- Странно! - оказала Кэрол. - Я не раз видела его в Институте, и он
показался мне интересным, но я никак не думала, что познакомлюсь с ним.
Да если говорить честно, у меня и не было такого желания. Есть люди, от
которых я предпочитаю держаться подальше, и он казался мне именно
таким. И воображала, что он груб и неотесан...
- Он такой и есть! - вставил Максвелл.
- Но и удивительно обаятельный,-возразила Кэрол.
В темной глубине неба холодно мерцали ясные осенние звезды.
Шоссе, почти совсем пустое, вилось вдоль самого гребня холма. Далеко
внизу широким веером сияли фонари университетского городка. Ветер,
срывавшийся с гребня, приносил слабый запах горящих листьев.
- И огонь в очаге - такая прелесть! - Вздохнула Кэрол. - Питер,
почему мы обходимся без огня? Ведь построить очаг, наверное, совсем
несложно.
- Несколько сотен лет назад,- сказал Максвелл,- в каждом доме или
почти в каждом доме был по меньшей мере один очаг. А иногда и
несколько. Разумеется, эта тяга к открытому огню была атавизмом.
Воспоминанием о той эпохе, когда огонь был подателем тепла и
защитником. Но в конце концов мы переросли это чувство.
- Не думаю. Мы просто ушли в сторону. Повернулись спиной к
какой-то части нашего прошлого. А потребность в огне все еще живет в
нас. Возможно, чисто психологическая. Я убедилась в этом сегодня. Огонь
был таким завораживающим и уютным! Возможно, это первобытная черта,
но должно же в нас сохраниться что-то первобытное.
- Оп не может жить без огня,- сказал Максвелл. - Именно
отсутствие огня ошеломило его больше всего, когда экспедиция доставила
его сюда. Первое время с ним, конечно, обходились как с пленником -
держали не то чтобы взаперти, но под строгим присмотром. Но когда он
стал, так сказать, сам себе хозяином, он подыскал подходящее место за
пределами городка и выстроил там хижину. Примитивную, как ему и
хотелось. И конечно, с очагом. И с огородом. Вам непременно следует
посмотреть его огород. Идея, что пищу можно выращивать, была для него
абсолютно новой. В его времена никто и представить себе не мог ничего
подобного. Гвозди, пилы, молотки и доски тоже были ему в новинку, как и
все остальное. Но он проявил поразительную психологическую гибкость и с
легкостью освоил как новые инструменты, так и новые идеи. Его ничто не
могло ошеломить. свою хижину он строил, пользуясь пилой, молотком,
гвоздями, досками и всем прочим. И все-таки, мне кажется, больше всего
его потряс огород - возможность выращивать пищу вместо того, чтобы
охотиться за ней. Вероятно, вы заметили, что он и сейчас еще внутренне не
может до конца привыкнуть к изобилию и доступности еды.
- И напитков! - добавила Кэрол.
Максвелл засмеялся.
- Еще одно новшество, с которым он мгновенно освоился. Это
почти его конек. Он даже поставил у себя в сарае аппарат и гонит
гнуснейший самогон. Удивительно ядовитое пойло.
- Но гостям он его не дает,- сказала Кэрол. - Мы же пили виски.
- Самогон он бережет для самых близких друзей. Банки, которые
он достал из подполья...
- Я еще подумала, зачем он их там прячет. Они показались мне
совсем пустыми.
- Обе до краев полны прозрачным самогоном.
- Вы сказали, что прежде он находился на положении пленника. А
теперь? Какое отношение он имеет к Институту времени?
- Он считается подопечным вашего Института. Впрочем, это его ни
к чему не обязывает. Но он ни за что не расстанется с Институтом. Он ему
предан даже больше, чем вы.
- А Дух? Он живет в общежитии факультета сверхъестественных
явлений? На положении подопечного?
- Ну нет! Дух - бродячая кошка. Он странствует повсюду, где
захочет. У него есть друзья во всех уголках планеты. Насколько мне
известно, он ведет большую работу в Гималайском институте
сравнительной истории религий. Однако он довольно часто выбирается
сюда. Они с Опом сразу же стали закадычными друзьями, едва только
факультет сверхъестественных явлений установил контакт с Духом.
- Пит, вы называете его Духом. Но что он такое на самом деле?
- Дух, а что же еще?
- Но что такое дух?
- Не знаю. И никто не знает, насколько мне известно.
