорящего следующее:
- Я позвонил вам на всякий случай, мой дорогой Сан-Антонио, хотя
прекрасно знаю, что вы в отпуске. С одним моим другом, известным издателем
месье Пти-Литтре, произошло нечто крайне необычное. Представьте себе, что во
время вечера, который он организовал в своем особняке в Нейи, две трети
гостей почувствовали себя плохо.
- Может, лангусты попались несвежие?- предполагаю я с горечью, вполне
понятной любому, кто не является полным идиотом.
Лысого мое замечание не веселит.
- Это гораздо серьезнее, чем пищевое отравление, мой милый. Пти-Литтре
один из немногих присутствующих, кто не почувствовал эти симптомы.
Перепугавшись, он позвонил мне. Он крайне расстроен.
- Ему повезло, что это не желудочное расстройство,- не удерживаюсь я,
чтобы не сиронизировать снова. Старик продолжает излагать:
- Как вы понимаете, он не захотел заявлять в полицию... Его гости
принадлежат к парижскому высшему обществу и...
Ну разумеется, разве же могут заниматься этими персонами жалкие легавые
из районного комиссариата.
- Я прошу вас в плане чисто дружеской услуги съездить туда посмотреть, в
чем дело.
Это ж надо! Ну спасибо за подарочек! Вас бы так! Я проклинаю Старика, его
нахальных друзей и мою идиотскую привычку снимать трубку телефона, если он
звонит посреди ночи
~ Я съезжу, господин директор.
Он дает мне адрес Пти-Литтре.
- Как только узнаете что-нибудь новое, звоните мне!
- Ясно. Я кладу трубку на рычаг и поворачиваюсь к Ирэн.
- Вы уходите?- бормочет она, сникнув от разочарования.
- Да, нужно срочно заключить важную сделку.
- В такое время!
- Один наш крупный клиент вылетает утром в Рио и до отлета хочет сделать
заказ на сто двадцать миллиардов долларов. Так что я бегу к нему с нашим
каталогом.
Ирэн кивает. Она понимает.
- А что вы продаете?
- Аппараты для производства ветра,- объясняю я.- Вы пока ложитесь
баиньки, а я скоро вернусь.
Я надеваю синюю шляпу вместо помявшейся во время путешествия кепки и бегу
выводить из гаража мою "МГ".
Двадцать минут спустя с приезжаю к Пти-Литтре.
Издатель живет в домике, сильно смахивающем на Версальский дворец. В
общем, это не то жилище, где будешь делать пи-пи на лестничной площадке! В
нем три этажа, внутренний двор обсажен полувековыми деревьями, крыльцо чуть
пошире, чем сцена дворца Шайо, а в сравнении с кованой железной решеткой его
ворот Ворота Станислава в Нанси кажутся плетеной корзинкой для бутылок.
Моего приезда ждут с нетерпением, которое мне льстит Едва я открываю
дверцу моей тачки, как к ней подскакивает лакей в белой куртке и с черной
"бабочкой".
- Господин комиссар Сан-Антонио?- спрашивает он
- Совершенно верно,- отвечаю я, чтобы показать, что умею не сморкаться в
занавески, когда нахожусь в светском обществе.
- Месье ждет вас в холле.
Я поднимаюсь но ступенькам из каррарского мрамора и вхожу в холл
гигантских размеров.
Месье Пти-Литтре я нахожу сидящим в кресле эпохи Луи Тринадцатого. Его
лицо мне знакомо, потому что он действительно очень известный человек...
В нем всего около метра тридцати пяти росту, верхушка черепа лысая, что
также не делает его выше. Ему лет пятьдесят, на носу толстые очки; у него
голубые глаза навыкате и тонкий голос евнуха, рассказывающего анекдоты о
сексе.
Он выскакивает из кресла, как зубная паста из тюбика, когда на него
наступишь ногой, и бросается ко мне.
- Леон Пти-Литтре,- представляется он, протягивая мне обе руки, перчатки
для которых, судя по их размеру, покупает в женском отделе.
Я смотрю на маленького человечка, которого в его кругу прозвали карлик
Леон.
- Комиссар Сан-Антонио,- отвечаю.
Я пожимаю его пальчики и жду объяснений.
- Это невероятно!- говорит он.- Совершенно невероятно! Прошу вас
следовать за мной.
Мне это делать легко, потому что его шажки не превышают двадцати пяти
сантиметров.
Пти-Литтре приводит меня в большой салон. Там меня ждет ошеломляющее
зрелище. Человек двадцать в вечерних туалетах лежат на диванах и на полу.
Они слабо шевелятся, тихо "вскрикивая или посмеиваясь. Кажется, они не
страдают, но все без сознания... Дамы, изнемогая, стонут. Их вечерние платья
задрались до подбородка.
- Просто немыслимо, да?- говорит мне издатель. Я должен признаться, что
впервые вижу подобное. Пять или шесть гостей избежали бойни. Они с
озабоченными минами стоят в центре огромной комнаты и тихо переговариваются.
- Надо вызвать врача,- говорю.
- Я уже позвонил профессору Бальдетру. Он приедет с минуты на минуту.
Я наклоняюсь к типу, валяющемуся под столом, раскинув крестом руки. Он
единственный в белом смокинге.
- Это дворецкий,- предупреждает меня Пти-Литтре. Я ощупываю грудь
лежащего. Сердце бьется равномерно, хотя и несколько учащенно. Веки у него
дрожат и иногда приподнимаются, открывая безжизненные белые глаза.
- Безумие, да?- спрашивает меня Пти-Литтре:
Я соглашаюсь. Скажу честно, ребята, я уже не жалею, что меня потревожили.
Такой спектакль стоит того, чтобы на него посмотреть.
- Как это началось?- спрашиваю.
Карлик вытирает свой кукольный лоб шелковым платочком.
- Ужин прошел нормально. Атмосфера была великолепной. Мы перешли в салон.
И вдруг через некоторое время присутствующий здесь генерал Гландю...
Он показывает мне на толстого старика с огромными ноздрями. Ему Следовало
бы скорее сказать "отсутствующий здесь"...
- ...присутствующий здесь генерал Гландю, сидевший в кресле, стал громко
вздыхать. Мы спросили, что с ним. Он ответил бессвязно. Когда мы собрались
позвать врача, решив, что у него случился инсульт, принцесса де ла Ротюрьер
с громкими криками рухнула на пол... За ней, один за другим, последовали
остальные лица, которых вы здесь видите... Ужасно, правда?
- Вы сами ничего не почувствовали?
- Нет, как, впрочем, и присутствующие здесь мои друзья. Он показывает на
группу гостей, стоящих с откровенно неодобрительным видом. Деревянные лица,
враждебная тишина. Приключение их не забавляет. Им нужно сохранять
репутацию, и они чувствуют, что ступили на скользкую дорожку. Возможно,
завтра они станут добычей парижских газетчиков.
- На первый взгляд,- говорю,- мне кажется, что те, кто почувствовал
недомогание, съели нечто такое, к чему не прикасались вы и эти ваши гости.
Пти-Литтре пожимает плечами.
- Послушайте,- протестует он,- все ели все!
- За столом да,- возражаю я,- а после? Я полагаю, вы подавали ликеры,
шампанское...
Он снимает очки, и его маленькое треугольное лицо гаснет, как витрина
