определяющим признаком человека является не прямохождение, а разум,
способность к отвлечению от "сейчас" и "здесь".
Эволюционный процесс заключает в себе длинную цепь событий. Эволюция
испытала и отбросила множество направлений, и множество видов исчезло,
будучи слишком неразрывно с этими направлениями связано. Но всегда
оставался некий фактор - или совокупность факторов, - которые обеспечивали
связь этих исчезнувших видов с новыми линиями эволюционного древа. И
невольно возникает мысль, что сквозь дремучие дебри изменений и
модификаций пролегает единое центральное направление эволюции, нацеленное
на некую финальную форму.
Это центральное направление, многие миллионы лет спустя приведшее к
появлению человека, характеризуется медленным ростом мозга, который с
течением времени породил разум.
Весьма любопытной и важной представляется мне особенность
эволюционного процесса, заключающаяся в том, что никакой наблюдатель,
исходя из здравого смысла, не смог бы предугадать изменений до того, как
они произошли. Полмиллиарда лет назад ни один здравомыслящий наблюдатель
не отважился бы предсказать, что через каких-нибудь несколько миллионов
лет многие формы жизни оставят воду и выйдут на сушу. В сущности, это
должно было показаться тогда наименее вероятным, практически невозможным
событием. Ибо созданные к тому времени формы жизни нуждались в воде, не
могли жить нигде, кроме воды. А земля тех времен, обнаженная и стерильная,
казалась самым негостеприимным, самым неподходящим местом для жизни -
примерно таким, каким представляется нам сегодня космическое пространство.
Полмиллиарда лет назад формы жизни на Земле отличались крошечными
размерами. И это казалось столь же непременным условием жизни, как и вода.
Ни один наблюдатель тех дней не смог бы вообразить ни чудовищных
динозавров более поздних эпох, ни нынешних китов. Их размеры этот
наблюдатель счел бы невозможными. О возможности летать он и вовсе бы не
подумал - эта концепция оказалась бы за пределами его сознания. И даже
если бы он случайно допустил на миг такую идею, то не смог бы представить
себе ни побудительной причины, ни способа ее осуществления.
Мы же, оглядываясь на прошедшее, видим обоснованность и правильность
эволюционного процесса, сознавая вместе с тем и его непредсказуемость.
Хотя вопрос о том, кто сменит человека в ходе дальнейшей эволюции,
время от времени и возникал, однако всегда оставался предметом отвлеченных
рассуждений. Насколько я понимаю, никто не хочет подумать об этом всерьез.
В большинстве своем люди уверены, что сейчас бессмысленно размышлять о
вопросе, решение которого отнесено слишком далеко в будущее. Первые
приматы появились всего лишь около восьмидесяти миллионов лет назад;
человек существует на планете - даже по самым оптимистическим подсчетам -
всего два-три миллиона лет. И потому, исходя из судьбы трилобитов и
динозавров, можно утверждать, что у приматов впереди еще многие миллионы
лет существования - до тех пор, пока они не вымрут или не утратят своего
господствующего положения на Земле.
Бытует также нежелание даже в мыслях признавать, что род человеческий
может когда-нибудь прекратить существование. Некоторые - но, разумеется,
не большинство - способны примириться с мыслью о том, что лично они
когда-нибудь должны умереть. Человек может вообразить мир, в котором сам
он больше не существует; но гораздо труднее представить себе Землю без
людей. С каким-то внутренним страхом мы отшатываемся от самой мысли о
смертности вида. Мы способны постичь умом - хотя и не почувствовать, - что
в какой-то момент перестанем существовать как члены человеческой расы;
гораздо труднее понять, что сама человеческая раса не является ни
бессмертной, ни вечной. Мы можем утверждать, что человек - это
единственный вид, создавший средства для собственного уничтожения. Но,
даже произнося эти слова, в глубине души мы не - верим в их
справедливость.
Никаких серьезных исследований, посвященных этим проблемам, не
существует. Похоже, в нашем сознании действует некая блокировка,
запрещающая размышлять над подобными вопросами. Мы почти не задумываемся о
том, кто может прийти на смену человеку; вместо этого нашему воображению
является образ сверхчеловека - во многом от нас отличающегося, но все же
остающегося представителем нашей породы. Он превосходит нас
интеллектуально и психологически, но биологически остается человеком.
Таким образом, даже задумываясь иногда над подобными проблемами, мы упрямо
продолжаем считать, что человек так или иначе будет существовать всегда.
Разумеется, это неверно. Если эволюционный процесс, приведший к
появлению человека, не зашел в тупик, рано или поздно должно возникнуть
что-то большее, чем человек. История же показывает, что эволюционный
процесс в тупик не зашел. На протяжении веков он всегда находил
возможность произвести новые формы жизни или ввести новые системы
ценностей, необходимые для выживания. Нет оснований считать, что на
человеке эволюция исчерпала весь свой мешок фокусов.
А раз так - на смену человеку должно прийти нечто новое,
принципиально от него отличающееся, а не просто более совершенный образец
или модификация Homo Sapiens. В страхе и недоверии мы задаемся вопросом:
что же может явиться на смену человеку? Что может оказаться выше разума?
Полагаю, что знаю это.
Полагаю, тот, кто грядет нам на смену, уже существует - и существует
много лет.