- Но вы же сверхъестественник!
- Да, конечно. Но я всегда работал с маленьким народцем,
специализируясь по гоблинам, хотя меня интересуют и все остальные. Даже
баньши, хотя трудно вообразить более коварные и скрытные существа.
- Но значит, имеются и специалисты по духам? Что они говорят?
- Вероятно, довольно многое. Написаны тонны книг о привидениях,
призраках и прочем, но у меня никогда не хватало на них времени. Я знаю,
что в давние века считалось, будто всякий человек после смерти становится
духом, но теперь, насколько мне известно, эта теория отвергнута. Духи
возникают благодаря каким-то особым обстоятельствам, однако каким
именно, я не имею ни малейшего представления.
- Знаете,- сказала Кэрол,- его лицо, хотя, может быть, и
потустороннее, в то же время на редкость притягательно. Мне было ужасно
трудно удержаться и не разглядывать его все время. Просто клочок сумрака
в складках савана, хотя, конечно, это вовсе не саван. И порой - намек на
глаза. Крохотные огоньки, которые кажутся глазами. Или это одно мое
воображение?
- Нет, мне тоже иногда мерещится что-то такое.
- Пожалуйста, - попросила Кэрол, - возьмите этого дурака за
шиворот и оттащите немного назад. Он того и гляди соскользнет на
скоростную полосу. Ну, просто ничего не соображает! И засыпает где
угодно и когда угодно. Ни о чем другом, кроме еды и сна, он вообще думать
не способен.
Максвелл нагнулся и сдвинул Сильвестра на прежнее место.
Сильвестр сонно заворчал.
Откинувшись на спинку сиденья, Максвелл посмотрел вверх.
- Поглядите на звезды,- сказал он. - Нигде нет такого неба, как на
Земле. Я рад, что вернулся.
- Но что вы намерены делать дальше?
- Провожу вас домой, заберу чемодан и вернусь к Опу. Он откроет
одну из своих банок, и мы будем попивать его зелье и разговаривать до
зари. Тогда я улягусь в постель, которую он завел для гостей, а он свернется
на куче листьев...
- Я видела эти листья в углу, и мне было ужасно любопытно узнать,
зачем они там. Но я не спросила.
- Он спит на них. На кровати ему неудобно. Ведь в конце-то концов
в течение многих лет куча листьев была для него верхом роскоши...
- Ну вот, вы снова надо мной смеетесь.
- Вовсе нет,- сказал Максвелл,- я говорю чистую правду.
- Но я не спрашивала вас вовсе не о том, что вы будете делать
сегодня вечером, а вообще. Вы ведь мертвы. Или вы забыли?
- Я буду объяснять,- сказал Максвелл. - Без конца объяснять. Где
бы я ни оказался, найдутся люди, которые захотят узнать, что произошло. А
может быть, даже будет проведено официальное расследование. Я искренне
надеюсь, что обойдется без этого, но правила есть правила.
- Мне очень жаль,- сказала Кэрол, - и все-таки я рада. Как удачно,
что вас было двое.
- Если транспортники сумеют разобраться в этой механике,-
заметил Максвелл,- они откроют для себя золотую жилу. Все мы будем
хранить где-нибудь свою копию на черный день.
- Это ничего не даст, - возразила Кэрол. - То есть для каждого
данного индивида. Тот, другой Питер Максвелл был самостоятельной
личностью и... нет, я запуталась. Час слишком поздний, чтобы разбираться
в подобных сложностях, но я убеждена, что ваша идея неосуществима.
- Да, - согласился Максвелл,-пожалуй, так. Это была глупая мысль.
- А вечер был очень приятный,-сказала Кэрол. - Спасибо. Я
получила большое удовольствие.
- А Сильвестр получил большой бифштекс.
- Да, конечно. Он вас не забудет. Он любит тех, кто угощает его
бифштексами. Удивительный обжора!
- Я хотел вас спросить вот о чем,-сказал Максвелл. - Вы нам не
сказали, кто предложил купить Артефакт.
- Не знаю. Мне известно только, что такое предложение было
сделано. И, насколько я поняла, условия достаточно выгодные, чтобы
серьезно заинтересовать Институт времени. Я случайно услышала отрывок
разговора, не предназначавшегося для моих ушей. А от этого что-нибудь
зависит?
- Возможно, - сказал Максвелл.
