очень уж далеко.
И другая мысль не давала покоя Лансингу. Если он не найдет ночлега,
то ночевать придется под открытым небом, а он к этому не был готов. Одежда
на нем была совсем не того рода, что подходит для защиты от ночной
прохлады, а огня он разжечь не мог. Поскольку Лансинг никогда не курил, то
никогда и не носил с собой спичек. Он взглянул на часы, тут же сообразив,
что время на циферблате здесь ничего не обозначает. Произошло не только
смещение в пространстве, но, очевидно, и во времени. И хотя звучало это
пугающе, он пока не был слишком расстроен. Он был занят другими
проблемами, в первую очередь - найти укрытие на ночь!
Он шел уже часа два, так ему казалось. Если бы раньше взглянул на
часы и засек время!
А вдруг он оказался в необитаемом районе? Только это могло, по мнению
Лансинга, объяснить отсутствие людей. В привычной местности Новой Англии
он давно уже должен был наткнуться на какую-нибудь ферму.
Солнце уже опустилось низко, еще час-два и станет темно. Лансинг
бросился бежать, потом взял себя в руки. Нет, этим путем он ничего не
достигнет - бег принесет панику, а он не мог себе сейчас позволить
паниковать. Но все же решил, что стоит прибавить шагу.
Прошел еще час, а он по-прежнему не замечал признаков жилья. Солнце
погружалось за горизонт. Быстро надвигалась темнота.
Еще полчаса, сказал он себе, заключая сделку с самим собой. Если
через полчаса он ничего не найдет, то начнет готовиться к ночлегу под
открытым небом - постарается найти более-менее подходящее естественное
убежище или сам что-нибудь соорудит.
Темнота надвигалась быстрее, чем он предполагал, и не прошло
установленного получаса, как он начал искать место для "берлоги". Потом он
увидел впереди искру света. Он замер, затаив дыхание, чтобы убедиться, что
это в самом деле свет, боясь спугнуть удачу. Потом сделал несколько шагов
вперед, чтобы лучше было видно, и огонек не исчез. Это в самом деле был
мерцавший в полутемноте огонь, и в этом сомнения не было!
Он пошел в направлении огня, лишь бросив быстрый взгляд под ноги,
чтобы убедиться, что он не сошел с тропы. Чем ближе он подходил, тем ярче
становился огонь, и он почувствовал, как заполняет его прилив
благодарности.
Лес перешел в поляну, и в сумерках он увидел очертания дома. Свет
падал из нескольких окон в одном крыле здания, а из массивной трубы
поднимались кудрявые завитки дыма.
В темноте он не заметил изгороди, потому что на радостях потерял
тропинку, поэтому ощупью пробрался вдоль изгороди к калитке. Калитка была
подвешена к солидным столбам, явно более высоким, чем требовалось. Подняв
голову, он понял, почему. К столбам была привязана перекладина, а с
перекладины свешивалась вывеска. Она крепилась к двум отрезкам цепи, на
которых висела.
Прищурившись, Лансинг разобрал, что это вывеска гостиницы. Но стало
уже так темно, что он не мог прочесть названия.
6
Пять человек, четыре мужчины и женщина, сидели за столом, массивным и
дубовым, перед каменным камином. Когда Лансинг вошел в комнату и затворил
за собой дверь, все они повернулись и посмотрели на него. Один из них,
очень полный человек, выбрался из своего кресла и вперевалку направился к
Лансингу, чтобы поприветствовать его.
- Профессор Лансинг, мы все очень рады, что вы прибыли благополучно,
- сказал он. - Мы уже начали волноваться. Теперь остался еще только один
человек. Надеемся, что с ней ничего не случилось.
- Еще один? Так вы знали, что я приду?
- Да, узнали еще несколько часов назад. В тот момент, когда вы
отправились в путь.
- Совершенно ничего не понимаю, - развел руками Лансинг. - Как вы
могли об этом узнать? Это невозможно.
- Я здесь хозяин, - сказал толстяк. - И я управляю этой захудалой
гостиницей в меру всех своих сил, чтобы создать условия для отдыха всех,
кто путешествует в этих краях. Пожалуйста, сэр, подходите к огню,
согрейтесь. Бригадир, я не сомневаюсь, уступит вам свой стул у самого
очага.
