бездействия? Ведь до конца жизни он не перестанет задумываться - что же
все это было, что могло означать? Что произошло бы, если бы он отправился
по адресу, указанному на пластмассовой табличке с ключами, и сделал все
так, как говорила машина в кладовой?
Он встал, нашел бутылку, взял стакан и налил себе еще. Но пить он не
стал, поставил бутылку и стакан на место. Потом отправился на кухню,
вытащил из холодильника пакет быстроразогревающихся макарон с говядиной.
Выложил его содержимое на сковородку, включил плиту. При мысли об
очередной порции быстроразогревающихся макарон с мясом ему стало не по
себе и в горле образовался спазм. Но что делать? Едва ли в такой час можно
ждать от человека, что он начнет готовить себе ужин, достойный гурмана.
Он взял из ящика у входной двери вечернюю газету. Устроившись в
любимом глубоком кресле, он включил свет и раскрыл газету. Новостей было
мало. Конгресс продолжал вести дебаты о билле, предполагавшем ввести
контроль над продажей и ношением оружия. Президент угрожал серьезными
последствиями конгрессменам, если те не утвердят выдвинутого президентом
нового повышения военного бюджета на следующий год. Были обнаружены три
новые канцерогенные субстанции. М-р Дитчер снова намылил шею Лагвуду - и
нельзя сказать, что малютка-наглец ничего не предчувствовал. На странице
со специальной рубрикой "ВАШЕ МНЕНИЕ" помещалось негодующее письмо
читателя - какой-то болван неправильно составил кроссворд.
Когда макароны с говядиной были готовы, он съел порцию, почти не
чувствуя вкуса, принуждая себя проталкивать пищу в глотку. Потом откопал
на кухне кекс двухдневной давности, съел его на десерт и остался сидеть на
кухне, попивая кофе. Выпив вторую чашку, он наконец, сообразил, чем он
занят. Он изо всех сил старался отложить что-то, что все равно должен был
сделать - не важно, что это было, главное - он старался оттянуть момент,
не уверенный, что это ЧТО-ТО - приличествующая его положению вещь и что он
должен делать ЭТО.
Но так или иначе, несмотря на муки нерешительности, он все равно бы
сделал ЭТО. Он знал, что сделает ЭТО. Он просто не найдет покоя до конца
жизни, если отступит сейчас. До конца жизни будет он думать о том, что -
возможно - упустил нечто необычайное.
Он встал из-за кухонного стола и пошел в спальню, чтобы взять ключи
от машины.
5
Здание находилось на боковой улице старого делового района, который
уже давно пережил эпоху своего экономического расцвета. В паре кварталов
от Лансинга вдоль тротуара шел какой-то человек, а у самой горловины
улочки собака сосредоточенно обнюхивала контейнеры с мусором, явно
стараясь определить, какой из трех окажется наиболее выгодным.
Лансинг вставил большой ключ в скважину замка парадной двери, ключ
легко и бесшумно повернулся, и он вошел в здание. Через все здание шел
длинный коридор, довольно тускло освещенный. Без всякого труда Лансинг
нашел дверь с номером 36. Меньший ключ сработал так же гладко, как и
большой, и он вошел в комнату. Вдоль стен по всей комнате была расставлена
дюжина игральных автоматов. Пятый слева - так сказала машина, с которой он
разговаривал несколько часов назад. Он отсчитал пятую машину слева, шагая
вдоль стены. Порывшись в карманах, он извлек монету в один доллар и
опустил серебряный кружок в прорезь. Машина весело ожила, защелкав, когда
Лансинг потянул за рычаг. Цилиндры с картинками весело завертелись, как
могут вертеться цилиндры в одной только машине - игральном автомате. Один
указатель остановился, завертелся второй, за ним третий, который затем
остановился с внезапным щелчком. Лансинг заметил, что на всех трех
цилиндрах картинки были одни и те же. Машина закашлялась, потом в приемную
корзину посыпался дождь золотых монет, каждая была величиной с доллар. Они
заполнили корзинку, водопадом полились на пол, а из отверстия в панели
машины продолжал извергаться золотой дождь. Некоторые монеты, падая,
попали на ребро, и теперь покатились во все стороны, как сверкающие
колесики.