- Я теперь вспоминаю, что одно имя упоминалось, но не
покупателя, как мне кажется. Просто кого-то, кто имеет к этому отношение.
Я только сейчас вспомнила - кто-то по фамилии Черчилл. Это вам что-
нибудь говорит?
8.
Когда Максвелл вернулся, таща свой чемодан, Оп сидел перед
очагом и подрезал ногти на ногах большим складным ножом.
Неандерталец указал лезвием на кровать.
- Брось-ка его туда, а сам садись где-нибудь рядом со мной. Я
только что подложил в огонь парочку поленьев, и того, что в банке, хватит
на двоих. К тому же у меня припрятаны еще две.
- А где Дух? - осведомился Максвелл.
- Исчез. Я не знаю, куда он отправился. Он мне этого не говорит.
Но он скоро вернется. Он никогда надолго не пропадает.
Максвелл положил чемодан на кровать, вернулся к очагу и сел,
прислонившись к его шершавым камням.
- Сегодня ты валял дурака даже лучше, чем это у тебя обычно
получается, - сказал он. - Ради чего?
- Ради ее больших глаз,- ответил Оп, ухмыляясь. - Девушку с
такими глазами нельзя не шокировать. Извини, Пит, я никак не мог
удержаться.
- Все эти разговоры о каннибализме и рвоте, - продолжал
Максвелл. - Не слишком ли ты перегнул палку?
- Ну, я, пожалуй, и вправду немного увлекся, - признал Оп. - Но
ведь публика как раз этого и ждет от дикого неандертальца!
- А она далека не глупа,- заметил Максвелл. - Она проболталась об
этой истории с Артефактом на редкость ловко.
- Ловко?
- Само собой разумеется. Неужто ты думаешь, что она и в самом
деле проговорилась нечаянно?
- Я об этом вообще не думал,- сказал Оп.- Может быть, и нарочно.
Но в таком случае зачем ей это, как ты думаешь?
- Скажем, она не хочет, чтобы его продавали. И она решила, что,
если упомянуть об этом при болтуне вроде тебя, наутро новость станет
известна всему городку. Она рассчитывает, что такие разговоры могут
сорвать продажу.
- Ты же знаешь, Пит, что я вовсе не болтун.
- Я-то знаю. Но вспомни, как ты себя сегодня вел.
Оп сложил нож, сунул его в карман и, взяв банку, протянул ое
Максвеллу. Максвелл сделал большой глоток. Огненная жидкость
полоснула его по горлу, как бритва, и он закашлялся. "Ну хоть бы раз
выпить эту дрянь, не поперхнувшись!" - подумал он. Кое-как проглотив
самогон, он еще несколько секунд не мог отдышаться.
- Забористая штука,- сказал Оп. - Давненько у меня не получалось
такой удачной партии. Ты видел - чистый, как слеза!
Максвелл, не в силах произнести ни слова, только кивнул.
Оп в свою очередь взял банку, поднес ее к губам, запрокинул
голову, и уровень самогона в банке сразу понизился на дюйм с лишним.
Потом он нежно прижал ее к волосатой груди и выдохнул воздух с такой
силой, что огонь в очаге заплясал. Свободной рукой он погладил банку.
- Первоклассное пойло, - сказал он, утер рот рукой и некоторое
время молча смотрел на пламя.
- Вот тебя она, несомненно, не могла принять за болтуна, - сказал
он наконец. - Я заметил, что сегодня вечером ты сам выделывал лихие
пируэты вокруг да около правды.
- Возможно, потому что я сам не знаю, какова эта правда,-
задумчиво произнес Максвелл,- и как мне с ней поступить. У тебя есть
настроение слушать?
- Сколько угодно,- сказал Оп. - То есть, если тебе этого хочется. А
так можешь мне ничего не говорить. Я имею в виду - по долгу дружбы.
Если ты мне ничего не скажешь, мы все равно останемся друзьями. Ты же
знаешь. Мы вообще можем ничего об этом не говорить. У нас найдется
немало других тем.
Максвелл покачал головой.
- Нет, Оп. Мне необходимо с кем-то обсудить все это. Но
довериться я могу только тебе. В одиночку мне не справиться.
- Ну-ка, отхлебни еще,- сказал Оп, протягивая ему банку,- а потом
начинай, если хочешь. Я одного не могу понять: как транспортники
допустили такую промашку. И я не верю, будто они ее допустили. Я бы