- С большим удовольствием, - сказал Бригадир. - Я уже слегка
обуглился, пока сидел у самого огня.
Он встал со стула - солидного, командирского вида мужчина, плотного
телосложения. Огонь очага блеснул при этом на медалях, прикрепленных к
куртке.
- Благодарю вас, сэр, - пробормотал Лансинг.
Но прежде, чем он успел сделать шаг и занять место, открылась дверь и
в комнату вошла женщина.
Хозяин, переваливаясь, прошел немного вперед, чтобы приветствовать
ее.
- Мэри Оуэн, - сказала он. - Это вы? Мы очень рады видеть вас здесь.
- Да, меня зовут Мэри Оуэн, - подтвердила женщина. - И я также рада,
что попала сюда. Но вы не могли бы сказать, где я нахожусь?
- С огромным удовольствием, - ответил Хозяин. - Вы в гостинице
"Петушок".
- Какое странное название для гостиницы, - сказала Мэри Оуэн.
- Об этом судить не берусь, - ответил Хозяин. - В наименовании я
участия не принимал. Она уже имела это название, когда я появился здесь.
Как вы могли заметить, это весьма древнее строение. И в свое время давало
убежище многим очень благородным клиентам.
- Но что это за местность? - спросила Мэри. - Я имею в виду страну.
Страна, провинция, район, округ - где я нахожусь сейчас?
- Ничего этого я вам сообщить не могу, - сказал Хозяин. - Подобных
сведений мне никогда не приходилось получать.
- А я еще не слышала о человеке, который бы не знал, в какой стране
он живет, - сказала Мэри.
- Мадам, - сказал человек во всем черном, стоящий рядом с Бригадиром.
- Это звучит странно, но Хозяин не шутит с вами. Все это правда. То же
самое он говорил и всем нам.
- Проходите, проходите же, - сказал Хозяин. - Придвигайтесь поближе к
огню. - Джентльмены, которые уже успели согреться, дадут место вам и
профессору Лансингу. Вот, наконец, собрались все. Теперь я отправлюсь на
кухню, посмотрю, как дела с ужином.
И своей утиной походкой он заспешил прочь. Мэри Оуэн тем временем
подошла к очагу и остановилась рядом с Лансингом.
- Кажется, он назвал вас профессором? - спросила она.
- Да, кажется. Лучше бы он этого не делал. Меня редко так называют.
Даже мои студенты...
- Но вы профессор, правильно?
- Да. Преподаю в Лангморском университете.
- Никогда о таком не слыхала.
- Это небольшое заведение в Новой Англии.
Тут к ним обратился Бригадир.
- Вот два стула у огня. Пастор и я приготовили их для вас.
- Спасибо, генерал, - сказала Мэри.
Человек, тихо сидевший напротив Бригадира и Пастора, поднялся и
осторожно тронул Лансинга за руку.
- Как вы видите, - сказал он, - я не человек. Поэтому вы не
воспримите это как грубость, если я приглашу вас в наш тесный кружок?
- Ну, почему же?... - начал Лансинг, потом замолчал и уставился на
говорившего. - Вы...
- Я робот, мистер Лансинг. Вы раньше не видели роботов?
- Нет, никогда.
- Да, нас немного, - сказал робот, - и мы есть не на всех мирах. Меня
зовут Юргенс.
- Извините, что я вас сначала не заметил, - сказал Лансинг. - Хотя в
очаге огонь, комната не очень хорошо освещена, и я был так ошеломлен,
что...
- Да, кстати, мистер Лансинг, вы, случайно, не сумасшедший?
- Не думаю, Юргенс. Мне такое никогда не приходило в голову. А почему
вы спрашиваете?
- У меня хобби, - объяснил робот. - Коллекционирую ненормальных
людей. Один человек из моей коллекции начинает воображать себя Богом, едва
лишь напьется допьяна.
- Тогда я пас, - сказал Лансинг. - В трезвом или нетрезвом виде, я
никогда не воображаю себя Богом.
- Но, - сказал Юргенс. - Это лишь одна из разновидностей
ненормальности. Существуют многие другие.
