о Рио-де-ла-Ача[4], наиболее продуктивном месте добычи жемчуга во всем
Карибском море, сокровища которого изрядно обогатили казну короля Филиппа.
Конечно, мысль об этом рейде не в первый раз приходила ему в голову, но
трудности и опасности, с которыми было сопряжено подобное предприятие, до
сих пор вынуждали капитана Блада отклады
1 Бриг -- двухмачтовый однопалубный парусный корабль.
2 Маракайбо -- город и озеро на побережье Венесуэлы, принадлежавшие
тогда Испании.
3 Шлюп -- небольшое трехмачтовое судно.
4 Рио-де-ла-Ача -- город в Колумбии на побережье Карибского моря,
тогда испанское поселение.
вать его в заниматься более легкими задачами. Однако никогда еще эти
опасности и трудности не были так серьезны, как теперь, когда эта задача
казалась ниспосланной ему праведным гневом Немезиды[1]. Блад не закрывал на
это глаза. Он знал, как бдителен испанский адмирал маркиз Риконете,
курсирующий со своей мощной эскадрой вдоль берегов Мэйна. Капитан Блад так
ловко провел его во время приключения в Сан-Доминго, что адмирал не
осмеливался показаться в Испании до тех пор, пока не смоет свой позор. О его
жажде мести можно было судить по объявленю, в котором маркиз извещал, что
заплатит огромную сумму в пятьдесят тысяч за капитана Блада, живого или
мертвого, или за сведения, которые помогут захватить его.
Таким образом, для успеха рейда на Рио-де-ла-Ача, его необходимо было
провести молниеносно и бесшумно. Корсары должны были исчезнуть со своей
добычей прежде, чем адмирал заподозрит об их присутствии на берегу.
Полностью отдавая себе отчет, капитав Блад решил лично произвести разведку
местности и ознакомиться с каждой деталью перед тем, как приступить к рейду.
Сменив свой красивый плюмаж на шляпе на более старый и полинявший,
сбросив серебряные галуны и брабантские кружева, капитан облачился в простой
коричневый костюм и шерстяные чулки. Сняв парик, он заменил его платком из
черного шелка, плотно облегавший его стриженую голову.
В этом обличье Блад покинул Тортугу и свою флотилию, состоящую в то
время из четырех кораблей и около тысячи корсаров, отплыл в сторону
Кюрасао[2] на торговом судне и там пересел на голландский корабль "Левен",
делающий постоянные рейсы между этим островом и Картахеной. Сказавшись
торговцем крокодиловыми кожами, он представился как Тормильо, наполовину
голландец, наполовину испанец.
В понедельник Блад высадился а Рио-де-ла-Ача. "Левен" должен был
вернуться из Картахены в следующую пятницу, и, даже если никакие другие дела
не приведут его в Рио-де-ла-Ача, он все равно зайдет туда, чтобы подобрать
сеньора Тормильо, который вернется на этом судне на Кюрасао. Бладу удалось
установить, главным образом обильно поглощая пунш, самые дружеские отношения
с голландским шкипером, что обеспечивало добросовестное выполнение этих
условий.
Высадившись на берег с голландской шлюпки, Блад снял комнату в
гостинице "Эскудо де Леон", находящейся в верхней части города, и сообщил,
что прибыл в Рио-де-ла-Ача для закупки крокодиловых кож. Вскоре торговцы
начали стекаться к нему толпой. Блад завоевал их уважение количеством кож,
которые он намеревался приобрести, и тайное презрение весьма щедрой ценой,
которую он соглашался за
1 Немезида -- богиня мщения в греческой мифологии.
2 Кюрасао -- остров в Карибском море, принадлежавший Голландии.
них уплатить. Под предлогом торговых операций Блад свободно расхаживал
по всему городу и в интервалах между сделками не забывал наблюдать и
собирать нужную информацию.