Абстрактное мышление - есть новое явление в нашем мире. Ни одно живое
существо, помимо человека, не обладает этой благословенной - или
проклятой? - способностью. Именно она отделила нас ото всех других
существ, благополучно сознающих лишь "сейчас" и "здесь" - а возможно, даже
это сознающих весьма смутно. Эта способность позволила нам заглядывать в
прошлое и, что гораздо хуже, смутно предугадывать грядущее. Она позволила
нам ощутить собственное одиночество, наполнила нас надеждой, за которой
кроется безнадежность, показала нам, что мы стоим одни, голые и
беззащитные перед бесконечностью космоса. В тот день, когда первое
человекоподобное существо осознало пространство и время относящимися к
себе категориями, было совершено самое славное и самое ужасное деяние в
земной истории.
Мы используем свой интеллект для множества практических целей, а
также для теоретических исследований, которые, в свою очередь, открывают
нам новые практические возможности. Но у него есть и еще одно
использование. С его помощью мы заполняем мир множеством теневых существ -
богами, дьяволами, привидениями, ангелами, феями, демонами и гоблинами.
Коллективный разум человечества создает темный и противоречивый мир, в
котором обитают и наши враги, и наши союзники. И мы создаем ряд иных
мистических существ - не темных, не страшных, являющихся просто приятными
продуктами нашего воображения, - всех этих Санта-Клаусов, Братцев
Кроликов, Джеков Фростов, Песчаных Людей [Санта-Клаус - переосмысленный
фольклорной традицией образ покровителя детей (но не только - еще и
странствующих и путешествующих, моряков, сирых и убогих и т.д.), Святого
Николая (в православной традиции - Николая Чудотворца), исторически
восходящий к епископу городов Миры и Ликия Николаю Мирликийскому (260 -
343). Братец Кролик - персонаж памятных многим с детства "Сказок дядюшки
Римуса" американского писателя-фольклориста Джоэла Чандлера Харриса (1848
- 1908). Джек Фрост - это наш Дед Мороз, Мороз Красный Нос, который в
американской фольклорной традиции с Санта-Клаусом не совпадает. Наконец,
Песчаный Человек - сказочный персонаж, приходящий к неугомонным детям и
сыплющий им песок в глаза, чтобы они уснули, - американский фольклорный
вариант андерсеновского Оле-Лукойе.] и многих, многих других. Мы не просто
творим эти существа мыслью - мы еще и верим в них более или менее искренне
и глубоко. Мы видим их, общаемся с ними, они обретают для нас реальность.
Отчего, если не из страха перед встречей с подобными существами, крестьяне
средневековой Европы запирались с приходом ночи в своих хижинах,
отказываясь покидать эти не слишком надежные убежища? Почему многие из
наших современников боятся ночи и темноты, если не из страха встретиться с
ними во тьме? Нынче мы редко вспоминаем об этих обитателях ночи, но
древний страх все еще жив, что доказывается верой в такие явления, как
летающие тарелки. В наш просвещенный век говорить об оборотнях и
привидениях считается ребячеством, тогда как верить в технические призраки
вроде летающих тарелок - в порядке вещей.
Что мы знаем об абстрактном мышлении? Приходится признать: ничего.
Насколько я понимаю, существует вероятность, что оно имеет электрическую
природу, основано на некоем энергетическом обмене, поскольку физики
уверяют, будто любые процессы имеют энергетическую основу. Но что мы, в
сущности, знаем об электричестве или энергии? Если на то пошло, что мы
знаем вообще? Известно ли нам, как устроен атом и почему он устроен именно
так? Может ли кто-нибудь объяснить, как происходит то осознание себя и
окружающего мира, которое и отличает живую материю от неживой?
Говоря о процессе мышления, мы подразумеваем некую умственную
деятельность и слушаем досужие измышления физиков о том, что
энергетический обмен имеет к ней какое-то отношение. Но знаем мы о
процессе мышления не больше, а скорее - даже меньше, чем знали об атоме
древние греки. По общему признанию, честь первым выдвинуть атомистическую
теорию принадлежит жившему за четыре столетия до Христа Демокриту - и это,
несомненно, было колоссальным успехом познания; но Демокритовы построения
чрезвычайно далеки от наших представлений об атоме, хотя и мы разбираемся
в этом отнюдь не до конца. Так вот, сегодня мы рассуждаем о процессе
мышления так же, как во времена Демокрита любили подискутировать об атомах
греки; по крайней мере, с тою же степенью понимания. Признаться, мы всего
лишь произносим слова, не объясняющие сути явления.
Кое-что мы знаем о результатах мышления. Все, чем располагает сегодня
человечество, есть именно результат интеллектуальной деятельности. Но это
- результат воздействия мысли на человеческое существо, который можно
уподобить воздействию пара на механизм, заставляющему двигатель
заработать. Можно задаться вопросом: что происходит с паром, произведшим
свою работу? Куда он девается? По-моему, столь же логично
поинтересоваться, что происходит с мыслью, оказавшей уже свое воздействие,
- с этим энергетическим процессом, который, как утверждают, необходим,
чтобы произвести мысль.
Думаю, что знаю ответ и на этот вопрос. Я убежден, что мысль, энергия
мышления, сколь бы странные формы она ни принимала, столетиями истекая из
человеческих разумов, вызвала к жизни новые формы, которые со временем -
и, может быть, довольно скоро - придут на смену человеческой расе.
Таким образом, следующий вид разовьется благодаря тому самому
механизму - разуму, - который на сегодняшний день сделал господствующим
видом человека. Именно этим путем, насколько я понимаю суть проблемы,
движется эволюция.
Человек творит не только руками, но и мозгом, и, по-моему, разумом он
созидает лучше, чем можно представить.
Если единичный человек вообразит себе злобную призрачную тень,
таящуюся во тьме, она не воплотится от этого в реальность. Но целое племя,
с ужасом представляющее себе этот призрачный образ, уверен, может вызвать
