заклинания, особые слова?
- В таком случае, - грустно сказала Мэри. - У нас нет никаких шансов
вообще.
Возле дороги они отыскали шест, брошенный спасавшимся Пастором,
Лансинг подобрал и деревянную палку.
- Вы ведь не собираетесь снова попытать свое счастье? - встревожилась
Мэри. - Я бы на вашем месте не стала.
- Что вы, никаких подобных глупостей, - заверил Лансинг. - Я просто
вспомнил кое-что. Когда я бежал за Юргенсом, я обо что-то споткнулся и
упал. Попробуем поискать, что это было.
- А может, вы на ровном месте споткнулись?
- Вполне могло бы быть. Но я явно обо что-то ударился носком.
Следы на песке - оставленные Юргенсом, Пастором и Бригадиром, самим
Лансингом - были еще хорошо видны. Остановившись на самом краю песчаной
зоны, Лансинг протянул вперед шест и потыкал им песок. Несколько секунд
спустя шест на что-то наткнулся. Лансинг осторожно приподнял концом шеста
загадочный предмет. Еще несколько попыток, и предмет был освобожден от
песка и подтянут к краю опасной зоны. Это оказалась доска не более двух
футов, с куском картона, прикрепленным к одной стороне.
Мэри нагнулась и подхватила доску. На картоне явственно читались
неуклюже написанные буквы.
Лансинг присмотрелся.
- Похоже на кириллицу, - сказал он. - Наверное, это написано
по-русски.
- Это наверняка по-русски, - уверенно сказала Мэри. - Вот эта первая
строка, которая большими буквами - это предупредительная фраза. Я так
думаю.
- А откуда ты знаешь? Ты умеешь читать по-русски?
- До определенной степени - да. Но это не совсем тот русский, который
я знаю. Некоторые буквы выглядят не так. Большими буквами написано
предостережение об опасности. А вот эта мелкая строчка - я даже не знаю,
что это может быть. Я не узнаю слова.
- Эта доска была установлена вот здесь, у дороги, - предположил
Лансинг. - Чтобы ее видели все проходящие. Но ее сдуло ветром, а потом
занесло песком. Если бы я не зацепился за нее, мы бы никогда не узнали,
что она была.
- Эх, если бы я могла получше читать русские тексты, - вздохнула
Мэри. - Мои познания в русском весьма ограничены. Едва достаточны, чтобы
разобраться в техническом тексте, не более. И с помощью словаря. У нас
многие инженеры хорошо читают по-русски. Это даже обязательно. Русские -
очень высокотехничный народ. Всегда стоит потратить время на то, чтобы
получше узнать, чем они занимаются. Конечно, обмен идеями совершенно
свободный, но...
- Свободный? С Россией?
- Конечно. Со всеми техническими нациями.
Лансинг воткнул палку, к которой они привязали доску с плакатом, в
землю и забил с помощью своего ножа.
- Будет стоять, пока его снова не сдует, - сказал он. - Хотя какая от
него польза?
Они вернулись в лагерь. Шли медленно, чтобы Юргенс не отставал.
Солнце прошло половину своего пути по западной части неба. Они потратили
на изучение куба больше времени, чем им казалось.
Пламя костра погасло, превратившись в седой пепел и золу, но
несколько угольков еще тлело и Лансинг, сдув золу, разжег костер,
подбросив свежего топлива. Сначала он скормил слабому огоньку мелкие
веточки, постепенно доводя пламя до нужной силы. Мэри стояла, наблюдая за
ним. Она знала так же хорошо, как и он, что оставаться здесь не имело
смысла. Они сделали все, что могли, и теперь они вполне могут двигаться к
гипотетическому городу впереди. Если только этот город в самом деле
существует...
Его наверняка уже хватились в колледже, сказал себе Лансинг. Нашли,
наверное, его покинутую машину. Интересно, большой ли поднялся шум?
Наверное, не более, чем десятидневная сенсация местного масштаба,
несколько заголовков в газетах. А потом о нем позабудут и его случай
отправится в архив, в компанию прочих неразрешенных происшествий. Каждый
год случались непонятные исчезновения. Он принялся греть над пламенем
костра руки. День был довольно теплый, но ему вдруг почему-то стало зябко.
