сделал вид, что заряжает свой дробовик. Они с такой скоростью помчались
прочь, что свалились в канаву за домом Льюиса.
А еще был случай - такой случай... Больше ни о чем Блейн подумать не
успел...
28
Блейн проснулся от холода и судорог в затекших мышцах и растерялся,
не понимая, где он. Глядел на переплетенные над собой ветви, которые никак
не мог вспомнить. И лишь постепенно начал осознавать, кто он и где
находится.
И почему.
И то, что скоро День всех святых.
Он резко выпрямился и ударился головой о ветки.
С Днем всех святых была связана не просто случайная мысль.
С Днем всех святых был связан целый заговор!
Он застыл, обуреваемый негодованием и ужасом.
Как просто и в то же время дьявольски хитро - именно такой гамбит
должен был разыграть человек, подобный Ламберту Финну.
Нет, этого допустить нельзя. В противном случае произойдет очередная
вспышка гнева против паранормальных, а когда схлынет первая волна террора
и реакции, будут приняты новые ограничительные законы. Хотя законы, не
исключено, уже и не понадобятся - погром может принять такой размах, что
будут уничтожены тысячи паракинетиков. Операция "День всех святых" вызовет
невиданную до сих пор бурю ярости против них.
Есть только одна надежда, Решил Блейн. Надо попасть в Гамильтон -
ближайшее место, где можно рассчитывать на помощь. Там мне не могут не
помочь, ведь в Гамильтоне живут только паракинетики, и никто из них не
может быть уверен в завтрашнем дне. Если случится то, чего я боюсь,
Гамильтон будет уничтожен в первую очередь.
И если я не запутался в днях, то День всех святых - послезавтра. Хотя
нет, "завтра" уже наступило. Значит, у меня меньше двух дней, чтобы
предотвратить несчастье.
Он выбрался из кустов и увидел, что солнце только-только показалось
над холмами, просвечивая звонкий утренний воздух. Откос под ним, покрытый
жухлой травой, плавно спускался к бурому речному потоку. Он поежился о
холода и похлопал руками, чтобы согреться.
Он вышел на уходящую в реку косу. Коричневая от песка и глины
стремнина с яростным бурлением перекатывалась через отмель. На краю косы
Блейн присел на корточки, зачерпнул в ладони воды и поднес к губам. Вода
отдавала илом, глиной, гниющими водорослями. Когда он закрыл рот, на зубах
у него захрустел песок.
Но все же это была вода. Он снова зачерпнул, но как крепко он ни
прижимал края ладоней, вода убегала между пальцев, едва оставляя ему
маленький глоток.
Вокруг было так покойно и мирно, и Блейн подумал, что таким,
наверное, был первый день после сотворения мира, когда Земля не была еще
заражена алчностью, завистью и всем тем, что на протяжении стольких веков
отравляет жизнь человечества.
Неожиданно тишину разорвал всплеск. Блейн вскочил на ноги. Ни на
берегу, ни в реке, ни на ивняковом островке за косой никого не было видно.
Какой-нибудь зверек, решил Блейн. Норка, или ондатра, или выдра, или бобр,
а может, рыба.
Всплеск повторился, и из-за острова показалась лодка. На корме сидел
закутанный в плащ человек, работая веслом так неуклюже, что на него было
неловко смотреть. Нос лодки высоко торчал из воды, перевешенный тяжестью
гребца и подвесного мотора на корме.
Когда лодка с трудом приблизилась к косе. Блейн вдруг обнаружил, что
фигура человека кажется ему удивительно знакомой. Где-то, когда-то их пути
так или иначе пересекались.
Он прошел дальше на отмель, поймал лодку за борт и вытащил ее на
песок.
- Благослови тебя господь, - изрек сидящий в лодке. - Какое сегодня
чудесное утро.
- Отец Фланаган! - воскликнул Блейн. Старый священник улыбнулся очень
доброй, даже светлой улыбкой.
- Вы далеко забрались от дома, - заметил Блейн.