Блад использовал свое время весьма эффективно, и в четверг вечерои цель
его поездки была уже полностью достигнута. Он ознакомился с дислокацией и
вооружением форта, охранявшего город и гавань, с состоянием боевой
готовности, с размещением и охраной королевской казны, где держали собранный
жемчуг; ему даже удалось понаблюдать за самим процессом ловли, во время
которой лодки находились под защитой десятипушечного корабля береговой
охраны. Блад выяснил, что маркиз Риконете, чьи быстроходные разведывательные
суда постоянно сновали мимо, устроил себе штаб-квартиру в Картахене, в ста
пятидесяти милях к юго-западу. Все эти сведения помогли Бладу окончательно
выработать план, согласно которому испанские разведывательные суда должны
быть удалены, что делало город доступным для внезапного нападения и быстрого
отплытия корсаров, прежде чем адмиральская эскадра сможет им помешать. В
четверг вечером, весьма довольный собой, Блад вернулся в "Эскудо де Леон",
чтобы провести там последнюю ночь. На следующее утро за ним должен был
прийти голландец и забрать его отсюда. Но внезапное событие изменило и его
планы, и судьбы людей, о существовании которых он в тот момент даже не
подозревал.
Хозяин гостиницы встретил его сообщением, что испанский дворянин дон
Франсиско де Вильямарга только что спрашивал о нем и должен вернуться через
час. При упоминании этого имени Блад внезапно задержал дыхание.
-- Дон Франсиско де Вильямарга? -- медленно переспросил он, давая себе
время подумать. Неужели в Новом Свете два испанца могли носить это звучное
имя? -- Кажется, дон Франсиско де Вильямарга был вице-губернатором
Маракайбо?
-- Он самый, сеньор, -- подтвердил хозяин. -- Дон Франсиско был там
губернатором или, по меньшей мере, алькальдом до прошлого года.
-- И он спрашивал мена?
-- Вас, сеньор Тормильо. Он говорил, что вернулся из поездки в глубь
страны с грузом крокодиловых кож, которые хочет продать вам.
-- О! -- Это был почти что вздох облегчения. Но капитан все еще был
настороже. -- Продать? Разве дон Франсиско де Вильямарга -- торговец?
Низенький толстый хозяин гостиницы развел руками.
-- Ну и что, сеньор? Ведь это Новый Свет. Здесь такие вещи могут
случиться и с идальго, если ему не повезло. А бедного дона Франсиско
постигла беда, хотя он в этом был совсем не виноват. Провинция, которой он
управлял, подверглась нападению капитана Блада, этого проклятого пирата, и
дон Франсиско впал в немилость. Губернатор, который не сумел защитить
доверенную ему область, не может рассчитывать на снисхождение.
-- Понятно. -- Капитан Блад снял свою широкополую шляпу и вытер со лба
пот.
Бладу следовало благодарить судьбу за свое отсутствие во время визита
дона Франсиско. Но опасность отнюдь не миновала. Вряд ли в Новой Испании был
человек, с кем капитану Бладу хотелось бы встретиться меньше, чем с бывшим
вице-губернатором Маракайбо, гордым испанским дворянином, который ныне был
вынужден по причинам, указанным хозяином гостиницы, марать руки торговлей.
Предстоящая встреча должна была весьма обрадовать дона Франсиско, чего никак
нельзя было сказать о капитане Бладе. Даже во время своего могущества дон
Франсиско не пощадил бы его -- сейчас же перспектива получить пятьдесят
тысяч только подхлестнула бы мстительность этого чиновника, переживавшего
тяжелые дни.
Содрогаясь при мысли о прошедшей так близко страшной опасности и
благодаря небо за своевременное предупреждение, капитан Блад понимал, что
ему остается только один выход. Теперь уже невозможно дожидаться голландца
до утра -- он должен вырваться из Рио-де-ла-Ача сейчас же, на любом судне
или хотя бы один в шлюпке. Но не следует обнаруживать свой испуг или
поспешность.
Блад нахмурил брови.
-- Какая жалость, что я отсутствовал, когда приходил дон Франсиско!
Нельзя допустить, чтобы он разыскивал меня снова. Я сам пойду к нему, если
вы скажете мне, где он живет.
-- О, разумеется. Вы найдете его дом на Калье-Сан-Блас, первый поворот
направо. Там кто-нибудь покажет вам, где живет дон Франсиско.