Он и остальные, те многие, кто исчез - вдруг остальные исчезали таким же
образом?
- Так почему ты удивился, - заговорила Мэри, - что мы сотрудничаем с
русскими? Там, у куба, когда мы рассматривали доску. Почему ты спросил?
- В моем мире и в мое время, - объяснил Лансинг. - Соединенные Штаты
и некоторые другие страны находятся не в очень хороших отношениях с
Россией. Там после Первой Мировой войны произошла революция и Россия стала
коммунистическим государством.
- Первой Мировой войны?
- Да. Потом была вторая. И атомная бомба.
- Эдвард, в моем мире никаких мировых войн не было. И не было... как
ты это назвал?... Атомной бомбы...
Лансинг присел на пятки, немного отодвинувшись от костра.
- Значит, это и была критическая точка, отделившая твой мир от моего.
У вас не было Первой Мировой войны, а у нас была. А как у вас дела с
Британской Империей?
- Жива-здорова. Стоит крепко. И над ней никогда не заходит солнце. Ты
еще упомянул одно название... Соединенные Штаты... чего?
- Соединенные Штаты Америки.
- Но Северная Америка - это часть Британской Империи, а Южная Америка
- часть Испании. Исключая Бразилию.
Он изумленно уставился на Мэри.
- Это правда, - сказала она. - Так все и обстоит на самом деле.
- Но американские колонии добились независимости. Была революция...
- Да, была. В восемнадцатом веке. Но восстание оказалось
недолговечным. Его подавили.
- Значит, критическая точка удалена дальше первой мировой. Уходит в
18 век.
- Я не совсем еще разобралась во всех этих терминах, - призналась
Мэри. - Но получается, что так. Ты говорил о предположении твоего друга.
Насчет критических точек и альтернативных разветвлений истории. Ты ему
тогда не поверил. Ты думал, что он просто фантазирует, и он, наверное, сам
так думал. Он просто развивал гипотезу. Когда ты рассказал нам об этом,
еще в гостинице, я подумала - какая причудливая выдумка. Но, очевидно, это
далеко не выдумка.
- Должно быть, твой мир гораздо лучше моего.
- Мой мир - устойчивый и спокойный. Почти никаких войн, только
изредка - небольшие местные конфликты. Самые мощные союзы государств
откусили свой кусок пирога и, кажется, довольны тем, что имеют. Раздаются,
конечно, протесты против империализма, но никто не обращает на это
внимания.
- В Индии голод, конечно?
Она пожала плечами: - В Индии всегда голод. Там слишком много
жителей.
- А Африку эксплуатируют?
- Эдвард, ты одобряешь или осуждаешь меня? Как ты относишься к
Британской Империи?
- Не очень плохо. Иногда мне приходило в голову, что с ее развалом мы
потеряли что-то громадное и привычное, даже удобное.
- С развалом?
- Да, она полностью развалилась после Второй Мировой.
На секунду ее лицо превратилось в маску, полную изумления, потом
снова стало спокойным.
- Извини, если я тебя обидел, - сказал Лансинг.
- Я приготовлю ужин. А ты собери хворост. Ты ведь проголодался?
- Как волк, - признался Лансинг. - Завтракали мы рано, а в промежутке
больше ничего не было.
- Я помогу собрать топливо, - предложил Юргенс. - Несмотря на мою
ослабленную двигательную способность, я могу еще быть полезным.
- Конечно, - сказал Лансинг. - Пошли.
После ужина они подбросили еще хвороста в огонь и уселись вокруг
костра.
- Итак, мы постепенно начинаем выяснять, кто откуда попал в это мир,
- сказала Мэри. - Но пока не имеем понятия, куда направляемся. Я попала
сюда из мира, где продолжают существовать большие конгломераты государств
- империи. Ты - из мира, где империи распались. Или исчезла только
Британская Империя?
- Нет, не только. Все народы потеряли по крайней мере решающую долю
своих колоний. В каком-то смысле еще имеются империи, только в другом
виде. Например, Россия и Штаты. Мы их теперь называем сверхдержавами. Это
уже не империи.