- Я иду туда, куда ведет меня бог. - Отец Фланаган похлопал ладонью
по сиденью перед собой. - Хочешь, посиди со мной немного. Да простит меня
господь, ноя жутко устал.
Блейн вытащил лодку еще дальше на берег, сел в нее и протянул
священнику руку. Отец Фланаган взял ее в обе свои скрюченные артритом
ладони и осторожно пожал ее.
- Рад видеть вас, святой отец.
- А я, - ответил священник, - повергнут в смущении. И, должен
признать, я искал тебя.
- Странно, - удивился Блейн, отчасти озадаченный, отчасти напуганный
этим признанием. - Такой человек, как вы, наверняка имеете более важные
дела.
Священник выпустил его руку, не забыв успокаивающе погладить ее.
- Это не так, сын мой, - сказал он. - Для меня нет более важного
дела, чем идти следом за тобой.
- Простите, святой отец, но я не понимаю.
Отец Фланаган наклонился вперед, уперевшись искалеченными руками в
колени.
- Ты обязательно должен понять. Слушай меня внимательно. И не впадай
в гнев. И не торопи меня.
- Конечно, - согласился Блейн.
- Ты, наверное, слышал, что говорят о Святой Церкви. Что она косная и
негибкая, что она придерживается старых правил и древнего образа мыслей,
что она если и меняется, то очень медленно. Что она сурова и догматична...
- Да, я слышал все это.
- Дело в том, что это не так. Церковь не отстает от времени, она
меняется. Ибо, в противном случае, она не смогла бы существовать во всем
своем блеске и величии. Ей не страшны ветры и сквозняки людской молвы, она
не боится потрясений меняющихся нравов. Она приспосабливается, хотя и не
слишком быстро. И эта медлительность вызвана тем, что церковь не должна
ошибаться.
- Не хотите же вы сказать...
- Именно хочу. Если помнишь, я тебя спрашивал, оборотень ли ты, а
тебе это показалось ужасно забавным.
- Но это действительно забавно.
- То был ключевой вопрос, - сказал священник, - упрощенный до
предела, с тем чтобы на него можно было ответить просто "да".
- Тогда я отвечу еще раз. Я не оборотень.
Старик вздохнул.
- Ты хочешь, - с обидой произнес он, - затруднить мне мой рассказ.
- Продолжайте, - сказал Блейн. - Я постараюсь сдерживаться.
- Церковь должна знать, что такое паракинетика: естественная
человеческая способность или колдовство? Когда-нибудь, может через много
лет, ей придется принимать решение. Ей, как и по всем проблемам
человеческой этики, придется определить свою позицию. И я не раскрою
секрет, если скажу, что учрежден специальный комитет теологов, изучающих
этот вопрос.
- И вы? - спросил Блейн.
- Я лишь один из немногих, которым поручено расследование. Мы только
собираем факты, которые в должный момент будут представлены на
рассмотрение теологам.
- А я - один из собранных вами фактов?
Отец Фланаган утвердительно наклонил голову.
- Мне только одно неясно, - произнес Блейн. - Почему у вашей веры
вообще возникают сомнения? У вас же есть доказательства "святых чудес".
Ответьте мне, что такое любое ваше "чудо", как не проявление паракинетики?
- Ты так считаешь?
- Да, я в этом не сомневаюсь.
- Мне трудно согласиться с тобой. Это слишком похоже на ересь. Но я
хотел спросить тебя вот о чем: в тебе есть что-то необычное, чего я не
видел в других?
- Я - наполовину нечеловек, - с горечью ответил Блейн. - Вряд ли кто
еще может сказать о себе то же самое. Сейчас вы беседуете не только со
мной, но и с созданием, даже отдаленно не похожим на человека, -
существом, которое сидит на планете за пять тысяч световых лет отсюда. И
оно живет там уже миллион лет, а может, больше. И проживет еще не один
миллион лет. Оно отправляет свой разум путешествовать по другим мирам, но,
несмотря на все путешествия, ему очень одиноко. Тайны времени для него не
существует. И не знаю, есть ли для него вообще тайны. И все, что знает
оно, знаю я. Мне надо только, если у меня будет время, все разобрать,
пронумеровать и разложить по полочкам. У себя в мозгу.