Снова пришли в движение цилиндры, и снова со звоном остановились -
картинки на них были одинаковы, и машина хладнокровно извергла новый поток
золотых кружков.
Пораженный, в некотором волнении, Лансинг смотрел на этот поток, ибо
происходило нечто неслыханное. Не существовало такого понятия, как ДВА
выигрыша подряд! Когда машина со щелчком выключилась, замерев в тишине и
полумраке, с погашенными огнями панели, он еще некоторое время подождал,
наполовину уверенный, что сейчас она выплюнет из себя новый выигрыш. С
такой машиной, сказал он себе, все возможно - нет конца чудесам, на
которые она способна.
Но чудо не повторилось, и когда он убедился, что повторяться оно не
собирается, сгреб монеты из приемной корзинки и погрузил их в карман
пиджака, потом опустился на колени и принялся собирать то, что валялось на
полу. Одну из них он поднес к глазам, чтобы хорошенько рассмотреть.
Несомненно, это было золото. Во-первых, монета была тяжелее серебряного
доллара. Это была хорошо отчеканенная монета, яркая, отполированная,
солидная, приятная руке. Таких монет, однако, он раньше никогда не видел.
На одной стороне был выгравирован куб, стоящий на сетчатой плоскости,
которая, видимо, означала грунт. На второй стороне было нечто вроде тонкой
башни, похожей на спицу. И все. Никаких слов, никаких обозначений, цифр.
Поднявшись с четверенек, он осмотрел комнату. Машина, с которой он
разговаривал, велела ему опустить второй доллар в седьмую машину. Можно и
так, подумал он. Операция с пятой машиной оказалась весьма
привлекательной, возможно, удача не изменит ему и с седьмой.
Он перешел к седьмому автомату. Протянув руку, чтобы опустить в
прорезь второй доллар, он вдруг отдернул ее назад. Зачем рисковать? -
спросил он себя. Вдруг пятый номер только "насадил" его на крючок. Бог
знает, что произойдет, когда он включит машину номер семь! Однако если
сейчас он повернется и уйдет с карманами, полными золотых монет, то он
никогда уже не перестанет спрашивать себя: "Что могло произойти, если бы
он остался?" Ему не будет больше покоя.
- Черт с вами! - сказал он громко и бросил доллар в прорезь. Машина
проглотила монету, на циферблатах зажглись огни. Лансинг потянул за рычаг
и цилиндры циферблатов начали бешено вращаться. Потом огни погасли,
исчезли вместе с машиной. И сама комната тоже исчезла.
Он стоял на тропе, бежавшей через узкую горную долину, покрытую
лесом. Откуда-то издалека доносилось журчание небольшой речушки. Не считая
журчания, стояла полная тишина. Ничто не шевелилось.
Теперь понятно, сказал он сам себе. Лучше бы ему было сразу после
номера пятого покинуть комнату. Хотя уверенности в этом нет. Потому что
эта трансформация комнаты в лесистую долину может быть не менее
восхитительным выигрышем, чем ведро золотых монет, хотя пока что он в этом
не мог себя уверить.
Не двигайся, сказал он сам себе. Сначала оглядись по сторонам. Стой,
где стоишь. И не впадай в панику, - уже в первые эти секунды он
почувствовал запах паники.
Он огляделся по сторонам. Впереди от него уровень местности плавно
повышался, и, судя по звуку, ручей был не очень далеко. Деревья - в
основном дуб и клен. Листья на них пожелтели. Тропу впереди стремительно
перебежала белка и прыжками устремилась вверх по пологому склону впереди.
Когда белка исчезла, Лансинг мог отмечать ее продвижение по шороху листвы,
покрывавшей землю, которая была потревожена маленьким ураганом
проносившейся белки. Когда шорох лапок убегавшего зверька затих, тишина -
если не считать бормотания ручья - снова стала полной. Но теперь она уже
не казалась такой тяжелой. Иногда доносились тихие звуки, шум, шелест
падавшей листвы, едва различимый шорох лапок мелких зверушек, обитателей
леса, прочие звуки, которые Лансингу были незнакомы.