- Мир Сандры определить трудно, - задумчиво сказала Мэри. - Очень уж
он по ее описанию смахивает на сказку. Какая-то комбинация эпоса Древней
Греции, как его понимают сентименталисты, и повторяющегося Возрождения.
Как она сказала - Третий Ренессанс? Во всяком случае, звучит
нереалистично. Восхитительно расплывчатый сказочный мир.
- Мы еще мало знаем о Пасторе и Бригадире, - напомнил Лансинг. - Не
считая упоминаний Бригадира о военных играх.
- Кажется, он хотел создать впечатление, что не одобряет обычаев
своего мира. Ему показалось, что мы смотрим на него с презрением, и он
пытался изобразить войну, которая правит миром в виде благородных
рыцарских турниров. Но, подозреваю, что это только его военная хитрость.
- А Пастор наш - весьма молчаливый человек, - заметил Лансинг. -
Грядка репы и нисходящее на голову Пастора Благословение - вот и все, что
он нам рассказал.
- Но в его словах чувствовалось смятение, - сказала Мэри. - Смятение
и святость. Эти два качества зачастую идут рука об руку. Но мы забыли об
Юргенсе.
- Прошу прощения, но меня увольте, - попросил робот.
- Ну что ты, конечно, - сказала Мэри. - Мы просто болтаем.
- Что меня приводит просто в отчаяние, - сказал Лансинг, - так это
то, что не могу понять, что у нас всех общего. Нас подцепили на крючок и
перебросили сюда. И единственная причина, которую я вижу - это если все
шестеро, все мы - люди одного рода. Но разве это так на самом деле? У нас
ведь довольно мало сходного, если разобраться.
- Профессор колледжа, - стала перечислять Мэри, - военный, поэтесса,
пастор и... а ты, Юргенс, как ты себя определишь?
- Робот. Вот и все. И даже не человек.
- Брось! - резко перебил Лансинг, - тот, кто послал нас сюда, не
делал различия между человеком и роботом. Значит, ты один из нас, на
равных правах.
- Возможно, потом станет ясно, - предположила Мэри, - что собой
представляет этот общий доминатор. Наш общий признак, объединяющий нас.
Пока что я ничего подходящего не вижу.
- Мы - не исключение, - сказал Лансинг. - До нас тоже отправлялись
подобные группы, и наверняка за нами пойдут другие. Все это говорит о том
- что мы стали невольными участниками какой-то программы. Хотел бы я
знать, что это за программа. Что это за проект. Мне тогда было бы легче на
душе.
- И мне тоже, - призналась Мэри.
Юргенс неуклюже поднялся и, опираясь на упорно не слушающийся его
костыль, подбросил хвороста в костер.
- Ты слышал? - спросила вдруг Мэри.
- Нет, не слышал.
- Там, в темноте, кто-то ходит. Я слышала сопение.
Они прислушались. Было тихо. Ночная темнота безмолвствовала.
Потом Лансинг услышал - сопение. Он предостерегающе поднял руку -
чтобы остальные продолжали сохранять молчание.
Сопение прекратилось, потом снова послышалось, но уже немного не в
том месте, где оно слышалось в первый раз. Словно какой-то зверь шел по
следу, вынюхивал запах жертвы, низко опустив к земле нос. Сопение
прекратилось, послышалось в другом месте, словно тот, кто издавал сопение,
обходил лагерь. Юргенс замер.
Они прислушались. Довольно долгое время никакого сопения не было
слышно и они расслабились.
- Ты слышал? - еще раз спросила Мэри Лансинга.
- Да, - ответил Юргенс. - Началось прямо у меня за спиной.
- Значит, кто-то там прячется, в темноте? - спросил Лансинг.
- Оно уже ушло, - сказал Юргенс.
- Юргенс его спугнул, - сказал Лансинг.
- Сандра слышала сопение прошлой ночью, - вспомнила Мэри, - значит,
оно следит за нами.
- Ничего необычного в этом нет, - сказал Лансинг. - Этого и следовало
ожидать. Диких животных всегда привлекают ночью костры людей.