Священник медленно втянул в себя воздух:
- нечто подобное я и предполагал.
- Так что можете приступать к работе, - сказал Блейн. - Где у вас
святая вода? Окропите меня, и я исчезну в облаке дыма.
- Ты наверное думаешь обо мне, - ответил отец Фланаган. - И о моей
цели. И о моем отношении. Если не от дьявола сила, пославшая тебя к
звездам, то не более чем несчастный случай, то что с тобой там стряслось.
Его скрюченная рука вдруг вцепилась в Блейн с силой, которую в ней
нельзя было предположить.
- Тебе дана великая сила, - сказал он, - и великое знание. ты обязан
применить их во славу и на пользу человечеству. На часто бремя столь
огромной ответственности ложится на человека. Не утрать дарованное тебе. И
не используй его во зло. Но и не дай ему пролежать бесплодно. То, что ты
получил, пришло тебе в силу божественного умысла, который мы не можем ни
понять, ни оценить. Я уверен, что это не простая случайность.
- Перст божий, - вырвалось насмешливо у Блейна.
- Да, перст божий обратился на тебя.
- Я не просил его. И если б меня спросили заранее, я бы отказался.
- Расскажи мне, - попросил священник. - С самого начала. Прошу тебя.
- Хорошо. Если мне расскажите кое-что.
- Что ты хочешь знать? - спросил отец Фланаган.
- Вы сказали, что шли за мной следом. Откуда вам было известно, где
проходил мой след?
- Как же так, сын мой, - изумился отец Фланаган. - Я думал, ты давно
понял. Видишь ли, я один из вас. У меня отличное паракинетическое чутье.
29
За рекой показался еще спящий Гамильтон. Несмотря на свой небольшой
возраст, город в дымке легкого, мягкого тумана был похож на все соседние
старые речные города. Над ним возвышались рыжевато-коричневые холмы, а под
холмами, простираясь до самого города, тянулись шахматные клетки полей. Из
дымоходов поднимался ленивый утренний дымок, и за каждой оградой
обязательно рос розовый куст.
- Все выглядит очень мирно, - сказала отец Фланаган. - Ты уверен в
том, что делаешь?
- А вы, святой отец? Куда пойдете вы?
- Чуть дальше вниз по реке есть аббатство. Меня там примут.
- Я вас еще увижу?
- Может быть. Я должен вернуться в мой пограничный городок. На мой
одинокий пост на границе с "Фишхуком".
- Поджидать других беглецов?
Священник кивнул, включил мотор и направил лодку в берегу. Когда
днище зашуршало по песку и гальке, Блейн выпрыгнул.
Отец Фланаган, повернув голову в сторону запада, принюхался:
- Меняется погода, - сообщил он, - я перемены чую, как овчарка.
По щиколотку в воде Блейн приблизился к нему и протянул руку.
- Спасибо, что подбросили меня, - поблагодарил он. - Пешком мне бы
еще идти и идти.
- Всего доброго, сын мой. Господь с тобой.
Блейн столкнул лодку с мели. Священник завел мотор, круто развернулся
и помчался вниз по течению, махнув Блейну рукой. Блейн помахал в ответ.
Затем Блейн вышел на берег и направился в сторону городка.
Вскоре он шагал по улице, чувствуя, что пришел домой.
Не к себе домой, не домой к друзьям и даже не в дом, в котором он всю
жизнь мечтал, а просто в дом, подходящий для всех живущих на Земле. Тут
было мирно и надежно, от городка веяло спокойствием и каким-то душевным
уютом. В таком месте можно поселиться и жить, просто отсчитывая дни,
принимая каждый новый день во всей его полноте и не думая о том, что будет
завтра.
На улице, тянущейся меж аккуратных чистеньких домиков, никого не
было, но Блейн чувствовал, что на него устремлены взгляды из каждого окна
и что в этих взглядах не настороженность или опаска, а обыкновенное
любопытство.
Из одного из дворов выбежала собака - грустная, симпатичная гончая -