Капитан не стал ждать ни минуты.
-- Я сейчас же отправлюсь туда, -- заявил он и зашагал прочь.
Но,очевидно, Блад забыл или неправильно понял указание хозяина, так как
вместо того, чтобы свернуть направо, он свернул налево и быстро пошел вниз
по улице, ведущей к гавани и почти пустынной во время ужина.
Он проходил мимо аллеи в пятидесяти ярдах от мола, когда из ее глубины
раздался шум борьбы, лязг стали, женский крик и мужская брань.
Учитывая создавшуюся ситуацию, Блад решил, что так как этот скандал его
не касается, то ему следует думать только о скорейшем побеге из
Рио-де-ла-Ача. Однако неожиданное восклицание остановило его.
-- Perro ingles[1]
Блад понял, что в этой темной аллее находится его соотечественник,
которого, по всей вероятности, убивают. На чужбине для любого человека, не
утратившего окончательно способность чувствовать, соо
1 Английская собака! (исп.).
течественник является братом. Он бросился в темноту, нащупывая на груди
пистолет.
Однако пока он бежал, ему пришло в голову, что здесь и без него
достаточно шума и увеличивать его никак не в его интересах. Поэтому Блад
спрятал пистолет в карман и выхватил рапиру. Тусклый свет позволил ему
разглядеть группу, к которой он приближался.
Трое мужчин накинулись на четвертого, стоявшего спиной к двери и
отчаянно защищавшегося, прикрывшись левой рукой наподобие щита. То, что он
мог выдержать натиск явно превосходивших сил, служило доказательством его
необычайной крепости.
На некотором расстоянии от дерущегося квартета виднелась тонкая фигура
женщины в мантии и капюшоне из черного шелка, беспомощно опиравшейся на
стену.
Вмешательство Блада было быстрым, бесшумным и действенным. Он возвестил
о своем появлении, проткнув шпагой спину ближайшего из трех нападающих.
-- Это уравняет силы, -- объяснил он и, вовремя вытащив клинок, перенес
свое внимание на сеньора, который повернулся к нему, изрыгая богохульства и
демонстрируя блестящее владение бранным лексиконом, -- а в этом искусстве
соперничать с кастильцами могли только каталонцы.
Пригнувшись, Блад ловко парировал удар и в следующий момент пронзил
своей шпагой правую руку сквернослова.
Вышедший из строя испанец отскочил назад, схватившись за окровавленную
руку и, продолжая изрыгать проклятия, в то время как третий испанец, оценив
изменившееся соотношение сил, превратившееся из трех против одного в одного
против двух, причем в единственном числе остался он сам, предпочел
ретироваться. В следующую секунду он вместе со своим раненым товарищем бежал
с поля боя, оставив третьего там, где он свалился.
Спасенный Бладом человек едва не упал в обморок.
-- Проклятые убийцы! -- задыхаясь воскликнул он. -- Еще минута -- и мне
бы пришел конец.
Женщина быстро подбежала к нему.
-- Vamos[1], Хорхито! Vamos!, -- закричала она и внезапно перешла с
испанского на довольно беглый английский язык. -- Скорее, любовь моя! Бежим
к лодке!
Упоминание о лодке дало Бладу понять, что его поступок, возможно, не
останется без награды. Очевидно, помогая незнакомцу, он помог и себе, так
как лодка была именно тем, в чем он нуждался в настоящий момент больше
всего.
Ощупав руками неизвестного англичанина, Блад почувствовал мокрое на его
левом плече. Перекинув руку раненого через свою шею, он обхватил его за
талию и приказал девушке следовать за ним.
1 Скорей (исп.).
Как бы сильно не испугало ее ранение возлюбленного, она немедленно
повиновалась, что послужило доказательством ее смелости и практического
склада ума. Из открытых окон и дверных проемов высовывались испуганные лица,
вглядывающиеся во тьму и пытавшиеся выяснить причину шума. Эти свидетели,
несмотря на их робость и молчаливость, все же лишний раз подчеркивали
необходимость спешить.
-- Пойдемте, -- сказала женщина. -- Сюда, за мной.