Итак, он привел в действие автомат номер семь, и что-то или кто-то,
стоявший за всем этим, перенес его сюда. Туда, где он сейчас находился.
- Хорошо, - громко сказал Лансинг. - И что теперь? Что это все должно
означать? Если вы уже посмеялись, то покончим с глупой шуткой.
Однако заканчивать никто ни с чем не собирался. Лесистая долина не
исчезла. И не было ни малейшего признака, что Лансинга кто-то или что-то
услышал (услышало). Номер семь или еще кто-то...
Это невероятно, подумал он. Но все, что до сих пор случилось, было
невероятно с самого начала. Не в меньшей степени, чем говорящая машина для
игры. Если он вернется назад, пообещал себе Лансинг, он под землей разыщет
Джексона, этого чертового студента, и расчленит его на пять частей голыми
руками.
Если только когда-нибудь вернется назад!
До сих пор ситуация представлялась ему как временная, неизбежно
завершающаяся его обратным появлением в комнате с выстроившимися вдоль
стены игральными машинами. Но если возвращение не произойдет? Что тогда?
При этой мысли его покрыл пот, и паника, до сих пор таившаяся где-то среди
деревьев, ястребом метнулась на Лансинга. Он бросился бежать. Безумно, без
всякой причины, слепо, в ужасе, который правил им. В голове его не
осталось места для мыслей, там царил ужас.
Наконец, он обо что-то споткнулся, ударился в дерево и свалился на
землю. Он не попытался тут же подняться. Он лежал там, где упал, не в
силах перевести дух, с трудом наполняя воздухом легкие.
И пока он лежал, часть ужаса просочилась из сознания Лансинга наружу.
Никто не пытался вонзить в его тело длинные острые клыки. Ужасные чудовища
не спешили идти по его следу. Ничего особенного не происходило.
Восстановив дыхание, он перевел себя в вертикальное положение. Он
по-прежнему находился на тропинке, и еще он обнаружил, что достиг верхушки
холма - тропа шла по гребню. Лес был не менее густой, но щебетание ручья
уже не доносилось.
Итак, чего он достиг? И что теперь, когда он почти освободился от
власти паники, что он должен делать? Возвращаться обратно в долину, где он
был, не было никакого смысла. Имелся серьезный шанс на то, что даже
попытавшись сделать это, он мог бы эту долину и не узнать, не отличить ее
от других похожих.
Ему необходима была информация. Это - первоочередная потребность. Где
он находится? Пока он не узнает этого, то может и не пытаться вернуться
назад, в колледж. Местность, подумал Лансинг, напоминает Новую Англию.
Каким-то образом игральная машина переместила его в пространстве, хотя и
не на очень большое расстояние. Если бы он мог выяснить, где именно
находится, мог обнаружить телефон, то позвонил бы Энди, попросил бы
приехать и подобрать его. И если он двинется вдоль тропы, то весьма
вероятно, что через какое-то время наткнется на человеческое обиталище.
Он зашагал вдоль тропинки. Идти было легко, потому что, судя по
всему, тропой этой пользовались часто. Он не боялся потерять ее. На каждом
повороте Лансинг с надеждой вглядывался вперед, надеясь, что увидит там
дом или какого-нибудь любителя погулять пешком по лесу, который мог бы
сказать Лансингу, где он находится.
Местность напоминала Новую Англию, лес, хотя и довольно густой, был
лесом приятным. Никакого намека на троллей, гоблинов и прочих нехороших
обитателей. И время года было тем же, что и в местности, откуда был
перенесен Лансинг. Здесь тоже была осень, но одна вещь очень тревожила
Лансинга. Над колледжем уже нависла ночь, когда он отправился выяснять
историю с машиной, а здесь все еще только шло к вечеру, хотя он и был не