- Не сомневаюсь, что существуют, - согласился Лансинг.
Бригадир взял на себя обязанность представить всех сидевших за
столом.
- Меня зовут Эверет Дарили, - сказал он. - Бригадир семнадцатой
секции. Рядом со мной стоит пастор Эзра Хатфилд, а сидящая за столом леди
- поэтесса Сандра Карвер. Рядом с мистером Лансингом стоит робот Юргенс.
Теперь мы знаем друг друга, давайте же займем места и угостимся прелестным
напитком, который нам был предложен. Трое из нас его уже опробовали и
сочли превосходным.
Лансинг обошел стол и сел рядом с Мэри Оуэн. Стол, как он заметил,
был из солидного дубового дерева, и обработка указывала, что сделан он
руками сельского плотника. На нем стояли три горящие свечи вместе с тремя
бутылками и подносом с кружками. Только теперь он заметил, что в комнате
были еще люди. В углу стоял стол и четыре человека, сидящие за этим
столом, сосредоточенно играли в карты.
Бригадир поставил перед собой две кружки и наполнил их из бутылки.
Одну кружку он передал Мэри, вторую придвинул Лансингу.
- Надеюсь, что ужин не запоздает, - сказал он. - И окажется таким же
вкусным, как этот напиток.
Лансинг попробовал. Жидкость приятным теплом наполнила желудок. Он
поудобнее уселся на стуле и сделал несколько хороших глотков.
- Мы сидели тут еще до вашего прихода, - сказал Бригадир Мэри и
Лансингу, - и размышляли о том, что оставшиеся двое - то есть вы, - если
они придут, могут иметь какое-то понятие о том, что происходит с нами. Из
того, что сказали вы, мисс Оуэн, становится ясно, что вы не знаете. А вы,
Лансинг?
- Ни малейшего понятия, - ответил Лансинг.
- И наш Хозяин утверждает, что ему ничего не известно, - с кислой
миной сообщил Пастор. - Он утверждает, что занимается только управлением и
содержанием гостиницы и не задает вопросов. От того, как я понимаю, что
вопросы ему, в принципе, задавать некому. По-моему, он лжет.
- Вы судите о нем слишком поспешно и строго, - заметила поэтесса
Сандра Карвер. - У него открытое, честное лицо.
- На свинью он похож, вот что, - сказал Пастор. - И под своей крышей
позволяет происходить всяким гадостям. Вот эти игроки в карты...
- Вы сами глотали вместе со мной питье кружку за кружкой, - сказал
Бригадир.
- Пить - это не грех, - объяснил Пастор. - В Библии сказано, что
небольшое количество вина полезно для желудка...
- Парень, - сказал Бригадир. - Но это же не вино.
- Возможно, если бы мы немного успокоились и сопоставили известные
нам факты, - предложила Мэри, - то пришли бы к какому-нибудь полезному
результату. Кто мы такие и как сюда попали, и какие у нас появились по
этому поводу мысли.
- Вот первая разумная вещь, сказанная здесь! - воскликнул Пастор. -
Будут у кого-нибудь возражения?
- У меня нет возражений, - сказала Сандра Карвер шепотом, и всем
остальным пришлось замолчать и прислушаться, чтобы услышать слова. - Я -
дипломированный поэт, то есть, поэтесса Академии Древнейших Афин, я могу
говорить на четырнадцати языках, хотя писать и петь могу только на одном -
это один из диалектов старогэльского, самый выразительный язык в мире. Я
не совсем понимаю, каким образом очутилась здесь. Я слушала концерт, новую
композицию, представляемую оркестром из Заокеании на Западе. Я еще никогда
в жизни не слышала столь сильной, мощной, яркой вещи. Мне показалось, что
музыка подняла мое сознание из плотской оболочки и соединила дух с
вселенской гармонией. Я очутилась совсем в другом месте. И когда мой
парящий дух и телесная оболочка снова соединились, то я в самом деле
оказалась в другом месте - сельской местности потрясающей красоты. Передо
мной бежала тропа, и я поспешила по ней...
- Год, - сказал Пастор. - Умоляю, какой это был год?
- Не понимаю вашего вопроса, Пастор?
